Он попал в лапы бандитов, и его попросту прикончат после того, как он отвезет их на окраину Петербурга, где на квартире его доверенного лица лежали украденные им из дома Кружанова пятьдесят три тысячи долларов. Эти деньги ещё вчера были увезены из Москвы и ждали его вместе с заграничным паспортом на имя Макарова Олега Александровича. Его друг имел дипломатический паспорт и собирался выехать в Финляндию, провезя с тобой деньги, куда тем же поездом должен был выехать и Филипп Рыльцев. Но теперь все пропало… Может быть, стоило поторговаться за свою жизнь, поморочить бандитам голову? Ведь эти деньги — последнее, на что мог рассчитывать Филипп. Тесть был мертв, над его имуществом нависла серьезная угроза, сам он был полностью в руках шантажистов… Что ему оставалось делать? Только обокрасть жену и бежать… И как ему повезло, что старый друг, работающий в Финляндии, как раз оказался в Москве и был готов за энную сумму помочь ему.
— Значит, говорите, вам все равно, кто я такая… Ладно, как угодно… Только я вам все равно скажу. Но несколько позднее. Когда мы прибудем в славный город на Неве…
Милиционер Жорж вел машину быстро, без остановок. Останавливался только на заправках. Платить за бензин ходила Сова, при этом Жорж прогуливался около «Волги» и мило улыбался сидящему на заднем сидении Филиппу.
Пару раз Филиппа выпустили из машины справить малую нужду. И все. Остальное время «Волга» гнала без остановок. И к девяти вечера подъехала к границе славного города Санкт-Петербурга.
— Ну, Макаров с седой бородой, куда поедем для начала? — спросила Сова. — К тебе в закрома или ко мне в гости? Решай сам, как лучше.
— Что я могу решать? Я ваш пленник, вы и приказывайте…
— Тогда начнем с материальной части вопроса. Как говорил великий Маркс, бытие определяет сознание.
— Поехали в Купчино, — вяло произнес Филипп.
Они подъехали к многоэтажной петербургской окраине, в сопровождении Жоржа Филипп поднялся на лифте на восьмой этаж стандартного дома, стал звонить в дверь. Никто не открывал.
— Значит, дома никого нет, — констатировал Филипп.
— А что же, вы не предупредили, что приедете за деньгами?
— Предупреждал, но… сами видите.
Делать было нечего, они спустились вниз к машине. Филипп все время поглядывал на своего спутника и соображал, как бы ему улизнуть от него, но тот понимающе улыбался и постоянно держал правую руку в кармане форменного милицейского кителя. Филипп понимал, что с этим человеком ему не справиться. Он привез их не туда, где его приятель держал деньги, а на квартиру своих знакомых, прекрасно зная, что они летом находятся на даче.
— Ну что? — улыбалась Сова. — Разумеется, никого нет дома?
— Нет. Что я могу сделать? — пожал плечами Филипп.
— Неумный ты человек, Макаров. Неужели ты полагаешь, что мы тебе верим хоть на грош. А приехали сюда просто так, проверить тебя на вшивость. Я полагала, что жизнь тебя научила хоть чему-нибудь.
— Да честное слово, Стас должен был ждать меня. Только завтра утром. Я плохо вожу машину и не смог бы так быстро оказаться в Санкт-Петербурге. Я должен был переночевать в Новгороде и прибыть сюда только утром. Стас, наверное, либо на даче, либо у своей подружки. Он иногда ночует у нее.
— Ладно, спасибо тебе, что ты не отправил нас на противоположный конец города. А отсюда нам не так уж далеко и до того места, куда я хочу тебя отвезти и показать тебе кое-что… Поехали, Жорж, нечего время терять. Этот человек, я вижу, совершенно неисправим!
И «Волга» помчалась по трассе в сторону Царского Села…
Они въехали в этот маленький уютный городок, проехали мимо Федоровского городка, недавно ставшего вновь храмом, и, не доезжая Екатерининского дворца и Царскосельского лицея, повернули направо в маленький переулочек.
— Выходи, пустой бамбук, — сказала Сова. — Гостем будешь… Наш путь закончен.
