— Нет. Но то, что он делал, недавно привлекло моё внимание, и я хотел бы закончить его проект.
— Послушайте, — сказал МакФарлэйн, засовывая пистолет за пояс. — Я в этом не заинтересован. Наши с Нестором пути разошлись долгое время назад. Впрочем, я уверен, вы и так всё это знаете.
Ллойд улыбнулся и поднял термос.
— Поговорим за чашкой пунша?
И, не дожидаясь ответа, уселся у огня — как белый человек, задницей в пыль, — открутил крышку и наполнил её дымящейся жидкостью. Предложил МакФарлэйну, но тот лишь нетерпеливо покачал головой.
— Вам нравиться охотиться за метеоритами? — Спросил Ллойд.
— В этом есть своя прелесть.
— И вы правда думаете, что найдёте Окаванго?
— Да. Думал — пока вы не упали с неба, — ответил МакФарлэйн и присел рядом с ним. — Послушайте, я был бы рад поболтать с вами о том, о сём, но с каждой минутой, пока вы сидите тут рядом с вертолётом, бушмены уходят всё дальше и дальше. Поэтому я повторю ещё раз. Я не заинтересован в работе на вас. Ни в вашем музее, ни в любом другом музее.
Он помедлил.
— Кроме того, вы не сможете заплатить мне столько, сколько я заработаю на Окаванго.
— А сколько вы планируете на нём заработать? — спросил Ллойд, прихлёбывая из кружки.
— Четверть миллиона. По меньшей мере.
Ллойд кивнул.
— При условии, что вы его найдёте. Вычтите из этого то, что должны всем после фиаско с Торнарссуком. По-моему вы, вероятно, можете остаться при своих.
МакФарлэйн резко рассмеялся.
— Каждый может ошибиться. У меня будет достаточно средств, чтобы взяться за поиски следующего камня. Метеоритов много. Убеждён, моё занятие даст мне больше, чем зарплата хранителя музея.
— Я говорю не о работе в музее.
— Тогда о чём же вы говорите?
— Уверен, вы можете высказать предположение, близкое к реальности. Я не буду говорить конкретнее, пока я не убеждён, что вы со мной, — ответил Ллойд и отхлебнул ещё глоток пунша. — Сделайте это ради своего старого партнёра.
— Старого бывшего партнёра.
Ллойд вздохнул.
— Вы правы. Я знаю всё о вас и о Масангкэе. Потеря камня Торнарссук, как это произошло, — это не только ваша вина. Если кого и надо порицать, то лишь бюрократов в Нью-Йоркском Музее естественной истории.
— Почему вы не оставляете эту тему? Я не заинтересован в вашем предложении.
— Позвольте мне сказать пару слов о вознаграждении. Как только вы подпишете контракт, я оплачу ваши четвертьмиллионные долги, сняв с вашего следа толпу кредиторов. Если проект будет успешен, вы получите ещё четверть миллиона. Если нет — вы останетесь без долгов. В любом случае, вы сможете затем устроиться в мой музей директором Отдела планетарных исследований — если пожелаете. Я обеспечу вам лабораторию-конфетку. У вас будет секретарша, помощники, шестизначный оклад — всё.
МакФарлэйн снова начал смеяться.
— Потрясающе. И как долго будет длится этот проект?
— Шесть месяцев. В другой стране.
Сэм прекратил смеяться.
— Полмиллиона за шестимесячную работу?
— Если проект будет успешен.
— В чём уловка?
— Никаких уловок.
— Почему именно я?
— Вы знали Масангкэя: его причуды, его стиль работы, его мысли. Есть большой вопрос, чем именно он занимался, и вы — тот самый человек, кто может его разрешить. Кроме того, вы один из самых умелых охотников за метеоритами во всём мире. В вас развито чувство интуиции касательно метеоритов. Говорят, вы чуете их по запаху.
— Я не единственный в своём роде.
Лесть вызвала раздражение МакФарлэйна: от неё прямо-таки несло попыткой манипулирования.
В ответ Ллойд протянул к нему руку. Приподнял сустав пальца, на который было надето кольцо. Пока рука двигалась в его сторону, Сэм увидел проблеск драгоценного металла.
— Я дико извиняюсь, — сказал МакФарлэйн. — Я целую только кольцо Папы.
Ллойд хихикнул.
— Взгляните на камень, — сказал он.
