Нельзя переходить на личности, считать кого-то хорошим или плохим. Значок полицейского символизировал собой свободу в обществе равных людей. Так понимал Болан. Значок свидетельствовал о том, что здесь нет места законам джунглей, что здравомыслящие люди собрались с целью построить порядочное общество и не позволят джунглям преступности взять верх над коллективным разумом.
Человек со значком полицейского стремился сдержать рост этих джунглей и иногда становился их жертвой. Встречались нечестные полицейские, что служило еще одним доказательством несовершенства человека. Человек не мог принизить ценность значка. Сам по себе значок являлся символом совершенства идеи и пользовался уважением тех, кто искал у него защиты, кто не желал жить в джунглях зла и страха.
Болан, развязавший крестовый поход против зла, не мог стрелять в символ добра. И потому его готовность к конфликту с законом вылилась в негативное отношение к самому сильному инстинкту любого воина — инстинкту самосохранения.
В джунглях животное, подвергшееся нападению, не размышляет над своими дальнейшими действиями. Оно подчиняется инстинкту: либо дерется, либо бежит прочь. Если убежать невозможно, то загнанный зверь будет вести борьбу не на жизнь, а на смерть, используя все, что у него есть — клыки, когти, рога...
И именно это беспокоило Болана-человека. Он не хотел, чтобы от инстинкта самосохранения зависел итог его встречи с полицией. Он постарается использовать малейшую возможность для бегства, но хотел быть уверенным, что в том случае, когда его загонят в угол, он сможет подавить свой инстинкт и умереть, если потребуется.
Болан сознательно развивал и культивировал в себе инстинкт смерти — своеобразную внутреннюю систему самоуничтожения, которая могла положить конец его войне. В конце концов, он все равно умрет, но при этом не запачкает своих рук кровью друзей.
Он никогда не убьет солдата, стоящего с ним по одну сторону баррикады.
Если он хотел продолжать свою войну, ему оставалось только одно — избегать полицейских. Избегать и прятаться — вовсе не синонимы. Иногда, чтобы избежать столкновения с полицией, Болану приходилось проникать в среду стражей закона и выдавать себя за одного из них.
Его нахальное вторжение в центральное управление полиции Детройта явилось как раз таким случаем. Ему было необходимо выяснить планы полиции, узнать, где и как пересечь джунгли преступного мира, выжить и не встретиться с полицейскими. А кроме того, Мака интересовало, не следят ли они за тем сектором джунглей, в который он непременно хотел попасть.
Они следили. Жаль...
Несмотря на то, что Бобби Кассиопея считался в мафиозных кругах незначительной фигурой, он все же попал в черный список полиции. Агенты ФБР совсем недавно начали подозревать, что «международный финансовый воротила» обеспечивает прикрытие крупных боссов мафии. Федеральная служба крайне неохотно принялась за разработку Кассиопеи. Открыто проявлять к нему интерес было равносильно курению рядом с открытой бочкой пороха. Включив его в черный список, федеральные агенты рисковали раскрыть свое тихое расследование, но желание получить Болана все же пересилило. И такой поворот событий не нравился Маку.
«Тихая слежка» за Кассиопеей — это понятно. Болан даже симпатизировал Броньоле и другим политическим лидерам, которые не желали ставить под удар дюжину, а то и больше многонациональных компаний, особенно теперь, когда страна балансировала на грани экономического кризиса.
«Энергетическая проблема» была лишь верхушкой айсберга, с которым Болан встретился в Техасе. Под водой же скрывался целый конгломерат гигантских международных корпораций, которые совместными усилиями могли до основания потрясти экономику даже такого гиганта, как США.
Кассиопея не был бандитом в обычном смысле этого слова. Он получил прекрасное образование в одном из престижных колледжей среднего запада, имел диплом юриста и считался признанным авторитетом в области международного права.
В одной из статей, опубликованных в «Ньюсуик», его назвали «золотым ребенком международных финансов», а в более игривом тоне «финансистом-плейбоем западного мира».
