Как действовать ему, если поезд охраняется? Эфиопия, разрываемая распрями, распадалась на части. В этих условиях все ценное, включая даже пассажиров, требует защиты. Всякая необычная вещь, например завал на железнодорожной колее, неизбежно вызовет подозрение. Он уже видел себя, ковыляющего из-за кустов к стоящему поезду – и только для того, чтобы наткнуться на десяток солдат.
Теперь он мог точно сформулировать стоящую перед ним проблему. Как замедлить скорость или вообще остановить поезд, не вызывая при этом никаких подозрений?
Рорк присел на корточки, подстелил одеяло и встал на колени, чтобы руками ощупать путь. Он не обнаружил никакой насыпи, шпалы были положены прямо на каменистую поверхность. Колея была узкой, на несколько дюймов меньше, чем стандартный размер в Англии. Он потрогал рельсы, после дневной жары они все еще были горячими.
Жара. Огонь.
Деревянные шпалы! Поджечь их, сразу же пришла в голову мысль, устроить костер! Наверняка при виде огня машинист сразу снизит скорость, хотя бы для того, чтобы убедиться в безопасности для прохода поезда. Со стороны это может даже и не вызвать подозрений: кусочек зеркала, случайная искра – все это естественная причина пожара.
Итак, машинист замечает огонь и снижает скорость. Интересно, с какого расстояния он может его увидеть? Рорк посмотрел на уходящие вдаль рельсы. В темноте огонь виден на мили.
Неожиданно в голову пришла мысль. Прошедший мимо поезд двигался ночью. Возможно, поезда вообще ходят только ночью. Днем, на жаре, раскаленные вагоны превращаются в душегубку; с другой стороны, трудно обеспечить охлаждение старых дизелей, и они могут выйти из строя. Зачем превращать относительно короткое путешествие по равнинной, но маловыразительной местности в чреватую непредвиденными приключениями и даже неприятностями поездку?
В таком случае нельзя терять ни минуты. Поезд должен покрыть за ночь, скажем, сто пятьдесят миль пустыни, скорость не более двадцати-тридцати миль в час – для узкой колеи без твердой подушки это скорее всего так. Значит, речь идет о пятичасовой или восьмичасовой поездке. В этих рассуждениях есть здравый смысл.
Рассвет наступит в шесть утра, сейчас одиннадцать ноль шесть. Господи! Уже надо начинать действовать. Но как? У него нет ни спичек, ни зажигалки, ни топлива.
Топливо, конечно, не представляло особой проблемы. Чтобы разложить костер, даже самый маленький, вполне хватит растущего вокруг кустарника. Но вряд ли он сможет позволить себе затратить всю ночь, чтобы охапками перетаскивать из пустыни достаточное количество сухих веток. И еще одна сложность: сухое дерево горит быстро, поэтому любая ошибка в расчете времени может привести к тому, что костер прогорит еще до того, как появится поезд. О'кей. Тогда речь может идти лишь о маленьком костре, который надо разжечь сразу же, как он услышит шум поезда.
Наконец, вопрос о том, как его разжечь? Старый прием бойскаутов – тереть друг о друга деревянные палочки – вряд ли пригодится в данном случае. Рорк вспомнил, как, проходя очередную тренировку на выживание в джунглях, в Белизе, он наблюдал демонстрацию получения огня старым индейцем. У него на коленях была небольшая дощечка из мягкого дерева, по поверхности которой он крутил двумя ладонями специальную палочку. От сильного трения в конце концов возникало пламя. Однако и доска, и палочка требовали такого же бережного хранения, как и спички, кроме того, сама процедура была трудоемкой. У Рорка осталось ощущение, что такой технике выживания старались научить как раз тех, кто на практике никогда не сможет ею воспользоваться. Даже индейцу эти палочки не были нужны.
– Вы именно таким образом разжигаете огонь у себя дома? – спросил тогда с восхищением Рорк через армейского переводчика.
Старый индеец бросил на него уничтожающий взгляд и вытащил из штанов обыкновенную зажигалку.