Они подошли к маленькому уютному каменному домику, поднялись на крылечко, Сова открыла ключом дверь.
— Подождите здесь, — сказала она. — В случае чего, размозжи ему голову, жалко не будет, — предупредила она Жоржа.
Они стояли на крылечке и молча курили.
— Хороший городок, не правда ли, уютный? — произнес Жорж, пуская в небо кольца дыма. — И словно бы над нами витает дух Пушкина…
В ответ Филипп пробубнил нечто невнятное, на что Жорж едва заметно усмехнулся.
Наконец, дверь открылась, и на пороге показалась Сова.
— Заводи Макарова! — скомандовала она Жоржу.
Они вошли в маленькую переднюю. Она была освещена красивым бра в виде старинной свечи.
— Обувь снимай! — скомандовала Сова Филиппу. — У нас тут стерильно.
Филипп снял свои легкие ботиночки из крокодиловой кожи.
— А теперь проходи! — скомандовала она.
Филипп прошел направо в маленькую уютную комнату. В ней стояли письменный стол, диван и кресло. На столе лежали какие-то журналы и книги.
— Сегодня мы все устали, — заявила Сова. — И нам не до выяснения отношений. Ложимся спать. Ты будешь спать здесь. Снимай, кстати, свой дурацкий камуфляж, а то у тебя от твоей бороды чесотка начнется, лечи тебя потом… Ну, снимай, снимай, нечего резину тянуть…
Филипп стал отклеивать свою седую бороду, затем усы. Затем снял с головы парик, положил на стол роговые очки.
— Вот теперь узнаю тебя, пустой бамбук! — рассмеялась Сова. — Сразу помолодел на тридцать лет… Ничего, завтра снова постареешь, причем естественным путем, — пообещала она. — А я уж, с твоего позволения, приму свой естественный облик завтра, а то мне долго переодеваться, да и ни к чему, спать хочу… Каково мне было тебя сторожить на протяжении такого долгого пути, сам посуди? Кормить я тебя не стану, ты этого не заслужил, денег не дал, а вот в сортир могу сводить перед сном.
Филипп справил малую нужду, а затем его заперли в маленькой уютной спаленке. Делать нечего, он разделся и лег на диван, накрылся каким-то пледом, лежавшим в ногах, а под голову положил маленькую подушечку-думочку…
Хоть диван был и довольно мягким, и плюс к тому он дико устал за прошедший в дороге день, ему не спалось. Во-первых, он не привык спать без постельного белья, а во-вторых, вообще было бы дико спать в этой фантасмагории, в этом театре абсурда, в котором ему так повезло стать деятельным участником. И эта лицедейка Сова, она же Вероника Сергеевна, очевидно, член какой-то крупной воровской группировки, обещала приготовить ему какие-то встречи и сюрпризы… И он ничем не мог ей противостоять, он был полностью в её власти…
Домик этот, находящийся в Царском Селе, был довольно уютен, в том числе, и комната, в которой его положили спать и заперли на ключ. За дверью поначалу слышались голоса, и Филиппу даже почудился плач ребенка, но он счел это слуховыми галлюцинациями. Откуда в этом воровском притоне может взяться ребенок? Просто устал за день…
Наконец, проворочавшись часа с полтора, он заснул, словно убитый. Слишком уж тяжелым был для него день. В принципе, он не рассчитывал удрать от своих преследователей, но, когда его старинный приятель Стас предложил ему свою помощь, он не удержался от того, чтобы не воспользоваться ей. Знакомые Стаса дали ему «Волгу», с доверенностью на фамилию Макарова и водительские права на ту же фамилию. Подобрали нехитрый грим, в котором он бы мог сойти за пожилого человека. Ну а актерские навыки у сына актера и режиссера, как известно, были… Ну а когда старший лейтенант ГИБДД оказался шарлатаном, Филипп ничуть не удивился, так и должно было быть. И уж совсем не удивился, когда в его машину влезла и Сова. Предупреждали же они, чтобы он не посмел улизнуть от них. И ничего не сделали, восприняли все, как должное, просто поехали с ним в Санкт-Петербург, привезли сюда… Все как в театре абсурда… Практически никакого насилия, никакого негодования по поводу того, что он привез их на пустую квартиру, так все мирно и спокойно… Разумеется, это лучше, чем что-либо другое, избиения, пытки, вымогательства, которых он, разумеется, не выдержал бы и немедленно выложил бы все, что украл у Кружанова… Однако, что все это значит? Что за сюрприз приготовила для него проклятая Сова? И кто же она вообще такая?
