Альбина прижала к вискам ладони и наморщила свой высокий безупречный лоб.
— Значит, так… Помню, в приемной никого не было, только книжка какая-то валялась на полу…
— «Особенности налогообложения юридических и частных лиц», — меланхолично вставила я.
— Да-а? — Она посмотрела на меня с уважением. — Названия я тогда не рассмотрела, зато удивилась. Вхожу, Варфоломей сидит за столом какой-то взъерошенный, в общем, не такой, как обычно. Спрашиваю, в чем дело, а он говорит: «У меня только что одна идиотка была…» Ой, простите… Ну вот, говорит, обвинила меня в том, что это я убил Тимура, а ты — это он имел в виду меня — мне в этом помогала. Еще добавил: не удивляйся, если она к тебе заявится, и я, как видите, не удивилась. До этой минуты.
— Значит, вы его не убивали? — уточнила я с насмешкой. — Тогда зачем вы вообще к нему пожаловали?
Альбина слегка порозовела:
— Он просил меня кое-что найти, и я пришла сказать, что не нашла того, что ему нужно…
— А что вы искали? — Я немедленно навострила ушки. Альбина замялась:
— Какие-то бумаги, что-то связанное с фирмой. Варфоломей думал, что Тимур хранил их дома. Но я все проверила и ничего не нашла, ровным счетом ничего. Вот и приехала ему об этом сказать…
— А что, по телефону сообщить нельзя было? — засомневалась я.
— Да можно было, конечно, — безропотно согласилась Альбина, — просто не так уж весело сидеть в четырех стенах после всего, что произошло. Я имею в виду смерть Тимура. Как бы я к нему ни относилась, все-таки двадцать лет жизни связаны с ним…
Ну и лицемерка! Просто образцово-показательная.
Альбина снова вскочила с кресла и забегала по комнате. Я с опаской наблюдала за ее перемещениями.
— Стоп! — отдала она приказ самой себе и остановилась как вкопанная. — Я же там еще кое-кого видела!
Вот так штучка, быстро же она сориентировалась!
— Ну да, — не знаю, кого она убеждала, себя или меня, — возвращаясь, я вызвала лифт, а из него вышел тип… Он смотрел под ноги, но я все равно успела его разглядеть. Я же вам говорила, у меня профессиональная память на лица.
— Ну и как же он выглядел? — хмыкнула я. «Ври, подруга, да не завирайся».
— Довольно высокий, немного сутулый, но достаточно крепкий, можно даже сказать, спортивный. Теперь лицо, лицо… — Альбина свела брови к переносице и медленно провела ладонью по лицу. Такое ощущение, будто она собиралась вызвать на помощь духов. — Лицо — вытянутое, с тяжелым подбородком, надбровные дуги низкие, глубоко посаженные глаза…
Я невольно вздрогнула, да ведь это вылитый Урфин Джюс, ну тот тип, что курил на кладбище, чуть в стороне от траурной процессии. Что это, совпадение? Или тонкая игра? Пойди тут разберись. Я впилась взглядом в Альбинино лицо, пытаясь прочесть на нем тайнопись ее намерений.
Итак, она утверждает, что видела вблизи от офиса человека, похожего на Урфина Джюса, и такое теоретически возможно, я ведь тоже успела побывать там после нее. Как ни крути, а у меня нет прямых доказательств Альбининой вины. Эх, господи, как же трудно совмещать в себе одновременно судью и адвоката. Я бы и рада передать эти обязанности тем, кому за них деньги платят, только как же быть с Тимуром?
— Уже уходите? — встрепенулась Альбина.
Можно подумать, я заглянула к ней на чашку чаю с бисквитом!
— Мне нужно срочно кое-что предпринять, — процедила я сквозь зубы.
Времени у меня было в обрез, потому что мертвого Варфоломея или уже нашли, или найдут с минуты на минуту.
— А как быть с Варфоломеем? — окликнула меня Альбина. Я развела руками:
— А чем мы можем ему помочь? Ничем! К тому же… В офис теперь наверняка явилась секретарша, вызвала милицию…
Следовало бы добавить: «И теперь вовсю дает показания, в том числе и на меня», — но я смолчала. Мне и впрямь некогда было тут рассиживать.
