- Сумочка в этом пакете.
- Вы составили опись содержимого сумочки?
- Да.
- А где предметы, находившиеся в сумочке?
- Они здесь, - сказал шериф и достал еще один пакет.
- Я вижу, пакеты опечатаны и подписаны. Кто их подписывал?
- Я подписал пакет, когда в него положили сумочку. Остальные тоже поставили свои подписи. Содержимое сумочки мы положили в другой пакет.
- Я попрошу передать пакеты присяжным, чтобы они смогли убедиться в целости печатей.
Когда пакеты были осмотрены присяжными, Глостер, сказал:
- А теперь я попрошу вскрыть пакеты и приобщить их содержимое к делу в качестве вещественного доказательства.
- Возражаю, ваша честь, - сказал Мейсон. - И прошу разрешения задать несколько вопросов свидетелю.
- Задавайте.
Мейсон повернулся к шерифу и спросил:
- Значит, с помощью фонаря вы нашли дамскую сумочку на дне бухты?
- Да, сэр.
- Значит, сумочка лежала у самого причала?
- Да, сэр.
- Где ее мог обронить любой человек, стоявший на причале?
- Где женщина могла бы ее очень легко обронить, запрыгивая в лодку, ответил шериф.
- Попрошу отвечать на вопрос, шериф. Сумочка лежала на том месте, куда ее мог обронить любой человек, стоявший на причале?
- Ну, можно сказать и так...
- А теперь ответьте, шериф, - продолжал спрашивать Мейсон. - Можно ли было определить по внешнему виду, когда эта сумочка была обронена?
- Ну, если посмотреть содер...
- Шериф, я говорю о самой сумочке, - перебил его Мейсон.
- Нет. По сумочке нельзя было ничего определить. Она просто лежала на дне.
- И она могла пролежать там довольно долго?
- Нет, не могла.
- Почему, шериф?
- Потому что существуют прилив и отлив.
- А сколько эта сумочка могла бы пролежать на одном месте? Не забывайте, что вы под присягой]
- Э-э... ну... не могу сказать.
- Я так и предполагал, - улыбнулся Мейсон. - Итак, поскольку вы честно сказали, что по сумочке нельзя было определить, когда ее уронили, то это мог сделать любой, включая подзащитную, которая могла уронить ее в субботу вечером.
- Вы говорите сейчас о самой сумочке?
- Именно о ней, - подтвердил Мейсон.
- Ну, если говорить только о сумочке, то тогда возможно и такое предположение. Но если посмотреть на содержимое...
- Я говорю только о сумочке, - перебил его Мейсон.
- Но содержимое сумочки показывает, когда ее уронили, - сказал шериф. - Когда мы посмотрели, что было внутри, то нашли вырезку из утреннего выпуска газеты "Экспресс" за третье число. В этой вырезке рассказывалось о похищении драгоценностей и о том, что Элдер....
- Одну минуту, шериф, - сказал Мейсон. - Я возражаю против любой газетной вырезки, которая может настроить присяжных против подзащитной, ведь неизвестно, кому принадлежит эта сумочка.
- Дайте мне пакет, - сказал судья Гарей. - Я взгляну на содержимое.
Шериф достал пакет и подал его судье. Судья сунул в него руку, выложил содержимое на стол и взял вырезку. Прочитав ее, судья Гарей сказал:
- Эта вырезка имеет отношение к делу. Разумеется, она будет представлена лишь с целью доказательства времени, когда уронили сумочку.
- Ну хорошо, - проговорил Мейсон, - Только прежде чем суд позволит приобщить к делу сумочку и ее содержимое, я бы хотел задать шерифу еще несколько вопросов.
- Задавайте.
- Итак, шериф, вы сказали, что сумочку достали и поместили в один пакет, а ее содержимое - в другой и оба пакета опечатали.
- Да, сэр.
- И на них расписались?
- Да, сэр.
- Когда это было сделано?
- Почти сразу же, как только сумочку достали.
- Что значит "почти сразу же"? - спросил Мейсон.
- Это значит в короткий промежуток времени, - ответил шериф.
- А конкретнее?
- Я не ношу с собой секундомера.
- И все же мне бы хотелось знать поточнее, когда это было сделано.
- Я уже ответил на этот вопрос. Другого ответа у меня нет. В тот вечер у меня было много дел, и я не засекал время по секундомеру.
- Я вижу, - продолжал Мейсон, - что подписи на пакетах сделаны карандашом и чернилами.
