- Дрыхнешь, козел? - услышал он грубый голос. - Ну, значит, такие дела. Половину того, что взял - надо отдать нам. И все будет тип-топ.
- Что?
- Двести тысяч. И мы забудем наши проблемы. Учти, это по-хорошему. Двести тысяч.
Воронин провел свободной рукой по лбу, смахивая выступивший пот. Глухая ночь, свой дом. Рядом сладко посапывает жена, в деревянной кроватке спит дочурка. А такое ощущение, что все они оказались вдруг на улице.
- Пошел ты!.. - с ненавистью прошептал Воронин.
- Трубку не клади, козел. Мы знаем, что ты живешь на Можайке, и адрес, и то, что у тебя жена и дочка. Будешь залупаться - они получат по полной программе. Понял? Никто не спасет, ты сильно обидел нас, козел. Срок тебе - до завтрашнего вечера, можешь пораскинуть мозгами. Но если не отдашь двести тысяч - твоя жена и дочка будут зарыты в лесочке. Стишки получились, да? Утром поймешь. Покедова!
Короткие гудки в трубке вывели Воронина из состояния глубокой задумчивости.
- Сережа, кто звонил? - спросонья спросила Лена.
- Спи, это по работе... ребята звонили.
- Новые сделки? Я так люблю тебя, Сережка...
- Спи, Ленка, спи...
Воронин положил трубку на аппарат, выскользнул из-под одеяла, пошел на кухню. И когда сел на кухонный диванчик, окончательно понял, что угроза нешуточная. Значит, те, кто напал на него вечером, не уличная банда, а та самая организованная преступность, о которой все говорят, но никто не может бороться с ней. Знают его адрес, номер телефона, и даже то, что у него жена и дочка... Права была Лена, нужно срочно поставить стальную дверь с суперсекретными замками. Срочно!
Он плеснул в чайную чашку виски, выпил залпом. Ну и что делать дальше? Заявить в милицию? Они же не поставят часового у двери его квартиры? И через несколько дней, неделю, месяц, бандиты реализуют свою угрозу. Что и кто может помешать им? Если нападают безнаказанно, если знают номер телефона... А он будет на работе... Но и отдавать деньги нельзя. Потом будут требовать все больше и больше.
На полу лежали осколки разбитых тарелок. Воронин взял совок и веник, сгреб осколки, выбросил их в мусорное ведро. Потом принялся мыть грязную посуду, которая горой стояла в раковине. Вымыл, почистил раковину, налил ещё виски, выпил. Но разумного решения не нашел. Отдавать деньги нельзя, не отдавать - тоже нельзя. В милицию обращаться бесполезно... Сказали - до завтрашнего вечера, значит, можно будет посоветоваться с друзьями, с Поплавским, Тарнахом. Авось, что и придумают вместе. Но что? Они так гордились, что их биржа не связана с партийными функционерами, с сотрудниками КГБ, сами все организовали, свою систему охраны сделали, демократичную...
В комнате заплакала Настя. Воронин побежал, взял на руки дочурку и, пржимая её к груди, понял, что роднее и ближе ничего нет. И рисковать ребенком он не может, никогда не простит себе, если с Настей или с Леной что-то случится...
До завтрашнего вечера? Они дали почти сутки. Ну что ж... надо думать. Сменив ползунки дочурке и убаюкав её, Воронин лег в постель, но сна не было. Думать надо, думать...
6
- Соня, вставай, уже девять, пора на работу, - пропела Лена, целуя Воронина в щеку.
Он открыл глаза, увидел жену в короткой шелковой ночнушке. почти прозрачной, и улыбнулся.
- Ленка, ну её к черту, работу, иди ко мне.
- Не могу, я кормлю Настюшку. А ты вставай. Кстати, деньги я спрятала.
- Ну и молодец, - разочарованно сказал Воронин. Потянулся и тут же вспомнил о ночном звонке.
Настя сидела в своей кроватке, что-то лопотала и улыбалась. Чудесная девчушка... И ей грозит опасность?!
Зазвонил телефон. Лена взяла трубку, потом протянула её Воронину.
- Сережка, тебя Поплавский, - сказала она, зажав ладонью микрофон. Грустный, наверное, жалеет, что не он, директор, заработал кучу денег.
- Влад? - сказал Воронин, взяв трубку. - Что у тебя?
- Хреновые новости, Серега. Вовка попал в больницу.
- Да ты что?! А в чем дело?
