Константайн признался, что хотел бы получить рекомендацию к кому-нибудь из работающих в больнице Св. Томаса, чтобы сегодня же утром можно было зайти туда и навести справки о человеке, умершем там несколько дней назад.
Приятель перезвонил Джорджу через четверть часа и сообщил, что один из его друзей работает секретарем в больнице Св. Томаса и с удовольствием примет Константайна.
Было без пяти одиннадцать, когда Джордж с моста Ламберт съехал по ошибке на одностороннюю улицу, откуда его немедленно изгнали. «Уедешь из Лондона всего на четыре месяца, – подумал он, – вернешься, а тут уже все не так». В конце концов он выбрался-таки на Ламберт-Пэлис-роуд.
У больницы рядком стояли автомобили. Когда Джордж проезжал мимо них, впереди показалась машина. Константайн приметил свободное местечко и притормозил, решив въехать на него задним ходом. Но голубой «зм-джи-эй» просигналил и передком въехал на место, которое Константайн мысленно уже присвоил. Словом, Джорджа, как говорится, обставили. И очень ловко.
Оскорбленный, Константайн подъехал вплотную к «эм-джи-эй» и вышел из своего «мини». За рулем «эм-джи-эй» сидела девица. Лица ее не было видно – она склонилась переменить туфли.
– И сейчас вы, наверно, хвалите себя за остроумие, – сердито сказал ей Джордж.
Девушка взглянула на него. У нее были светлые волосы, красивые губы, расплывшиеся в тот миг в довольную улыбку.
– Да, – ответила она, – вы угадали.
– Понятно. Вы, верно, из тех феминисток, которые добиваются для женщин особых прав.
– Возможно. А вы всегда такой грубый с незнакомками?
– Только когда сержусь на них. Ведь я подъехал к этому месту раньше вас.
Девушка повернулась, спустила ноги из машины на тротуар – юбка при этом сильно поднялась, – и Джордж, несмотря на обиду, оценил ее бедра по достоинству.
– В наши дни, если играть по правилам, останешься в дураках, – с улыбкой подвела она итог разговору, встала и поправила юбку.
– Ну знаете… – начал Джордж.
– Не стоит, – остановила его девушка. – Я подобное слышала уже, наверно, не раз. Что с вами, мужчинами, стало? Вы начинаете кипятиться лишь потому, что женщины водят машины лучше и передком могут заехать туда, куда вы с трудом залезаете задним ходом на автомобиле, меньшем по размеру. Но я могу извиниться, если вам от этого станет легче.
Джордж, которому случалось выслушивать и более искренние раскаяния, буркнул:
– Так-то лучше.
А девушка пошла прочь, бросив на ходу:
– Впереди машина выезжает. Поторопитесь, иначе и следующее место занять не успеете.
Она отвернулась от Джорджа и направилась к главному входу больницы. Джордж посмотрел ей вслед с интересом, какой на его месте проявил бы всякий мужчина. Ему нравилось, как ее светлые волосы свободно падают на плечи, как легко колеблется ее тело под голубым полотняным костюмом, как элегантно движутся ее ноги, а каблучки туфель отстукивают дробь о мостовую. Ей было года двадцать три, и она хорошо понимала, что за ее внешность ей всегда простятся проделки вроде недавней, и сейчас явно догадывалась: Джордж все еще не сводит с нее глаз.
Поведи он себя по-другому, эта встреча могла бы закончиться ужином в ресторане, что было бы весьма кстати: вернувшись в Лондон, Константайн обнаружил, что почти все его знакомые девушки уже помолвлены или вышли замуж.
Наконец Джордж взглянул на то место, о котором говорила хозяйка «эм-джи-эй», и увидел, что оно уже и в самом деле занято.
Четверть часа спустя он сидел в кабинете секретаря больницы и объяснял ему причину своего визита. Секретарь постарался помочь Джорджу насколько смог. Долго разговаривал по телефону, что-то записывая, а потом придвинул листок к Константайну.
– Можно взглянуть на покойника? – спросил тот. Секретарь покачал головой:
– Увы, только по официальному разрешению. Погибшего уже перевезли в морг. Но вскрытие еще не закончено. Впрочем, разрешение вы можете без особого труда получить в полиции или у вдовы.
– У вдовы? Значит, его уже опознали?
– Да, прошлой ночью. Это сделала жена. Ее имя и адрес я вам записал.