- Совершенно верно. Я расписался чернилами, некоторые - карандашом.
- Но все подписи поставлены в одно и то же время?
- Да, сэр.
- Сразу же после того, как сумочку достали?
- Да, сэр.
- А вы не могли бы сказать, как именно эти подписи были сделаны?
- Ваша честь, - вставил Глостер, - вопрос не по существу дела.
- Если ваша честь позволит, - сказал Мейсон, - я докажу, что это очень важный вопрос, имеющий непосредственное отношение к существу дела.
- Хорошо, - проговорил судья.
Мейсон взял пакет, засунул туда сумочку, положил сверху чистый лист бумаги и подошел к шерифу.
- Поставьте на листе вашу подпись, шериф, - сказал Мейсон.
Шериф достал из кармана ручку, положил пакет с листом на колено и расписался.
- Благодарю вас, шериф, - произнес Мейсон и, взяв еще один лист чистой бумаги, положил его на стул судьи. - А теперь сделайте то же самое здесь.
Шериф, недоуменно пожав плечами, расписался и на нем.
- Я так и знал, - сказал Мейсон, взяв оба листа в руки, - подписи отличаются друг от друга.
- Ну, конечно, отличаются, - раздраженно проговорил шериф. - Сумочка ведь мешает...
- Совершенно верно! - воскликнул Мейсон. - Именно поэтому я и попросил вас расписаться на двух листах. Подписи на пакетах четкие и правильные, а это значит, что их ставили на пустом пакете. И кроме того, шериф, не забывайте, что сумочка была промокшей и она наверняка бы промочила пакет. Так что чернила на нем должны были расплыться. Но этого не произошло. Как вы все это объясните суду?
- Разумеется, я все объясню, - ответил шериф. - Мы не могли поставить подписи на пакете с сумочкой. Мы расписались на нем до того, как поместили туда сумочку.
- Ага, - сказал Мейсон. - Значит, вы и другие джентльмены подписывали пустой пакет, так?
- Я этого не говорил. Я сказал, что мы расписались на пакете, прежде чем поместить туда сумочку.
- Ну хорошо, - согласился Мейсон. - А как же получилось, что мокрая сумочка не оставила никаких следов на пакете?
- Я э-э... могу сказать...
Шериф с беспокойством взглянул на Глостера, потер рукой подбородок.
- Я жду ответа, - настаивал Мейсон.
- Ну, само собой разумеется, - сказал шериф, - нельзя было засовывать мокрую сумочку в бумажный пакет. Это было бы глупо.
- И что вы сделали?
- Я... э-э... Когда ее достали, я сказал, что мы могли бы подписать пакеты, а я потом положил бы туда сумочку и ее содержимое. Но я, естественно, не мог положить в пакет мокрую сумочку. Поэтому подождал, пока она высохнет.
- И сколько вы ждали, шериф? - спросил Мейсон.
- Ну, я не знаю. Мне доверили положить ее в пакет, а его опечатать, и я взял на себя эту ответственность.
- Одним словом, - сказал Мейсон, - все эти подписи говорят лишь о том, что люди, находившиеся вместе с вами, расписались на пустых пакетах и оставили сумочку у вас в надежде, что вы положите ее с содержимым в пакеты и опечатаете их сами на другой день.
- Не в другой день, а просто позднее.
- Другими словами, - пояснил Мейсон, - вам отдали пустые подписанные пакеты, а их содержимое вы вложили гораздо позже.
- Не гораздо позже, а вскоре.
- Но вы же сами сказали, что положили сумочку в пакет после того, как она высохла.
- Сумочка находилась у меня, и с ее содержимым ничего не случилось.
- А где вы сушили ее?
- В своем кабинете.
- И сколько она сохла?!
- Не знаю, я не засекал время.
- Значит, могло пройти два дня, прежде чем вы положили все в пакеты?
- Я уже ответил, что не хожу с секундомером.
- Итак, ваша честь, - проговорил Мейсон. - Нельзя с уверенностью утверждать, что эту газетную вырезку не положили в сумочку в то время, пока она сохла. Суд увидит, что вырезка не подвергалась воздействию воды.
- Вырезка была в коробочке, - сказал шериф. - В маленькой коробочке, похожей на пудреницу.
- Я не думаю, что суд пытались ввести в заблуждение, - после некоторой паузы произнес судья Гарей, - и все же это дело с подписями на пустых пакетах, шериф, не проясняет сути. Суд не готов сейчас принять окончательное решение о приобщении сумочки в качестве вещественного доказательства, по мы обсудим этот вопрос.