Спал Филипп крепко, но очень мало. Он внезапно проснулся, включил ночник, поглядел на часы. Боже мой, ещё только половина четвертого… Глубокая ночь… Он выключил ночник, поворочался и попытался заснуть… И снова ему померещился детский плач и какой-то тихий шепот, успокаивающий малыша… И почему-то от этого плача и шепота Филиппу стало очень страшно. Он зажег ночник, а затем, не удовлетворившись слабым зеленоватым светом, включил и верхний свет. Присел на диване и стал напряженно вслушиваться в голоса… Все тихо… Нет, что это за звуки? Странные звуки…
Словно кто-то стонет… Филипп похолодел от ужаса… А затем снова плач ребенка, детский голосок… И шепот, какой-то невнятный шепот, словно в кошмаре… Он даже заткнул уши пальцами, чтобы всего этого не слышать…
Встал, прошел босыми ногами к окну, приоткрыл занавеску… Окно было с чугунными решетками, за окном — черная ночь, какой-то невысокий дом напротив… В небе полная луна… И снова стон за стеной… Господи, куда же его привезли? Что тут творится?
Филипп вытащил из кармана куртки сигареты, закурил, сидя на кровати. Пепел стряхивал на лежащую на письменном столе газету… С ужасом услышал за дверью шаркающие шаги. И голос Совы: «Жорж! Жорж!»
«Сейчас и будет тот самый сюрприз», — подумал с ужасом Филипп, весь напрягаясь, сидя на краешке дивана. Но шаркающие шаги удалились, и одновременно с этим прекратился стон за стеной.
Но сидел он с зажженным верхним светом в одних трусах на диване ещё минут с двадцать. А потом ему стало холодно, и он полез под плед. Скрючился под ним калачиком и снова попытался заснуть… На сей раз никак не удавалось, хоть за дверью и за стеной воцарилась гробовая тишина…
Филипп закрыл глаза и провалился в некий огненный кошмар. Красные рожи, смеющиеся над ним, звериный оскал острых зубов, люди это или звери? Нет, вот лицо Совы… Только не понятно, человек ли она или настоящая сова. Она смеется, хохочет над ним. Но кто-то за её спиной, чье-то лицо за спиной хохочущей и ухающей Совы… Но кто это? Кто?!!! Он никак не может понять, разглядеть, чье же это лицо? И звук, какой-то странный звук… Кто-то дотрагивается до его плеча, трясет его… Кто?! Что вам надо?!!! А-а-а-а!!!
— Чего орешь, орясина? — послышался сверху голос псевдомилиционера Жоржа. — Экой ты пугливый… На такие дела идешь, а пугливый, как баба. Слышишь, телефон твой звонит, который мы у тебя отобрали. А ну-ка, возьми и поговори. Дружок твой, небось, звонит… Живенько, живенько…
Филипп словно ошалелый вскочил на диване и взял трубку.
— Алло? Стасик? Да… Я-то? Где, говоришь? — Филипп взглянул в ясные глаза Жоржа и произнес: — Да тут, неподалеку… При этих слова Жорж скривился. — Вернее, довольно далеко… — Жорж одобрительно кивнул. — На трассе, в мотеле… — Жорж поднял вверх большой палец правой руки. — Завтра? Буду, обязательно буду, — ответил он, дирижируемый жестами Жоржа. — Примерно, часов в… — Жорж показал десять пальцев. — В десять… А что поделаешь? Сам знаешь, какой из меня водитель… На трассе? Да нет, никто не придирался, я еду тихо, не нарушаю… Пару раз платил по полсотни… Нормально все… У тебя? Все в силе? Ну хорошо… Пока, до завтра…
— Ты моя умница, — потрепал его по взъерошенным кудрям усатый Жорж, отобрал телефон, вышел и запер дверь.
