— Я так и предполагал, ничего страшного. Через минуту выхожу в коридор. А тебе остается только ждать, «рыбка».
— Работа еще не сделана. Мне предстоит дальнее плавание, а тебе прыжки с крыши. Удачи нам!
***
Наконец-то Грановская дождалась своего часа. Губернатор пригласил ее в свой кабинет для конфиденциальной беседы. Она его ненавидела. Сытый, самодовольный болван, которому достались золотые копи, а он не знает, что с ними делать.
— Вы, уважаемая Марина Сергевна, разумеется, хотите поговорить о конкурсе на подряд и владение нефтяными скважинами? Сырьевые доллары — самый надежный доход.
— Угадали, Алексей Бенедиктович. Попали в точку.
— Конечно, это и так понятно. Я устал от заманчивых предложений. Одно лучше другого.
Один из будущих конкурсантов приложил стомиллионный аванс на нужды края за контрольный пакет. Но боюсь, что контрольным пакетом, к нашему общему сожалению, завладеет государство.
— Чисто номинально, но государство не способно контролировать отрасль в полном объеме, и вы это знаете. Чиновники очень хорошо живут за счет того, что не видят очевидного. Их уже не переделаешь. Все воруют. Сто лет назад воровали и триста лет назад воровали.
— Конечно, я не спорю. Главное — вы понимаете, как делаются деньги и сколько с этого получает государство, а сколько тот, кто распоряжается ресурсами.
— Нефтяные скважины должны принадлежать мне, и только при этом условии я заключу сделку. Идиотские конкурсы на взятку — без меня. Уверяю вас, нам придется работать вместе, смотрите вперед, не живите сегодняшним днем.
— Сегодняшний день для меня очень важен. Я поставил все на… Извините, я отвлекся. Мечтательное настроение.
— Спуститесь на землю, Алексей Бенедиктович. Я ведь всю ночь потеряла ради этого разговора и хочу поставить точку.
— Красивая, молодая женщина тратит свои ночи на деловые переговоры! Когда-нибудь вы пожалеете о потерянном времени.
— Не виляйте хвостом. Ждете от меня предложений? Нет, ваши условия, а потом мой ответ.
— Двести миллионов аванс и десять процентов с прибыли после начала откачки.
— Неплохо, очень неплохо. На этих условиях мы составляем генеральный договор?
— Конечно, цифры будут указаны другие, как понимаете, лишние налоги никому не нужны. Разница в наличных.
— Могли бы об этом не говорить. Теперь внимательно выслушайте мой ответ.
Что касается десяти процентов, то я согласна на пять в пользу вашей вотчины. О двухстах миллионах забудьте. Я принесу вам ваш дневник, а вы подготовите все официальные бумаги. После их подписания вы получите свои «записки сумасшедшего». В случае отказа я их опубликую и вы не получите ничего, скорее, загремите в зону где-нибудь в северной части собственной области.
— Так, значит, дневник у вас?!
— Я читала его как лучший бестселлер года.
— Мне понадобится время все обдумать, придется менять лошадей на переправе. Вас устроит недельный срок?
— Неделю я вам дам, но потом не советую выкручиваться. Вы сами себе навредили.
— Я это уже понял. Откупорим шампанское в честь сделки. Всю жизнь боялся женщин! Три жены, и у всех я был под каблуком. Не могу с ними бороться. Десять лет живу один, но меня сломила женщина со стороны. Есть в вас какая-то неведомая сила.
— Я выпью с вами бокал, чтобы успокоить. Не так я страшна, как кажется. Открывайте шампанское, мне скоро уезжать.
***
Иван осторожно открыл дверь спальни. Легкая дымовая шашка, положенная на пол в коридоре, выделяла голубоватый дым. Через полминуты он мог видеть тонкие, как нити, красные лучи лазеров, проявившиеся в голубоватом тумане. Теперь он точно знал, где можно поставить ногу. Деревянная полированная балка проходила вдоль всего потолка, перекрещиваясь с поперечными в трех местах. Иван забросил якорь через балку, смотал трос лебедки, оставив его на высоту своих рук, и повис в воздухе. Место было выбрано удачно, только бы не качнуло во время подъема, тогда он заденет лазерный луч и все пойдет прахом. Мотор лебедки начал наматывать трос, и Ушаков вознесся на четырехметровую высоту. Оседлав балку, Иван уперся спиной в потолок и пополз по бревну к вентиляционному отверстию.
