Улегшийся было ветер, точно по волшебству, задул опять.
Пронеслось последнее утреннее облако, небо очистилось, и яркое солнце осветило флаг, победно полоскавшийся в вышине.
Глава двенадцатая
Марш-бросок через островные джунгли начался ровно двадцать минут спустя после того, как Женевьева была освобождена полностью.
С вычетом оставленного в городе гарнизона, в распоряжении Фроста было сто семьдесят пять человек, включая капрала Карра, чья девушка носила милое имя Джилл, и чья спокойная, добродушная натура пришлась наемнику весьма по вкусу.
Фрост позаботился включить юношу в состав ударной группы.
Марш, подобно всем остальным походам сквозь тропический лес, оказался изматывающим. Шедшие во главе колонны бойцы, вооруженные мачете — прямыми, широкими тесаками, которые заменяют латиноамериканским крестьянам и топоры, и серпы, и многие другие орудия сельского хозяйства, — прорубали дорогу в невообразимых сплетениях лиан и ветвей. Люди сменялись каждые двадцать минут — больше не выдерживал никто.
Влажность была стопроцентной.
Жара усиливалась по мере того, как солнце подымалось в зенит. Становилось трудно дышать.
Фрост понимал, что сердечные приступы, тепловые удары и тому подобные прелести не заставят ожидать себя слишком долго. Наемники уже понурились, побледнели, насквозь промокли от пота.
Воду пили только по команде, на ходу, старательно полоща при этом рот. Лишь так и возможно утолить жажду в тропическом климате, при выматывающем силы напряжении.
В три часа пополудни, когда измученная колонна пересекла невысокую горную гряду и вступила в заболоченные долины, Фрост объявил привал.
— Двадцать пять минут, — прохрипел он, сбрасывая вещевой мешок. — И ни секундой больше.
Расставили караулы. Свежая группа мачетерос ушла вперед, расчистить заранее хоть немного пространства и выиграть столь драгоценное время. Люди глотали солевые таблетки, запивали водой, падали кто куда, стараясь урвать себе как можно больше отдыха. Фрост облюбовал толстый древесный ствол, уселся, устало прислонился спиной к шершавой, теплой на ощупь коре.
Вытер лоб рукавом комбинезона, подумал, отправил в рот еще две таблетки, восполнявшие потерю солей, выходивших из организма вместе с потом; предотвращавшие тепловой удар.
Молодой капрал Карр озирался, ища, где бы примоститься.
— Эй, — выдавил Фрост, — иди-ка сюда, здесь удобно…
Юноша обернулся, расплылся в усталой улыбке, приблизился и встал по стойке “смирно”.
— Глупости побоку, — сказал Фрост. — Шлепайся. Как ты себя чувствуешь?
— Неплохо, сэр. Думаю, во всяком случае, что не хуже прочих. Долго еще нам идти?
— Н-ну…
Фрост посмотрел на циферблат “Омеги”. Разглядеть время оказалось непросто, ибо стекло запотело. Наемник сощурился, всмотрелся пристальнее.
Различил смутные очертания стрелок.
— Если удастся выдержать взятый темп, думаю, часа в три-четыре утра будем на месте. Это значит, еще примерно полсуток ходу…
— А потом?
— Потом, ежели очень повезет, сумеем часа два подремать. Потом пойдем на приступ Нормандии. В это же время к берегу подойдут оба транспорта, трофейные бронекатера и, возможно, еще кой-какие суденышки. Марина хотела чуток по пиратствовать по пути, усилить эскадру. Да и в Женевьеве ребята захватили пару-тройку неплохих корабликов. Поддержка с моря обеспечена. Вот на суше может быть потруднее…
— Хотя бы надежда у нас имеется, сэр?
Фрост передернул плечами:
— Если не питать надежды на успех — зачем вообще приниматься за дело? Конечно, имеется. И немалая. В довершение, Тиммонс обещался высадить десант. Выходит, ударим одновременно и с фронта, и с тыла.
— А многому ли это поможет, сэр? Бойцы вымотались, и еще больше устанут к утру…
Фрост подивился капральской наивности, посмотрел на юношу, протянул:
— Многому. Ты ведь наверняка изучал в армии основы полевой тактики. Двойной удар — половина успеха. Что касается людей, они воодушевлены победой в Женевьеве. Адреналин будет носиться по их кровеносным сосудам литрами, не сомневайся. Откуда и задор возьмется! Надежда имеется, сынок. Даже рассчитываю обойтись относительно малой кровью.
