Так, например, Иосиф Сталин означает стальной Иосиф. Этот Киров, кто он?
Электра засмеялась.
— Он в Советском Союзе то же самое, что босс Коза-ностра, все равно, что capo di tutti capi в мафии. Поскольку он никогда не шел против властей, они не особенно беспокоили его, как говорит мой отец. Но, когда началась, как они называют, гласность, Киров уехал на Запад.
— Далеко на Запад?
— Папа говорит, он живет где-то возле Касабланки, на Марокко. Для наркодельца — это идеальное место.
Том Эшбрук взял у нее сигарету. Она курила настоящие сигареты «Пэлл Мэлл». Он затянулся, закрыл глаза и сказал:
— Похоже, Киров контролирует Гузмана через его жену. А Гузман связан, а может быть даже контролирует подругу Маковски. — Он задумался, потом засмеялся: — Черт, я уже слишком старый. Это для меня сложно.
— Можно, я сделаю кое-что?
Он открыл глаза и взглянул на нее.
— Что?
Она наклонилась к нему, обняла за шею и стала целовать в губы. Потом Электра опять села прямо.
Эшбрук уставился на нее.
— Я знаю, что вы женаты и что вы старше моего отца, но мне так захотелось. Я подумала, мы оба поймем…
— Что поймем?
— Что мы упускаем из-за того, что вы женаты и друг моего отца.
— Вы очень красивая девушка, Электра, — это единственное, что пришло ему в голову, потому что в его возрасте было бы глупо сказать, что она хорошо целуется.
Том Эшбрук оперся на кушетку позади них и закрыл глаза, затягиваясь сигаретой. Он чувствовал себя слишком старым.
Он услышал, как повернулась дверная ручка. Правой рукой Эшбрук бросил сигарету в камин и закрыл Электре рот, чтобы она не закричала, а левой схватил пистолет.
Секунду он смотрел в изумленные глаза Электры, потом убрал руку, направив дуло на дверь. Девушка подала ему кобуру, и он накинул ее на плечо. В боковом карманчике было еще две полных обоймы.
Из своей сумочки Электра достала маленький полуавтоматический пистолет. Эшбрук слышал, что человек пошел в спальню. Наверное, он надеялся найти их там.
Дверь открылась, и появился мужчина в белом костюме, с короткоствольным револьвером в правой руке. Эшбрук не мог рассмотреть его лица, да на это и не было времени. Держа пистолет на уровне глаз, Эшбрук два раза выстрелил.
Человек тоже успел выстрелить, пуля срикошетила от паркета, потом «гость» упал навзничь в открытую дверь.
Электра Димитропулос была уже возле двери, обеими руками держа пистолет.
Автоматная очередь прошила стену, отбросив Электру от двери. Правая грудь и живот сразу окрасились кровью. Эшбрук бросился на пол, и пули засвистели у него над головой. Он перекатился, успев подумать, что, наверное, потянул сухожилие и два раза выстрелил в фигуру, которая появилась в дверях.
Даже падая, человек нажимал на спуск, пули ударялись в стены, отрывая от них щепки.
Том Эшбрук достал еще одну обойму и перезарядил пистолет. В комнату больше никто не вошел.
Эшбрук встал на колени, а потом, превозмогая боль в правой лодыжке, поднялся на ноги. Пустую обойму он засунул в карман халата. Обоймы сейчас были, как стакан воды в пустыне.
Эшбрук похромал через комнату, направляясь к Электре. Она наверняка умерла. По пути осмотрел тело на пороге. Труп. Тот, кто стрелял из пистолета, тоже был мертв. Он взял пистолет.
Дождь все еще шел.
Эшбрук вернулся к Электре. Ему тяжело было опуститься возле нее на колени, но он сделал это. Держа пистолет в правой руке, он поднял голову Электры.
— Глупо, — улыбнулась Электра. — Насмотрелась кино. В кино не стреляют сквозь стены.
— Ты права, Электра.
— Поцелуй меня, Том.
— Хорошо.
Эшбрук наклонился к ней и прикоснулся губами к ее губам. Потом она умерла.
Эшбрук осторожно опустил ее хорошенькую головку на пол.