Воронин сел на постели, судорожно сжимая рукой трубку.
- Напали ночью, когда возвращался домой. Перелом ключицы. черепно-мозговая травма, в общем, досталось... И я подумал, может, это те козлы, что во дворе "наехали" на тебя?
- При чем тут Вовка? Они что, на всех досье имеют?
- Да кто его знает... Но странно все это.
- Ладно, Влад. Я скоро буду, там поговорим. И навестим Вовку. Поговори со службой безопасности, знаешь, о чем.
- Знаю. Давай, подруливай.
- Опять проблемы? - спросила Лена.
- Да нет. Ленка, возьми Настю, пойди на куцхню, мне надо поговорить.
- Секреты?
- Пожалуйста.
- Ну ладно.
Лена взяла дочурку, ушла с нею ка кухню. Воронин торопливо набрал знакомый номер. Он уже понял, что нападение на Володю Тарнаха - не случайный эпизод. Его ночью предупредили, что утром поймет, какие они серьезные. Действительно... И, значит, нужна серьезная помощь. И теперь можно, нарушив свои принципы, позвонить отцу, попросить, чтобы он нарушил свои принципы. Может и получится...
С отцом у Воронина были сложные отношения. Вообще-то они уважали друг-друга, но профессор МГУ Воронин не одобрял решение сына заниматься "преступной", как он считал, коммерцией, а сын не мог понять, почему отец, бывший некогда секретарем горкома ВЛКСМ и знакомый со многими влиятельными людьми, остается простым профессором. Они столько об этом говорили, если бы записать на магнитофон - получилось бы продолжение романа Тургенева "Отцы и дети". Но каждый остался при своем мнении. В любой другой ситуации Сергей и не подумал бы просить отца о помощи, даже, если бы ему грозила смертельная опасность. Но бандиты угрожали Настюше и Ленке...
- Пап, привет. Как ты сам? - сказал Воронин, услышав в трубке голос отца.
- Нормально. Мог бы приехать, навестить стариков.
- Какой ты старик, перестань, пап. У меня к тебе серьезное дело. У тебя есть друзья на самом верху...
- Ну, есть. Мы иногда перезваниваемся, поздравляем, или... всякое бывает. Если ты все ещё не понял, почему я не министр...
- Давно все понял. Пап, я вчера заработал кучу денег. На меня напали, ребята помогли, отбились. В центре Москвы еле ушли от преследования. Менты и глазом не повели! Но это ещё мелочи. Ночью мне звонят и говорят, что должен отдать им половину, иначе Ленке и Насте грозит опасность!
- А они нахалы...
- Они ублюдки, пап! И все знают - номер телефона, адрес. Вчера ночью напали на Володьку Тарнаха, избили, теперь он в больнице с переломами и черепно-мозговыми травмами. Для того, чтобы я понял - не шутят. Они не шутят, пап! И угрожают не мне, а Насте и Ленке!
- Даже так... Настеньке угрожают, скоты? Привези Лену с Настей к нам, я сейчас в отпуске.
- Пап, я знаю, тебе трудно просить своих бывших друзей, но и мне тоже трудно тебя просить. Только сам я с этими подонками не справлюсь. Мне нужна хотя бы информация! Ты понимаешь?
- Да уж не министром работаю, а как-никак профессором МГУ, язвительно сказал Воронин-старший. - Ладно, что-нибудь придумаем... Жди на телефоне, я тебе перезвоню. А потом - привези Настюшку и Ленку ко мне.
- Привезу. папа. Ты поможешь?
- Попробую, - неохотно сказал Воронин-старший.
Сергей положил трубку, и только теперь заметил в дверях Лену с дочкой на руках. Девочка улыбалась, махала ручонками, а жена с тревогой смотрела на него.
- Сережа... Что все это значит?
- Ты все слышала? - Лена кивнула. - Есть какие-то телефоны установщиков стальных дверей? В газетах, или... - Лена снова кивнула. Звони немеделенно. Пусть приезжают, ставят самую дорогую, самую надежную дверь.
Василий Ильич Ледовской уже десять лет страдал язвой, и на завтрак употреблял только молочные продукты, иногда - вареное яйцо. Но с недавних пор пристрастился к овсяной каше, или попросту - "Геркулесу". Оно, конечно, отвратительная пища дебильных английских лордов (Овсянка, сэр!), но если её сдобрить сливками, малиновым конфитюром, да капнуть хорошего коньячку, так разве сравнишь с кефиром или вареным яйцом? Овсянка - она бывает разной. К тому же, положение обязывало, глава мощной корпорации в России был то же самое, что в Англии лорд. Значит, и питаться должен соответственно.
