Санчес с достоинством последовал за ним.
— Оставьте нас наедине, — приказал подполковник, обведя присутствующих тяжелым взглядом. Профессор подошел к Найденову.
— Что происходит?
— Им нужно поговорить тет-а-тет, — уклончиво объяснил майор. И предчувствуя неприятности, добавил:
— Скажите бушменам, чтобы они на всякий случай спрятались за свои перегородки.
Вентура раздраженно пожал плечами и что-то прокричал возникшему перед ним вождю. Тот с трудом отогнал возбужденно разглядывающих вертолет соплеменников. Рубцов подождал, пока все скрылись из виду. Потом развернулся, схватил рукой отворот куртки Санчеса: «Ну, рассказывай, полковник». И бешено заглянул ему в глаза.
Санчес спокойно накрыл своей ладонью руку Рубцова и молча принялся разжимать его кулак. Пальцы Рубцова впились намертво. Санчес упорствовал. Никто из них уступать не собирался. Не выдержав натяжения, треснула ткань куртки, и кубинец освободился от захвата Рубцова. Но второй рукой подполковник нанес Санчесу удар по голове — лишь моментальная реакция позволила Санчесу слегка уклониться, и кулак едва задел его челюсть. Ответный короткий удар кубинца по корпусу застал Рубцова врасплох. Подполковник тяжело осел на стол. И вдогонку получил еще один прямой удар. Потрясенный, он потерял ориентир. Санчес дождался, пока подполковник оклемается, и в момент, когда Рубцов попытался встать, ребром ладони провел в направлении шеи завершающий удар. Но рука лишь со свистом рубанула воздух, потому что Рубцов умудрился пяткой с разворота достать кубинца точно в печень. Санчес рухнул на колено, упершись обеими руками о землю. Сохранив вертикальное положение, он, превозмогая резкую боль, привстал и отступил несколько шагов назад. Рубцов успел принять защитную стойку.
Потрясенные обоюдными ударами, противники испытующе смотрели друг на друга затуманенными глазами.
— Рассказывай, пока я тебя не убил, — прохрипел Рубцов.
— Вряд ли удастся, — с достоинством ответил Санчес.
— Мне жаль тебя разочаровывать... с этими словами подполковник пошел в атаку.
Кубинец хорошо держал дистанцию. Сначала рука, а потом и нога Рубцова не достигли цели. В ответ же ему самому пришлось уклоняться от серии ударов. Желая восстановить силы, противники снова разошлись.
— Ты дал приказ уничтожить наших летчиков? — с трудом регулируя дыхание, спросил Рубцов.
Санчес предпочитал молчать.
— Мне признался один ублюдок, которого я подстрелил. Они не солдаты народной армии, они люди Оливейры...
— Да. Это переодетые люди Оливейры, — глухо повторил кубинец. И, помолчав, добавил:
— Емельянов продал ему ваши вертолеты.
Это известие Рубцов воспринял как еще один коварный удар. Он несколько расслабился и раскрылся. При желании Санчес одним прыжком мог бы наказать его за эту оплошность. Но кубинец не шелохнулся.
— Не верю... не верю... не верю... — упрямо повторил Рубцов.
— Мне врать не имеет смысла.
— Но ведь ребят непременно убили бы...
— Здесь каждого из нас могут убить в любой момент. Я отвечаю за своих кубинцев, — безразлично произнес Санчес. — Емельянов хотел подставить меня...
Рубцов потерял всякую охоту продолжать драку. Он повернулся спиной и направился к столу. Медленно усевшись на него и вытянув ноги, подполковник задумчиво объяснил вслух сам себе: «Знаю, был сговор. В госпитале. Когда вы говорили по-испански».
— Сговор у твоих командиров. Я лишь исполняю приказ. Как и ты.
Санчес подошел к столу и сел рядом.
— Твое счастье, что я сумел ребят отбить. А Емельянов ответит передо мной лично. По моему уставу.
Трудно было не поверить Рубцову. Санчес осторожно добавил:
— Он не один.
— До всех доберусь, — заверил Рубцов. — Но от тебя, полковник, не ожидал. Ты ведь такой же мужик, как и я.
— Жертвовать своими я не мог, — просто и честно ответил Санчес.
Рубцов вздохнул.
— Получается, идем вместе, а воюем каждый за себя.