Только однажды его имя косвенно упоминалось в связи с аферами теневого бизнеса — несколько лет назад в штате Юта разразился скандал, связанный с продажей фальшивых ценных бумаг. Тогда Кассиопея сумет убедить общественность, что его одурачили, как и всех прочих.
На основании собранной информации Болан знал, что Бобби исполнился 41 год, женат он на итальянской графине, но живут они раздельно, у них двое детей, которые практически всю жизнь провели в самых престижных пансионатах Европы...
Бобби владел притоном в районе Кросс Пойнт Вудс — недалеко от яхт-клуба мафии. Кроме того у него были офисы в деловой части города, рядом с общественным центром, и «убежище» вблизи Болд Маунтин — это между Понтиаком и Флинтом. В одном их этих мест Болан рассчитывал отыскать ключ к загадке исчезновения Жоржетты Шеблё. Наступило такое время, когда от обезличенной войны за идеалы требовалось перейти к войне за жизнь конкретного человека.
Таким человеком была в данном случае Жоржетта.
Болан понимал, что ему необходимо было каким-то образом отрезать Кассиопею от тех, кто наблюдал за ним, заманить Бобби в такое место, где полиция не станет его искать, и приколоть снайперский значок на брюхо этому подонку.
Он должен сделать это. Но как?
Глава 15
Из кабинета тактического планирования Болан направился прямиком в полицейский гараж. Здесь обслуживались служебные автомобили и проводилась настройка их радиостанций на новые частоты спецсвязи со штабом. Это была рутинная работа, но дело осложнилось тем, что уж слишком много радиостанций нужно было перенастроить.
Мастеру «камуфляжа» необходим был один из этих автомобилей. Он быстро оценил обстановку, и его внимание привлек начальник службы эксплуатации автотехники — замотанный мужчина средних лет, которому приходилось выполнять огромный объем работ, обходясь минимальными средствами.
Болан обладал особым даром сходиться с людьми. Возможно, в этом крылся один из главных секретов его успеха.
Он подошел к начальнику автослужбы, улыбнулся и сказал:
— Не торопитесь, ведь все должно было быть сделано еще вчера, не так ли?
В ответ тот мрачно улыбнулся.
— Да, старая песня. Когда становится очень трудно, я посылаю всех к черту и ничего не беру до головы. И тогда сразу дела идут на поправку.
Болан, посмеиваясь, произнес:
— А если вы ошибаетесь, дружище? Если я пришел сюда, чтобы передать новый приказ: перестроить рации на старые частоты?
Улыбка исчезла с лица его собеседника.
— Точно?
Болан опять засмеялся и дружески похлопал начальника автослужбы по плечу.
— Да нет, конечно! Сейчас не время для таких дешевых шуток, — с этими словами Мак передал ему визитную карточку, которую вручил ему кто-то из фэбээровцев.
— Командор хочет, чтобы вы проверили свой список, там должна быть фамилия этого парня. Гляньте, все ли в порядке.
Начальник автослужбы взял карточку и взглянул на нее.
— Почему это федеральная служба не использует свои автомобили? Если они присылают сюда своего человека, пусть обеспечивают его автомобилем.
Болан пожал плечами.
— Вы же знаете, как бывает в такой суете. Но не брать же ему машину напрокат! К тому же всем сейчас заправляет полиция Детройта. Мы — только на третьих ролях.
Офицер засмеялся.
— Ну, ладно...
— Так он есть в списке или нет?
— Нет, — последовал тяжелый вздох, — но будет.
— Благодарю вас. Я заберу машину прямо сейчас. Сами понимаете, это связано с протоколом. Командор не хочет, чтобы гости, разъехавшись, рассказывали о нас всякие сказки.
— Да, — проворчал начальник автослужбы, просматривая регистрационный журнал, в его голосе звучало сочувствие. — Все та же старая песня! — он перевернул журнал и ткнул пальцем в нижнюю строчку.
— Вот, эта готова.
Болан взял шариковую ручку и нацарапал номер своего значка в соответствующей графе.
— Спасибо. С меня пиво!