С большим трудом, превозмогая усиливающуюся боль в ноге, Эшбрук встал. Он посмотрел на труп в спальне. Конечно, ни у автоматчика, ни у того, кто лежал в расползавшейся луже крови, не было никаких документов, можно было даже не искать. Но оба они были, без сомнения, американцы.
Ставки росли.
Эшбрук пошел в ванную переодеваться.
Глава пятнадцатая
— Я до сих пор точно не знаю, как он это сделал, но, наверное, он нанес на спички фотоэмульсионный слой, а потом спроецировал текст, как при фотопечати. Хотя я читал об этом только в шпионских романах. Я уверен, что мистер Серилья оставил нам что-то у себя в доме, в тайнике, который обозначен на чертеже.
Лефлер и Блюменталь вошли в палатку и остановились около входа. Стил знаком показал, чтобы они заходили.
— Я надеюсь это найти.
— Как? — спросила Рози.
— Со стороны матери у меня есть двоюродная сестра. Ее дочь работает в Белом Доме.
Холден сидел молча, только слушая и наблюдая.
— Но что мы можем сделать? — настаивала Рози.
— Я еще не знаю. Но она работает в обслуге. А слуга — это все равно, что невидимка. Может быть…
— Когда мы узнаем точно, босс? — спросил Раннингдир, отрываясь от работы.
— Я не знаю, — признался Стил, — мы могли бы попробовать проникнуть в дом к мистеру Серилье. Он опечатан. Не хотелось бы срывать печать, но если нет другого выхода…
Наконец заговорил Дэвид Холден.
— Если мы не найдем ничего против Маковски, то у нас будет очень большая проблема. Ячейки «Патриотов» постоянно теряют людей по всей стране, как нам передают по сети. Даже связь через курьеров уже ненадежна, потому что мы теряем людей, и их некем заменить. Сейчас мы — единственная ячейка, которая хоть как-то может противостоять ФОСА.
Самый молодой из пяти бывших агентов ФБР, которых привел с собой Лютер Стил, сказал:
— Люди доверяют вам, профессор Холден.
— Людей слишком мало, Рэнди. Я не хочу сказать, что мы сдаемся, но, похоже, это чувствуют все в лагере. Одно подразделение «Патриотов» не может бороться и с ФОСА, и с президентскими «Ударными отрядами».
— ФОСА успокоился, — возразил Раннингдир. — Интересно, почему?
— Я специально изучал контртерроризм, — сказал Стил, — и в данных обстоятельствах ФОСА на короткое время должен прекратить насилие, в котором он обвиняет «Патриотов».
Холден чувствовал себя очень усталым.
Глава шестнадцатая
— Поверни здесь, — сказала Марси с заднего сиденья. Керни нажал на тормоз и начал выворачивать руль. Фары выхватывали из темноты темные окна домов. Это была та часть Северной Каролины, где он никогда не был. Хотя в свое время отдыхал в отеле на побережье в этих местах. Наверное, Линда Эффингем тоже думала об этих счастливых днях, которые они провели вместе, потому что в темноте она погладила его руку.
— Почему мы так близко подъезжаем к городу? — спросил Керни, оглядываясь через плечо.
— У нас нет другого выхода. Все остальные дороги в другой конец Харрингтона идут мимо офиса шерифа, а я не хочу рисковать.
— Хорошо, Марси, — кивнул Керни.
Радио передавало последние новости.
— И последнее сообщение на этот час, — объявил бодрый голос с восточным акцентом. — Федеральные службы безопасности штата все эти часы разыскивают банду «Патриотов», которые устроили вчера кровавую бойню в лесу. Источники сообщают, что, по крайней мере, дюжина вооруженных бандитов напала на группу безоружных граждан, которые пытались передать террористку из числа «Патриотов» Марси Девон в руки властей.
Марси Девон, которая разыскивается в связи с несколькими кровавыми ограблениями банков по всей Южной Каролине и подозревается в организации взрыва бомбы в одном из кафе, была освобождена во время этой провокации. По крайней мере, один из безоружных граждан был серьезно ранен из крупнокалиберного автоматического оружия, даже после того, как поднял руки и не оказывал сопротивления. Было повреждено несколько автомобилей.
Полицейский патруль, привлеченный стрельбой, был атакован отступающими «Патриотами». И, хотя никто из полицейских не дал никаких комментариев, источники, близкие к президентским «Ударным отрядам», заявляют, что один из сотрудников полиции был жестоко избит, тоже после того, как перестал вести ответный огонь. Второй полисмен был похищен, избит с еще большей жестокостью и выброшен из машины прямо на шоссе, где, без сомнения, умер бы, если бы не подоспела помощь.
