За большие деньги. Йейтс не чувствовал ни раскаяния, ни стыда. Он считал, что если бы жена его не бросила, сбежав с богатым адвокатом, а Маки обращался бы с ним достойно, ему не пришлось бы совершать подобные поступки. Но, как говорится, если вино открыто, то надо его пить. И лучше всего где-нибудь на Филиппинах в компании с двумя красивыми девчонками. Или с тремя.
«БМВ» показал правый поворот. Йейтс сделал то же самое, хотя позади него не было машин. Он никогда не спрашивал, что Флетчер и Нири делают с информацией и пленками. Ему было наплевать. Эта пара не отличалась большим умом, и Йейтс всегда думал, что они работают на кого-то другого. Он отправил в рот еще одну пластинку никотиновой жвачки и поморщился от ее скверного вкуса. Давно пора перейти на леденцы, но он все никак не мог сходить в аптеку.
«БМВ» повернул на проселочную дорогу. Йейтс выругался, когда колесо «ровера» попало в выбоину и на дверцу плеснуло грязью. Маки требовал, чтобы машина всегда блистала чистотой, значит, завтра ему придется встать пораньше и драить ее. Фары осветили деревянный знак с выцветшим рисунком. Известковый карьер. Йейтса раздражала вся эта таинственность. С таким же успехом они могли встретиться в баре.
Дорога повернула направо, и Йейтс потерял из виду «БМВ». Он переключил фары на дальний свет — два белых длинных луча уперлись в ночное небо. Впереди появились большие железные ангары с заржавленными крышами и две силосных башни с убегавшими вверх ленточными транспортерами. Потом дорога повернула налево, и Йейтс увидел «БМВ». Он стоял перед сетчатой оградой. Йейтс нахмурился. На воротах висел замок, и рядом не было ни одной машины.
Он остановил свой «ровер» и остался сидеть, перекатывая во рту резинку. Флетчер вылез из «БМВ» и направился к нему, сунув руки в карманы пальто. Йейтс опустил окно.
— Ну, и где он? — спросил он.
— Пэт связывается с ним по мобильнику, — ответил Флетчер.
— В чем проблема?
— Босс не любит зря показываться на глаза. Разомни пока ноги.
Йейтс вылез из машины. Флетчер достал из кармана пачку сигарет «Силк кат» и предложил одну Йейтсу. Тот хотел отказаться, но передумал. Он выплюнул жвачку и сунул сигарету в рот. Пока Флетчер подносил к ней пламя, Йейтс прикрывал ее ладонями от ветра.
Нири вышел из «БМВ» и прислонился спиной к машине, спрятав руки в карманы.
— Сколько он мне заплатит?
— Не волнуйся, останешься доволен, — произнес Флетчер. Йейтс поежился.
— Я уеду на Филиппины, — сказал он. — Осточертела эта погода. И страна.
Он глубоко затянулся и выпустил длинную струю дыма.
— Понятное дело, — промолвил Флетчер.
Нири замахал им от «БМВ», приглашая подойти к машине.
— Что ему надо? — буркнул Флетчер.
Йейтс направился к Нири. Он сделал еще затяжку и наполнил легкие дымом. Ему нравился не столько никотин, сколько сам процесс курения. Сигарета в пальцах, вдох, задержка дыма в легких, выдох. Даже вид падающего пепла. Все ощущения, которых не давали пластинки или леденцы. Надо опять начать курить, подумал он. Ну и что с того, если он заболеет раком? Может, на следующий день его собьет автобус, когда он будет переходить через дорогу.
— Ты давно куришь, Ким? — поинтересовался он.
Флетчер не ответил. Йейтс хотел обернуться и посмотреть, почему он не отвечает, но в этот момент пуля тридцать восьмого ударила ему в затылок и снесла половину черепа.
* * *
— Хорошо, Паук, расскажи все снова.
Суперинтендант Харгроув откинулся в кресле, и Шеферд в третий раз стал излагать свою историю. Харгроув молча слушал, опершись подбородком на скрещенные пальцы. Они сидели в полицейском участке Паддингтон-Грин на углу Харроу-роуд и Эджвер-роуд. Шеферд не понимал, почему Харгроув решил поговорить с ним именно в Паддингтон-Грин — самом охраняемом участке во всем Лондоне, где Особая служба допрашивала подозреваемых в терроризме. Вопрос вертелся у него на языке, но он не задавал его.
