— Не открою! — стояла на своем бабка.
— Тогда мы во двор выйдем, а вы к нам спуститесь и там поговорим, — нашел вариант Шевелев.
— Никуда я не пойду! — отрезала старуха.
— Ну, тогда я вашу хилую дверь вышибу к чертовой бабушке! — взбесился Лепилов, почти уже готовый привести свою угрозу в исполнение.
— Попробуй, попробуй! — хихикнула вредная бабуся. — Ответишь за выбитую дверь-то! Наш участковый на тебя управу быстро найдет!
— А участковому вы откроете? — с надеждой спросил Лепилов.
Маргарита Егоровна немного помолчала, обдумывая вновь поступившее предложение.
— Вот ты приведи его, а там посмотрим! — вынесла она наконец свой вердикт.
— Шевелев! — прорыдал Лепилов. — Будь другом, отыщи ты его! Время, время! Нам Никольский головы поотвинчивает. А я здесь посижу, покараулю, а то эта бабка еще смоется куда-нибудь.
Шевелев по лестнице ссыпался вниз, а Лепилов уселся на ступеньках.
— Шпана и есть шпана! — раздалось из-за двери. — Бабка я ему, видите ли!
… — Что ж вы, Маргарита Егоровна? — строго спросил участковый лейтенант. — У товарищей срочное и важное задание, а вы их в дом не пускаете.
Вчетвером они сидели за круглым столом с кружевной скатертью.
— Да как же теперь чужого в дом пускать! — объясняла Маргарита Егоровна, этакий колобок лет семидесяти пяти. — С тобой я ничего не боюсь, а так — страшно.
— Спрашивайте, товарищи, — милостиво разрешил операм участковый.
— Вы, Маргарита Егоровна, являетесь владелицей автомобиля «Ауди», — осторожно начал Шевелев. — Где сейчас ваша машина?
— Какая машина? Нет у меня никакой машины, — удивилась старушка.
— Ну как же!… — Шевелев был само терпение. Он достал из кармана листок. — Вот справка из ГИБДД. Машина у вас «Ауди» девяносто девятого года выпуска.
— Так это не моя машина! — обрадовалась Маргарита Егоровна. Не так проста она была, как хотела казаться. — Мой бывший сосед Костик Кузьмин за приятеля своего просил, банкира, который не хотел, чтобы за ним лишний автомобиль числился. Вот я и дала доверенность на покупку.
— А потом еще одну — на вождение, да? — не выдержал Лепилов.
— Да уж и не помню я! — отмахнулась бабуся.
— Ну, а фамилию банкира помните? — напирал Лепилов.
— Куда уж мне, все забываю… — жалостно потупилась старушка.
— Нотариальную контору, где два раза были, хоть помните? — без всякой надежды на положительный ответ спросил Шевелев.
— Помню, помню, как же! — обрадовался вдруг колобок женского пола. — На Профсоюзной!
— Тогда собирайтесь, Маргарита Егоровна, поедем на Профсоюзную, — устало и облегченно вздохнул Лепилов.
У нотариуса дело пошло полегче, но тоже не без завихрений. Эффектная дама, строго постукивая указательным пальцем по столешнице модернового стола, холодно сказала:
— Но существуют этические нормы, определяющие наши взаимоотношения с клиентами. Мне как юристу крайне неудобно…
— И нам как юристам крайне неудобно выступать перед вами в качестве просителей, мадам! — Лепилов был на пределе. — Один из ваших клиентов обоснованно подозревается в организации тягчайшего преступления, а вы нам про этические нормы!
— Вас не затруднит быть хотя бы элементарно вежливым? — произнесла крайне воспитанная мадам-нотариус тоном завзятого ментора.
— Постараюсь, — Лепилов заставил себя улыбнуться. — А вас не затруднит дать нам необходимые сведения?
— Только под полную вашу ответственность, — частично сдалась мадам. Развернувшись на вращающемся стуле, она оказалась лицом к картотеке и — о чудеса техники! — безошибочно извлекла нужную папку. Крутанулась обратно к столу, раскрыла папку и извлекла из нее копию доверенности. — Здесь все данные: фамилия, имя, отчество.
Лепилов торопливо прочел вслух:
— Самойлов Лев Константинович. Садово-Черногрязская… Какой, к черту, Самойлов?!