Розыск Марси Девон и остальной шайки ведется в юго-восточной части области. Девон и ее компаньоны наверняка вооружены и готовы на все.
Керни выключил радио.
— Это было очень интересно. Линда, ты на все готова?
— Нет, — хихикая, ответила она.
— Сукины дети, — прорычала Марси, — все вранье, до последнего слова!
— Войны выигрываются пропагандой так же, как снарядами, бомбами и ракетами. И если враг деморализован…
— Но мы не враг… — начала Марси.
— Вы и есть враг, совершенно определенно, — перебил ее Керни. — Но я говорю не о вас или вашем отце, или остальных «Патриотах».
Линда сказала:
— Если Маковски и его люди сумеют убедить остальных американцев, что «Патриоты» — это просто злобные убийцы, которые занимаются только тем, что нападают на безоружных, избивают сотрудников полиции и все такое, то американцы будут ненавидеть «Патриотов» еще больше, чем сейчас. Джеф это имеет в виду. Вы проиграете, а Маковски и его сброд выиграют.
— Но кто-то же должен… — снова начала Марси.
— Нет, никто не должен, — снова перебил ее Керни. — Я говорил это раньше и опять повторю. Охотиться за Маковски — это самое неблагодарное занятие сейчас. Властям нужно оказывать уважение, даже если человек, который стоит во главе, лжец и убийца.
— Так что же нам делать, Джеф?
— Показать людям, кто он есть на самом деле. Заставить ваших представителей в Вашингтоне отозвать его.
— Это называется импичмент, Джеф, — подсказала Линда.
— Вот именно. Импичмент — то, что нужно для этой твари.
— Что, если мужчины и женщины в Конгрессе не сделают этого? Наверняка, многие из них — хорошие люди, но что, если голосов этих хороших не хватит? Что тогда?
У Керни на языке вертелось слово, которым он мог бы ответить на все ее вопросы, но он сдержался, закурил и молча продолжал вести машину.
Глава семнадцатая
Первый телефонный звонок Митч Даймонд принял в пять тридцать утра, второй через полчаса. Первой позвонила Шавана Тули. Вторым — Том Эшбрук.
— Уже есть кое-что, — сказали Холдену, когда он проснулся от стука по палатке.
— Буду через пять минут, — ответил Холден.
— Это был Раннингдир? — спросила Рози Шеперд, лежа у Холдена на руке.
— Да, может, это звонок, которого Лютер ждал от племянницы жены своего двоюродного брата, или кого-то там еще. Пойдем.
— Дэвид?
В темноте палатки он едва различал ее лицо.
— Что случилось?
Рози рассмеялась:
— В нашем положении ты еще спрашиваешь, что случилось. Много чего случилось, дело не в этом. Я беспокоюсь за тебя. Ты разговаривал во сне.
— И что я сказал? — спросил Холден.
— Ты говорил об этой казни. О казни тех двоих «ударников».
— И что я говорил?
— Было непонятно, но ты как будто плакал.
Холден сел на постели.
— Я сама могла это сделать, Дэвид. Ты слишком добрый. Но если бы ты их не застрелил, они бы продолжали убивать невинных людей. Конечно, убийство — это плохо, но есть разница между плохо и еще хуже. Иногда со злом можно бороться только злом.
— Я знаю, Рози, — Холден обнял ее и поцеловал в волосы.
В пижаме и армейских ботинках Рози выглядела, по меньшей мере, странно. Она сидела на постели и курила.
Холден стоял рядом, рассматривая карты местности на стенах.
Лютер Стил стоял перед радиостанцией. Остальные, кто присутствовали на этом предрассветном совете: Билл Раннингдир, Том Лефлер, Рэнди Блюменталь и женщина-радистка, разбрелись по палатке.
— Я был здесь, когда звонили и в первый, и во второй раз, — начал Лютер Стил. — Шавана Тули — это родственница, о которой я вам говорил — работает в обслуге Белого Дома. В ту ночь, когда убили Рудольфа Серилью, Хобарт Таунс поднял Романа Маковски с постели. Маковски был очень раздражен, когда вернулся и приказал Шаване убрать постель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Электра засмеялась.