Остановившись напротив, он решил подстраховаться.
— Нырок, ты здесь?
— Уже тело затекло! — услышал он в ответ. — Думаешь, приятно в трубе торчать затычкой!
Декоративная решетка имела отверстия в полсантиметра, и зацепить он ее не мог, разве что рыболовным крючком. Рука не дотягивалась, еще сантиметр, и он упадет с балки.
— Боюсь, мне придется вернуться назад. Нужна проволока.
— Не беспокойся, Ваня, я все предусмотрел. Проволока тебе не поможет, только рейку оторвешь.
Нырок ударил по решетке, и она вылетела из пазов. Иван едва не упал от неожиданности и страха. Деревянная сетка полетела вниз, но через секунду замерла в воздухе и, ударившись о стену, повисла. Ее удержала тонкая леска, привязанная к раме. В стене открылось вентиляционное отверстие, и сквозь грубые толстые прутья было видно улыбающуюся физиономию Нырка.
— А ты молодец, Миша! Лихо сработал.
— Вообще-то, я леску брал для «посылки». Я знал, что ты от балки не дотянешься до стены. Коридор слишком широкий. Лежал, скучал и думал. Лески у меня много, а решеточка тоненькая, капризная. Не дай Бог, рассыплется. Глянь на пол. Какие чертежи красивые нарисовали лазерные паутинки. Красота! А с дымовухой ты хорошо сработал.
— "Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку". Что дальше?
— Лови леску, я на конец грузило подцепил, чтобы докинуть. Привязывай «посылку», и я пошел.
— Все правильно.
Иван привязал к леске целлофановый пакет с тетрадью и кассетами. Нырок протащил его через решетку и пополз назад. Иван тем же мучительным путем, не торопясь, вернулся в спальню Грановской. Закрыв за собой дверь, он облегченно вздохнул и взялся за рацию.
— Операция в здании завершена, превращаюсь в Бабу Ягу и вылетаю на метле через трубу. Забери все оборудование и утопи в резервуаре. На берег выходи чистым. Коридор к обзору не подключай, там еще дым не рассеялся и лишний предмет на стене висит.
— А охранников и стоп-кадр устраивает.
— Тем лучше. Встретимся у машины.
Иван выбросил все лишнее в дымоход, собрал сумку и вновь превратился в трубочиста. Через десять минут он сидел на краю трубы с включенной рацией, настроенной на нужную волну. Тишина оборвалась, послышались щелчки и знакомый мужской голос.
— Патрон, первый появился. Уже сидит на крыше. Второго ребята встречают. Кажется, дело подходит к развязке.
— Три часа работы! Скоро светать начнет. Проведете их просекой, на дороге можете на хозяйку напороться. Поосторожней. Я встречаю вас у третьей опушки за пролеском…
— Все понял, патрон.
Иван настроился на другую волну. Ему тут же ответили.
— Я в боевой готовности, «Петушок».
— Отлично, «Сокол»! Распускай свои крылышки через тридцать минут. Вся надежда на тебя. Отбой, меня уже ждут.
Иван выключил рацию и бросил ее в трубу. На землю он спускался так же эффектно, как восходил на крышу. Внизу его ждали четверо охранников. В то же время Родион и Нырок надевали на себя акваланги.
— Назад доберемся минут за пять, — рассуждал Капралов. — Из трубы нас пробкой вышибет. Дойдем до плотины, и ты на дно. Двадцать минут по часам, и выныривай. Строго на север сто пятьдесят метров, фонарный столб у забора. Короче, сам все знаешь.
— Не дергайся, Родя. Считай, дело сделано. Я ведь как пес могу под забором за считанные минуты подкоп вырыть.
— Нет нужды. Ну, с Богом!
Они нырнули в бурлящий колодец. На берегу у плотины Родиона встретила не менее почетная делегация охранников. Ему помогли снять тяжелый акваланг и резиновый костюм, надетый на спортивный. В нем его и сопроводили до машины. В салоне «Газели» сидел грустный Иван и трое охранников, за рулем был Филипп. На полу стояла объемистая сумка Ушакова. Родион сел в машину и удивленно осмотрелся.
