В одну минуту оценив ситуацию, я нырнул в тюки и зарылся в них.
Водитель проверял накладные и должен был, вернуться с минуты на минуту. Вскоре действительно хлопнула дверца кабины, машина тронулась.
Я понимал, что нельзя долго оставаться в грузовике — он мог в любое время остановиться для разгрузки. Прачечная «Колисада» обслуживала с полдюжины отелей, расположенных в центре города, а возможно, и других клиентов, так что я не мог рисковать.
Мне с трудом удалось отодвинуть плотную задвижку, дверь распахнулась, и я вывалился на мостовую. Поднявшись, я весело улыбнулся проезжавшим мимо людям, с интересом смотревшим на меня из своих автомобилей.
Я хотел, чтобы все это выглядело как веселая шутка.
Прыгнув на тротуар, я подхватил свои вещи и решил, что пора переходить в контрнаступление.
Сейчас или никогда. Или я, или босс с ледяными глазами. Вся эта история мне уже порядком поднадоела. Я хотел только одного — чтобы меня оставили наконец в покое, дали мне возможность жить своей жизнью, а еще — чтобы оставили в покое Элен Чэдвик.
Место, куда я направлялся, находилось в трех кварталах отсюда, но я добирался туда целых полчаса — нужно было убедиться, что за мной нет слежки.
Целью моего визита была крохотная конторка, расположенная на задворках одного из старых обветшалых зданий, которые в последнее время так быстро уходили в небытие, освобождая место для небоскребов. Лет двадцать назад это здание было предметом гордости горожан, сегодня — все равно что бельмо на глазу. Широкие лестничные пролеты, мрачные коридоры, крохотный, вечно скрипящий лифт, непомерно огромные помещения офисов, бессистемно разбросанные по всему зданию, плохо освещенные и сплошь покрытые пылью и копотью. Их снимали те, кому не под силу платить за офисы в небоскребах.
Здесь размещались ателье японского фотографа, какая-то невзрачная контора по расклейке объявлений, школа секретарей и целый ряд безымянных офисов, занимающихся непонятно чем.
Подойдя к двери, расположенной в середине коридора, я трижды постучал, потом подождал, постучал еще раз, опять подождал и стукнул еще два раза.
За дверью послышались шаркающие шаги, заскрежетал ключ в замке, звякнула дверная щеколда, и из-за косяка выглянула голова в низко нахлобученной облегающей шапочке, из-под которой на меня глянули два сверлящих глаза. На желтоватом, болезненном, изборожденном морщинами лице, словно прибитые невидимыми гвоздиками, торчали вниз усы.
— Ах, ах! Да это же герр Дженкинс! Проходите, пожалуйста, герр Дженкинс.
Я вошел, немец запер за мною дверь, навесил засов и остановился в ожидании. Никаких приветствий, никаких рукопожатий и дружеской болтовни, обычных в подобных случаях. Но этот человек был лучшим во всей стране специалистом в своей области.
— Бахмар, — сказал я ему, — мне нужна корона из листового золота, инкрустированная драгоценными камнями, да такая, чтобы производила ошеломляющее впечатление. А также фальшивые бриллианты, сапфиры, изумруды и все такое прочее. Только чтобы все они были обработаны на самый лучший манер и по последнему слову ювелирной моды. Корона должна лежать в шкатулке красного дерева, простой и изящной, безо всяких наворотов, точь-в-точь соответствующей размерам короны.
Два ястребиных глаза внимательно смотрели на меня из-под черной, плотно облегающей голову шапочки.
— Когда вам это нужно?
Я усмехнулся:
— Тут я наверняка сражу вас наповал. Она нужна мне к завтрашнему вечеру.
Он покачал головой.
— Да ладно вам, Бахмар, — настаивал я. — Я же знаю ваши возможности. Весь необходимый материал у вас под рукой, так что — бери и делай.