— Хорошо, что ты отбил вертолеты. Я бы поступил так же.
— Ладно. Вернемся в Луанду — разберемся, — подвел черту Рубцов.
Оба замолчали, думая каждый о своем.
ВОЖДЬ
Воспользовавшись затишьем, к недавним противникам подошел вождь в сопровождении профессора.
— Переведите вашему другу, — обратился Вентура к кубинцу, — вождь опечален тем, что вы осквернили ссорой их стоянку. Бушмены вынуждены покинуть это место и не окажут более вам своего расположения.
Санчес пожал плечами, но перевел слова профессора.
— Пусть катятся ко всем чертям! — раздраженно крикнул Рубцов и резко встал.
Вождь его поведение расценил как агрессию и воинственно поднял над головой небольшое копье.
— Будешь еще перед моим носом палкой размахивать?! — в Рубцове снова закипела ярость.
Вождь замер и лишь лицом продолжал делать устрашающие гримасы.
Рубцов подскочил к нему и рванул рукой высоко задранное копье. Бушмен попытался удержать свое оружие. Рубцов не отпускал. При этом медленно двигался вокруг бушмена, заставляя его поворачиваться в том же направлении. Несколько раз Рубцов пробовал рвануть копье на себя, но вождь, ростом едва достигавший широкой груди подполковника, сдаваться не собирался. Все племя высыпало на площадку возле стола и со страхом наблюдало за происходящим. Рубцову показалось, что дикарь просто издевается над ним. И одна из презрительных рож, скорченных бушменом, стала искрой, необходимой для взрыва. «Да иди ты!» — заорал Рубцов и, еще раз рванув на себя копье с вцепившимся в него вождем, обрушил на того удар ногой. Бушмен, выпустив копье, пролетел несколько метров в сторону и упал навзничь, ударившись шейными позвонками о кромку стола. Раздался тихий хруст, и голова вождя свесилась набок. Все замерли.
Первым оправился от шока профессор Вентура. Несколько минут он возился над безжизненно лежавшим телом, потом выпрямился и грозно произнес:
«Вождь убит».
— Вождь умер, так же скупо перевел Санчес.
Рубцов в растерянности рассматривал бушменов. Те молчали, не в силах осознать случившееся.
— Уведите подполковника, — приказал профессор. Санчес подошел к Рубцову, взял его за локоть и увлек за собой. Найденов и солдаты поспешно ретировались вслед за командирами. Охваченные ужасом бушмены приблизились к трупу вождя. Рубцов, ни на кого не обращая внимания, залез в вертолет.
Бессмысленность только что свершившегося убийства навалилась на него тяжелым оцепенением. Перед глазами мелькало почти мальчишеское лицо вождя, гневно надувающего щеки и по-клоунски шевелящего широкими ноздрями.
— Как же это я? — в никуда задавал вопрос подполковник.
Его одиночество нарушила Женька. Тихо подошла и провела рукой по его мокрому лбу. Рубцов не отреагировал, хотя и ощутил легкое скольжение энергичной ладошки.
— Ты не виноват. Это нервы, — принялась быстро глотая слова шептать девушка:
— Глупый случай. Ты не жестокий. Ведь мог расстрелять всех бандитов, когда пришел к нам на помощь. Но не устроил бойни... А этот бушмен сам виноват. Разве можно было на тебя замахиваться копьем? Ну, успокойся... Они все равно долго не живут. Сама видела в городе, как их машинами на дорогах давят. Ну, хороший мой, ну, перестань, — Женька прикоснулась к его щеке, словно хотела вытереть невидимые слезы.
Снаружи доносились редкие удары барабанов, вопли и стенания бушменов. Женька глянула в иллюминатор:
— Уходят. Совсем уходят. Жалко их. Дикие. Ничего, нового вождя выберут. Хуже, если бы его съел крокодил или укусила змея.