— Лучше купи мне парочку механиков.
Болан засмеялся и повернулся к автомобилям.
— Первая в этом ряду?
— Да, заправлена и обслужена. У нее были небольшие проблемы с тормозами, но теперь все в порядке.
Болан поблагодарил и подошел к машине. Она была почти новая, без надписей и эмблем, а короткая антенна совсем не бросалась в глаза. Отлично. Мак сел за руль, проверил радиостанцию и как можно быстрее выехал из гаража.
План действий еще не совсем созрел в его голове, но Болан уже знал, что ему делать. А вот как он это сделает, будет зависеть от обстоятельств.
Несмотря на неблагоприятные условия, Палач снова переходил в наступление.
* * *
Полицейские Ларсон и Пападо уже два часа несли службу и не рассчитывали на скорое окончание дежурства. Они вели наблюдение из машины, припаркованной напротив главного входа в здание «Кадиллак Тауэр», третий детектив находился в вестибюле и имел с ними прямую радиосвязь.
Увеличенные фотоснимки Бобби Кассиопеи, переснятые из журнала и старых газет, лежали на сиденье между ними, вперемежку с фотороботом главного человека дня — Мака Болана.
Ларсон открыл термос с кофе и налил порцию в бумажный стаканчик.
— Тебе плеснуть? — спросил он напарника.
Пападо отрицательно покачал головой и пожаловался:
— Вся задница онемела.
— Ну, так смени позу, — предложил Ларсон.
— Пробовал — не помогает.
— Тогда погоняй шары в кармане. Разгонишь кровь, — ухмыльнулся Ларсон.
Пападо хихикнул.
— Разгонишь, как же! Вот если б мне напарницу, а не напарника, тогда... — он мечтательно закатил глаза.
Ларсон глотнул немного кофе и вдруг быстро опустил стаканчик.
— Ну-ка, взгляни на этого парня, — полицейский ткнул пальцем в окно, указывая на высокого человека, подходившего к зданию «Кадиллак Тауэр».
— Да, внешне подходит под описание, но староват.
— Все-таки, давай проверим.
Пападо вздохнул и поднес ко рту микрофон миниатюрной рации.
— Эй, Поль! Присмотрись-ка к человеку, который сейчас войдет в вестибюль.
Ответ не заставил себя ждать:
— О'кей.
Спустя минуту рация снова ожила:
— "Ударная-3", вы ошиблись.
Ларсон скорчил рожу, Пападо разочарованно вздохнул. Наблюдение продолжалось. То и дело полицейские терли глаза и крутили головами, стараясь снять напряжение с мышц шеи. Пападо хрустел суставами пальцев и без конца елозил по сиденью, пытаясь найти удобное положение. Минут через десять Ларсон не выдержал и сказал:
— Черт бы ее побрал, эту полицейскую работу! Вся ее прелесть заключается в том, что ты постоянно борешься с самим собой, а закончится она очками с бифокальными стеклами, мозолями на заднице и ломотой в коленях. И за что нам такие муки, Паппи? Какого черта мы этим занимаемся?
— Зарабатываем на жизнь, — пожал плечами Пападо.
— Уж лучше играть в теннис или в гольф. Господи, ну почему на нашу долю выпала такая работа?
Пападо раздраженно заворочался на сиденье.
— Слушай, Чак, кончай капать на мозги!
Ларсон замолчал, но через минуту забубнил снова:
— Санди хочет разводиться.
— Красивая женщина. Жаль, — равнодушно отозвался Пападо.
— Я серьезно говорю. Она дошла до точки. Сказала: «Я или служба».
— Вот это плохо. Тебе будет ее не хватать, Чак.
— Брось ты свои шуточки.
— Я не шучу.
— Нам никак не удается сводить концы с концами. Еле дотягиваем от зарплаты до зарплаты, оплачиваем счета, иногда пытаемся исхитриться и не заплатить. Ты давно был в бакалейном магазине? Черт... даже не знаю, Паппи!
— Не знаешь чего?
— Мы не можем тронуть этих скотов!