Он заметно оживился:
— Ах, вам легко говорить! Бери и делай! Конечно, я могу сделать ее к завтрашнему вечеру, только какая это будет работа? Герр Бахмар никогда не делал дряни, никогда в жизни… А тут приходите вы, предлагаете ему двойную плату и совсем не думаете о профессиональной чести. Ну и времена пошли! Всякий, кто имеет деньги, может обидеть честного человека. Да-да, всякий, кто работает только ради денег и кто понятия не имеет, что такое профессиональная гордость. Пусть он предложит мне хоть десять тысяч, я плюну ему в лицо. Не нужны мне такие деньги! Вот что, герр Дженкинс, вы получите работу в пятницу днем, и не раньше. Я слишком занят.
Есть у вас возражения?
Я успокоил старика как мог, согласился с назначенным им сроком и принялся разъяснять ему свои пожелания. Глаза его заблестели, на морщинистом лице заиграла улыбка.
— Ах, конечно, — сказал он, — я знаю, что вам нужно. Русский стиль, не так ли? Вы хотите, чтобы она походила на ту корону, что скоро привезут сюда для продажи? Ах, что же я трачу время на пустую болтовню?
Пойдемте, я покажу вам фотографию… Да где же этот злосчастный карандаш?..
Пятнадцать минут спустя я спускался по черной лестнице обветшалого здания. Вот место, где никто не мог меня выследить. Я даже не стал просить Бахмара сохранить мой визит в тайне. В этом не было необходимости.
Бахмар был профессионалом старой закалки, до самозабвения любил свою работу и всегда назначал цену, исходя из реальной стоимости изготовленного им изделия.
Следующей моей задачей было найти себе хорошую нору и забиться в нее. Тут уж я постарался. Выбрав лучший отель, я отправил туда багаж — приобретенный в ломбарде всяческий хлам. Для служащих отеля, гостиничного детектива и просто сторонних наблюдателей я был теперь самым обыкновенным туристом.
Мой номер находился в конце коридора, рядом с грузовым лифтом и черным ходом, через две двери от моей располагалась пожарная лестница. Накупив журналов, я отправился в номер, чтобы в тишине и покое поесть, почитать и поспать.
Я впитывал в себя сон, как впитывает чернила листок промокательной бумаги. Я понимал, что должен дать своему организму покой, должен отдохнуть впрок, — очень скоро может наступить такое время, когда мне вовсе не придется спать.
Утренние газеты пестрели сообщениями о происшедшем. Читая их, я тихонько посмеивался. Уолтер Уоллес — он не обманул, это было его настоящее имя — отправился на моей машине в переулок за Лип-Синг на встречу, назначенную мне, и получил все, что причиталось мне. Только между нами все-таки была разница: он не был волком-одиночкой, против которого восстало все общество.
Прислуживая грязным политиканам, он мог схватить людей за шиворот и заставить их выполнять его приказания.
Вот почему он поставил чуть ли не у каждого дома по полицейскому.
Остановив машину в переулке за Лип-Синг, он получил такую дозу свинца, какой хватило бы на стадо слонов. Он так и не успел понять, что произошло, просто упал головой на руль, в одно мгновение изрешеченный пулями.
Судя по всему, старый босс с ледяными глазами, желая избавиться от Эда Дженкинса, распорядился, чтобы я был расстрелян на месте, не успев выйти из машины.
Воспользовавшись всеобщим смятением, убийцы прыгнули в стоявшую наготове машину, рванули в переулок и… попали в руки полицейских, расставленных вдоль всего переулка и теперь сбежавшихся на выстрелы.
Список убийц, сидевших в той машине, выглядел как страничка из справочника «Кто есть кто в преступном мире», по их делу была создана специальная комиссия, так что, похоже, им пришлось пожалеть о содеянном.
Особенно одному из них, попытавшемуся отстреливаться во время бегства. К сожалению, он оказался метким стрелком и уложил на месте полицейского, пользовавшегося уважением сослуживцев.
Конечно, они тут же выдвинули свою версию: известный преступник Эд Дженкинс без предупреждения открыл по ним пальбу, поэтому им пришлось отстреливаться и спасаться бегством. Каждый из них клялся, что узнал меня и что я открыл огонь первым. А когда их отвезли на место преступления и предъявили для опознания нашпигованный свинцом труп Уолтера Уоллеса… о, читать об этом было для меня истинным удовольствием.