— Все нормально, приятель! — похлопал напарника по плечу Иван. — Нас вывезут из опасной зоны с почетным эскортом.
— Молодцы, ребята! — добавил Филипп, и машина тронулась с места.
Их везли через лес дорогой, которую они не знали. Везли минут десять, приблизительно километров шесть-семь. На опушке машина остановилась.
— Теперь вы пересядете в тот микроавтобус, и он довезет вас до Москвы, — сказал Филипп, указав на «фольксваген». — Генерал лично будет вас сопровождать. Он очень беспокоился за вас. Душевный старик.
Охранники, как конвоиры, сопроводили взломщиков из одной машины в другую.
В салоне микроавтобуса их ждал улыбающийся Корякин. К его ногам и положили сумку Ивана. Генерал имел свою охрану из трех человек, вооруженных короткоствольными автоматами. Филипп со своей группой вернулся в «Газель».
Теперь командовал Корякин.
— Поехали! — отдал он короткий приказ шоферу и, продолжая улыбаться, посмотрел на героев. — Как только я вас увидел, Борис, мне внутренний голос подсказал, что у вас нет в жизни преград. Надеюсь, я не ошибся в своей оценке?
— Корякин нагнулся и расстегнул сумку. Сверху лежал целлофановый пакет с кассетами и толстой тетрадью. Под ними пачки долларов. — И сколько здесь? — немного опешив, спросил бывший генерал.
— Один миллион триста тысяч долларов. Вы ошиблись, Федор Иваныч, Грановская держит деньги в главном сейфе. Доказательство налицо.
— Хороший куш! Вот что я вам скажу, мужики. Убить вас у меня рука не поднимется. Таких талантов на земле единицы. Я остаток жизни буду мучиться.
Совесть загрызет, и врагом вашим быть не хочу. Кассеты вы достали, и я обязан за них заплатить. Работа денег стоит. — Он отсчитал десять пачек и бросил их под ноги Ивану.
— Ваш гонорар. О тетрадке не беспокойтесь. Я сам лично передам ее губернатору.
— Мы за нее уже свои деньги получили, — холодно ответил Иван. — А там — ваше дело.
— Вы умный человек, Боря. Мне бы вас встретить лет пять назад, такие горы свернули бы! А сейчас я уже не тот. Зато у вас вся жизнь впереди. — Машина остановилась на шоссе.
— Ну вот и все. Дальше наши дорожки расходятся, — заключил Корякин. — Забирайте гонорар и прощайте.
Иван поднял с пола доллары, и они с Родионом вышли из машины. На такси до города у них хватало денег.
В то время, когда электронные часы на руке Нырка отсчитывали двадцать минут, он скинул с себя акваланг, маску, выплюнул мундштук и выплыл на поверхность. Кругом ни души. Он вылез на берег, скинул ласты и прямо в резиновом костюме перебежал через аллею и юркнул в кустарник. Глянув на стрелку компаса, он быстро сориентировался и короткими перебежками двинулся к северу.
Небо начинало бледнеть.
Михаил добрался до забора за семь минут и лег в кювете возле фонарного столба. По сторонам оглядываться не имело смысла, охрана здесь не ходит. Кругом колючий шиповник, а высоченный забор под током. Сумасшедших нет прыгать на ограду в тысячу вольт. Он прислушался. Шум донесся издалека, слабый, тихий.
Потом он начал усиливаться, и вскоре над усадьбой пролетел военный вертолет, очень низко, на уровне третьего этажа. Охранники увидели его в окно и очень удивились. Такого раньше не случалось. Вертолет скрылся за деревьями, но шум моторов не затихал. Они не знали, что машина зависла у северной ограды усадьбы прямо над фонарным столбом.
Из вертолета вниз полетел длинный толстый канат, его конец, завязанный узлом, ударялся о фонарный столб. Нырок выскочил из укрытия, как испуганный кот, вскарабкался по гладкой поверхности столба и ухватился за узел каната.
Вертолет тут же набрал высоту и полетел прочь. Вот почему Мишка не снял резиновый костюм: ветер трепал его с такой силой, что, если бы не костюм, он превратился бы в ледышку, а резина воздух не пропускала.
Его незабываемый полет длился минут десять, потом вертолет снизился до нужного уровня и Нырок спрыгнул на землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44