— Он в Советском Союзе то же самое, что босс Коза-ностра, все равно, что capo di tutti capi в мафии. Поскольку он никогда не шел против властей, они не особенно беспокоили его, как говорит мой отец. Но, когда началась, как они называют, гласность, Киров уехал на Запад.
— Далеко на Запад?
— Папа говорит, он живет где-то возле Касабланки, на Марокко. Для наркодельца — это идеальное место.
Том Эшбрук взял у нее сигарету. Она курила настоящие сигареты «Пэлл Мэлл». Он затянулся, закрыл глаза и сказал:
— Похоже, Киров контролирует Гузмана через его жену. А Гузман связан, а может быть даже контролирует подругу Маковски. — Он задумался, потом засмеялся: — Черт, я уже слишком старый. Это для меня сложно.
— Можно, я сделаю кое-что?
Он открыл глаза и взглянул на нее.
— Что?
Она наклонилась к нему, обняла за шею и стала целовать в губы. Потом Электра опять села прямо.
Эшбрук уставился на нее.
— Я знаю, что вы женаты и что вы старше моего отца, но мне так захотелось. Я подумала, мы оба поймем…
— Что поймем?
— Что мы упускаем из-за того, что вы женаты и друг моего отца.
— Вы очень красивая девушка, Электра, — это единственное, что пришло ему в голову, потому что в его возрасте было бы глупо сказать, что она хорошо целуется.
Том Эшбрук оперся на кушетку позади них и закрыл глаза, затягиваясь сигаретой. Он чувствовал себя слишком старым.
Он услышал, как повернулась дверная ручка. Правой рукой Эшбрук бросил сигарету в камин и закрыл Электре рот, чтобы она не закричала, а левой схватил пистолет.
Секунду он смотрел в изумленные глаза Электры, потом убрал руку, направив дуло на дверь. Девушка подала ему кобуру, и он накинул ее на плечо. В боковом карманчике было еще две полных обоймы.
Из своей сумочки Электра достала маленький полуавтоматический пистолет. Эшбрук слышал, что человек пошел в спальню. Наверное, он надеялся найти их там.
Дверь открылась, и появился мужчина в белом костюме, с короткоствольным револьвером в правой руке. Эшбрук не мог рассмотреть его лица, да на это и не было времени. Держа пистолет на уровне глаз, Эшбрук два раза выстрелил.
Человек тоже успел выстрелить, пуля срикошетила от паркета, потом «гость» упал навзничь в открытую дверь.
Электра Димитропулос была уже возле двери, обеими руками держа пистолет.
Автоматная очередь прошила стену, отбросив Электру от двери. Правая грудь и живот сразу окрасились кровью. Эшбрук бросился на пол, и пули засвистели у него над головой. Он перекатился, успев подумать, что, наверное, потянул сухожилие и два раза выстрелил в фигуру, которая появилась в дверях.
Даже падая, человек нажимал на спуск, пули ударялись в стены, отрывая от них щепки.
Том Эшбрук достал еще одну обойму и перезарядил пистолет. В комнату больше никто не вошел.
Эшбрук встал на колени, а потом, превозмогая боль в правой лодыжке, поднялся на ноги. Пустую обойму он засунул в карман халата. Обоймы сейчас были, как стакан воды в пустыне.
Эшбрук похромал через комнату, направляясь к Электре. Она наверняка умерла. По пути осмотрел тело на пороге. Труп. Тот, кто стрелял из пистолета, тоже был мертв. Он взял пистолет.
Дождь все еще шел.
Эшбрук вернулся к Электре. Ему тяжело было опуститься возле нее на колени, но он сделал это. Держа пистолет в правой руке, он поднял голову Электры.
— Глупо, — улыбнулась Электра. — Насмотрелась кино. В кино не стреляют сквозь стены.
— Ты права, Электра.
— Поцелуй меня, Том.
— Хорошо.
Эшбрук наклонился к ней и прикоснулся губами к ее губам. Потом она умерла.
Эшбрук осторожно опустил ее хорошенькую головку на пол.
С большим трудом, превозмогая усиливающуюся боль в ноге, Эшбрук встал. Он посмотрел на труп в спальне. Конечно, ни у автоматчика, ни у того, кто лежал в расползавшейся луже крови, не было никаких документов, можно было даже не искать. Но оба они были, без сомнения, американцы.