Рубцов прислушивался к удалявшимся звукам барабанов. Женька присела рядом на кончик скамейки, готовая тут же подскочить и выполнить любое приказание подполковника. Рубцов поднял на нее усталые притихшие глаза и долго вглядывался, изучая как будто впервые ее лицо. Женька смутилась. Нечто невидимое, но витавшее над их головами, обняло их обоих и сблизило. Даже самые желанные объятия не принесли бы того ощущения единения, которое родилось между ними в эту минуту. Женька томительно затихла под взглядом Рубцова и отдала ему всю свою волю. Время исчезло. А вместе с ним исчезли маленький вождь, бушмены, полковник Санчес и трагически ссутулившийся профессор Вентура. Но вот взгляд Рубцова снова приобрел привычную жесткость, и он прохрипел:
— Спирт в аптечке есть?
— Запаслась.
— Налей стакан.
— Не надо.
— Надо, — откашлявшись, возразил подполковник.
Медсестра покорно достала из ящика флягу и передала Рубцову. Тот поднял валявшийся рядом в проходе пластиковый стаканчик. «Принеси воды».
Женька молча открыла ему банку прохладительного напитка. Рубцов долго смотрел на колебания спирта в стаканчике, потом глубоко вздохнул: «Видит Бог, я не хотел убивать». И залпом выпил. Внутрь вертолета забрался Найденов.
Стараясь не глядеть подполковнику в глаза, сообщил, что профессор Вентура отказывается продолжать экспедицию и требует доставить его обратно в Луанду.
— Ах, требует? — протяжно повторил Рубцов. Смял стаканчик, бросил его обратно в проход. — В таком случае передай полковнику Санчесу мой приказ: арестовать профессора и передать по рации Сантушу, чтобы он немедленно привел сюда весь отряд. Пора кончать этот хренов маскарад.
— Но... товарищ подполковник...
— Никаких «но», товарищ майор. Выполняйте приказ!
Не зная, у кого искать поддержку, Найденов оторопело взглянул на медсестру. Женька безнадежно подняла вверх тонкие брови.
— Будет скандал, — с нажимом объяснил ей Найденов.
Ответил ему Рубцов:
— Мы сюда пришли не бушменов коллекционировать. Впереди захват крепости. Бой. Для профессора лучше и безопасней находиться под арестом. Так и передай ему. — Немного помолчав, уже почти закричал:
— Больше не задерживаю.
Выполняй приказ! — После чего закрыл глаза и склонил голову набок. Через минуту он впал в тяжелое пьяное забытье. Найденов, проклиная все на свете, отправился выполнять приказ.
САНТУШ
Темная быстрая ночь упала на притихший лагерь. Несмотря на усталость, никто, кроме Рубцова, не мог заснуть. Ночная жизнь саванны подкралась к палаткам, таилась в неприглядных тенях возле больших костров Изредка над головами бесшумно скользили темные, с огромными крыльями птицы.
Почти все участники экспедиции, включая и недавно появившихся во главе с Сантушем бойцов спецназа, сидели молча, всматриваясь в бесконечную игру огня.
Некоторые вяло жевали большие жареные куски разделанных туш антилоп, брошенных бушменами. Сержант Сантуш с несколькими товарищами играли в карты. Азарт выражался в жестах и коротких восклицаниях.
Вдруг в тишине зловеще возник вой шакалов. Сначала показалось, что где-то заплакал ребенок. Найденов вздрогнул от неожиданности. Плач сразу оказался подхвачен и превратился в заунывное бесконечное причитание. Солдаты не обратили никакого внимания на эти звуки. А у Найденова защемило сердце. Снова нахлынули мысли о нелепой смерти бушмена. Невольно он подумал о Рубцове и пришел к выводу: когда человек не ценит собственную жизнь, то и жизнь другого не представляет для него ни малейшей ценности. За те несколько дней, которые майор провел в компании с Рубцовым, его новый знакомый уже дважды мог стать покойником. Сперва в дурацкой пьяной драке в баре и вчера, когда бросился в одиночку спасать Женьку и вертолеты. Есть раненые, увечные, убитые, а он спит себе пьяный, и хоть бы что с ним случилось. Разумеется, дело не в том, прав подполковник или нет. А в том, что Рубцов заряжен на конфликт, носит в себе опасность. Не прощает никого, кто встает на его пути. Он из той редкой породы людей, которых можно убить, но победить невозможно. И в то же время, когда он тихий, наивный и одинокий, кажется, от него веет непоколебимым покоем, и это приручает к нему.
Размышления Найденова, рождавшиеся под аккомпанемент воя шакалов, прервал внезапный топот. Словно кавалерийский полк снялся со стоянки и сразу перешел в галоп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Оставьте нас наедине, — приказал подполковник, обведя присутствующих тяжелым взглядом. Профессор подошел к Найденову.
