А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 


Идея касалась исчезновения Петра Кронина. Евгений (Эжен) Кулаков, пересказывая историю, с которой явились к нему Вязников и Неман, упомянул, что в мужа Морозовой стреляли, но, когда оперативники попытались выяснить подробности, сказал, что ему ничего не известно. Вязников не заострял внимания на покушении, упомянул только, что оно не удалось. Значит, Кронин забрал ребёнка и тоже скрылся от греха подальше — решили тогда оперы. Но, как теперь выяснилось, бездетная Надежда Неман, спасаясь от ночных гостей, несла на руках полуторагодовалого ребёнка. А Петра Кронина в компании беглецов не было. Халецкий сделал вывод, что его все-таки подстрелили, хотя, возможно, и не насмерть. Вывод номер два представлялся очевидным: Эдуард и Надежда отвезли раненого к знакомому врачу и оставили на его попечении. И даже не просто к знакомому, а к очень хорошему знакомому — скорее всего, к близкому другу. Закон обязывает медиков сообщать об огнестрельных ранениях в милицию, и чужой не рискнул бы его нарушить.
Теперь Виктору предстояло найти этого врача. Сначала он поедет к Вязникову на работу, расспросит коллег Эдика. Если никому из них неизвестно, есть ли у Вязникова знакомые врачи, придётся искать просто знакомых и уже у них спрашивать про врачей. Если результата не будет, предстоит ехать к матери Надежды Неман (соседи Надежды назвали имя матери и район, где она живёт; точный адрес легко выяснить в ЦАБе). Если не повезёт и там, останутся ещё другие родственники, а также друзья, любовники, коллеги — в общем, роскошью человеческого общения Виктор будет обеспечен надолго.
«А мне непременно не повезёт, — думал Виктор. — Халецкий может говорить что угодно, но по понедельникам работать нельзя. Вкалываешь, как вол, а толку никакого. Возможно, на Бориса этот закон и не распространяется. Он вообще счастливчик, ему все достаётся легко, на блюдечке с голубой каёмочкой. А мне никто никаких блюдечек не поднесёт — ни с каёмочкой, ни без. Тем более в понедельник».
С этими мрачными мыслями Бекушев и появился у Вязникова на работе.
Первым, кого он увидел, был Василий Буянов. Некурящий директор рекламного агентства «Пульс» сидел на скамейке для курильщиков и вовсю дымил. Заметив оперативника, Буянов замер, потом решительно раздавил «бычок», встал и шагнул навстречу.
— Здравствуйте. Вы не скажете мне, как оформляется явка с повинной?
Халецкий сидел в кабинете начальника ОВД «Отрадное» и объяснял спешно собранным участковым их задачу. Перед каждым лежал список владельцев малолитражек, проживающих на территории соответствующего участка. Борис инструктировал милиционеров по поводу мер предосторожности, которые необходимо принять, чтобы не спугнуть маньяка, когда на столе начальника зазвонил телефон.
— Подполковник Губченко!.. Слушаю, Пётр Сергеевич… Да, он как раз у меня. Передать ему трубочку? — Начальник призывно помахал Халецкому. — Одну минуту!
Борис вскочил, в спешке уронив стул, и рванул к телефону.
— Слушаю!
— Тут тебе гаишники звонили, — ворчливо сказала трубка голосом Песича. — Засекли они твой … мерс при въезде с шоссе Энтузиастов на МКАД.
— Задержали?!
— Нет, передали на следующий пост. Говорят, сам успеешь подъехать. На пересечении с Ярославкой авария — … грузовик … в цистерну, легковушки в эту же … …. В общем, в ту сторону — … пробка — часа на два, не меньше. Знаешь гаишный пост на сто пятом километре? … туда.
— Можно вопрос, Пётр Сергеевич? Почему вы позвонили мне, а не Бекушеву? Нет, вы не подумайте, я не в претензии, просто любопытно. А как же маньяк?
— … ты, Халецкий. Нечего начальство поддевать. … с ним, с маньяком! Завтра поймаешь. А Бекушеву я звонил, он занят, … снимает показания с убийцы Козловского.
«Вот тебе, Витенька, и понедельник!» — обалдело подумал Халецкий, выронив трубку.