Всмотревшись в него внимательнее, МакФарлэйн увидел, что кольцо на пальце Ллойда представляет собой мутный драгоценный камень, тёмно-фиолетовый, в массивном платиновом обрамлении. Сэм тотчас же его опознал.
— Прелестный камешек. Вы могли скупать у меня такие оптом.
— Не сомневаюсь в этом. В конце концов, вы и Масангкэй — единственные, кто нашёл тектиты Атакамы в Чили.
— Правильно. И я до сих пор в розыске в той части света.
— У вас будет соответствующее прикрытие.
— Значит, всё-таки, Чили, да? Ну, я знаю, как выглядят их тюрьмы изнутри. Извините.
Ллойд ответил не сразу. Он поднял шест, сгрёб в кучу рассыпанные угольки, затем бросил на них саму палку. Костёр затрещал, отбрасывая темноту прочь. На ком угодно шляпа от Тиллей выглядела бы несколько глупо; непонятно как, но Ллойду она шла.
— Доктор МакФарлэйн, если бы вы только знали наши планы, вы бы согласились работать над проектом бесплатно. Я предлагаю вам научный приз столетия.
МакФарлэйн хихикнул, покачивая головой.
— Я сыт наукой по горло, — сказал он. — Сыт пыльными лабораториями и музейными бюрократами. С меня хватит.
Ллойд вздохнул и поднялся на ноги.
— Ладно, похоже, я даром трачу своё время. Полагаю, стоит обратиться к номеру два в нашем списке.
— И кто это будет? — Немного помолчав, спросил МакФарлэйн.
— Хьюго Брайтлинг будет просто счастлив такой работе.
— Брайтлинг? Да он же не сможет найти метеорит, если даже тот ударит его по заднице.
— Однако, Хьюго нашёл метеорит Туле, — ответил Ллойд, стряхивая пыль со своих штанов. Он искоса глянул на МакФарлэйна. — Который по размеру больше чем всё, что нашли вы.
— Но это же — единственное, что он нашёл. Чистое везение.
— Дело в том, что в этом проекте нам и требуется везение, — произнёс Ллойд. Он завернул крышку на термосе и бросил его к ногам МакФарлэйна. — Держи, можешь устроить себе вечеринку. Мне пора двигать.
Он направился к вертолёту. Сэм наблюдал, как заработал двигатель и тяжёлые винты стали набирать обороты. Они ударяли по воздуху, завихряя пыль и беспорядочно разбрасывая её по земле. Внезапно ему пришло в голову, что, если машина улетит, он может так никогда и не узнать, как именно умер Масангкэй. И чем он занимался. Презирая самого себя, Сэм всё же был заинтригован. МакФарлэйн быстро глянул по сторонам — на кривые металлоискатели, рассыпанные по земле, на мрачную маленькую стоянку. На ландшафт за спиной, высохший и малообещающий.
У дверцы в вертолёт Ллойд остановился.
— Давайте договоримся на миллион! — В широкую спину крикнул ему МакФарлэйн.
Осторожно, стараясь не уронить шляпу, Ллойд наклонил голову и начал подниматься в вертолёт.
— Ну тогда, семьсот пятьдесят!
Очередная пауза. А затем Палмер Ллойд медленно обернулся, и его лицо осветилось широкой улыбкой.
Долина реки Гудзон, 3-е июня, 10:45
Палмер Ллойд обожал множество редких и ценных предметов, но одним из самых любимых была для него картина Томаса Коле, «Солнечное утро на реке Гудзон». В своё время, студентом в Бостоне (у него даже была стипендия) он частенько бывал в Музее прекрасных искусств. Прогуливался по галереям с опущенными глазами, чтобы не забивать зрение прежде, чем окажется перед этой великолепной картиной.
Ллойд предпочитал обладать теми предметами, которые обожал. Но именно эту картину Томаса Коле не мог купить ни за какие деньги. Вместо неё он приобрёл замену, самую совершенную копию. В это солнечное утро Ллойд сидел в своём верхнем офисе в долине реки Гудзон и смотрел из окна, которое обрамляло в точности тот вид с картины Коле. Восхитительная полоса света протянулась до края горизонта; поля, которые просматривались сквозь рваный туман, были живописно свежими и зелёными. Склон горы вблизи искрился, украшенный восходящим солнцем. Не слишком многое поменялось в Гвоздичной долине с тех пор, как Коле запечатлел эту сцену в тысяча восемьсот двадцать седьмом году. Ллойд скупил обширные участки земли вдоль этой линии обзора, тем самым гарантируя, что изменения её и не коснутся.