— Что происходит?
— Им нужно поговорить тет-а-тет, — уклончиво объяснил майор. И предчувствуя неприятности, добавил:
— Скажите бушменам, чтобы они на всякий случай спрятались за свои перегородки.
Вентура раздраженно пожал плечами и что-то прокричал возникшему перед ним вождю. Тот с трудом отогнал возбужденно разглядывающих вертолет соплеменников. Рубцов подождал, пока все скрылись из виду. Потом развернулся, схватил рукой отворот куртки Санчеса: «Ну, рассказывай, полковник». И бешено заглянул ему в глаза.
Санчес спокойно накрыл своей ладонью руку Рубцова и молча принялся разжимать его кулак. Пальцы Рубцова впились намертво. Санчес упорствовал. Никто из них уступать не собирался. Не выдержав натяжения, треснула ткань куртки, и кубинец освободился от захвата Рубцова. Но второй рукой подполковник нанес Санчесу удар по голове — лишь моментальная реакция позволила Санчесу слегка уклониться, и кулак едва задел его челюсть. Ответный короткий удар кубинца по корпусу застал Рубцова врасплох. Подполковник тяжело осел на стол. И вдогонку получил еще один прямой удар. Потрясенный, он потерял ориентир. Санчес дождался, пока подполковник оклемается, и в момент, когда Рубцов попытался встать, ребром ладони провел в направлении шеи завершающий удар. Но рука лишь со свистом рубанула воздух, потому что Рубцов умудрился пяткой с разворота достать кубинца точно в печень. Санчес рухнул на колено, упершись обеими руками о землю. Сохранив вертикальное положение, он, превозмогая резкую боль, привстал и отступил несколько шагов назад. Рубцов успел принять защитную стойку.
Потрясенные обоюдными ударами, противники испытующе смотрели друг на друга затуманенными глазами.
— Рассказывай, пока я тебя не убил, — прохрипел Рубцов.
— Вряд ли удастся, — с достоинством ответил Санчес.
— Мне жаль тебя разочаровывать... с этими словами подполковник пошел в атаку.
Кубинец хорошо держал дистанцию. Сначала рука, а потом и нога Рубцова не достигли цели. В ответ же ему самому пришлось уклоняться от серии ударов. Желая восстановить силы, противники снова разошлись.
— Ты дал приказ уничтожить наших летчиков? — с трудом регулируя дыхание, спросил Рубцов.
Санчес предпочитал молчать.
— Мне признался один ублюдок, которого я подстрелил. Они не солдаты народной армии, они люди Оливейры...
— Да. Это переодетые люди Оливейры, — глухо повторил кубинец. И, помолчав, добавил:
— Емельянов продал ему ваши вертолеты.
Это известие Рубцов воспринял как еще один коварный удар. Он несколько расслабился и раскрылся. При желании Санчес одним прыжком мог бы наказать его за эту оплошность. Но кубинец не шелохнулся.
— Не верю... не верю... не верю... — упрямо повторил Рубцов.
— Мне врать не имеет смысла.
— Но ведь ребят непременно убили бы...
— Здесь каждого из нас могут убить в любой момент. Я отвечаю за своих кубинцев, — безразлично произнес Санчес. — Емельянов хотел подставить меня...
Рубцов потерял всякую охоту продолжать драку. Он повернулся спиной и направился к столу. Медленно усевшись на него и вытянув ноги, подполковник задумчиво объяснил вслух сам себе: «Знаю, был сговор. В госпитале. Когда вы говорили по-испански».
— Сговор у твоих командиров. Я лишь исполняю приказ. Как и ты.
Санчес подошел к столу и сел рядом.
— Твое счастье, что я сумел ребят отбить. А Емельянов ответит передо мной лично. По моему уставу.
Трудно было не поверить Рубцову. Санчес осторожно добавил:
— Он не один.
— До всех доберусь, — заверил Рубцов. — Но от тебя, полковник, не ожидал. Ты ведь такой же мужик, как и я.
— Жертвовать своими я не мог, — просто и честно ответил Санчес.
Рубцов вздохнул.
— Получается, идем вместе, а воюем каждый за себя.