24
— В чем дело, Геша? За что босс на вас взъелся? — спросила Надежда, когда они с Эдиком устроились на задних сиденьях «мерседеса». — Какое отношение вы имеете к нападению на загородный дом?
Человек-гора неловко поёрзал в водительском кресле. Тема явно была ему неприятна, но оставить Надин вопрос без ответа он не посмел.
— Эти му… — прошу прощения — придурки нацепили маячок на машину Владимира Анатольевича и довели нас до места, ни разу не попавшись мне на глаза. Шеф считает, что виноват я. Вчера ночью он поручил мне проверить двор, а я никого не нашёл — стало быть, плохо искал. Но в одиночку невозможно обыскать такое большое пространство… да ещё в темноте. От одного спрятаться очень просто — перебегай себе с места на место да ныряй за деревья и детские домики. И в подъезде можно укрыться. Подъезды я не проверял, они же все на замках. А маячок наверняка прицепили, пока я в гараж ходил. Я первую машину подогнал к подъезду и пошёл за второй. У них минут семь было в запасе.
— Не расстраивайтесь, Геша, — попросила Надежда. — Вы совершенно не виноваты. И, поверьте, я сумею донести эту мысль до Владимира Анатольевича. Кстати, о чем он с вами так долго говорил? Все вас отчитывал? Или хоть что-нибудь объяснил? Что у них произошло?
— Ничего страшного. Эти типы вывели из строя сигнализацию и самонадеянно попёрли в дом. Даже не подумали, что система продублирована. Митяй, само собой, был начеку и скрутил обоих. Потом позвонил шефу. — Геша недоуменно покачал головой. — И как они отважились?.. Это ж какими психами нужно быть, чтобы пойти против Владимира Анатольевича!
— А кто он? — не сдержала любопытства Надежда. — Нет, я, конечно, знаю, что он — генеральный директор, президент и прочая и прочая… Владимир Анатольевич давал мне свою визитку. Но как он дошёл до жизни такой? Я к тому, что ещё десять лет назад ничто не предвещало его стремительного взлёта. Откуда на него свалилось богатство? Он что — неизвестный миру потомок барона Ротшильда?
Геша покосился на зеркальце, встретился с Надеждой глазами и торопливо перевёл взгляд на дорогу. Судя по растерянности, написанной на его физиономии крупными буквами, он явно не знал, имеет ли право ответить на этот вопрос.
— Если вы намерены молчать, Геша, мне в голову полезет всякая гадость, — шантажнула его Надежда. — Например, что ваш шеф промышляет работорговлей. Или сутенёрством. Могу поспорить, Владимир Анатольевич не будет вам благодарен за такие мои мысли.
Человек-гора изобразил нечто похожее на кукареканье осипшиго петуха, тяжело вздохнул и снова глянул в зеркальце.
— Владимир Анатольевич — знаменитая личность, — сказал он наконец. — Кличка Вова-танк ничего вам не говорит? Как раз лет десять назад его нанял на работу один авторитет по кличке Хорёк. Нанял, но не приблизил. По воровским понятиям Вова даже до шестёрки не дотягивал — не то что в блатных, и в приблатненных-то не ходил. Но Хорёк раз увидел его в драке и решил, что такой человек ему пригодится.
Понимаете, у Владимира Анатольевича очень высокий болевой порог. Удары, которые любого другого вырубят вчистую, на него не производят впечатления. А сила у него… вроде моей, сами знаете. Короче, Хорёк нанял его охранять ларьки на рынке, который контролировал. Там в основном кавказеры торгуют, и однажды скинхеды собрались там порезвиться. Наехали целой толпой, вооружились железными прутьями… Так Владимир Анатольевич их чуть ли не в одиночку раскидал. Страху нагнал! Они его — прутьями, а он, как зомби, — идёт вперёд, от ударов не уклоняется и даже не вздрогнет. После этого случая его Вовой-танком и прозвали.
А потом на рынок позарились ещё два авторитета. Договорились меж собой свалить Хорька, назначили стрелку и уложили там всех — и Хорька, и его подручных… Послали своих людей на рынок — объявить кавказерам, что они теперь будут платить дань новым хозяевам. Посланники назад не вернулись — загремели в больницу. Вова-танк на них живого места не оставил. Авторитеты послали против него целый вооружённый отряд. Вова голыми руками с ними разделался. Остатки бандитов вернулись к хозяевам совершенно деморализованные. Ясен перец, Вова после разборки с посланниками носил бронекостюм из кевлара. Но зрелище все равно вышло впечатляющее. Идёт человек прямо на автоматные очереди и не пошатнётся. А ведь пуля, даже из лёгкого ствола, через бронежилет такие синяки оставляет — как молотком по голому телу.
