Варвара Степановна мирно посапывала, сидя за столом, положив голову на скрещенные руки. Рядом с ней стояла недопитая чашка с чаем. Люба вылила остатки чая в раковину и сполоснула бокал. Затем она тихонько потрясла за плечо медсестру. Женщина чмокнула губами и с трудом разомкнула налитые свинцом веки. Постепенно она сориентировалась и в ее глазах промелькнул испуг.
– Который час? – спросила она дежурного врача.
– Скоро утро, – улыбнулась ей Люба. И пошутила: – Мне бы вашу бессонницу, Варвара Степановна.
– Прости, дочка! – Пожилая женщина вскочила на ноги. – Надо же! Все на свете проспала.
– Ничего страшного, – продолжала улыбаться Казакова. Однако было видно, что ее лицо больше похоже на маску с приклеенной улыбкой. – Я не спала и за всем следила.
– Ты не скажешь заведующему? – Теперь в глазах медсестры застыла просьба.
– Что вы? – успокоила ее Люба. – Вы подготовьтесь к сдаче дежурства, а я буду в своем кабинете.
Из кабинета Казакова позвонила мужу на работу и сказала, что у нее все в порядке. Только выполнив все формальности она позволила себе вздремнуть на коротком и узком диванчике.
Домой Люба вернулась не столько усталая, сколько разбитая и подавленная. Она не заметила, как выкурила подряд две сигареты. Дурная привычка быстро пускала корни в ее организме. Она сидела, откинувшись на спинку дивана, больше похожая на манекен, чем на живого человека. Мыслей и чувств не было, внутри – пустота. Люба не видела и не слышала мужа, который вернулся с суточного дежурства и уже несколько минут тряс ее за плечи.
– Да что с тобой? – Гарик, испугавшись, начал хлопать жену по щекам.
– Больно, – подала она голос, но даже не попыталась уклониться от шлепков или отвести руки мужа.
– Любушка, милая! – Игорь прижал ее голову к своей груди. – Теперь уже поздно сожалеть и раскаиваться. Что произошло, то произошло.
На нижних веках женщины выступили мелкие слезы, которые постепенно набухали, словно их изнутри надували, пока они не превратились в бесконечные ручейки на щеках. Люба не кричала, не рыдала, не билась в истерике, но молчаливые слезы приносили ей облегчение.
– Я хочу своего ребеночка, – неожиданно заявила она, расстегивая пуговицы на блузке.
– Вот уж действительно женская логика необъяснима, – подумал Игорь, одаривая жену нежными поцелуями.
Они лежали на паласе обнаженные и обессиленные. Сегодня Люба превзошла себя, ее темперамент не знал границ и не существовало какого-либо запрета в любовных ласках. Игорь был очень благодарен ей за подаренные минуты настоящего блаженства.
Приятная нега разливалась по всему телу, ленивые мышцы отказывались повиноваться, голова продолжала кружиться. Игорь не сомневался, что несколько минут назад они зачали ребенка, ибо он является плодом любви, а такое слияние душ и тел он испытывал впервые. Уже на кухне, за завтраком, когда спала острота эмоций последней ночи, Игорь сообщил Любе, что они под утро заезжали в крематорий, проверить работу ее брата. Тот валялся на полу в невменяемом состоянии и ничего не убрал.
– Из-за него мы можем все угодить… – Игорь не стал договаривать куда именно, это и без слов было понятно. – Хорошо, что Павел настоял на том, чтобы проверить его.
– Он испытал шок, как и все мы. Только он более слабый и не смог перебороть себя, – заступилась Люба за брата. Она сама удивилась своему хладнокровию. Тем не менее говорила она о преступной операции, как о чем-то постороннем, ее не касающемся, словно анализировала чужие ошибки. – В следующий раз он сделает все, как надо. А лучшее наказание для таких, как мой брат – это урезать ему гонорар.
Под ее влиянием и Гарик смирился с неизбежным и кивал, не прерывая завтрака.
Им теперь было ясно, что моральный барьер они преодолели, а он как раз и был самым тяжелым испытанием.