Он вошел на кухню в красном махровом халате с золотым змеем на спине, плюхнулся на стул, посмотрел на домработницу и некгромко сказал:
- Привет, Даша. Как наша каша? - и довольно усмехнулся.
Полгода говорил домработнице одно и тоже, и всякий раз усмехался, глядя на молодую, крепкую женщину. Преподавала физкультуру в техникуме, мастер спорта по гимнастике. Тридцать лет, разведенная. Самое то, что нужно главе корпорации, особенно, когда жена уезжает на дачу или в очередной круиз. Триста долларов в месяц - где она ещё найдет такие деньги? И доплата за особые услуги. А кашу варить - невелика хитрость.
- Здравствуйте, Василий Ильич. Каша в порядке, - с улыбкой ответила домработница.
Поставила перед Ледовским большую фарфоровую чашку с овсянкой, серебряную плошку со сливками и хрустальную с конфитюром. А потом и бутылку настоящего армянского коньяка.
- Себе-то плесни чуток для бодрости, пока жена дрыхнет,разрешил Ледовской.
- Это можно, - сказала Даша. - Отвинтила пробку, добавила грамм десять в кашу хозяина, себе - в хрустальную рюмку плеснула грамм пятьдесят.
В последнее время она пристрастилась к коньяку, Ледовской отмечал опытным взглядом понижение уровня жидкости в бутылках в баре, но не упрекал домработницу. Так проще, пока не скандалит, не требует повышения оплаты.
Даша чокнулась с фарфоровой чашкой Ледовского, выпила, кусочком хлеба зачерпнула малинового конфитюра в качестве закуски. Ледовской старательно перемешивал теплую кашу со сливками, конфитюром и коньяком. В это время зазвонил телефон. Даша сорвалась с места, схватила трубку нового аппарата, радиотелефона, важно сказала:
- Квартира Василия Ильича Ледовского. Да, по какому вопросу?
Ледовской дернул головой, безмолвно спрашивая - кто? Даша прикрыла микрофон ладонью, негромко сказала:
- Владимир Иванович Воронин.
- Дай, - сказал Ледовской, протягивая руку. - Але, Володя? Рад тебя слышать, старый черт! Давненько не звонил.
- У тебя жена новая? - поинтересовался Воронин-старший.
- Домработница, - довольно хмыкнул Ледовской. - Я ж говорю, давно не звонил, Володя. С год, поди, а? Все профессор? Преподаешь философию нашим неучам?
- Преподаю, Вася, а что ещё делать? Не в министры же идти? Да и не зовут.
- Сам виноват, выпал из "обоймы". Но при желании можешь вернуться, сейчас самое то время, не смотри, что всякие там молодые демократы шумят. Они шумят, а мы, старики, дело делаем, страну подымаем. Умные люди, свои, везде нужны.
Он говорил дружеским тоном, но выражение лица было весьма серьезным. А ну как профессор Воронин и вправду станет просить большую должность! Это ж проблема. С одной стороны - и свой, и умный, а с другой - больно себе на уме, да и нынешнюю демократию не слишком уважает. Таких нынче не жалуют. Но и сказать об этом давнему приятелю нельзя.
Воронин-старший как будто услышал его мысли.
- Нет, Вася, я уже решил для себя - помру профессором. А вот сын у меня - истинный демократ, коммерсант. Биржу свою организовал, дела у него идут отлично.
- Сережка? А я слышал - Воронин, Воронин, но не подумал, что это Сережка. Погоди, он же у тебя "Плешку" закончил?
- С красным дипломом.
- Ай, молодец, парень! А моя дочка уже двоих родила, домохозяйка. Муж у нее, правда, неплохой парень, но сама-то! Домохозяйка!
Ледовской довольно усмехнулся. Слава Богу, не просит должности. А что там с сыном? Ведь по этому поводу звонит.
И снова Воронин-старший угадал его мысли.
- Вася, мой Сергей - настоящий капиталист. Так все организовал, что огромные деньги зарабатывает. Но бандиты мешают. Угрожают, понимаешь, жене и дочке. И серьезные бандиты, адреса, телефоны у них есть. Один Сережин друг уже в больнице, он на очереди. Надо что-то делать.
- Надо, - согласно кивнул Ледовской. - А он в банковском деле разбирается?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16