— К чему ты клонишь, Чак?
— Может, принять от них конверт с деньгами? — пробормотал Ларсон.
— Эй, полегче парень! — Пападо тяжело взглянул на напарника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Человек со значком полицейского стремился сдержать рост этих джунглей и иногда становился их жертвой. Встречались нечестные полицейские, что служило еще одним доказательством несовершенства человека. Человек не мог принизить ценность значка. Сам по себе значок являлся символом совершенства идеи и пользовался уважением тех, кто искал у него защиты, кто не желал жить в джунглях зла и страха.
Болан, развязавший крестовый поход против зла, не мог стрелять в символ добра. И потому его готовность к конфликту с законом вылилась в негативное отношение к самому сильному инстинкту любого воина — инстинкту самосохранения.
В джунглях животное, подвергшееся нападению, не размышляет над своими дальнейшими действиями. Оно подчиняется инстинкту: либо дерется, либо бежит прочь. Если убежать невозможно, то загнанный зверь будет вести борьбу не на жизнь, а на смерть, используя все, что у него есть — клыки, когти, рога...
И именно это беспокоило Болана-человека. Он не хотел, чтобы от инстинкта самосохранения зависел итог его встречи с полицией. Он постарается использовать малейшую возможность для бегства, но хотел быть уверенным, что в том случае, когда его загонят в угол, он сможет подавить свой инстинкт и умереть, если потребуется.
Болан сознательно развивал и культивировал в себе инстинкт смерти — своеобразную внутреннюю систему самоуничтожения, которая могла положить конец его войне. В конце концов, он все равно умрет, но при этом не запачкает своих рук кровью друзей.
Он никогда не убьет солдата, стоящего с ним по одну сторону баррикады.
Если он хотел продолжать свою войну, ему оставалось только одно — избегать полицейских. Избегать и прятаться — вовсе не синонимы. Иногда, чтобы избежать столкновения с полицией, Болану приходилось проникать в среду стражей закона и выдавать себя за одного из них.
Его нахальное вторжение в центральное управление полиции Детройта явилось как раз таким случаем. Ему было необходимо выяснить планы полиции, узнать, где и как пересечь джунгли преступного мира, выжить и не встретиться с полицейскими. А кроме того, Мака интересовало, не следят ли они за тем сектором джунглей, в который он непременно хотел попасть.
Они следили. Жаль...
Несмотря на то, что Бобби Кассиопея считался в мафиозных кругах незначительной фигурой, он все же попал в черный список полиции. Агенты ФБР совсем недавно начали подозревать, что «международный финансовый воротила» обеспечивает прикрытие крупных боссов мафии. Федеральная служба крайне неохотно принялась за разработку Кассиопеи. Открыто проявлять к нему интерес было равносильно курению рядом с открытой бочкой пороха. Включив его в черный список, федеральные агенты рисковали раскрыть свое тихое расследование, но желание получить Болана все же пересилило. И такой поворот событий не нравился Маку.
«Тихая слежка» за Кассиопеей — это понятно. Болан даже симпатизировал Броньоле и другим политическим лидерам, которые не желали ставить под удар дюжину, а то и больше многонациональных компаний, особенно теперь, когда страна балансировала на грани экономического кризиса.
«Энергетическая проблема» была лишь верхушкой айсберга, с которым Болан встретился в Техасе. Под водой же скрывался целый конгломерат гигантских международных корпораций, которые совместными усилиями могли до основания потрясти экономику даже такого гиганта, как США.
Кассиопея не был бандитом в обычном смысле этого слова. Он получил прекрасное образование в одном из престижных колледжей среднего запада, имел диплом юриста и считался признанным авторитетом в области международного права.
В одной из статей, опубликованных в «Ньюсуик», его назвали «золотым ребенком международных финансов», а в более игривом тоне «финансистом-плейбоем западного мира».
Только однажды его имя косвенно упоминалось в связи с аферами теневого бизнеса — несколько лет назад в штате Юта разразился скандал, связанный с продажей фальшивых ценных бумаг. Тогда Кассиопея сумет убедить общественность, что его одурачили, как и всех прочих.