«Все», — подумал Филипп. — «Теперь они вычислят номер телефона и фамилию абонента. А соответственно, и его адрес… Как они всесильны, и как я беспомощен… Обмануть их ещё хотел, идиот…»
Он снова забился калачиком под плед, лежал, дрожал и вертелся на мягком диване… Стонов из-за стены он больше не слышал, детского голоска тоже не слышал…
… Так и прошла эта тяжелая тревожная ночь… Шел август, летний месяц, светало довольно рано, тем более дело происходило под северным городом Петербургом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
— Значит, говорите, вам все равно, кто я такая… Ладно, как угодно… Только я вам все равно скажу. Но несколько позднее. Когда мы прибудем в славный город на Неве…
Милиционер Жорж вел машину быстро, без остановок. Останавливался только на заправках. Платить за бензин ходила Сова, при этом Жорж прогуливался около «Волги» и мило улыбался сидящему на заднем сидении Филиппу.
Пару раз Филиппа выпустили из машины справить малую нужду. И все. Остальное время «Волга» гнала без остановок. И к девяти вечера подъехала к границе славного города Санкт-Петербурга.
— Ну, Макаров с седой бородой, куда поедем для начала? — спросила Сова. — К тебе в закрома или ко мне в гости? Решай сам, как лучше.
— Что я могу решать? Я ваш пленник, вы и приказывайте…
— Тогда начнем с материальной части вопроса. Как говорил великий Маркс, бытие определяет сознание.
— Поехали в Купчино, — вяло произнес Филипп.
Они подъехали к многоэтажной петербургской окраине, в сопровождении Жоржа Филипп поднялся на лифте на восьмой этаж стандартного дома, стал звонить в дверь. Никто не открывал.
— Значит, дома никого нет, — констатировал Филипп.
— А что же, вы не предупредили, что приедете за деньгами?
— Предупреждал, но… сами видите.
Делать было нечего, они спустились вниз к машине. Филипп все время поглядывал на своего спутника и соображал, как бы ему улизнуть от него, но тот понимающе улыбался и постоянно держал правую руку в кармане форменного милицейского кителя. Филипп понимал, что с этим человеком ему не справиться. Он привез их не туда, где его приятель держал деньги, а на квартиру своих знакомых, прекрасно зная, что они летом находятся на даче.
— Ну что? — улыбалась Сова. — Разумеется, никого нет дома?
— Нет. Что я могу сделать? — пожал плечами Филипп.
— Неумный ты человек, Макаров. Неужели ты полагаешь, что мы тебе верим хоть на грош. А приехали сюда просто так, проверить тебя на вшивость. Я полагала, что жизнь тебя научила хоть чему-нибудь.
— Да честное слово, Стас должен был ждать меня. Только завтра утром. Я плохо вожу машину и не смог бы так быстро оказаться в Санкт-Петербурге. Я должен был переночевать в Новгороде и прибыть сюда только утром. Стас, наверное, либо на даче, либо у своей подружки. Он иногда ночует у нее.
— Ладно, спасибо тебе, что ты не отправил нас на противоположный конец города. А отсюда нам не так уж далеко и до того места, куда я хочу тебя отвезти и показать тебе кое-что… Поехали, Жорж, нечего время терять. Этот человек, я вижу, совершенно неисправим!
И «Волга» помчалась по трассе в сторону Царского Села…
Они въехали в этот маленький уютный городок, проехали мимо Федоровского городка, недавно ставшего вновь храмом, и, не доезжая Екатерининского дворца и Царскосельского лицея, повернули направо в маленький переулочек.
— Выходи, пустой бамбук, — сказала Сова. — Гостем будешь… Наш путь закончен.
Они подошли к маленькому уютному каменному домику, поднялись на крылечко, Сова открыла ключом дверь.
— Подождите здесь, — сказала она. — В случае чего, размозжи ему голову, жалко не будет, — предупредила она Жоржа.
Они стояли на крылечке и молча курили.
— Хороший городок, не правда ли, уютный? — произнес Жорж, пуская в небо кольца дыма. — И словно бы над нами витает дух Пушкина…
В ответ Филипп пробубнил нечто невнятное, на что Жорж едва заметно усмехнулся.
