Уокер направил караван машин за здание и, пока люди Пена выгружали ящики с "книгами" из багажников своих автомобилей, непринужденно болтал с дежурным полицейским.
Разгрузив машины, все двадцать пять человек из команды Пены собрались в относительной прохладе конторы, снятой Уокером, и слушали итог его разговора с полицейским:
— Он разрешил нам ставить машины на аллее, что тянется за зданием, но при условии, что мы не будем ее перекрывать.
Пена согласно кивнул и добавил:
— Лучше бы оставаться в машинах. По крайней мере, в них хоть есть кондиционеры. В этой конторе от жары спятить можно!
— Контора идет вместе с разрешением на торговлю, — хмыкнул Уокер. — Здорово, а? По местному закону, чтобы заниматься бизнесом, необходимо иметь местный адрес. Это обошлось мне в 5 долларов за разрешение, 50 долларов за аренду помещения за неделю и еще 50 долларов, чтобы вступить в члены торговой палаты.
Он снова ухмыльнулся:
— И они еще смеют говорить, что это мы — жулики!
— Надо же и людям зарабатывать на жизнь, Вилли, — философски проворчал Пена. — Ну, ладно... Раздай разрешения и проследи, чтобы люди разобрались с ящиками. Там под книгами оружие и боеприпасы.
— О'кей!
— И еще, для большего правдоподобия разложи на столах книги, а пустые коробки выставь у окна, чтоб у любопытных не возникало никаких вопросов. И позаботься, чтобы надписи на коробках были хорошо видны с улицы.
Пена смахнул рукой пот со лба.
— Давай, шевелись, — добавил он. — Пусть ребята возвращаются в машины, как только все закончат. Черт! Здесь же от жары подохнуть можно!
Он протянул руку.
— Дай несколько визиток. Пойду раздам соседям. Сам понимаешь — общественные связи и все такое... К тому же это предлог, чтобы осмотреться.
Пена сунул визитки в карман и направился к выходу в сопровождении Уокера.
— Да, вот еще что: распорядись, чтобы в каждой машине на полу был автомат. Выставь книги в окнах конторы. И пусть все таскают при себе книжки. Все должно выглядеть как можно естественнее. И последнее... Мне бы не хотелось, чтоб все машины стояли на аллее, сгрудившись в одну кучу. Расставь их вокруг конторы на тот случай, если придется срочно сматываться.
Уокер кивнул, давая понять, что все понял, закрыл за Пена дверь и принялся за дело. К возвращению Пена и контора, и торговый зал выглядели должным образом и напоминали штаб разъездной группы книготорговцев. К стене Уокер булавками приколол карту города, которую купил за доллар двадцать пять центов у муниципального советника.
— Сколько времени нам потребуется, чтобы прочесать это захолустье? — спросил Пена.
Уокер задумчиво смотрел на карту.
— Я бы сказал, что мы могли бы обойти все дома за три-четыре часа или, если ты хочешь сделать работу как следует, за пять-шесть часов.
— Я хочу сделать работу быстро, — ответил Пена. — Только что на стоянке я видел одну очень интересную деталь...
— Да? — Уокер отвернулся от карты и уставился на своего патрона.
— Да, — Пена нахмурился и задумался. — Я видел машину Джулио. Скорее всего, это Болан оставил ее там. Я незаметно обошел машину кругом. Ключи торчат в замке, на сиденье видны пятна крови.
— Что ты думаешь по этому поводу, Лу?
— Мне бы хотелось знать, не следят ли легавые за машиной. Потом меня заинтересовало еще кое-что, Вилли. Двое полицейских из Лос-Анджелеса входили в комиссариат.
— Неужели?
— Да. Ты уверен, что убедил легавых в нашем намерении торговать книгами?
— Вполне.
— Нужно быть абсолютно уверенным, Вилли.
— Ну, хорошо. Я абсолютно уверен в этом. В мэрии плевали на все. Они лишь мечтали получить 50 долларов за этот барак.
— Пена потер нос, посмотрел на карту и заявил:
— Ладно, валяй. Но все же пусть Джонни Спифи последит за машиной Джулио. И поосторожней с полицией! Пускай возьмет с собой фото этого Болана, да и все остальные тоже. Помни, Вилли...
— Да, Лу?
