Мало ли что случается... Тот неизвестный убийца, что сейчас покоился среди скал Нью-Мексико, тоже внешне напоминал Кущенко, тоже был худощав и высок.
Один из этих двоих приближался к колючей проволоке, держа в руке ружье и вдвое согнувшись.
Но вот две фигуры слились в темноте. Видимо, они о чем-то говорили. После небольшой паузы неизвестные направились от ограды к главному зданию на территории.
Тут Болана осенило: источником щелчков была перерезаемая колючая проволока!
Теперь ситуация прояснялась. Один из них был человеком с базы, а второй — со стороны.
Когда эта парочка бесшумно побежала по территории к зданию, Болан рванул к бреши в колючей проволоке. Он представил, что он — врач-онколог, распознавший рак, злокачественную опухоль, распускающую по организму метастазы. Этой ночью Болан решил остановить процесс.
Операция неизбежна. Доктор Болан к ней готов. Можно начинать.
Он ждал до последней минуты и дождался... Если в эту игру вступил еще кто-то, то Болану очень хотелось узнать, что это за человек. Брешь в ограде была достаточно большой, чтобы в нее пролез и Болан, при этом он, правда, оцарапал палец так сильно, будто порезал его кухонным ножом. Он успел заметить одного неизвестного, когда они оба забежали в тень здания. Здесь находился Баланов, если его оттуда не перевели.
Перебегая из тени в тень, двое неизвестных бесшумно добрались до слабо освещенного окна главного здания. Если они беспрепятственно проникнут внутрь, может быть поздно.
Припав на одно колено, Болан вскинул оружие и упер приклад в плечо. В слабом свете окна он увидел сквозь оптический прицел движущуюся тень. Он не мог определить, кто это был — общие контуры мало что ему говорили. Собираясь нажать на спуск, Болан пожалел, что ему не удастся захватить их живьем.
Прицелившись, он выстрелил. Мощное оружие сильно ударило в плечо. Пуля с грохотом вошла в деревянную оконную раму, как раз прямо над головой фигуры. Фигура исчезла — в окне ничего не было видно. Они еще не успели войти в дом и находились на открытом воздухе. Выстрел заставил их задуматься, стоит ли влезать в дом.
Болан рванулся к главному зданию, когда прозвучала сирена. На базе тревога. Тоже неплохо. Внезапно площадка осветилась ярким, ослепляющим светом. Неожиданное возвращение дня, хоть и искусственное, на мгновение ослепило Болана.
Сирена выла так громко, что можно было разбудить покойника. К этому присоединился шум хлопающих дверей. Общее освещение становилось все интенсивнее, так как зажигались все новые и новые прожектора на крышах домов и ангаров.
В этой нервной обстановке каждый из неизвестных террористов стал действовать сам за себя. Из-за черной одежды их было трудно заметить. Ближайший из них Кущенко, в этом Болан уже не сомневался. Копна его черных волос сверкала в лучах прожекторов. На нем была его любимая кепка. Болан посмотрел в оптический прицел и увидел выражение его лица — это усмешка сразу отозвалась в памяти Палача. Он вспомнил крышу "Дал Текса". Болан нажал на спуск, и ухмылка Кущенко застыла на его лице. Раньше, чем Болану удалось припомнить его фамилию, Кущенко был мертв.
Его компаньон, которого Болан поймал в видоискатель оптического прицела, выглядел намного старше Кущенко, возможно, даже вдвое. Он тоже носил черную кепку, натянув ее на уши и сдвинув немного вперед. Он выглядел полным идиотом и походил на героя дешевых рассказов об усатом Дэвиде Нивене. То ли он был артистической натурой, то ли просто ударился в детство.
Так кто же он на самом деле?
Болан, очарованный внешним видом противника, расслабил палец, который уже держал на курке. Компаньон Кущенко метался возле главного здания, его действиями руководил испуг.
Прошло еще несколько минут...
Болан услышал, что бегут люди, — охрана высыпала на территорию. Он огляделся вокруг. Время поджимало. Спектакль подходил к финалу. Сейчас состоится заключительная сцена...
Плечо Палача вновь почувствовало сильную отдачу, и его выстрел пригвоздил к стенке тонкую фигуру усатого. Пуля со смещенным центром вошла в грудную клетку, разорвав все внутренности, и вышла через мягкие ткани, вонзившись в тяжелую дубовую стену главного здания.
Болан поднялся на ноги и побежал к убитому. В это время появились первые охранники. Один из них своей комплекцией заткнул бы за пояс обоих террористов — он был похож на высохшую мумию и если б не двигался очень быстро, то о нем можно было бы сказать, что он не проявляет никаких признаков жизни. Этого лейтенанта Болан знал.
Лейтенант развел руками:
— Ювелирная работа, сэр! Нам сообщили, что вы здесь. Только очень жаль, что вы прилетели слишком поздно. А то успели бы спасти мистера Коллингсуорта.
Болан даже глазом не моргнул. Распространять и выведывать чужие секреты не входило в его компетенцию.
У Палача были другие дела.
Эпилог
Хэл Броньола был покорен. Он налил себе и Элбрайту кофе, добавил сливок и сахара и передал чашку молодому человеку. Болан стоял у открытого окна в офисе Броньолы, спиной к ним обоим, и смотрел на улицу.