- У меня есть еще несколько вопросов к свидетелю, - сказал Глостер.
- Спрашивайте, - сказал судья Гарей, - а то пора прекращать заседание.
- А что еще вы делали на яхте обвиняемой, шериф?
- Я ее осматривал.
- И что вы нашли?
- Я нашел мокрую юбку. А впереди, на уровне правого колена, было небольшое розоватое пятно.
- И что вы предприняли?
- Я отдал его в лабораторию, чтобы проверить, не кровь ли это.
- А теперь, ваша честь, можно и закончить заседание, - сказал Глостер, улыбаясь.
- Итак, - произнес судья Гарей, - суд прерывает заседание. Оно возобновится завтра в десять часов утра.
Дороти Феннер огляделась, ища глазами смотрительницу.
- Минуточку, - ответил Мейсон. - Я хочу задать вам один вопрос... Дороти, посмотрите на меня...
Она медлила, потом губы у нее дрогнули.
- Только не плакать! - приказал Мейсон. - Что за глупости! Вокруг люди. Скажите, вы ходили туда? Ходили?
Она опустила глаза.
Он достал из портфеля письмо:
- Делайте вид, будто его читаете. А теперь ответьте, вы ходили туда?
- Да, - ответила она почти шепотом. - Я сделала, как он просил. Ворота были открыты. Когда я вошла в кабинет, он лежал на полу в луже крови. Я опустилась на колени. Он был мертв. И тут я услышала, как сзади кто-то закричал. Не оглядываясь, я бросилась к окну, выскочила на улицу и побежала к причалу.
Я поняла, что оказалась в ловушке. Но тут вспомнила, что на берегу был выключатель, который мог отключить систему сигнализации на три минуты - на случай, если бы Элдеру захотелось выехать с острова на одном из катеров. Я отключила сигнализацию и побежала к причалу. Там была небольшая лодка. Когда прыгала в нее, то, видимо, обронила сумочку. Я видела пятно на юбке. Когда доплыла до своей яхты, то попыталась стереть пятно, потом переоделась и на лодке добралась до берега. Только в автобусе обнаружила, что потеряла сумочку. Хорошо, что я всегда ношу с собой запасной ключ и один доллар на всякий случай.
- Кто-нибудь видел, как вы входили в отель?
- Я была напугана и проникла в отель через черный ход. Меня никто не видел.
- Ну почему вы не сказали об этом? Я ведь несколько раз спрашивал вас.
- Я... я... не хотела подводить вас. Если бы не сумочка... Мне казалось, что, если я вам все расскажу, вы не поверите...
Мейсон, улыбаясь, взял из ее рук письмо и положил его в портфель.
- Ладно, возвращайтесь в камеру и помалкивайте, - проговорил Мейсон. - Теперь понятно, почему Глостер так радовался, у него, наверное, есть свидетель, который видел вас в автобусе, когда вы возвращались в отель.
Мейсон взял портфель и вышел из зала суда.
Уже в автомашине Пол Дрейк сказал:
- Чепуха какая-то, Перри! Ты, конечно, сбил шерифа с толку этими подписями, но мне не нравится эта сумочка. Может быть, она все-таки ходила туда, Перри, она тебя обманула?
- Она обманула всех, даже себя, - сердито ответил Мейсон. - Она действительно туда ходила.
- Боже мой! - воскликнула Делла Стрит.
- А что ты сможешь сделать? - спросил Пол Дрейк.
- Не знаю. Нам нанесли два серьезных удара. Первый - Дороти Феннер была на месте преступления в день убийства. А второй - газетная вырезка, где Элдер обвиняет Дороти Феннер в похищении драгоценностей, рассказывает о том, что она побежала в воду, а там ее ждал сообщник в байдарке. Я полагал, что они заявят о письме, но, похоже, они и не собираются. Придется это делать мне, а они будут утверждать, что письмо не имеет отношения к делу. Тем более мы не знаем, где оригинал. Чтобы убедить суд, что копия соответствует оригиналу, надо разыскать этого Пита Кадиза, который нашел бутылку. Если бы эта маленькая лгунья сказала мне правду. Ладно, посмотрим, что еще приготовил нам Глостер.
Мейсон, Пол Дрейк и Делла Стрит стояли и смотрели на человека, который играл на аккордеоне.
Аккордеон умолк, человек обернулся,
Мейсон представил своих спутников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13