— Парни должны зарубить себе на носу: мы здесь для того, чтобы прикончить Болана. Я больше не хочу слышать ни о каких срывах. Если мне кто-то скажет, что видел Болана, но не сможет сказать, что видел его потом мертвым... пусть тот лучше не возвращается... Ты понимаешь, что я имею в виду, Вилли?
— Понимаю, Лу. Не беспокойся. Мы собрали лучших людей со всех Штатов. Считай, что Болан уже покойник.
— Нужно, чтоб так оно и было, Вилли. Так велел Диджордже.
— А что делать, если его раньше нас возьмут легавые?
— Тогда пристрелите вместе с ним несколько полицейских, только-то и делов! Это такой контракт, что отступать нам нельзя, Вилли. Тебе все ясно?
Для Вилли Уокера воздух в конторе ощутимо посвежел. Многоопытный мафиози серьезно кивнул головой и ответил:
— Все ясно, Лу.
Глава 8
Мак Болан уютно устроился в мягком кожаном кресле в гостиной Брантзена. Из блондина, каким он был несколько недель тому назад, покидая Питтсфилд, Мак превратился в жгучего брюнета с благородной сединой на висках. Сейчас он выглядел, как сорокалетняя кокетка, пытающаяся с помощью овощных масок сохранить свежесть увядающей кожи: Джим приклеил ему на лоб, над каждым глазом и на скулах по кусочку пластыря, похожего на пластик. Ленты из того же материала тянулись справа и слева вдоль нижней челюсти и сходились под подбородком. Большой кусок обычного пластыря украшал нос Болана.
— Ну, как дела? — спросил Брантзен, входя в гостиную.
— Полагаю, неплохо, — ответил Болан, почти не шевеля губами. — Но, думаю, я еще не очень разговорчив.
— Может, сделать инъекцию обезболивающего? — предложил доктор.
Болан отрицательно качнул головой и, подняв руку с зажатым в кулаке зеркальцем, снова стал всматриваться в свое неузнаваемо изменившееся лицо.
— Никак не могу поверить, что это я, — пробормотал он. — А когда я уже смогу обойтись без этих штуковин? — Болан коснулся пальцем пластиковых лент.
— Если бы не эти, как ты говоришь, штуковины, то в обычных бинтах ты напоминал бы мумию, Мак, — ответил хирург. — Заметь, это единственное, что удерживает тебя на месте.
— Да, но как долго?
Брантзен пожал плечами.
— Это зависит от тебя, от способностей твоего организма к восстановлению. Может, неделю, может, две. Суть в том, что края оперированного участка не сшиваются, а прижимаются друг к другу. Поверь мне, это лучше, чем обычные хирургические швы. Но стоит потревожить пластиковые ленты, и у тебя на всю жизнь останутся грубые, неприятные шрамы. Так что пусть они делают свое дело. Скоро ты выйдешь отсюда с лицом красивым и розовым, как попка младенца.
— Трудно поверить, что все так просто, — едва шевеля губами, еще не отошедшими от заморозки, прокомментировал Болан.
— Это кажущаяся простота, — с улыбкой ответил Брантзен. — Когда начнет отходить заморозка, тебе небо с овчинку покажется. Здесь и вот здесь, — он указал пальцем, — я срезал кость, особенно на носу, а в других местах добавил силикона. Он мягкий и со временем может сместиться. Если вдруг такое случится, приедешь ко мне и я тобой займусь. Современные методы эстетической хирургии не имеют ничего общего с тем, что было раньше, хотя бы пару лет тому назад. Тебе вполне можно будет вернуть прежний облик... Если захочешь, конечно...
— Либо снова изменить мое лицо?
Хирург кивнул.
— Конечно. Только не стоит слишком злоупотреблять: природа этого не потерпит. Ты бы только видел, что можно сделать для девушки, которая хочет увеличить себе грудь или бедра, или... Возможности хирургии неограничены.
Болан попробовал улыбнуться, но почувствовал, что мышцы лица ему еще не подчиняются.
— Ты хочешь сказать, что можешь решить и проблемы пола?
— Я тебе еще раз говорю: возможности пластической хирургии неограничены, — серьезно ответил Брантзен. — То, что я сделал для тебя, — пустяки по сравнению с восстановительными операциями, которые я здесь провожу. В твоем случае мне не пришлось восстанавливать мягкие ткани... Пришлось всего лишь изменить один-два угла. Но, тем не менее, следует соблюдать осторожность. Если ты не будешь следить за собой, все может пойти насмарку. Тебе придется тщательно соблюдать все мои инструкции.