– Вы можете жить, как ваши далекие предки, если вам это нравится, – сказал он. – Я не хочу.
В то время как Рорк осторожно переходил от одного куста к другому, обламывая ветки, он окончательно понял, что единственным имеющимся в его распоряжении средством добыть огонь являются боеприпасы и карабин.
Вопреки расхожему мнению, практически невозможно разжечь пламя, выстрелив в трут или любое другое сухое дерево. В результате сгорания пороха и трения в канале ствола пуля разогревается до высокой температуры, но никогда не достигает уровня, необходимого для возгорания дерева. Можно совершенно спокойно выстрелить в сосуд с бензином, не опасаясь возникновения пожара.
Рорк уже знал, как он поступит. Вся трудность заключалась в том, что он никогда раньше этого не делал. И, поскольку он должен поджечь костер только при появлении поезда, у него имеется всего один-единственный шанс.
С охапкой колючих веток Рорк подошел к колее и аккуратно сложил их одна на другую поверх шпалы. Затем расположился поудобнее и начал работу с первым патроном. Зажав его, вниз пулей, между шпалой и рельсом, большим пальцем надавил на донышко гильзы. Потом повернул вокруг оси и надавил снова. Когда пуля в охватывающей ее гильзе разболталась, он ее вытащил и с большой предосторожностью высыпал порох на шпалу под сухие ветки. Затем проделал то же самое еще с тремя патронами. Это обеспечило достаточно пороха для хорошей вспышки, даже больше, чем нужно, чтобы костер разгорелся.
Последний патрон нуждался в особенно тщательной обработке. Вынув свинцовую пулю, Рорк аккуратно поставил гильзу на шпалу, стараясь не просыпать пороха, вырвал несколько шерстяных ниток из накидки пастуха и растер их между пальцами так, что они распались на отдельные крошечные волокна, почти пух. Потом выбрал пару тонких сухих веточек, также раскрошил пальцами на мелкие кусочки и смешал все это на ладони. Получился идеальный трут.
В этот момент до него донесся звук. Рорк замер и стал прислушиваться. Тишина. Затем снова послышался звук, и на этот раз он не исчез – отдаленный стук металлических колес. Он с осторожностью высыпал трут в гильзу, плотно заткнул его комочком из ниток, вложил в патронник и снял карабин с предохранителя. Между тем стук колес заметно усилился.
То, что Рорк задумал, выглядело достаточно разумно и просто. Направив дуло карабина на кучку пороха, он нажимает на спусковой крючок. От взрыва капсюля загорается порох и, по мере продвижения пыжа вдоль ствола, поджигается сам трут. В отсутствие пули скорость горения пороха и мощность взрыва значительно ниже, чем при нормальном выстреле, поэтому горящий трут вылетает из ствола с небольшой скоростью и, попадая на кучку пороха, поджигает его, и костер быстро разгорается. Правда, все это – пока лишь теория и предположения.
На практике взрыв заряда, каким бы слабым он ни был, может сдуть порох и разбросать ветки. В результате вместо того, чтобы поджечь костер, он его просто уничтожит.
Наверное, поезд был уже в полумиле. При скорости двадцать миль в час это давало Рорку полторы минуты. В общем грохоте он уже стал различать стук колес на стыках, скрежет вагонных сцепок и букс, хриплое тарахтение дизеля.
Чтобы сделать взрыв направленным, ему был нужен какой-то экран для прикрытия нижней части ствола. Рорк с силой рванул за край одеяла, но оно не поддалось. Попытка разорвать накидку тоже ни к чему не привела. Может быть, просто прикрыть ладонью, подумал он, но испугался ожога или чего-нибудь еще похуже.
Он снова набросился на одеяло, ругаясь, стал в ярости рвать его, но результат был тот же. Со лба катились капли пота.
Оставалось полминуты.
Все, ничего не поделаешь, придется идти на крайнюю меру. Он опустил дуло винтовки почти до самой шпалы, направив точно на кучку с порохом. Большим пальцем правой руки коснулся спускового крючка, а ладонью левой прикрыл пространство между дулом и порохом.