То, что Шеферд рассказывал суперинтенданту, было очень похоже на правду. Лучше всего лжет тот, кто лжет наполовину. В комнате для допросов стоял двухкассетный магнитофон, но запись на нем не работала. Харгроув объяснил, что хочет просто узнать, как все произошло, хотя для этого вполне можно было бы встретиться в пабе или кафе. Поэтому Шеферд тщательно следил за каждым своим словом. Харгроув мог подловить его на любой ошибке.
История Шеферда была проста. Он сидел ночью в своей камере. Неожиданно вошел человек в маске. Его отвели в камеру Карпентера. Мужчина в маске оглоушил наркоторговца и заставил Шеферда его нести. Все это почти не отличалось от правды. Шеферд не мог придумать ничего другого, поскольку камеры записали каждый их шаг.
Затем они сели в микроавтобус и выехали из тюрьмы. Где-то на окраине Лондона Шеферда выбросили на улицу. Карпентера увезли люди в масках. Конец истории. И конец лжи.
— У них был акцент? — спросил Харгроув.
— Да, кажется, ирландский.
— Кажется?
— Там стоял жуткий шум. Суматоха, крики. Попробуй пойми, какой у них акцент, когда все орут: «Быстрее, быстрее!» Но мне показалось, что ирландский.
— Северный или южный?
— Я не разобрал.
— Мы нашли русский гранатомет «РПГ». Его использовали и бросили на землю.
— Значит, с его помощью они попали внутрь?
— Да, разворотили ворота вдребезги. Это была часть боснийского оружия, за которым МИ-6 следила в конце девяностых годах. В Белфасте оно пропало. Было много разбирательств, но никого не сняли.
— ИРА?
— Настоящая ИРА. Психопаты. — Харгроув подался вперед. — Скажи, зачем парням из ИРА понадобилось вламываться в тюрьму, где полно террористов, и освобождать одного наркоторговца?
Шеферд пожал плечами:
— Может, из-за денег?
— Карпентер им заплатил? Так ты думаешь? Террористы-наемники?
— После одиннадцатого сентября им перекрыли финансовые потоки. А у Карпентера миллионы.
— И он заплатил террористам, чтобы они его вытащили?
Шеферд не ответил. Харгроув специально напускал туману или готовил ему ловушку.
— Тебе когда-нибудь приходилось иметь дело с ИРА? — спросил суперинтендант.
— Немного, — ответил Шеферд. — В основном с Временной.
Харгроув прекрасно знал, что он делал на военной службе, где бывал и с кем.
— Что ты думаешь о Настоящей ИРА?
— То же, что и вы. Это психопаты.
— Хорошо натренированы?
Шеферд помолчал.
— Вряд ли. У них нет такой дисциплины, как во Временной ИРА или учебных лагерях.
— Я тоже так думаю. Большинство людей, с которыми я говорил, считают, что Настоящей ИРА не под силу провести подобную акцию, как захват тюрьмы Шелтон.
Шеферд старался хранить невозмутимый вид. Харгроув поднаторел в искусстве допроса, и его внешнее спокойствие могло быть обманчивым.
— По крайней мере теперь мы знаем, кто работал на Карпентера.
— Кто?
— Стэн Йейтс. Шофер Маки, главы отдела по борьбе с наркотиками. Через него Карпентер узнавал обо всем, что шеф отдела говорил за пределами своего офиса или по телефону из машины.
— Йейтса арестовали?
— Он мертв. Во всяком случае, мы так думаем. Йейтс исчез на следующий день после побега. Машина тоже пропала.
— Может, он просто сбежал?
— Все его вещи остались в квартире. Паспорт, деньги, документы. Карпентер его убил, это точно.
— Да... Полетят головы.
Харгроув улыбнулся.
— Маки придется переключиться на экономические преступления, пока его не сплавят на пенсию, — промолвил он.
— А Ратбон был человеком Карпентера в тюрьме?
Харгроув кивнул.
— Мы арестовали Стаффорда. Гозден находится под следствием. Сомневаюсь, что он когда-нибудь будет снова управлять тюрьмой.
Шеферд не испытывал симпатии к Гоздену. Если бы тот хорошо исполнял свою работу, Карпентер вряд ли сумел бы проворачивать свои дела из-за решетки.
— Значит, ты не знал, что Карпентер собирается сбежать? — произнес Харгроув.
Шеферд заставил себя расслабиться. Допрос еще не закончился.
— Понятия не имел.
— А если бы имел?
— Теоретически?
— Теоретически.
— Я бы позвонил дяде Ричарду или отправился к начальнику тюрьмы.