Фрост закурил.
— Тебе доводилось прежде сражаться? Хочу сказать, в армии?
— Нет, сэр.
Фрост потрепал Карра по плечу:
— Значит, получил боевое крещение. Поздравлять с этим грешно, а все же — событие выдающееся. В жизни любого мужчины.
— Понимаю, сэр…
— Прости за нескромный вопрос: ты убил сегодня кого-нибудь? Я знаю, об этом негоже допытываться, но… Карр неловко поежился.
— Нет, сэр. Не удалось. Но я дрался честно.
— Не сомневаюсь. А что никого не убил — замечательно.
— Простите?
Фрост поглядел на юношу.
— Закончится эта катавасия, вернешься домой, к своей девушке… Джилл?
— Да, сэр.
Имя карровской возлюбленной капитан помнил отлично, и спросил только ради необходимой коротенькой паузы в собственной речи.
— Расскажешь ей, каким бравым, закаленным бойцом оказался. Как сокрушал неприятеля направо и налево, вдаль и вширь. И снова займешься ремонтом автомобилей. И сможешь спокойно спать по ночам. Спокойно, понимаешь?
— Понимаю… А вы, сэр? И вам подобные профессионалы?
— Я, видишь ли, — отозвался Фрост, — мало смыслю в машинах. То есть, вожу вполне прилично, а чинить, копаться — увольте. Мне уже поздно менять род занятий. Но ты, Фрэнк, ты — независимо от того, убьешь человека в завтрашнем бою или нет, — бросай наемную службу. Получи расчет у Марины, в Монте-Асуль, и убирайся!
Фрост нервно затянулся.
— Иначе никогда не женишься на славной девочке по имени Джилл, никогда не станешь механиком-золотые руки, знаменитым на весь город. Никогда не… А, ладно!
Капитан затянулся еще раз, отшвырнул окурок, помолчал.
— Никогда ничего настоящего не добьешься. А приключений хочешь — терпи. Еще лучше и вовсе без них обойтись. Начнется, не приведи, Господи, третья мировая — всем достанется приключений, да таких, что лучше и не думать…
— Сэр…
— Это добрый совет старшего младшему. Принимай или отвергай. Как сочтешь нужным. Карр медленно поднялся на ноги.
— Наверно, — сказал он задумчиво, — наверно, я туповатый субъект… Но… боюсь, я все же не понимаю, сэр.
— В том-то и дело, — отозвался Фрост с неподдельной грустью. — Станешь и дальше промышлять наемничеством — поймешь. И не обрадуешься.
В свой черед поднявшись, капитан крикнул:
— Пять минут на сборы! Мы выступаем!
Глава тринадцатая
По размерам и прочим признакам, змея, напавшая на одного из бойцов и едва не задушившая человека в своих кольцах, очень смахивала на анаконду. Видимо, какая-то местная разновидность, устало подумал Фрост, вместе с прочими рубивший чудовище лезвием штыка, покуда громадная гадина не отпустила свою жертву.
Болотные воды кишели пиявками, тучи москитов, черных мух и совсем уж непонятного мелкого гнуса буквально толклись в воздухе. Толклись настоящими тучами, которые можно было попросту разгребать ладонями…
— Ну и походец, — пробормотал даже видавший виды Фрост. — В Бирме, пожалуй, полегче было…
Продвижение по болоту оказалось таким тяжелым и медленным, что пересечь долину отряд сумел только в пятом часу утра.
И лишь около шести, взобравшись на обширное прибрежное плато, вышел к предместьям Нормандии.
Заря уже занялась.
По расчетам Фроста, соединенный удар по городу следовало начать получасом позднее. Слишком усталые, чтобы проголодаться, слишком изнуренные, чтобы разрешить себе хотя бы двадцать минут некрепкого сна, капитан и его люди устроились поудобнее и попытались хотя бы отчасти восстановить силы.
При свете крошечного карманного фонарика Фрост изучал карту города, ожидая, пока возвратятся лазутчики и думая, не потребуются ли какие-нибудь нежданные, непредвиденные изменения в порядке действий. То и дело взглядывая на циферблат “Омеги”, Фрост выкурил пять сигарет подряд, размышляя нервно и напряженно.