– Ну тогда и на труп смотреть незачем. Большое вам спасибо.
Джордж вернулся к машине, по пути заметив, что «эм-джи-эй» уже уехала. Он сел в свой «мини» и прочел полученную от секретаря записку. В ней упоминалось шесть имен и пять адресов:
Профессор Роналд П. Дин, Лауэр-Лодж, Годстоу, Оксон.
Сэр Александер Сайнат, Лотон-Хауз, Керзон-стрит, Лондон. Пэр Англии Джон Хоуп Берни, Куинз-гейт 1047-6, Лондон. Мисс Надя Темпл, Кэтуэлл-Мэнор, Горсмонден, Кент. Покойный: Луиджи Феттони. Вдова: Миссис Л. Феттони, Вилла Рикс, Фентиман-роуд, Лондон.
Две фамилии в списке были Константайну известны. Впрочем, их знает большинство англичан. Это Берни и Темпл. Имя Сайнат Джордж тоже где-то слышал, но пока ничего вспомнить о сэре Александере не мог. Впрочем, кое-что и так вырисовывалось: если все эти люди получали от Скорпиона письма – значит, дело у вымогателя нешуточное.
Джордж выудил из перчаточного ящика атлас Большого Лондона и разыскал Фентиман-роуд. Это оказалось совсем недалеко, вверх по течению Темзы, за мостом Воксхолл.
По набережной Джордж миновал его, а затем повернул на Саут-Ламберт-роуд. Добравшись до Фентиман-роуд, он проехал по ней метров двести и пристроил машину у тротуара. Он еще четко не представлял себе, как будет действовать дальше. Наконец решил так: самое лучшее – сориентироваться на месте.
Выходец из Вест-Индии в фуражке и штанах, какие обычно носят автобусные кондукторы, мыл «Форд Англия» на другой стороне улицы, а негритянка в переднике и лиловом платке, прислонясь к калитке, курила и смотрела на него. Оба казались счастливыми и беззаботными – они, видимо, считали, что обосновались на Земле Обетованной прочно. Толстый карапуз – голый, если не считать желтых резиновых трусиков, – ковырялся вилкой в грядке, явно собираясь выкорчевать розовый куст.
Джордж подошел к мужчине, закурил и спросил:
– Вы не знаете, как найти виллу Рикс?
Владелец «Форда» выпрямился. По его голым рукам бежала вода.
– Это длинная улица, мистер, – сказал он. – Здесь дома больше с номерами, а не с названиями.
– А кого вы ищете? – поинтересовалась негритянка.
– Феттони, – ответил Джордж. – Миссис Луиджи Феттони.
Женщина кивнула:
– Это домов через десять, на нашей стороне. Там ограда сломана. Сразу найдете.
Джордж пошел по улице. Разыскать виллу Рикс и впрямь труда не составило. Запыленные, низко подстриженные кусты лавра чахли за поломанной оградой с кирпичным основанием. Джордж поднялся к парадному крыльцу и дернул ручку звонка. Та легко отошла от стены вместе с окантовкой и повисла на проволоке. Где-то в глубине дома дважды недовольно звякнуло. Константайн засунул проволоку обратно в щель. Рядом с боковым крыльцом, к которому вел черный ход, стояли два мусорных ведра. Крышкой одному служил кусок фанеры.
Дверь открылась, и в проеме показалась залитая солнечным светом миссис Феттони, в комбинезоне и платке, из-под которого, словно набивка чучела, торчали волосы. Маленькие темные глазки посмотрели на Джорджа без любопытства.
– Вам чего? – спросила женщина.
– Вы миссис Феттони?
– Да. – Она нагнулась и подняла с пола свернутый номер «Дейли Мейл», недавно опущенный почтальоном в щель на двери. Взглянула на заголовок и сунула газету под мышку.
– Ваш муж дома?
– Нет. И уже никогда не вернется. На ее лице не дрогнул ни один мускул.
– Простите… не понял.
– Несколько дней назад он попал под автобус. Его задавило. Насмерть.
– Насмерть? – Изумление, вложенное Джорджем в свой возглас, польстило женщине. Глаза ее слегка оживились. Она ощутила себя в главной роли. И продолжила:
– Ужас, конечно. Впрочем, от него такое вполне можно было ожидать. Вечно он бродил, загнув башку неизвестно куда. Прошлой ночью мне было очень плохо. Но теперь прошло. Сегодня под вечер опять уеду к сестре. Одной мне здесь, знаете ли, не по себе. Хватит с меня прошлой ночи. А вы не из страховой компании?