— И больше ни к кому?
Шеферд нахмурился:
— Например?
— Мы проверили все телефонные звонки, сделанные незадолго до побега. Один был твой. Детективу Джимми Шарпу.
Шеферд спокойно смотрел на суперинтенданта, не отводя взгляда и удерживая ровное дыхание. Нельзя прятать глаза. Нельзя постукивать пальцами. Нельзя кусать ногти.
— Я хотел, чтобы Шарп присмотрел за Лайамом.
— Понятно. Ты беспокоился о мальчике. Это естественно. Он с ним виделся?
— Не знаю. Шарп обещал, что обо всем напишет.
— Но не написал?
Шеферд покачал головой:
— Теперь все это уже не важно, верно?
— Может быть, — сказал Харгроув.
— Вы беседовали с Джимми?
— Конечно. Он объяснил, что собирался позвонить своим родственникам, когда началась вся эта заварушка. К Лайаму он так и не попал.
— Я так и думал.
— Шарп довольно расплывчато упоминал еще об одной твоей просьбе.
— О какой?
— Похоже, у тебя начались проблемы с памятью. Надеюсь, это не болезнь Альцгеймера?
— У меня был сильный стресс.
— Ты дал ему номер телефона и попросил позвонить по нему, если возникнут какие-либо проблемы.
— Не помню, чтобы я такое говорил.
— И кому ты просил его позвонить, тоже не помнишь?
— Боюсь, что нет.
— Прямо эпидемия какая-то! — хмыкнул Харгроув. — Шарп тоже не запомнил этот номер. Сказал, что не стал звонить, потому что не было никаких проблем.
— Так оно и есть, — заметил Шеферд.
Харгроув уставился на него немигающим взглядом. Шеферд невозмутимо смотрел ему в глаза. Он знал, что последует дальше, и приготовился к атаке.
— У тебя был посетитель. Пятнадцатого числа.
— Возможно. — Он улыбнулся. — В тюрьме быстро теряешь счет дням.
Харгроув по-прежнему не сводил с него глаз.
— Ты заполнил бланк для посещений на Джо Хэмфриза. Написал, что он твой кузен.
— Кузен Боба Макдоналда.
— Кто это, Паук?
— Просто друг.
— Наверное, это была очень важная встреча, если ради нее ты готов был рискнуть провалом операции?
— Мне надоело торчать в тюрьме, и я хотел повидаться с другом.
Харгроув усмехнулся:
— Дипломатичный ответ. Кстати, я просмотрел видеозапись, сделанную в тот день в комнате для посещений.
— Интересно зачем?
На мгновение взгляд суперинтенданта стал жестким.
— Решил скрасить свой досуг. Изображение оказалось не слишком качественным, но я заметил, что Хэмфриз скрывает лицо под бейсболкой и темными очками.
— День был солнечным.
— Я так и подумал, — сказал Харгроув. — Давно ты его знаешь?
— Несколько лет.
— Странный он человек, этот Хэмфриз.
— Почему?
— При посещении указал свой домашний адрес, но на самом деле там живет какой-то газетный киоскер из Беттерси.
— Мой друг часто переезжает.
Харгроув откинулся в кресле.
— Давай вернемся к твоему звонку детективу Шарпу. Ты помнишь, о чем вы говорили?
Шеферд был готов к тому, что он переменит тему, и ответил без запинки.
— Ни слова.
Откровенная ложь. Он детально помнил всю беседу.
— Ничего страшного. Я прослушал ваш разговор от начала до конца.
Шеферд продолжал смотреть прямо на суперинтенданта, бесстрастно улыбаясь и положив ладони на колени.
— Ты сказал Шарпу, что, если что-нибудь случится, он должен позвонить по номеру, который ты ему дал, и объяснить, что произошло. Потом ты добавил: «Больше ничего. Не надо поднимать шум». Это твои точные слова. Что, по-твоему, могло случиться?
— Я лишь просил, чтобы он приглядел за моим сыном.
— Человек, с которым должен был связаться Шарп, — это таинственный мистер Хэмфриз?
— Нет.
— Уверен? У тебя был сильный стресс и все такое.
— Да.
— Я хотел бы пообщаться с мистером Хэмфризом.
Шеферд вздохнул.
— Он часто переезжает.
— Ты всегда был одним из моих лучших людей, Паук, — произнес Харгроув. — На тебя можно положиться. Поэтому я спрашиваю тебя, неофициальной без протокола, — у тебя есть что мне сообщить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58