Ставки росли.
Эшбрук пошел в ванную переодеваться.
Глава пятнадцатая
— Я до сих пор точно не знаю, как он это сделал, но, наверное, он нанес на спички фотоэмульсионный слой, а потом спроецировал текст, как при фотопечати. Хотя я читал об этом только в шпионских романах. Я уверен, что мистер Серилья оставил нам что-то у себя в доме, в тайнике, который обозначен на чертеже.
Лефлер и Блюменталь вошли в палатку и остановились около входа. Стил знаком показал, чтобы они заходили.
— Я надеюсь это найти.
— Как? — спросила Рози.
— Со стороны матери у меня есть двоюродная сестра. Ее дочь работает в Белом Доме.
Холден сидел молча, только слушая и наблюдая.
— Но что мы можем сделать? — настаивала Рози.
— Я еще не знаю. Но она работает в обслуге. А слуга — это все равно, что невидимка. Может быть…
— Когда мы узнаем точно, босс? — спросил Раннингдир, отрываясь от работы.
— Я не знаю, — признался Стил, — мы могли бы попробовать проникнуть в дом к мистеру Серилье. Он опечатан. Не хотелось бы срывать печать, но если нет другого выхода…
Наконец заговорил Дэвид Холден.
— Если мы не найдем ничего против Маковски, то у нас будет очень большая проблема. Ячейки «Патриотов» постоянно теряют людей по всей стране, как нам передают по сети. Даже связь через курьеров уже ненадежна, потому что мы теряем людей, и их некем заменить. Сейчас мы — единственная ячейка, которая хоть как-то может противостоять ФОСА.
Самый молодой из пяти бывших агентов ФБР, которых привел с собой Лютер Стил, сказал:
— Люди доверяют вам, профессор Холден.
— Людей слишком мало, Рэнди. Я не хочу сказать, что мы сдаемся, но, похоже, это чувствуют все в лагере. Одно подразделение «Патриотов» не может бороться и с ФОСА, и с президентскими «Ударными отрядами».
— ФОСА успокоился, — возразил Раннингдир. — Интересно, почему?
— Я специально изучал контртерроризм, — сказал Стил, — и в данных обстоятельствах ФОСА на короткое время должен прекратить насилие, в котором он обвиняет «Патриотов».
Холден чувствовал себя очень усталым.
Глава шестнадцатая
— Поверни здесь, — сказала Марси с заднего сиденья. Керни нажал на тормоз и начал выворачивать руль. Фары выхватывали из темноты темные окна домов. Это была та часть Северной Каролины, где он никогда не был. Хотя в свое время отдыхал в отеле на побережье в этих местах. Наверное, Линда Эффингем тоже думала об этих счастливых днях, которые они провели вместе, потому что в темноте она погладила его руку.
— Почему мы так близко подъезжаем к городу? — спросил Керни, оглядываясь через плечо.
— У нас нет другого выхода. Все остальные дороги в другой конец Харрингтона идут мимо офиса шерифа, а я не хочу рисковать.
— Хорошо, Марси, — кивнул Керни.
Радио передавало последние новости.
— И последнее сообщение на этот час, — объявил бодрый голос с восточным акцентом. — Федеральные службы безопасности штата все эти часы разыскивают банду «Патриотов», которые устроили вчера кровавую бойню в лесу. Источники сообщают, что, по крайней мере, дюжина вооруженных бандитов напала на группу безоружных граждан, которые пытались передать террористку из числа «Патриотов» Марси Девон в руки властей.
Марси Девон, которая разыскивается в связи с несколькими кровавыми ограблениями банков по всей Южной Каролине и подозревается в организации взрыва бомбы в одном из кафе, была освобождена во время этой провокации. По крайней мере, один из безоружных граждан был серьезно ранен из крупнокалиберного автоматического оружия, даже после того, как поднял руки и не оказывал сопротивления. Было повреждено несколько автомобилей.
Полицейский патруль, привлеченный стрельбой, был атакован отступающими «Патриотами». И, хотя никто из полицейских не дал никаких комментариев, источники, близкие к президентским «Ударным отрядам», заявляют, что один из сотрудников полиции был жестоко избит, тоже после того, как перестал вести ответный огонь. Второй полисмен был похищен, избит с еще большей жестокостью и выброшен из машины прямо на шоссе, где, без сомнения, умер бы, если бы не подоспела помощь.