— Хорошо, что ты отбил вертолеты. Я бы поступил так же.
— Ладно. Вернемся в Луанду — разберемся, — подвел черту Рубцов.
Оба замолчали, думая каждый о своем.
ВОЖДЬ
Воспользовавшись затишьем, к недавним противникам подошел вождь в сопровождении профессора.
— Переведите вашему другу, — обратился Вентура к кубинцу, — вождь опечален тем, что вы осквернили ссорой их стоянку. Бушмены вынуждены покинуть это место и не окажут более вам своего расположения.
Санчес пожал плечами, но перевел слова профессора.
— Пусть катятся ко всем чертям! — раздраженно крикнул Рубцов и резко встал.
Вождь его поведение расценил как агрессию и воинственно поднял над головой небольшое копье.
— Будешь еще перед моим носом палкой размахивать?! — в Рубцове снова закипела ярость.
Вождь замер и лишь лицом продолжал делать устрашающие гримасы.
Рубцов подскочил к нему и рванул рукой высоко задранное копье. Бушмен попытался удержать свое оружие. Рубцов не отпускал. При этом медленно двигался вокруг бушмена, заставляя его поворачиваться в том же направлении. Несколько раз Рубцов пробовал рвануть копье на себя, но вождь, ростом едва достигавший широкой груди подполковника, сдаваться не собирался. Все племя высыпало на площадку возле стола и со страхом наблюдало за происходящим. Рубцову показалось, что дикарь просто издевается над ним. И одна из презрительных рож, скорченных бушменом, стала искрой, необходимой для взрыва. «Да иди ты!» — заорал Рубцов и, еще раз рванув на себя копье с вцепившимся в него вождем, обрушил на того удар ногой. Бушмен, выпустив копье, пролетел несколько метров в сторону и упал навзничь, ударившись шейными позвонками о кромку стола. Раздался тихий хруст, и голова вождя свесилась набок. Все замерли.
Первым оправился от шока профессор Вентура. Несколько минут он возился над безжизненно лежавшим телом, потом выпрямился и грозно произнес:
«Вождь убит».
— Вождь умер, так же скупо перевел Санчес.
Рубцов в растерянности рассматривал бушменов. Те молчали, не в силах осознать случившееся.
— Уведите подполковника, — приказал профессор. Санчес подошел к Рубцову, взял его за локоть и увлек за собой. Найденов и солдаты поспешно ретировались вслед за командирами. Охваченные ужасом бушмены приблизились к трупу вождя. Рубцов, ни на кого не обращая внимания, залез в вертолет.
Бессмысленность только что свершившегося убийства навалилась на него тяжелым оцепенением. Перед глазами мелькало почти мальчишеское лицо вождя, гневно надувающего щеки и по-клоунски шевелящего широкими ноздрями.
— Как же это я? — в никуда задавал вопрос подполковник.
Его одиночество нарушила Женька. Тихо подошла и провела рукой по его мокрому лбу. Рубцов не отреагировал, хотя и ощутил легкое скольжение энергичной ладошки.
— Ты не виноват. Это нервы, — принялась быстро глотая слова шептать девушка:
— Глупый случай. Ты не жестокий. Ведь мог расстрелять всех бандитов, когда пришел к нам на помощь. Но не устроил бойни... А этот бушмен сам виноват. Разве можно было на тебя замахиваться копьем? Ну, успокойся... Они все равно долго не живут. Сама видела в городе, как их машинами на дорогах давят. Ну, хороший мой, ну, перестань, — Женька прикоснулась к его щеке, словно хотела вытереть невидимые слезы.
Снаружи доносились редкие удары барабанов, вопли и стенания бушменов. Женька глянула в иллюминатор:
— Уходят. Совсем уходят. Жалко их. Дикие. Ничего, нового вождя выберут. Хуже, если бы его съел крокодил или укусила змея.
Рубцов прислушивался к удалявшимся звукам барабанов. Женька присела рядом на кончик скамейки, готовая тут же подскочить и выполнить любое приказание подполковника. Рубцов поднял на нее усталые притихшие глаза и долго вглядывался, изучая как будто впервые ее лицо. Женька смутилась. Нечто невидимое, но витавшее над их головами, обняло их обоих и сблизило. Даже самые желанные объятия не принесли бы того ощущения единения, которое родилось между ними в эту минуту. Женька томительно затихла под взглядом Рубцова и отдала ему всю свою волю. Время исчезло. А вместе с ним исчезли маленький вождь, бушмены, полковник Санчес и трагически ссутулившийся профессор Вентура. Но вот взгляд Рубцова снова приобрел привычную жесткость, и он прохрипел:
— Спирт в аптечке есть?