Нарушив молчание, Болан произнес:
— Я до сих пор не верю.
— Ну и ладно, — ответил Броньола, усаживаясь за свой стол, — ты и так знаешь только половину.
Оторвавшись от окна, Болан спросил:
— А вторую половину?
— Мы этого никогда не узнаем, Мак. Скорее всего, не узнаем... Коллингсуорт, кажется, сам занес себя в свои собственные списки.
— Хорошо, а причем тут я? Я его совсем не знал... Да и видел только раз — много лет назад. И все.
— Послушай. Никто не понимает, почему это произошло... Хотя линия поведения Коллингсуорта, по-моему, ясна и проста. В течение последних пятнадцати лет он играл двойную роль — и нашим и вашим. Он так к этому привык, что ему это очень нравилось. Когда дело зашло в тупик, он не выдержал. Такое трудно пережить.
— Ты ушел от вопроса и не ответил, почему я, Хэл? Зачем ты впутываешь меня в это дело? Чего ты хочешь?
— Во-первых — это работа для тебя. Кому как не тебе, ей заняться? Они водили тебя за нос, несмотря на то, что ты их очень интересовал как компаньон. Они высоко тебя ценили. Каким-то образом Коллингсуорт вышел на тебя, это его работа. Да, он был кабинетным мечтателем и размышлял о великих делах. Случилось так, что он узнал о тебе, вот и все доводы. Ты был для них самым крепким звеном в цепи.
— Почему?
— Потому что они видели в тебе подарочную ленточку на красивую коробку. Ты был нужен так же, как до этого Кущенко. Серьезно, это же неплохая идея? Ты сопротивлялся, и если бы им удалось угробить тебя на базе, где сидит Баланов, то это бы стало для них настоящим праздником. Нам с тобой было бы гораздо легче, если бы тебе удалось взять Кущенко живым. Он очень многое знал. К тому же ты — прекрасный кандидат на место убийцы Баланова. На самом деле, сейчас главным для них было — чтобы Баланов и Корниенко были мертвыми. Это избавило бы их от многих проблем.
— Получается, — сказал Болан, — что я для ЦРУ покушался на убийство президента?
— Болан, я-то знаю, что ты залез на крышу "Дал Текса" не за этим, — сказал Элбрайт.
— Да, Дон, ты прав, — согласился Броньола. — А ты, Мак, если сам хочешь до конца разобраться в этом деле, должен нам помочь добыть данные.
Элбрайт вздохнул, но ничего не сказал.
Тогда Болан спросил:
— Хорошо, а как насчет человека, которого я принял по ошибке за Кущенко, того, который собирался убрать Корниенко?
— Тут все просто, — ответил Элбрайт, обрадованный тем, что ему удастся сменить тему разговора, — тот человек, которого ты шлепнул по ошибке, был наемным убийцей, напарником Кущенко. Он имел несколько контрактов в Европе. Коллингсуорт хорошо разбирался в таких людях. На протяжении сорока лет он насобирал целую коллекцию таких типов. На него работали наемники нз любой вкус с совершенно различными специализациями. Этот парень подходил ему, но Коллингсуорт предпочел бы тебя, Мак. Вот тебе и вся загадка.
— Это и стало главной промашкой Коллингсуорта. Именно поэтому его план не удался. Он не учел возможность, что ты не согласишься работать на него, — Броньола сделал паузу, чтобы глотнуть кофе, — Болезненные амбиции. И ничего больше. Это его и погубило. Эти амбиции и подтолкнули его на мысль, что он сможет работать на два фронта.
— Боже, как стыдно, — сказал Элбрайт. — Я же когда-то им восхищался.
— А ты ему когда-нибудь об этом говорил? — спросил Болан. Его взгляд был направлен на Элбрайта в упор, что заставило молодого агента отвести глаза.
— Н-н-нет... Я... ммм... Но я думал, он и так это знает. Об этом не обязательно говорить вслух. Но ты учти, что его официальная деятельность заслуживала уважения. Так считал не только я. Коллингсуорт и сам в этом не сомневался. Он стоял у истоков этого дела еще при нацистском режиме... — его голос беспомощно затих.
— Но самое главное, — отрезал Броньола, — что потом он переменился. Со временем он начал двурушничать — в этом все дело... Он стал предателем.
— Я с тобой не совсем согласен, Хэл, — Болан отошел от окна и сел на диван, стоявший у стены. — Мне кажется, я знаю, о чем думал Коллингсуорт, — он считал, что человек — сам себе хозяин. Жить ему или умереть — решает он сам. Это может придать силы, а может и привести к печальному финалу. Что и произошло с Коллингсуортом.
— А ты? — спросил Броньола. — Тебя это убивает или придает сил?
— Иногда придает. Однозначно сложно ответить.
— Ладно, хрен с ним. Сам решай, как тебе следует поступить. Если ты знаешь, чего хочешь, то остальное — сущая чепуха.
— Я должен делать то, что должен... Правда, Коллингсуорт думал также. До сих пор удивляюсь, как я не клюнул на его удочку. Шестое чувство. Мне нужна уверенность в том, что я буду делать, когда приходит новый день. А как же иначе?
Вопрос Болана повис в воздухе. Все задумались. В мягко освещенном кабинете стало тихо.
Ответить не мог никто...

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35