Тогда авторитеты решили пойти на Владимира Анатольевича войной. Конечно, в одиночку он бы не устоял, но к этому времени вокруг него собрались остатки Хорьковой группировки, да и кавказеры подсуетились — нашли людей ему в помощь. Короче, войну Владимир Анатольевич выиграл. Территория Хорька перешла к нему. И Яша Гельберг впридачу.
— А кто такой Яша Гельберг?
— Был у Хорька кем-то типа экономического консультанта. Башковитый мужик. Они познакомились на зоне: Яков Моисеич по хозяйственной части сидел. Но Хорёк относился к своему консультанту без всякого почтения, прислушивался к нему, только когда их мнения совпадали. А Владимир Анатольевич сразу Гельберга зауважал. Гельберг как-то ему сказал, что криминальный капитал очень ненадёжен, посоветовал заняться честным бизнесом. И Владимир Анатольевич проникся. Теперь у них с Яков Моисеичем целая деловая империя.
— М-да, кто бы мог подумать?.. — пробормотала Надежда себе под нос.
— Что, Надин, нет пророка в своём отечестве? — поддел её Эдик.
— И не говори, дорогой. И не говори…
Славик, бледный и осунувшийся после ночного дежурства, покачал головой.
— Не знаю, ребята… По-моему, все-таки нужно пригласить психиатра. Конечно, психиатр может подвести меня под монастырь, если стукнет кому-нибудь насчёт огнестрела, но самим нам, боюсь, не справиться. Парень сильно не в себе. У меня у самого мозга за мозгу заходит, когда я слышу, что он несёт. Чёрный ангел, явившийся за ним, светлый ангел, отпустивший его ненадолго на побывку — уладить дела сына, родовое проклятье каких-то ирландцев… Взбесившиеся лошади, сброшенный в пропасть экипаж, молодая хозяйка, перебравшая на балу в собственном замке и утонувшая по этому случаю в бассейне. Свихнувшийся с горя муж, пустивший себе пулю в лоб… Словом, готический роман, да и только. Да вы сами сейчас услышите. — Он посмотрел на Эдика. — Говоришь, вы с ним не слишком хорошо знакомы? Это жаль. Возможно, близкий человек поставил бы ему мозги на место. А эта девушка, Лиза? Она вроде хотела подъехать и привезти сына вашего Пети?..
— Славик, ну подумай сам! — вмешалась Надежда. — Везти среди ночи из-за города малого ребёнка! Давай сначала попробуем обойтись лёгкими средствами. Посмотрим, узнает ли Петя Эдика. А Мишутку привезём в следующий раз, когда ты будешь дежурить днём.
— Ну что ж, давайте попробуем, — с сомнением сказал Славик.
Увидев Петю, Надежда испытала шок. Дело было даже не в том, что он выглядел совсем больным, она и не ждала найти здесь пышущего здоровьем бодрячка. Его глаза — вот, что заставило её содрогнуться и покрыться мурашками. Глаза ребёнка, попавшего в лапы садиста. В них было столько боли, страха, беззащитности, растерянности… И обречённости. Надежда едва не застонала, внутренности скрутило узлом от невыносимого сострадания, от острого желания подхватить этого взрослого мальчика на руки, укачать, успокоить, утешить, защитить…
— Здравствуйте, Пётр, — сказал Эдик, усевшись на стул в изголовье кровати. Надежда и Славик остались стоять у двери. — Вы меня помните?
— Да, — тихо, словно через силу ответил больной. — Вы — Эдди, коллега и друг Ирен. Вы приходили к нам в гости. С женой. У вас очень красивая жена… Инна — правильно?
Славик и Надежда переглянулись. Начало обнадёживало.
— Вы помните, что с вами произошло? Как вы попали сюда?
Петя медленно покачал головой.
— Нет.
— Вас ранили, и мы с доктором, — Эдик кивнул в сторону двери, — привезли вас в госпиталь. Вы помните человека, который в вас стрелял?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51