Вика Боброва, двадцатидвухлетняя, хорошенькая студентка пединститута, прохаживалась вдоль на бережной. Она пришла на свидание пораньше и дожидалась своего парня, то и дело бросая взгляд на часы. Но он не пришел на свидание, а по каким причинам, ей так никогда и не суждено было узнать, потому что дочь финского миллионера нуждалась в пересадке почки.
– Вы кого-нибудь ждете? – поинтересовался у Бобровой высокий, сутулый мужчина.
– Одного парня, – искренне ответила Вика, еще не сталкивавшаяся с человеческой подлостью. – Но он уже опаздывает на пятнадцать минут.
– Разве можно такую красавицу оставлять без присмотра? – в шутливой форме отпустил комплимент Павел. – Уведут.
– Уж не вы ли? – улыбнулась Боброва, еще неизбалованная мужским вниманием. – Я бы с удовольствием, но понимаю, что нет и малейших шансов, – продолжал флиртовать Сутулый. – Возраст не тот. Вот если бы сбросить годков пятнадцать-двадцать, я бы твоему молодцу дал фору. Девушке нравился этот веселый мужчина и она невольно заступилась за него. Она попала в забавную ситуацию: тот на себя наговаривал, а она его оправдывала.
– Вы и сейчас неплохо выглядите, – сказала она кокетливо.
– Ну, на руку и сердце такой неотразимой красавицы рассчитывать не могу. Однако на небольшую помощь с ее стороны еще могу надеяться, – расставлял свои сети вокруг жертвы Павел.
– Вам нужна моя помощь? – наивно спросила студентка.
– И даже срочная, – подтвердил мужчина. – Потому что я водитель «Скорой помощи», – и он кивнул в сторону машины, которая стояла шагах в тридцати от них с открытой дверцей.
Народу почти не было, наверху никто не задерживался, все спускались вниз, к реке в этот знойный, воскресный день. Если не считать снующих людей, не обращавших на них внимания, то собеседников можно было назвать уединенной парочкой.
– Что нужно делать? – поинтересовалась отзывчивая девушка.
– Мне неудобно просить, ведь ты ждешь своего парня, – как бы извинился водитель.
Вика скользнула по циферблату часов беглым взглядом и ответила:
– Он теперь уже не придет.
– У меня в машине больной под капельницей и я хотел попросить тебя, чтобы ты подержала пузырек с лекарством, пока я доставлю его в больницу. – И словно опасаясь, что собеседница откажет, поспешно добавил: – Потом я тебя отвезу, куда скажешь.
– Хорошо, – согласилась Боброва. – Только почему вы один, без врача?
– О-о-о! Это невероятная история! – воскликнул водитель. – Мы как раз с ним выехали по вызову к человеку, который сейчас находится у меня в машине. А когда мы несли больного на носилках, врач умудрился сломать ногу на лестничной клетке. Пришлось сначала его забросить в травмопункт, это недалеко отсюда. Вот таким образом я попал в неприятное положение: машину трясет, лекарство в пузырьке плещется и в вену может попасть воздух, – объяснил Сутулый. Он не очень хорошо разбирался в медицине, но на слова не скупился, потому что понял, что перед ним еще больший дилетант, чем он сам.
– А больному хуже не станет, пока мы тут беседуем?
– Он без сознания, – сказал Павел. – И лекарства в пузырьке еще минут на тридцать-сорок. Врач предупредил, чтобы я за это время успел доставить его в больницу.
– Вы меня потом в общежитие к Косте завезете?
– Непременно! И даже покатаю вас вместе часок по городу и, в конце концов, сдам тебя в руки родителей целой и невредимой.
– Спасибо, – и Вика широко и искренне улыбнулась, обнажив ослепительной белизны зубы. – Я не местная и тоже живу в общежитии, только не в том, в котором Костик. – Не будем терять времени, – и они направились к автомобилю.
На носилках лежал Гарик с закрытыми глазами, в вену он вводил себе витамин, вся эта сцена была разыграна ради Бобровой.
Девушка села рядом с мнимым больным, взяла пузырек в руку и установила его вертикально, горлышком вниз.
– Так пойдет? – спросила она водителя, который заглянул во внутреннее окошечко.