Лежа в постели с чашкой кофе, я просматривал газеты и посмеивался. В конце концов меня пробрало так, что я даже разлил свой кофе. Я представил себе, как босс с ледяными глазами читает сейчас эти же газеты. Его крутые ребята попали в лапы полиции, и я готов был прозакладывать голову, что кто-нибудь из них непременно проболтается на допросе. Как много им известно, трудно сказать.
Конечно, босс с ледяными глазами вряд ли связан напрямую с исполнителями заказных убийств, но те, бесспорно, могли знать его ближайших помощников и выдать их на допросе, а те, в свою очередь, из страха за свою шкуру могли присоединиться к общему хору, и тогда… О, тогда босса с ледяными глазами ждет не самый вкусный завтрак.
Это уж точно.
В одной из газет, в разделе «Общественная жизнь», я наткнулся на выделенное крупными буквами сообщение:
«ЗВАНЫЙ ВЕЧЕР У ЭДИТ ДЖУЭТТ КЕМПЕР».
К чему бы это? Миссис Кемпер не принадлежит к тому типу людей, которые рекламируют свою частную жизнь в газетных колонках. Но вскоре я все понял.
Продравшись через словесную чепуху, я наткнулся на список приглашенных. В их числе был Эдвард Гордон Дженкинс.
Очень удачное совпадение. В разработанный мной план как раз входило посещение семейства Кемперов.
Сейчас же я понял, что Элен нуждается в моей помощи, и миссис Кемпер придумала такой умный способ сообщить мне об этом.
Я подошел к телефону и набрал ее номер.
— Насколько я понял, я приглашен в ваш дом на званый вечер? — уточнил я.
Она что-то энергично затараторила в трубку, и я понял, что рядом с ней кто-то есть. Я уловил:
— Вы будете нашим почетным гостем. В сущности, этот прием мы устраиваем в вашу честь.
— Я так и понял. Я же читаю газеты, — ответил я. — А теперь слушайте. Дайте в газете еще одно сообщение о том, что вашим почетным гостем будет некий мистер Александрович, важный деловой партнер вашего мужа, который проведет в вашем доме несколько дней.
— Да. Да, это вполне возможно, — произнесла она так, словно говорила с какой-нибудь приятельницей о погоде или длине юбок. — Только не забудьте: мы ждем вас.
Нам нужно многое обсудить.
Как будто я этого не знал! Если бы она могла обо всем догадаться, то обеспокоилась бы не на шутку. Но она ни о чем не знала, а я промолчал. Только поблагодарил ее за приглашение.
Какая же она все-таки молодчина! Такие женщины по уму не уступают мужчинам. Она не спрашивала, где я и как меня найти. Я одинокий волк, и она это поняла. И еще — она доверяла мне, доверяла настолько, что решила на меня опереться. Черт возьми! Она, например, не видела причины, почему бы нам с Элен не пожениться, если мы оба хотим этого. Но я-то понимал: если со мной что-нибудь случится или мне придется исчезнуть, Элен Чэдвик ждет жизнь, полная страданий и отчаяния.
Нельзя сказать, что я тешил свое тщеславие и думал, что девушка от меня без ума, только однажды нас заставили изображать помолвленную парочку, и с этого момента я заметил: девушка смотрит на меня несколько иначе, чем на тех, кто окружал ее в ее изысканном светском кругу.
Впрочем, мне предстояла серьезная работенка, и я не мог позволить себе тратить время и воздвигать всякие воздушные замки. Мне не раз приходилось иметь дело с самыми отчаянными преступниками, но я впервые столкнулся с настоящей преступной организацией, могущественной и безнаказанной.
Я отправил посыльного за набором инструментов, и вскоре мой номер в отеле превратился в подобие маленькой мастерской. Я также вызвал портного, который снял мерки для вечернего костюма, потом зашел забрать корону и фальшивые драгоценности. В общем, я полностью подготовился.
Газеты к тому времени устроили настоящую шумиху вокруг имени некоего таинственного Алексея Александровича. Репортеры на все лады трезвонили о не менее загадочном поведении миссис Кемпер, которая сообщила лишь то, что мистер Александрович, пожелавший до определенного времени остаться неизвестным, имеет какие-то важные дела с ее мужем, какие именно — ей также неизвестно, а если бы даже и было известно, она бы не стала этого разглашать.