Он повернулся в кресле и устремил взгляд поверх кленового стола в окно, которое выходило на другую сторону. Здесь склон горы постепенно спускался вниз, украшенный ослепительной мозаикой из стекла и стали. Держа руки за головой, Ллойд с удовлетворением рассматривал кипучую деятельность. Группы рабочих кишели по всей местности, воплощая мечту — его мечту, — и ничего подобного не было нигде в мире. «Диво дивное», — еле слышно пробормотал он.
В центре работ, зелёный в утреннем свете среди гор Катскилл, стоял массивный купол — увеличенная копия Хрустального дворца Лондона. Оригинал в своё время был первым зданием, которое целиком выполнили из стекла. С момента постройки в тысяча восемьсот пятьдесят первом году он считался одним из самых прекрасных рукотворных сооружений. Дворец в Лондоне был разрушен пожаром в тысяча девятьсот тридцать шестом, а его остатки были снесены шесть лет спустя из опасения, что они могут представлять удобный ориентир для бомбардировщиков нацистов.
За сводом купола Ллойд видел кладку первых блоков Пирамиды Хефрета II, небольшой пирамиды Старого царства. Он печально улыбнулся, оживляя в памяти свою поездку в Египт: сложные переговоры с официальными лицами правительства, поднятый спецслужбами шум по поводу чемодана золота, который никто не мог поднять и прочие утомительные игры. Эта пирамида обошлась ему в большую сумму, чем он надеялся, и она, конечно, не была Пирамидой Хеопса, но тем не менее, производила впечатление.
Мысли о пирамиде напомнили ему о ярости, которую вызвала его покупка в мире археологов. При этом Палмер бросил взгляд на вырезки из газет и на журнальные обложки, заключённые в рамки на стене рядом с ним. «Куда подевалось культурное наследие?» — можно было прочитать в одном из заголовков, под которым была намалёвана нелепая карикатура Ллойда с хитрющими глазами и в шляпе со свисающими полями. Он незаметно прятал миниатюрную пирамиду под тёмный плащ. Палмер пробежал взглядом по другим заголовкам. «Гитлер — коллекционер?» — вопрошал один. И затем шли те, которые относились к его последней покупке: «Яблоко раздора: палеонтологи взбешены продажей». И обложка Newsweek: «Вопрос: Что вы будете делать с тридцатью миллиардами? Ответ: Скупать планету». Стена была сплошь увешана ими, выкриками тех, кто постоянно говорит «нет!», стражами культурной этики, которые сами назначили себя на эту должность. Всё это служило для Ллойда неисчерпаемым источником изумления.
Короткая мелодия донеслась из плоской панели, встроенной в стол. Мелодичный голос секретарши произнёс:
— Сэр, к вам пришёл господин Глинн.
— Впусти его!
Ллойд даже не старался подавить нетерпение в голосе. Он никогда не встречал Эли Глинна прежде, и заставить его явиться лично оказалось необычайно сложной задачей.
Палмер Ллойд внимательно посмотрел на человека, который вошёл к нему в офис. Загорелое лицо не выражало ничего, а в руках не было даже портфеля. За годы своей долгой и успешной карьеры Ллойд понял, что самые первые впечатления о человеке, если быть достаточно внимательным, говорят многое. В глаза бросались коротко стриженые коричневые волосы, квадратная челюсть и тонкие губы. На первый взгляд мужчина казался непроницаемым, словно Сфинкс. Ничего отличительного в его чертах, совершенно бесстрастное лицо. Даже серые глаза — скрытные, внимательные и спокойные. Всё в этом человеке казалось обыкновенным: обычный вес, обычное телосложение. Он выглядел хорошо, но был не слишком уж статен. Хорошо одет, но не франт. Единственное, что его отличает, подумал Ллойд, — манера передвигаться. Туфли не издают звуков при ходьбе по полу, одежда не шуршит, руки и ноги двигаются сквозь воздух невесомо и легко. Он крался по комнате, как олень по лесу.
И, конечно, не было ничего обычного в его резюме.
— Господин Глинн, — сказал Ллойд, делая к нему несколько шагов. — Спасибо, что пришли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71