На основании собранной информации Болан знал, что Бобби исполнился 41 год, женат он на итальянской графине, но живут они раздельно, у них двое детей, которые практически всю жизнь провели в самых престижных пансионатах Европы...
Бобби владел притоном в районе Кросс Пойнт Вудс — недалеко от яхт-клуба мафии. Кроме того у него были офисы в деловой части города, рядом с общественным центром, и «убежище» вблизи Болд Маунтин — это между Понтиаком и Флинтом. В одном их этих мест Болан рассчитывал отыскать ключ к загадке исчезновения Жоржетты Шеблё. Наступило такое время, когда от обезличенной войны за идеалы требовалось перейти к войне за жизнь конкретного человека.
Таким человеком была в данном случае Жоржетта.
Болан понимал, что ему необходимо было каким-то образом отрезать Кассиопею от тех, кто наблюдал за ним, заманить Бобби в такое место, где полиция не станет его искать, и приколоть снайперский значок на брюхо этому подонку.
Он должен сделать это. Но как?
Глава 15
Из кабинета тактического планирования Болан направился прямиком в полицейский гараж. Здесь обслуживались служебные автомобили и проводилась настройка их радиостанций на новые частоты спецсвязи со штабом. Это была рутинная работа, но дело осложнилось тем, что уж слишком много радиостанций нужно было перенастроить.
Мастеру «камуфляжа» необходим был один из этих автомобилей. Он быстро оценил обстановку, и его внимание привлек начальник службы эксплуатации автотехники — замотанный мужчина средних лет, которому приходилось выполнять огромный объем работ, обходясь минимальными средствами.
Болан обладал особым даром сходиться с людьми. Возможно, в этом крылся один из главных секретов его успеха.
Он подошел к начальнику автослужбы, улыбнулся и сказал:
— Не торопитесь, ведь все должно было быть сделано еще вчера, не так ли?
В ответ тот мрачно улыбнулся.
— Да, старая песня. Когда становится очень трудно, я посылаю всех к черту и ничего не беру до головы. И тогда сразу дела идут на поправку.
Болан, посмеиваясь, произнес:
— А если вы ошибаетесь, дружище? Если я пришел сюда, чтобы передать новый приказ: перестроить рации на старые частоты?
Улыбка исчезла с лица его собеседника.
— Точно?
Болан опять засмеялся и дружески похлопал начальника автослужбы по плечу.
— Да нет, конечно! Сейчас не время для таких дешевых шуток, — с этими словами Мак передал ему визитную карточку, которую вручил ему кто-то из фэбээровцев.
— Командор хочет, чтобы вы проверили свой список, там должна быть фамилия этого парня. Гляньте, все ли в порядке.
Начальник автослужбы взял карточку и взглянул на нее.
— Почему это федеральная служба не использует свои автомобили? Если они присылают сюда своего человека, пусть обеспечивают его автомобилем.
Болан пожал плечами.
— Вы же знаете, как бывает в такой суете. Но не брать же ему машину напрокат! К тому же всем сейчас заправляет полиция Детройта. Мы — только на третьих ролях.
Офицер засмеялся.
— Ну, ладно...
— Так он есть в списке или нет?
— Нет, — последовал тяжелый вздох, — но будет.
— Благодарю вас. Я заберу машину прямо сейчас. Сами понимаете, это связано с протоколом. Командор не хочет, чтобы гости, разъехавшись, рассказывали о нас всякие сказки.
— Да, — проворчал начальник автослужбы, просматривая регистрационный журнал, в его голосе звучало сочувствие. — Все та же старая песня! — он перевернул журнал и ткнул пальцем в нижнюю строчку.
— Вот, эта готова.
Болан взял шариковую ручку и нацарапал номер своего значка в соответствующей графе.
— Спасибо. С меня пиво!
— Лучше купи мне парочку механиков.
Болан засмеялся и повернулся к автомобилям.
— Первая в этом ряду?
— Да, заправлена и обслужена. У нее были небольшие проблемы с тормозами, но теперь все в порядке.