1 2 3 4 5 6 7 8
Водитель проверял накладные и должен был, вернуться с минуты на минуту. Вскоре действительно хлопнула дверца кабины, машина тронулась.
Я понимал, что нельзя долго оставаться в грузовике — он мог в любое время остановиться для разгрузки. Прачечная «Колисада» обслуживала с полдюжины отелей, расположенных в центре города, а возможно, и других клиентов, так что я не мог рисковать.
Мне с трудом удалось отодвинуть плотную задвижку, дверь распахнулась, и я вывалился на мостовую. Поднявшись, я весело улыбнулся проезжавшим мимо людям, с интересом смотревшим на меня из своих автомобилей.
Я хотел, чтобы все это выглядело как веселая шутка.
Прыгнув на тротуар, я подхватил свои вещи и решил, что пора переходить в контрнаступление.
Сейчас или никогда. Или я, или босс с ледяными глазами. Вся эта история мне уже порядком поднадоела. Я хотел только одного — чтобы меня оставили наконец в покое, дали мне возможность жить своей жизнью, а еще — чтобы оставили в покое Элен Чэдвик.
Место, куда я направлялся, находилось в трех кварталах отсюда, но я добирался туда целых полчаса — нужно было убедиться, что за мной нет слежки.
Целью моего визита была крохотная конторка, расположенная на задворках одного из старых обветшалых зданий, которые в последнее время так быстро уходили в небытие, освобождая место для небоскребов. Лет двадцать назад это здание было предметом гордости горожан, сегодня — все равно что бельмо на глазу. Широкие лестничные пролеты, мрачные коридоры, крохотный, вечно скрипящий лифт, непомерно огромные помещения офисов, бессистемно разбросанные по всему зданию, плохо освещенные и сплошь покрытые пылью и копотью. Их снимали те, кому не под силу платить за офисы в небоскребах.
Здесь размещались ателье японского фотографа, какая-то невзрачная контора по расклейке объявлений, школа секретарей и целый ряд безымянных офисов, занимающихся непонятно чем.
Подойдя к двери, расположенной в середине коридора, я трижды постучал, потом подождал, постучал еще раз, опять подождал и стукнул еще два раза.
За дверью послышались шаркающие шаги, заскрежетал ключ в замке, звякнула дверная щеколда, и из-за косяка выглянула голова в низко нахлобученной облегающей шапочке, из-под которой на меня глянули два сверлящих глаза. На желтоватом, болезненном, изборожденном морщинами лице, словно прибитые невидимыми гвоздиками, торчали вниз усы.
— Ах, ах! Да это же герр Дженкинс! Проходите, пожалуйста, герр Дженкинс.
Я вошел, немец запер за мною дверь, навесил засов и остановился в ожидании. Никаких приветствий, никаких рукопожатий и дружеской болтовни, обычных в подобных случаях. Но этот человек был лучшим во всей стране специалистом в своей области.
— Бахмар, — сказал я ему, — мне нужна корона из листового золота, инкрустированная драгоценными камнями, да такая, чтобы производила ошеломляющее впечатление. А также фальшивые бриллианты, сапфиры, изумруды и все такое прочее. Только чтобы все они были обработаны на самый лучший манер и по последнему слову ювелирной моды. Корона должна лежать в шкатулке красного дерева, простой и изящной, безо всяких наворотов, точь-в-точь соответствующей размерам короны.
Два ястребиных глаза внимательно смотрели на меня из-под черной, плотно облегающей голову шапочки.
— Когда вам это нужно?
Я усмехнулся:
— Тут я наверняка сражу вас наповал. Она нужна мне к завтрашнему вечеру.
Он покачал головой.
— Да ладно вам, Бахмар, — настаивал я. — Я же знаю ваши возможности. Весь необходимый материал у вас под рукой, так что — бери и делай.
Он заметно оживился:
— Ах, вам легко говорить! Бери и делай! Конечно, я могу сделать ее к завтрашнему вечеру, только какая это будет работа? Герр Бахмар никогда не делал дряни, никогда в жизни… А тут приходите вы, предлагаете ему двойную плату и совсем не думаете о профессиональной чести. Ну и времена пошли! Всякий, кто имеет деньги, может обидеть честного человека. Да-да, всякий, кто работает только ради денег и кто понятия не имеет, что такое профессиональная гордость. Пусть он предложит мне хоть десять тысяч, я плюну ему в лицо. Не нужны мне такие деньги! Вот что, герр Дженкинс, вы получите работу в пятницу днем, и не раньше. Я слишком занят.