– Рука не устанет в вытянутом положении? – проявил беспокойство Сутулый.
– Я буду менять руки.
– Тогда вперед, – и он включил зажигание. Послышалось равномерное урчание двигателя и машина плавно тронулась с места. Вика погрузилась в собственные мысли. Она думала, что люди должны помогать друг другу. Сегодня она протянула руку помощи, а завтра ей за это отплатится сторицей.
– Поможешь мне вынести носилки? – отвлек ее водитель.
– Конечно, – машинально откликнулась девушка. Она вышла из машины. На нее смотрело мрачное здание, которое одним своим видом навевало ужас. – Но тут и не пахнет больницей, – сказала она с трепетом в голосе, но обернуться не успела. Сутулый извлек из целлофанового пакетика, приготовленного заранее, носовой платок, пропитанный эфиром, и приложил его к лицу Вики. Та отключилась после первого вздоха и упала на руки Павла.
– Бери ее за ноги, – приказал Сутулый Сергею, выглядывающему из здания крематория. Тот беспрекословно подчинился и через несколько секунд жертва уже лежала на операционном столе, если можно так назвать, приготовленный сторожем стеллаж. На этот раз Сергей был трезвым. За прошлую операцию ему достались крохи и он сделал соответствующие выводы.
Люба приехала на собственном автомобиле, который они с Гариком приобрели на первый гонорар. Она уже приготовила инструменты и мгновенно ввела донору внутривенный наркоз.
Сутулый снял с лица Вики носовой платок и спрятал его в пакетик. В это время появился Игорь, он ассистировал жене. Никто не суетился, каждый знал свое место. Все уроки из прошлого были учтены. И если у кого-то еще теплилась совесть, то она была запрятана глубоко в недрах черной души. За месяц группа провернула четыре дела, и обстоятельства для них складывались удачно. В банде царили слаженность и взаимопонимание.
Люба лежала на диване, курила сигарету и просматривала телевизионные программы по всем каналам, нигде особенно долго не задерживаясь.
– Нет ничего интересного по телевизору, – сказала она Гарику, который, удобно расположившись в кресле, увлекся чтением романа.
– Тогда выключи, – ответил он жене машинально, не отрываясь от книги. – Целыми вечерами впустую работает, голова от него уже болит.
Но супругу не столько интересовали программы, как сам телевизор «Сони», восемьдесят шесть сантиметров по диагонали, совсем недавно приобретенный. Ее поражали прекрасная гамма цветов и высокое качество изображения.
– Если он тебе мешает, можешь читать в спальне, – заявила Люба, в очередной раз направляя пульт на телевизор.
– Ты, между прочим, тоже могла бы посмотреть телевизор в другой комнате, – упрекнул ее Игорь.
– Там экран маленький и я ничего не вижу, – капризничала жена. С приходом достатка в дом у них постепенно начали портится отношения. Муж ее почему-то раздражал, а тому надоели ее постоянные придирки. Они стали хорошими подельниками в преступном сговоре, но семейные отношения и любовь при этом постепенно и незаметно затухали.
– Насколько я помню, раньше у тебя было стопроцентное зрение. – Теперь он отвлекся от чтения и смотрел на жену с укором.
– Не пойму, что ты за мужик? Развел тут демагогию, словно базарная баба. Другой на твоем месте уступил бы женщине или…, – и она замолчала.
– Что или? Договаривай, раз начала.
– Или нашел бы другой способ заткнуть жену! – В ее взгляде светился вызов.
После умертвления первого донора у них обоих внутри что-то перевернулось, а со временем потеряли ценность общепринятые устои, утратилось понятие доброты, чести, достоинства.
Власть и деньги портят человека, но возможность распоряжаться чужой жизнью губит его окончательно.
– Ты хочешь сказать, что на тебя действует только мужской кулак? – спросил Игорь. Они уже перешли на повышенный тон.
– А хоть бы и так! Только у тебя кишка тонка! Ты трус! Трус!
– Замолчи, иначе…
– Что иначе?! Ну что иначе?! – Люба встала с дивана, подошла к мужу, вырвала у него книгу и бросила на пол. – Ну?! Что иначе?! – она перешла на крик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43