— Миша, может, вторые документы? — подсказал-напомнил Шевелев, сидевший здесь же рядом с Маргаритой Егоровной.
— Господи, совсем от этих баб ошизел! — Лепилов потряс головой и, осознав, что сказал, поспешно извинился: — пардон, мадам! — Потом быстренько достал из кармана фотографию и положил на стол. — Это он?
Брезгливо, одним пальцем развернув фотографию к себе, мадам засомневалась:
— Вы должны понять, наша клиентура настолько велика, что лица мелькают, как в калейдоскопе… Может быть, и он…
Забытая всеми Маргарита Егоровна прорвалась наконец к столу. Мгновенно схватила фотку и, отведя ее от дальнозорких глаз, закричала:
— Он, точно он! Лев Константинович!..
— Ох, и жох твой цыганский барон! — войдя к Никольскому, сказал Беляков.
— Все уладили, Виталий Петрович? — с приятной улыбкой подчиненного спросил Никольский.
— Не уладил, а совершил должностной проступок, — важно поправил его Беляков и тут же успокоил сам себя: — Ну, да ладно, все равно увольняюсь, — и опять вспомнил цыгана: — Ну, прохиндей цыганский, ну, ловчила!
— Ему по рангу положено, — ухмыльнулся Сергей. — Барон все же.
— Так-то оно, конечно, так! — согласился Беляков. — Но ты думал, что его до донышка выскреб, а он до самого конца, пока эти бабы на волю не вышли, кое-что при себе держал.
— Но вы-то доскребли? — Никольский продолжал улыбаться.
— Сам отдал. И действительно важное для тебя, — заявил Беляков теперь уже совершенно серьезно.
— Что, если не секрет? — сразу напрягся майор.
Подполковник опять повеселел.
— У меня секретов нет, слушайте, детишки! Папы этого ответ помещаю в книжке, — радостно процитировал Беляков. — У хитрована этого цыганский номер «Борза» был записан. А цыганский этот номерок полностью совпал с номером автомата, из которого застрелили сутенера.
— Вы официально запротоколировали, Виталий Петрович? — заволновался Сергей.
— Будь уверен, запротоколировал, — успокоил его Беляков. — При свидетелях, все чин чинарем. Теперь ты должен взять Авилу!
— Его сначала обнаружить надо…
Но обнаружить Авилу удалось довольно быстро. Не знал бандит о показаниях цыгана, потому и жил легально, не скрываясь. Вычислить его оказалось делом несложным даже в таком большом городе, как Москва.
…Беляков подошел к окну, глянул на дневной мир, спросил:
— Как там твои?
— Обложили и пока наблюдают, — доложил Никольский.
Не оборачиваясь, Беляков устало покряхтел.
— Эхе-хе, — потом помолчал и признался: — Тоска, брат, тоска. Нет, я все правильно решил, но здесь-то второй дом. Да и эти меня разве за боевые заслуги берут, за сыщицкий талант? Из-за связей моих они меня пригласили. Скучная у мена там будет жизнь…
Его перебил телефонный звонок.
— Да, — сказал в трубку Никольский и нажал кнопку громкой связи, чтобы Беляков слышал разговор. — Докладывай, Лепилов.
— В квартире двое, Сергей Васильевич, — раздался в кабинете чуть искаженный динамиком голос Миши.
— Авила там? — мгновенно напрягся Никольский.
— Один вроде похож… — засомневался Лепилов. — Но с уверенностью сказать не можем. Точка наблюдения в двух метрах от их окон. Бинокль — он, конечно, бинокль, но вот если бы фээсбэшную оптику нам…
— Без лирики, Миша! — посоветовал Сергей. — Что они делают?
— Судя по всему, водку пьют.
Беляков слушал внимательно и с какой-то тоской во взгляде. Понимал подполковник: возможно, сегодняшняя операция — его последняя операция по задержанию преступников. Уходит он из сыска… А ведь сыск — это вся его жизнь. И расстаться с ним для настоящего сыскаря — почти то же самое, что потерять руку или ногу…
— Теперь про квартиру, — продолжал допытываться Никольский. — Двери, планировка, подходы.
— Дверь деревянная, старая, с обычными замками. Пообщались с соседкой, она говорит, что все осталось, как при старых хозяевах. В общем, дверь на один хороший удар молотком. Квартира трехкомнатная. Две комнаты слева по коридору, сортир и ванная — справа. Большая комната, где они сейчас выпивают, прямо напротив входа. Весьма удобно, шеф.