Есть у вас возражения?
Я успокоил старика как мог, согласился с назначенным им сроком и принялся разъяснять ему свои пожелания. Глаза его заблестели, на морщинистом лице заиграла улыбка.
— Ах, конечно, — сказал он, — я знаю, что вам нужно. Русский стиль, не так ли? Вы хотите, чтобы она походила на ту корону, что скоро привезут сюда для продажи? Ах, что же я трачу время на пустую болтовню?
Пойдемте, я покажу вам фотографию… Да где же этот злосчастный карандаш?..
Пятнадцать минут спустя я спускался по черной лестнице обветшалого здания. Вот место, где никто не мог меня выследить. Я даже не стал просить Бахмара сохранить мой визит в тайне. В этом не было необходимости.
Бахмар был профессионалом старой закалки, до самозабвения любил свою работу и всегда назначал цену, исходя из реальной стоимости изготовленного им изделия.
Следующей моей задачей было найти себе хорошую нору и забиться в нее. Тут уж я постарался. Выбрав лучший отель, я отправил туда багаж — приобретенный в ломбарде всяческий хлам. Для служащих отеля, гостиничного детектива и просто сторонних наблюдателей я был теперь самым обыкновенным туристом.
Мой номер находился в конце коридора, рядом с грузовым лифтом и черным ходом, через две двери от моей располагалась пожарная лестница. Накупив журналов, я отправился в номер, чтобы в тишине и покое поесть, почитать и поспать.
Я впитывал в себя сон, как впитывает чернила листок промокательной бумаги. Я понимал, что должен дать своему организму покой, должен отдохнуть впрок, — очень скоро может наступить такое время, когда мне вовсе не придется спать.
Утренние газеты пестрели сообщениями о происшедшем. Читая их, я тихонько посмеивался. Уолтер Уоллес — он не обманул, это было его настоящее имя — отправился на моей машине в переулок за Лип-Синг на встречу, назначенную мне, и получил все, что причиталось мне. Только между нами все-таки была разница: он не был волком-одиночкой, против которого восстало все общество.
Прислуживая грязным политиканам, он мог схватить людей за шиворот и заставить их выполнять его приказания.
Вот почему он поставил чуть ли не у каждого дома по полицейскому.
Остановив машину в переулке за Лип-Синг, он получил такую дозу свинца, какой хватило бы на стадо слонов. Он так и не успел понять, что произошло, просто упал головой на руль, в одно мгновение изрешеченный пулями.
Судя по всему, старый босс с ледяными глазами, желая избавиться от Эда Дженкинса, распорядился, чтобы я был расстрелян на месте, не успев выйти из машины.
Воспользовавшись всеобщим смятением, убийцы прыгнули в стоявшую наготове машину, рванули в переулок и… попали в руки полицейских, расставленных вдоль всего переулка и теперь сбежавшихся на выстрелы.
Список убийц, сидевших в той машине, выглядел как страничка из справочника «Кто есть кто в преступном мире», по их делу была создана специальная комиссия, так что, похоже, им пришлось пожалеть о содеянном.
Особенно одному из них, попытавшемуся отстреливаться во время бегства. К сожалению, он оказался метким стрелком и уложил на месте полицейского, пользовавшегося уважением сослуживцев.
Конечно, они тут же выдвинули свою версию: известный преступник Эд Дженкинс без предупреждения открыл по ним пальбу, поэтому им пришлось отстреливаться и спасаться бегством. Каждый из них клялся, что узнал меня и что я открыл огонь первым. А когда их отвезли на место преступления и предъявили для опознания нашпигованный свинцом труп Уолтера Уоллеса… о, читать об этом было для меня истинным удовольствием.