Наконец, дверь открылась, и на пороге показалась Сова.
— Заводи Макарова! — скомандовала она Жоржу.
Они вошли в маленькую переднюю. Она была освещена красивым бра в виде старинной свечи.
— Обувь снимай! — скомандовала Сова Филиппу. — У нас тут стерильно.
Филипп снял свои легкие ботиночки из крокодиловой кожи.
— А теперь проходи! — скомандовала она.
Филипп прошел направо в маленькую уютную комнату. В ней стояли письменный стол, диван и кресло. На столе лежали какие-то журналы и книги.
— Сегодня мы все устали, — заявила Сова. — И нам не до выяснения отношений. Ложимся спать. Ты будешь спать здесь. Снимай, кстати, свой дурацкий камуфляж, а то у тебя от твоей бороды чесотка начнется, лечи тебя потом… Ну, снимай, снимай, нечего резину тянуть…
Филипп стал отклеивать свою седую бороду, затем усы. Затем снял с головы парик, положил на стол роговые очки.
— Вот теперь узнаю тебя, пустой бамбук! — рассмеялась Сова. — Сразу помолодел на тридцать лет… Ничего, завтра снова постареешь, причем естественным путем, — пообещала она. — А я уж, с твоего позволения, приму свой естественный облик завтра, а то мне долго переодеваться, да и ни к чему, спать хочу… Каково мне было тебя сторожить на протяжении такого долгого пути, сам посуди? Кормить я тебя не стану, ты этого не заслужил, денег не дал, а вот в сортир могу сводить перед сном.
Филипп справил малую нужду, а затем его заперли в маленькой уютной спаленке. Делать нечего, он разделся и лег на диван, накрылся каким-то пледом, лежавшим в ногах, а под голову положил маленькую подушечку-думочку…
Хоть диван был и довольно мягким, и плюс к тому он дико устал за прошедший в дороге день, ему не спалось. Во-первых, он не привык спать без постельного белья, а во-вторых, вообще было бы дико спать в этой фантасмагории, в этом театре абсурда, в котором ему так повезло стать деятельным участником. И эта лицедейка Сова, она же Вероника Сергеевна, очевидно, член какой-то крупной воровской группировки, обещала приготовить ему какие-то встречи и сюрпризы… И он ничем не мог ей противостоять, он был полностью в её власти…
Домик этот, находящийся в Царском Селе, был довольно уютен, в том числе, и комната, в которой его положили спать и заперли на ключ. За дверью поначалу слышались голоса, и Филиппу даже почудился плач ребенка, но он счел это слуховыми галлюцинациями. Откуда в этом воровском притоне может взяться ребенок? Просто устал за день…
Наконец, проворочавшись часа с полтора, он заснул, словно убитый. Слишком уж тяжелым был для него день. В принципе, он не рассчитывал удрать от своих преследователей, но, когда его старинный приятель Стас предложил ему свою помощь, он не удержался от того, чтобы не воспользоваться ей. Знакомые Стаса дали ему «Волгу», с доверенностью на фамилию Макарова и водительские права на ту же фамилию. Подобрали нехитрый грим, в котором он бы мог сойти за пожилого человека. Ну а актерские навыки у сына актера и режиссера, как известно, были… Ну а когда старший лейтенант ГИБДД оказался шарлатаном, Филипп ничуть не удивился, так и должно было быть. И уж совсем не удивился, когда в его машину влезла и Сова. Предупреждали же они, чтобы он не посмел улизнуть от них. И ничего не сделали, восприняли все, как должное, просто поехали с ним в Санкт-Петербург, привезли сюда… Все как в театре абсурда… Практически никакого насилия, никакого негодования по поводу того, что он привез их на пустую квартиру, так все мирно и спокойно… Разумеется, это лучше, чем что-либо другое, избиения, пытки, вымогательства, которых он, разумеется, не выдержал бы и немедленно выложил бы все, что украл у Кружанова… Однако, что все это значит? Что за сюрприз приготовила для него проклятая Сова? И кто же она вообще такая?