Издалека уже доносилась редкая, ленивая стрельба — маленькая группа отправилась в обход и начала тревожить караульные посты, чтобы отвлечь внимание защитников и позволить остальным фростовским бойцам ворваться в Нормандию со всей возможной неожиданностью.
Наконец, лазутчики возвратились.
Их командир, бывший майор-десантник Дэвидсон, отдал было своему “фельдмаршалу” честь, но Фрост возразил:
— Это же абсурдно! Вы майор, а я капитан. И вы еще тянетесь передо мною в струнку! Садитесь рядом, докладывайте обстановку.
— Слушаю, сэр. Обстановка почти безо всяких изменений, у военно-морской базы стоят часовые — по одному возле каждого периметрического отрезка стены. Внутри, по-видимому, дежурят их сменщики, а сколько в точности — не знаю. Пулеметы. Стоят на мостовых, на крышах, в подъездах.
Фрост сощурился.
— Я насчитал пятнадцать гнезд и прекратил вести перечень. Патрули повсюду. Автомобильное движение, впрочем, не отличается от обычного, и поэтому делаю логический вывод: улиц не минировали.
Фрост кивнул.
— На стратегически выгодной позиции, немедленно за предместьем, устроили пулеметный дот.
— Сколько стволов?
— Три. Да, чуть не забыл. Едва только наши ребята начали пальбу со стороны берега, база выслала против них добрую сотню моряков. Ох и мчались же голубчики! Точно крылья на пятках отрастили! Правда, наши люди сразу поубавили им прыти. Сейчас обмениваются разнокалиберными любезностями, светскую беседу ведут…
— О’кей, — сказал Фрост. — Но идиотские шутки, дружище, — моя монополия. Прошу не посягать…
Наемник дружелюбно усмехнулся, смягчая свою невольную резкость, и спросил:
— Еще?
— Еще имеется танк. Видимо, всего лишь один. В самом центре города. Его стерегут полдюжины автоматчиков.
— Пускай стерегут, — сказал Фрост. — Все?
— Да, сэр.
— Спасибо. Теперь я могу по-настоящему передохнуть перед атакой…
Фрост опять сверился с “Омегой” и закончил фразу:
— …Ровно пять минут.

— Дэвидсон!
— Да, сэр?
— Поскольку вы разведали все, и все видели собственными глазами, прямиком пойдете во главе своей группы к этому танку. Сумеете уничтожить — очень хорошо. Сумеете захватить — великолепно, изумительно и выше всяких похвал!
— Понятно, сэр.
— Отыщите человека, умеющего управлять советскими танками. Возьмите с собой. И берегите при любых стычках: он должен уцелеть и сесть за рычаги.
— Разумеется, — улыбнулся Дэвидсон.
Фрост увидел: до атаки остается две минуты. В любое мгновение, подумал наемник, может начаться канонада:
Маринин флот, без малейшего сомнения, приближается к берегу. Правда, городские орудия безмолвствуют, но, возможно, у них попросту нет уверенности, что в виду острова маячит неприятель, а не кто-либо иной…
Земля под ногами Фроста ощутимо содрогнулась. Взрыв донесся чуть позже, а звук пушечного выстрела — еще несколько секунд спустя.
205-мм орудие!
Наверняка, “Ангел-Один”, или “Ангел-Три”.
Начинается…
Фрост вскочил на ноги, снял штурмовую винтовку с предохранителя, что было мочи заорал:
— За мной!
И все пошло по-прежнему, как и прошлым утром, при атаке на город Женевьеву. Только теперь Фроста и его бойцов крепко поддерживали с моря.
Но и нормандская оборона была не чета женевьевской.
Быстрым бегом наемники преодолели первые несколько сот ярдов, крича во всю глотку:
— Бей Рамона! Долой Рамона!
Далеко-далеко, над противоположной стороной города, над укреплениями военно-морской базы, восходило солнце. Неожиданно яркое, сверкающее, бьющее в глаза.
“Некстати, — подумал Фрост. — Помешает хорошенько целиться…”
Орудия береговой обороны уже открывали ответный огонь, пытаясь отогнать или потопить непрошеных гостей.
А когда Фрост и его отряд приблизились к городской черте, наемников приветствовали таким дружным пулеметным салютом, что наступление разом приостановилось, и бойцы залегли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19