Болан поблагодарил и подошел к машине. Она была почти новая, без надписей и эмблем, а короткая антенна совсем не бросалась в глаза. Отлично. Мак сел за руль, проверил радиостанцию и как можно быстрее выехал из гаража.
План действий еще не совсем созрел в его голове, но Болан уже знал, что ему делать. А вот как он это сделает, будет зависеть от обстоятельств.
Несмотря на неблагоприятные условия, Палач снова переходил в наступление.
* * *
Полицейские Ларсон и Пападо уже два часа несли службу и не рассчитывали на скорое окончание дежурства. Они вели наблюдение из машины, припаркованной напротив главного входа в здание «Кадиллак Тауэр», третий детектив находился в вестибюле и имел с ними прямую радиосвязь.
Увеличенные фотоснимки Бобби Кассиопеи, переснятые из журнала и старых газет, лежали на сиденье между ними, вперемежку с фотороботом главного человека дня — Мака Болана.
Ларсон открыл термос с кофе и налил порцию в бумажный стаканчик.
— Тебе плеснуть? — спросил он напарника.
Пападо отрицательно покачал головой и пожаловался:
— Вся задница онемела.
— Ну, так смени позу, — предложил Ларсон.
— Пробовал — не помогает.
— Тогда погоняй шары в кармане. Разгонишь кровь, — ухмыльнулся Ларсон.
Пападо хихикнул.
— Разгонишь, как же! Вот если б мне напарницу, а не напарника, тогда... — он мечтательно закатил глаза.
Ларсон глотнул немного кофе и вдруг быстро опустил стаканчик.
— Ну-ка, взгляни на этого парня, — полицейский ткнул пальцем в окно, указывая на высокого человека, подходившего к зданию «Кадиллак Тауэр».
— Да, внешне подходит под описание, но староват.
— Все-таки, давай проверим.
Пападо вздохнул и поднес ко рту микрофон миниатюрной рации.
— Эй, Поль! Присмотрись-ка к человеку, который сейчас войдет в вестибюль.
Ответ не заставил себя ждать:
— О'кей.
Спустя минуту рация снова ожила:
— "Ударная-3", вы ошиблись.
Ларсон скорчил рожу, Пападо разочарованно вздохнул. Наблюдение продолжалось. То и дело полицейские терли глаза и крутили головами, стараясь снять напряжение с мышц шеи. Пападо хрустел суставами пальцев и без конца елозил по сиденью, пытаясь найти удобное положение. Минут через десять Ларсон не выдержал и сказал:
— Черт бы ее побрал, эту полицейскую работу! Вся ее прелесть заключается в том, что ты постоянно борешься с самим собой, а закончится она очками с бифокальными стеклами, мозолями на заднице и ломотой в коленях. И за что нам такие муки, Паппи? Какого черта мы этим занимаемся?
— Зарабатываем на жизнь, — пожал плечами Пападо.
— Уж лучше играть в теннис или в гольф. Господи, ну почему на нашу долю выпала такая работа?
Пападо раздраженно заворочался на сиденье.
— Слушай, Чак, кончай капать на мозги!
Ларсон замолчал, но через минуту забубнил снова:
— Санди хочет разводиться.
— Красивая женщина. Жаль, — равнодушно отозвался Пападо.
— Я серьезно говорю. Она дошла до точки. Сказала: «Я или служба».
— Вот это плохо. Тебе будет ее не хватать, Чак.
— Брось ты свои шуточки.
— Я не шучу.
— Нам никак не удается сводить концы с концами. Еле дотягиваем от зарплаты до зарплаты, оплачиваем счета, иногда пытаемся исхитриться и не заплатить. Ты давно был в бакалейном магазине? Черт... даже не знаю, Паппи!
— Не знаешь чего?
— Мы не можем тронуть этих скотов!
— К чему ты клонишь, Чак?
— Может, принять от них конверт с деньгами? — пробормотал Ларсон.
— Эй, полегче парень! — Пападо тяжело взглянул на напарника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20