Спал Филипп крепко, но очень мало. Он внезапно проснулся, включил ночник, поглядел на часы. Боже мой, ещё только половина четвертого… Глубокая ночь… Он выключил ночник, поворочался и попытался заснуть… И снова ему померещился детский плач и какой-то тихий шепот, успокаивающий малыша… И почему-то от этого плача и шепота Филиппу стало очень страшно. Он зажег ночник, а затем, не удовлетворившись слабым зеленоватым светом, включил и верхний свет. Присел на диване и стал напряженно вслушиваться в голоса… Все тихо… Нет, что это за звуки? Странные звуки…
Словно кто-то стонет… Филипп похолодел от ужаса… А затем снова плач ребенка, детский голосок… И шепот, какой-то невнятный шепот, словно в кошмаре… Он даже заткнул уши пальцами, чтобы всего этого не слышать…
Встал, прошел босыми ногами к окну, приоткрыл занавеску… Окно было с чугунными решетками, за окном — черная ночь, какой-то невысокий дом напротив… В небе полная луна… И снова стон за стеной… Господи, куда же его привезли? Что тут творится?
Филипп вытащил из кармана куртки сигареты, закурил, сидя на кровати. Пепел стряхивал на лежащую на письменном столе газету… С ужасом услышал за дверью шаркающие шаги. И голос Совы: «Жорж! Жорж!»
«Сейчас и будет тот самый сюрприз», — подумал с ужасом Филипп, весь напрягаясь, сидя на краешке дивана. Но шаркающие шаги удалились, и одновременно с этим прекратился стон за стеной.
Но сидел он с зажженным верхним светом в одних трусах на диване ещё минут с двадцать. А потом ему стало холодно, и он полез под плед. Скрючился под ним калачиком и снова попытался заснуть… На сей раз никак не удавалось, хоть за дверью и за стеной воцарилась гробовая тишина…
Филипп закрыл глаза и провалился в некий огненный кошмар. Красные рожи, смеющиеся над ним, звериный оскал острых зубов, люди это или звери? Нет, вот лицо Совы… Только не понятно, человек ли она или настоящая сова. Она смеется, хохочет над ним. Но кто-то за её спиной, чье-то лицо за спиной хохочущей и ухающей Совы… Но кто это? Кто?!!! Он никак не может понять, разглядеть, чье же это лицо? И звук, какой-то странный звук… Кто-то дотрагивается до его плеча, трясет его… Кто?! Что вам надо?!!! А-а-а-а!!!
— Чего орешь, орясина? — послышался сверху голос псевдомилиционера Жоржа. — Экой ты пугливый… На такие дела идешь, а пугливый, как баба. Слышишь, телефон твой звонит, который мы у тебя отобрали. А ну-ка, возьми и поговори. Дружок твой, небось, звонит… Живенько, живенько…
Филипп словно ошалелый вскочил на диване и взял трубку.
— Алло? Стасик? Да… Я-то? Где, говоришь? — Филипп взглянул в ясные глаза Жоржа и произнес: — Да тут, неподалеку… При этих слова Жорж скривился. — Вернее, довольно далеко… — Жорж одобрительно кивнул. — На трассе, в мотеле… — Жорж поднял вверх большой палец правой руки. — Завтра? Буду, обязательно буду, — ответил он, дирижируемый жестами Жоржа. — Примерно, часов в… — Жорж показал десять пальцев. — В десять… А что поделаешь? Сам знаешь, какой из меня водитель… На трассе? Да нет, никто не придирался, я еду тихо, не нарушаю… Пару раз платил по полсотни… Нормально все… У тебя? Все в силе? Ну хорошо… Пока, до завтра…
— Ты моя умница, — потрепал его по взъерошенным кудрям усатый Жорж, отобрал телефон, вышел и запер дверь.
«Все», — подумал Филипп. — «Теперь они вычислят номер телефона и фамилию абонента. А соответственно, и его адрес… Как они всесильны, и как я беспомощен… Обмануть их ещё хотел, идиот…»
Он снова забился калачиком под плед, лежал, дрожал и вертелся на мягком диване… Стонов из-за стены он больше не слышал, детского голоска тоже не слышал…
… Так и прошла эта тяжелая тревожная ночь… Шел август, летний месяц, светало довольно рано, тем более дело происходило под северным городом Петербургом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26