Розыск Марси Девон и остальной шайки ведется в юго-восточной части области. Девон и ее компаньоны наверняка вооружены и готовы на все.
Керни выключил радио.
— Это было очень интересно. Линда, ты на все готова?
— Нет, — хихикая, ответила она.
— Сукины дети, — прорычала Марси, — все вранье, до последнего слова!
— Войны выигрываются пропагандой так же, как снарядами, бомбами и ракетами. И если враг деморализован…
— Но мы не враг… — начала Марси.
— Вы и есть враг, совершенно определенно, — перебил ее Керни. — Но я говорю не о вас или вашем отце, или остальных «Патриотах».
Линда сказала:
— Если Маковски и его люди сумеют убедить остальных американцев, что «Патриоты» — это просто злобные убийцы, которые занимаются только тем, что нападают на безоружных, избивают сотрудников полиции и все такое, то американцы будут ненавидеть «Патриотов» еще больше, чем сейчас. Джеф это имеет в виду. Вы проиграете, а Маковски и его сброд выиграют.
— Но кто-то же должен… — снова начала Марси.
— Нет, никто не должен, — снова перебил ее Керни. — Я говорил это раньше и опять повторю. Охотиться за Маковски — это самое неблагодарное занятие сейчас. Властям нужно оказывать уважение, даже если человек, который стоит во главе, лжец и убийца.
— Так что же нам делать, Джеф?
— Показать людям, кто он есть на самом деле. Заставить ваших представителей в Вашингтоне отозвать его.
— Это называется импичмент, Джеф, — подсказала Линда.
— Вот именно. Импичмент — то, что нужно для этой твари.
— Что, если мужчины и женщины в Конгрессе не сделают этого? Наверняка, многие из них — хорошие люди, но что, если голосов этих хороших не хватит? Что тогда?
У Керни на языке вертелось слово, которым он мог бы ответить на все ее вопросы, но он сдержался, закурил и молча продолжал вести машину.
Глава семнадцатая
Первый телефонный звонок Митч Даймонд принял в пять тридцать утра, второй через полчаса. Первой позвонила Шавана Тули. Вторым — Том Эшбрук.
— Уже есть кое-что, — сказали Холдену, когда он проснулся от стука по палатке.
— Буду через пять минут, — ответил Холден.
— Это был Раннингдир? — спросила Рози Шеперд, лежа у Холдена на руке.
— Да, может, это звонок, которого Лютер ждал от племянницы жены своего двоюродного брата, или кого-то там еще. Пойдем.
— Дэвид?
В темноте палатки он едва различал ее лицо.
— Что случилось?
Рози рассмеялась:
— В нашем положении ты еще спрашиваешь, что случилось. Много чего случилось, дело не в этом. Я беспокоюсь за тебя. Ты разговаривал во сне.
— И что я сказал? — спросил Холден.
— Ты говорил об этой казни. О казни тех двоих «ударников».
— И что я говорил?
— Было непонятно, но ты как будто плакал.
Холден сел на постели.
— Я сама могла это сделать, Дэвид. Ты слишком добрый. Но если бы ты их не застрелил, они бы продолжали убивать невинных людей. Конечно, убийство — это плохо, но есть разница между плохо и еще хуже. Иногда со злом можно бороться только злом.
— Я знаю, Рози, — Холден обнял ее и поцеловал в волосы.
В пижаме и армейских ботинках Рози выглядела, по меньшей мере, странно. Она сидела на постели и курила.
Холден стоял рядом, рассматривая карты местности на стенах.
Лютер Стил стоял перед радиостанцией. Остальные, кто присутствовали на этом предрассветном совете: Билл Раннингдир, Том Лефлер, Рэнди Блюменталь и женщина-радистка, разбрелись по палатке.
— Я был здесь, когда звонили и в первый, и во второй раз, — начал Лютер Стил. — Шавана Тули — это родственница, о которой я вам говорил — работает в обслуге Белого Дома. В ту ночь, когда убили Рудольфа Серилью, Хобарт Таунс поднял Романа Маковски с постели. Маковски был очень раздражен, когда вернулся и приказал Шаване убрать постель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21