— Запаслась.
— Налей стакан.
— Не надо.
— Надо, — откашлявшись, возразил подполковник.
Медсестра покорно достала из ящика флягу и передала Рубцову. Тот поднял валявшийся рядом в проходе пластиковый стаканчик. «Принеси воды».
Женька молча открыла ему банку прохладительного напитка. Рубцов долго смотрел на колебания спирта в стаканчике, потом глубоко вздохнул: «Видит Бог, я не хотел убивать». И залпом выпил. Внутрь вертолета забрался Найденов.
Стараясь не глядеть подполковнику в глаза, сообщил, что профессор Вентура отказывается продолжать экспедицию и требует доставить его обратно в Луанду.
— Ах, требует? — протяжно повторил Рубцов. Смял стаканчик, бросил его обратно в проход. — В таком случае передай полковнику Санчесу мой приказ: арестовать профессора и передать по рации Сантушу, чтобы он немедленно привел сюда весь отряд. Пора кончать этот хренов маскарад.
— Но... товарищ подполковник...
— Никаких «но», товарищ майор. Выполняйте приказ!
Не зная, у кого искать поддержку, Найденов оторопело взглянул на медсестру. Женька безнадежно подняла вверх тонкие брови.
— Будет скандал, — с нажимом объяснил ей Найденов.
Ответил ему Рубцов:
— Мы сюда пришли не бушменов коллекционировать. Впереди захват крепости. Бой. Для профессора лучше и безопасней находиться под арестом. Так и передай ему. — Немного помолчав, уже почти закричал:
— Больше не задерживаю.
Выполняй приказ! — После чего закрыл глаза и склонил голову набок. Через минуту он впал в тяжелое пьяное забытье. Найденов, проклиная все на свете, отправился выполнять приказ.
САНТУШ
Темная быстрая ночь упала на притихший лагерь. Несмотря на усталость, никто, кроме Рубцова, не мог заснуть. Ночная жизнь саванны подкралась к палаткам, таилась в неприглядных тенях возле больших костров Изредка над головами бесшумно скользили темные, с огромными крыльями птицы.
Почти все участники экспедиции, включая и недавно появившихся во главе с Сантушем бойцов спецназа, сидели молча, всматриваясь в бесконечную игру огня.
Некоторые вяло жевали большие жареные куски разделанных туш антилоп, брошенных бушменами. Сержант Сантуш с несколькими товарищами играли в карты. Азарт выражался в жестах и коротких восклицаниях.
Вдруг в тишине зловеще возник вой шакалов. Сначала показалось, что где-то заплакал ребенок. Найденов вздрогнул от неожиданности. Плач сразу оказался подхвачен и превратился в заунывное бесконечное причитание. Солдаты не обратили никакого внимания на эти звуки. А у Найденова защемило сердце. Снова нахлынули мысли о нелепой смерти бушмена. Невольно он подумал о Рубцове и пришел к выводу: когда человек не ценит собственную жизнь, то и жизнь другого не представляет для него ни малейшей ценности. За те несколько дней, которые майор провел в компании с Рубцовым, его новый знакомый уже дважды мог стать покойником. Сперва в дурацкой пьяной драке в баре и вчера, когда бросился в одиночку спасать Женьку и вертолеты. Есть раненые, увечные, убитые, а он спит себе пьяный, и хоть бы что с ним случилось. Разумеется, дело не в том, прав подполковник или нет. А в том, что Рубцов заряжен на конфликт, носит в себе опасность. Не прощает никого, кто встает на его пути. Он из той редкой породы людей, которых можно убить, но победить невозможно. И в то же время, когда он тихий, наивный и одинокий, кажется, от него веет непоколебимым покоем, и это приручает к нему.
Размышления Найденова, рождавшиеся под аккомпанемент воя шакалов, прервал внезапный топот. Словно кавалерийский полк снялся со стоянки и сразу перешел в галоп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38