Времени на дальнейшие рассуждения не оставалось, иначе он вообще не сделает того, что задумал.
Рорк нажал на курок. Резкий треск, вспышка из-под опущенной левой руки и острая, пронизывающая боль. Он невольно отдернул руку и стал тереть ею о грудь.
Как он и надеялся, все произошло так быстро, что горящий трут не успел сильно обжечь руку. Хотя Рорк и отдернул ее, она все-таки сделала свое дело: порох остался на месте, и трут попал точно в кучку. Почти в течение секунды, самой долгой в его жизни, Рорк, словно завороженный, смотрел на кучку пороха. И вот – вспышка. Порох, а за ним и ветки охватило пламя, и костер стал быстро разгораться.
Рорк вскочил, схватил одеяло и, не выпуская из рук карабина, забыв про израненные ноги, ярдов на тридцать отбежал от колеи и спрятался в кустарнике.
Костер в это время горел вовсю, отбрасывая зловещий свет на окружающую пустыню. Рорк припал к земле, стараясь прижаться к ней, чтобы быть ниже чахлых кустов. Днем его было бы легко заметить, но сейчас, ночью, он надежно прикрыт темнотой.
Языки пламени с треском поднимались вверх, и с них в воздух слетали тысячи искр, пламя металось из стороны в сторону, а тени от кустов следовали этому безумному движению.
Постепенно треск костра был заглушен шумом приближающегося состава. Пока он еще не был виден, находясь где-то ярдах в ста. Теперь машинист уже не мог не заметить пламени, но, странно, никакого скрежета тормозов или изменения в ритме движения поезда не было.
Наконец появилось огромное темное пятно с мерцающей в свете костра зеленой кабиной. Это был поезд, трясущийся и раскачивающийся из стороны в сторону на узкой колее. Когда до костра было каких-нибудь двадцать футов, из кабины машиниста раздался вопль, затем послышались глухие металлические удары и в конце концов дикий скрежет тормозов. Поезд наехал на костер, разбросав во все стороны огненные брызги, и, протащившись какое-то расстояние с неподвижными колесами, остановился в нескольких ярдах от того места, где затаился Рорк.
На несколько мгновений вокруг воцарилась тишина. Тускло светила луна, и в ее свете и свете окон вагонов Рорк не мог хорошо видеть – глаза привыкали к темноте, – но было ясно, что машинист спустился на землю. Он что-то прокричал, и к нему присоединился другой человек. Они как тени появились из-за громады поезда и направились в хвост состава, чтобы проверить колею.
Теперь Рорк имел возможность более детально рассмотреть весь состав. Это был маленький и довольно симпатичный поезд, состоявший из тепловоза, двух грузовых вагонов и одного для пассажиров. Рорк подумал, что это, возможно, один из старых поездов, подобных тем, которые часто фигурируют в ковбойских фильмах, с вагонами, имеющими открытую площадку сзади. За нее очень удобно ухватиться, если возникнет необходимость садиться в вагон на ходу. Но в этом поезде такого вагона, к сожалению, не было. Двери по обеим сторонам и никакой площадки.
Оба эфиопа бродили теперь позади состава и, как показалось Рорку, стучали ногами по рельсам и разбрасывали в стороны остатки костра. Очевидно, машинист задремал, и у него не было четкого представления, во что он врезался и что в результате повреждено: колея или сам поезд. На выяснение этого, подумал Рорк, большого количества времени им не понадобится.
Один из эфиопов что-то прокричал. Растрепанная фигура показалась из пассажирского вагона, держа в руках маленький фонарик. Пятно его луча, прыгая вверх и вниз, протанцевало вдоль всего пассажирского вагона, пересекло колею и проследовало в направлении двух других мужчин.
Все трое присели на корточки, обнаружив остатки сооруженного Рорком костра.
Рорк подумал было о том, чтобы проскользнуть к голове состава, пока они изучают свою находку. Но кто знает, они могут неожиданно встать и посмотреть вокруг, интересуясь, что могло стать причиной огня. Если он в это время будет двигаться, его, конечно, легко заметят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39