– Нет. Мне хотелось поговорить с вашим мужем о письме, которое он послал моему другу в Оксфордшир. Может быть, вы что-нибудь об этом знаете?
– Нет. Да и сам Луиджи вам бы не помог.
– Почему же?
– Потому что он те письма не писал. Он просто пересылал их. И подзарабатывал на этом. Впрочем, гроши. И вообще мне это занятие не нравилось.
В голове Джорджа сразу возник образ профессора, пьющего на радостях коллекционный портвейн. И в глубине сознания зародилась тучка с надписью «Скорпион». «Нет, нет, – повторял он про себя, – не может быть. Неужели жизнь способна так смеяться над человеком?»
– Вы хотите сказать, ваш дом был лишь пересылочным пунктом?
– Точно. Получатели обычно забирали свои письма сами. Впрочем, на дорогих машинах они сюда не приезжали. Приходили пешком. Но тех, у кого есть дорогая машина, было видно сразу. Читалось на лицах. Бывали среди них и женщины.
– А по почте он письма разве не отправлял?
– Редко. Вы что, сыщик?
– Нет. А почему вы спрашиваете?
– Несколько лет назад к нам приходил один такой. Помню, низенький был и лысый. Очень уж его наш кот доставал. Но он и меня сегодня достанет, если вскоре не отыщется. Ведь мне, чтобы отвезти его к сестре, надо еще его в корзину усадить – не бросать же его сразу после похорон… Бедный Луиджи.
Так она впервые за весь разговор пожалела мужа, впрочем, без особого воодушевления.
– Вы давно замужем, миссис Феттони?
– Пять лет, – ответила она и вдруг проницательно взглянула на Джорджа: – Я догадываюсь, о чем вы думаете. Да, я не очень расстроена его смертью. Это был брак по явному расчету – двое пожилых людей сошлись в надежде избежать одиночества. Мы нравились друг другу, но не больше. А иногда Луиджи меня сильно раздражал. И затея с письмами мне не нравилась. Что вы еще хотите узнать? Говорите скорей, а то мне надо собираться, да еще кота разыскать.
Джордж поразмыслил, не поднажать ли на вдову еще, но решил не рисковать. Лучше всего было подождать в надежде, что она быстро найдет своего кота и благополучно доберется до сестры, а потом наведаться в дом еще раз.
– Нет, нет, – заверил Джордж, – больше ничего. Спасибо, миссис Феттони. В вашем теперешнем положении вы оказались ко мне очень добры. К тому же дело с письмом – это пустяк.
– Тогда все. А я было подумала, что вы пришли за каким-нибудь письмом. Их тут несколько штук осталось. Хотя на клиентов моего покойного мужа вы не похожи.
Джордж вернулся к своему «мини», не без труда втиснулся в него и сказал себе: «Да уж, я определенно не из тех, кто владеет дорогой машиной». Он завел мотор и вдруг осознал, сколь жесток Лондон. Пройди пару улиц от своего дома и окажешься в чужой стране, где никто ничего не знает ни о тебе самом, ни о твоих делах. А потом Джордж снова подумал о профессоре. Он все более и более убеждался, что бедняга Дин рано радовался. Да, Луиджи Феттони мертв, но, судя по роду его занятий и образу жизни, он на роль Скорпиона не тянул – вот только если профессор был его единственной жертвой. Теперь Джорджа чрезвычайно интересовали три других письма, найденные у погибшего. Ему очень – видит Бог, очень – хотелось обмануться в своих опасениях. Он с ужасом думал о том, как сказать профессору, что его мучения еще не кончились.
Джордж пересек реку, оставил машину на платной стоянке у Афинеума и зашел в «Клуб путешественников», что был рядом, за углом. Он расположился в укромном месте со справочником «Кто есть кто». И прочитал первым делом о Джоне Берни:
БЕРНИ, Джон Хоуп, достопочтенный пэр Англии, тайный советник – с 1960 г., награжден орденом Британской империи II степени в 1960 г. (орден III степени получил в 1958 г.); член парламента (Палата общин), министр Промышленного развития с 1949 г.; род. 28 июня 1919 г., сын покойного Дж. Г. Берни, магистра искусств. Учился в Эппингеме и Оксфорде, в Эксетер-колледже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36