Лежа в постели с чашкой кофе, я просматривал газеты и посмеивался. В конце концов меня пробрало так, что я даже разлил свой кофе. Я представил себе, как босс с ледяными глазами читает сейчас эти же газеты. Его крутые ребята попали в лапы полиции, и я готов был прозакладывать голову, что кто-нибудь из них непременно проболтается на допросе. Как много им известно, трудно сказать.
Конечно, босс с ледяными глазами вряд ли связан напрямую с исполнителями заказных убийств, но те, бесспорно, могли знать его ближайших помощников и выдать их на допросе, а те, в свою очередь, из страха за свою шкуру могли присоединиться к общему хору, и тогда… О, тогда босса с ледяными глазами ждет не самый вкусный завтрак.
Это уж точно.
В одной из газет, в разделе «Общественная жизнь», я наткнулся на выделенное крупными буквами сообщение:
«ЗВАНЫЙ ВЕЧЕР У ЭДИТ ДЖУЭТТ КЕМПЕР».
К чему бы это? Миссис Кемпер не принадлежит к тому типу людей, которые рекламируют свою частную жизнь в газетных колонках. Но вскоре я все понял.
Продравшись через словесную чепуху, я наткнулся на список приглашенных. В их числе был Эдвард Гордон Дженкинс.
Очень удачное совпадение. В разработанный мной план как раз входило посещение семейства Кемперов.
Сейчас же я понял, что Элен нуждается в моей помощи, и миссис Кемпер придумала такой умный способ сообщить мне об этом.
Я подошел к телефону и набрал ее номер.
— Насколько я понял, я приглашен в ваш дом на званый вечер? — уточнил я.
Она что-то энергично затараторила в трубку, и я понял, что рядом с ней кто-то есть. Я уловил:
— Вы будете нашим почетным гостем. В сущности, этот прием мы устраиваем в вашу честь.
— Я так и понял. Я же читаю газеты, — ответил я. — А теперь слушайте. Дайте в газете еще одно сообщение о том, что вашим почетным гостем будет некий мистер Александрович, важный деловой партнер вашего мужа, который проведет в вашем доме несколько дней.
— Да. Да, это вполне возможно, — произнесла она так, словно говорила с какой-нибудь приятельницей о погоде или длине юбок. — Только не забудьте: мы ждем вас.
Нам нужно многое обсудить.
Как будто я этого не знал! Если бы она могла обо всем догадаться, то обеспокоилась бы не на шутку. Но она ни о чем не знала, а я промолчал. Только поблагодарил ее за приглашение.
Какая же она все-таки молодчина! Такие женщины по уму не уступают мужчинам. Она не спрашивала, где я и как меня найти. Я одинокий волк, и она это поняла. И еще — она доверяла мне, доверяла настолько, что решила на меня опереться. Черт возьми! Она, например, не видела причины, почему бы нам с Элен не пожениться, если мы оба хотим этого. Но я-то понимал: если со мной что-нибудь случится или мне придется исчезнуть, Элен Чэдвик ждет жизнь, полная страданий и отчаяния.
Нельзя сказать, что я тешил свое тщеславие и думал, что девушка от меня без ума, только однажды нас заставили изображать помолвленную парочку, и с этого момента я заметил: девушка смотрит на меня несколько иначе, чем на тех, кто окружал ее в ее изысканном светском кругу.
Впрочем, мне предстояла серьезная работенка, и я не мог позволить себе тратить время и воздвигать всякие воздушные замки. Мне не раз приходилось иметь дело с самыми отчаянными преступниками, но я впервые столкнулся с настоящей преступной организацией, могущественной и безнаказанной.
Я отправил посыльного за набором инструментов, и вскоре мой номер в отеле превратился в подобие маленькой мастерской. Я также вызвал портного, который снял мерки для вечернего костюма, потом зашел забрать корону и фальшивые драгоценности. В общем, я полностью подготовился.
Газеты к тому времени устроили настоящую шумиху вокруг имени некоего таинственного Алексея Александровича. Репортеры на все лады трезвонили о не менее загадочном поведении миссис Кемпер, которая сообщила лишь то, что мистер Александрович, пожелавший до определенного времени остаться неизвестным, имеет какие-то важные дела с ее мужем, какие именно — ей также неизвестно, а если бы даже и было известно, она бы не стала этого разглашать.
1 2 3 4 5 6 7 8