— А шрамы меня не выдадут?
— Нет, если не будешь пренебрегать моими советами! Во всяком случае, никто, кроме хирурга, занимающегося эстетической хирургией, ничего не заметит.
Болан снова уставился в зеркало.
— Обалдеть можно, — произнес он, наконец. — Даже с этими штуковинами, — Мак коснулся пальцем ленты, — я, как две капли воды, похож на рисунок. Но ведь это маска, разве не так? Не совсем обычная, но все же маска. В зеркале не мое отражение.
Брантзен согласно кивнул.
— Ну, если тебе так хочется, считай свое лицо маской. Но за такой маской ты можешь провести остаток своей жизни.
— Или сражаться, — негромко произнес Болан.
Хирург опустил глаза и, не скрывая волнения, сжал руки.
— Я подозревал, что ты подумаешь именно об этом.
— Это не просто мысль, Джим.
Болан уронил зеркало на колени.
— Это мой долг. У меня нет выбора. Я буду драться до победы или до гробовой доски.
— Мы словно снова вернулись во Вьетнам, — с горечью произнес Брантзен.
— Почти что так, — согласился Болан.
— Смиренным в наследство достанется земля, — с серьезной улыбкой сказал хирург.
— Верно, — отозвался Палач. — Но не раньше, чем ее освоят жестокие.
Он поморщился, поднес руки к лицу и осторожно прикоснулся к скулам.
— Чувствуешь, как отходит заморозка?
— А-а! Вот оно что, — скривился Болан. — Впечатление такое, будто кто-то бьет по голове молотком.
— Когда тебе покажется, будто ты угодил в камнедробилку, позови меня. Я помогу тебе пережить эти трудные часы.
— Только без наркотиков, — запротестовал Болан.
— Ничто другое не поможет, Мак.
— Тогда я обойдусь без них, — Болан, покачиваясь, поднялся на ноги. — Я должен сохранять ясное сознание.
— Чтобы не стать слишком уж смиренным, а?
Брантзен вовсе не хотел, чтобы в его словах прозвучали саркастические нотки, но вышло именно так.
— Ты угадал.
Болан сжал зубы, почувствовав острый приступ боли, и, чтобы отвлечься, осмотрел пистолет-пулемет и вставил новый магазин.
— Я задержался у тебя слишком долго, — заявил он.
— Но ты же не можешь уйти в таком виде!
— Вполне. Я научился чувствовать их, Джим. Они где-то близко, можешь поверить мне.
— Кто? — спросил хирург, заранее зная ответ.
— Свора. Псы мафии. Они здесь. Я знаю.
Брантзен вздохнул.
— Полагаю, ты прав. Они уже приходили. Я не хотел тебе говорить об этом, но... ну, ладно... если ты решил уйти, Мак, то не заводи разговоров с книготорговцами.
— А-а, вот, значит, какое прикрытие... — протянул Болан, собирая свои вещи.
— Да. Только те два типа, что приходили ко мне, очень плохо вошли в свою роль. Они предложили мне серию книг для комнаты ожидания в обмен на разрешение взглянуть на моих пациентов. Правда, я ответил им, что в настоящий момент в клинике никого нет. Собственно, так оно и есть. Потом они...
— Они поняли, чем ты здесь занимаешься? — быстро спросил Болан.
Брантзен покачал головой.
— Сомневаюсь. Мне кажется, они приняли клинику за санаторий или дом отдыха. Расспрашивали о вчерашней стрельбе... Не беспокоила ли она моих "стариков"... Думаю, они пытались поймать меня на слове, ведь я уже сказал им, что был один. Мои ответы, должно быть, их удовлетворили. Я видел, как они вошли в дом напротив.
— А ты видел, как они оттуда вышли? — спросил Болан.
Промолчав, Брантзен растерянно покачал головой.
— Покажи мне этот дом. Потом покажи, как выйти отсюда так, чтобы меня нельзя было видеть из того дома, затем...
Кто-то легонько постучал в дверь. Болан замолк и прижался к стене, прячась за дверью, пока Брантзен разговаривал с посетителем — симпатичной молодой женщиной в белом халате.
— Начальник полиции хотел бы поговорить с вами, доктор. Я попросила его подождать в вашем кабинете...
— Иду, — коротко ответил Брантзен, закрывая дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23