— Ждите, я буду через двадцать минут. — Никольский положил трубку.
— Дело твое, Сережа, но я бы взял их сейчас, — не приказал, а именно посоветовал Беляков. — Расслабились они после водочки. Днем все-таки безопаснее.
— Вот и я так думаю, — Никольский поднялся, взял пистолет из ящика стола, сунул его в наплечную кобуру под пиджак. — Виталий Петрович, а что, если и вы с нами? Последняя гастроль, а?
— Стар я для гастролей, — отмахнулся подполковник. — Ни пуха, ни пера!
— К черту! — Никольский выскочил из кабинета.
Деревянная входная дверь с оглушительным грохотом саданулась о стену коридора, и трое в камуфляже с автоматами на изготовку ринулись в комнату напротив. Ворвавшись туда, они застыли на пороге, наводя стволы внутрь помещения. Старший из камуфляжников рявкнул страшным голосом:
— На пол! Руки за голову!
Успевшие вскочить на ноги из-за журнального столика двое здоровенных парней покорно улеглись ничком. Двое не менее здоровенных омоновцев уселись на хребты задержанных и защелкнули наручники на их запястьях.
В комнату не торопясь вошел Никольский, вежливо попросил:
— Переверните их, пожалуйста.
— Мы и сами перевернемся! — прохрипел один из парней и перекатился на спину. — Мы перевернемся, а вы со своих мест опрокинетесь — за беззаконие!
— Нету Авилы, — грустно констатировал Никольский, разглядев выразительные фейсы задержанных. — А вот этот, крикун, действительно на него похож. Брат, что ли?
— Какой еще брат? — нахально ответил крикун. — Я кругом сирота!
Он уже не интересовал Никольского, который сказал стоявшим за его спиной ребятам из своей команды:
— Вам полчаса на обыск. А я пока свежим воздухом подышу.
— За полчаса не управимся, — возразил Лепилов.
— Управитесь, потому как, скорее всего, ни хрена здесь нет! — Сергей был расстроен. Надо искать Авилу. Где?..
…Повертев в руках яркие томики детективов в книжном магазине, Никольский неспешно вернулся во двор громадного дома сталинской постройки. Осмотрел свою «Оку», подергал ручки дверец и, удовлетворенный, направился к подъезду, где уже активно гужевалась компактная толпа. Местный народец, заметив служебные милицейские автомобили, кучковался в ожидании представления.
Первыми вышли из подъезда Лепилов с Климовым.
— Что-нибудь нашли? — из вежливости спросил Никольский.
— Да ничего особенного, — начал было Лепилов, но Климов перебил:
— А это? А это что? — Он показывал нечто, завернутое в промасленную тряпку. — Ничего особенного, да?
— Все-таки что же это? — Никольский с улыбкой смотрел на Климова.
— Как что? — несказанно удивился Климов невежеству начальника и тут же торопливо развернул тряпицу. — Запасной магазин к автомату «Борз»!
— Он его за унитазом в сортире нашел и чрезвычайно этим гордится, — с улыбкой сказал Лепилов.
— Запротоколировали? — для порядка поинтересовался Никольский.
— Все как положено. При двух понятых, — с чувством исполненного долга доложил Климов, явно огорченный вялой реакцией шефа.
Вывели, наконец, стреноженных парней. Спокойно шли парни. Увидев толпу, предполагаемый брат Авилы вдруг растворил пасть и заорал рыдающе:
— Люди! Граждане! Менты беззаконие совершают! В квартиры врываются, безвинных хватают! Магазин от автомата подкинули, чтобы нам убийство пришить! Магазин от какого-то автомата!
Никольский, наблюдавший за толпой, позвал полушепотом:
— Лепилов! — глянул на Лепилова и передумал. — Нет, ты слишком приметный. Где Шевелев и Вешняков?
— Здесь мы. — Из-за спин омоновцев вышли Шевелев с Вешняковым.
— Видите человечка, который к арке направляется? — И кивком указал на неприметного гражданина, который лениво шел со двора. — Хвостами за ним! Упустите, засветитесь, я не знаю, что с вами сделаю! Живей, живей! Вас на моей машине Лепилов страховать будет!
Все понявший Лепилов принял ключи, а Шевелев с Вешняковым вслед за гражданином направились к арке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48