Где-то на дне моей души вспыхнула яркая лампочка — Тимур. Уже несколько часов он оставался один-одинешенек, запертый в моей квартире, со сломанной ногой, в тревоге и смятении. По-хорошему мне следовало поскорее вернуться домой, чтобы окружить его заботой, но в свете последних событий не очень-то мне хотелось торопиться. То, что я узнала от жены своего супермена, сильно подпортило его реноме. Любить я его, конечно, не перестала, но любовь моя как-то ужалась и потеснилась, уступив небольшое местечко беспокойству за собственную судьбу, а она представлялась мне не слишком радужной, что неудивительно. Именно в моей квартире скрывался человек, которого все считали погибшим и вокруг которого происходили ужасные события.
Глава 10.
НЕЗАБВЕННОМУ КОТИКУ ОТ КИСКИ
У ворот Новониколаевского кладбища — а я отправилась именно туда, а не домой — было довольно людно. Все знакомые мне личности наличествовали: вороватая старуха, как и накануне, вязала букеты, мошенник-бомж, неплохо поживившийся на моих чувствах, слюнявил растрепанный окурок. Я попыталась поймать его блуждающий взгляд, а бомж взял да и повернулся ко мне тыльной стороной, а потом и вовсе бодро заработал ногами и в считанные секунды скрылся за кладбищенской оградой.
— Эй! — крикнула я и бросилась за ним.
В то же мгновение наперерез мне прямо под ноги кинулся дурно пахнущий карлик, протянул грязную ладошку и заканючил:
— Подайте калеке на протез… Пришлось мне раскошелиться, хотя я не заметила у попрошайки особенных изъянов, по крайней мере, конечности были при нем. Какой протез он имел в виду, интересно? Заодно я поинтересовалась, как звать-величать моего давешнего приятеля, почему-то не желающего меня узнавать.
Мечтающий о протезе ханыга поскреб грязную шею, задумчиво посмотрел вслед беглецу и махнул рукой.
— А, этот… Неуловимый Джо. Кто скажет, что у кладбищенских аборигенов нет чувства юмора? Не будь я сверх всякой меры озабочена своими проблемами, непременно расхохоталась бы до слез.
А бомж-мошенник по кличке Неуловимый Джо словно сквозь землю провалился (опять кладбищенский юмор!). Где теперь его искать? Впрочем, еще неизвестно, будет ли от него толк, хотя в прошлый раз он и продемонстрировал кое-какую наблюдательность.
Я прошла мимо увешанного венками флигелька, в котором помещалась кладбищенская контора. Из приоткрытого окошка донеслось: «Э, нет, парень, не путай, пики козыри, а не черви!» Похоже, кладбищенское начальство снова резалось в карты.
Еловая аллея была безлюдна и сумеречна, а могилки по обеим ее сторонам выглядели так сиротливо, что сердце сжималось от жалости. Да, не самое уютное местечко, должна признаться. Странно, но вчера я чувствовала себя здесь по-другому, а все потому, что думала только о Тимуре, глаза мои были застланы слезами, а сердце полно запоздалым раскаянием. Подумать только, ведь с того момента прошло чуть больше суток, а как все переменилось.
Наконец я поравнялась с «Тимуровой» могилой, в которой на самом деле лежал его невезучий убийца. Как я и предполагала, на ней не осталось ни единого цветочка, зато появился новый венок, небольшой, но из живых цветов, голубых, похожих на незабудки. Лента была не черной, а белой, а на ней надпись золотыми буквами: «Незабвенному котику от киски». Меня прямо передернуло: фу, какая пошлость.
За моей спиной кто-то кашлянул. Я вздрогнула и медленно обернулась. От сердца у меня отлегло, когда я узнала в нарушителе моего уединения все того же бомжа-мошенника.
— Новый веночек-то, нонешний, — бросил он в пространство, зевнул и потер ладонью колючий подбородок. — Дамочка приходила, такая занятная…
— И что же в ней такого занятного?
— Так ведь… — Неуловимый Джо затоптался у могилы, как стреноженный конь. — Мне бы похмелиться для просветления мозгов.
Все ясно, сначала он собирался дать от меня деру, а потом вспомнил, какая я щедрая дура, и решил, что с его стороны будет грешно не слупить с меня лишнюю десятку. Нет, десятки на бутылку не хватит, именно поэтому ровно столько я ему и дам.
Бомж посмотрел на купюру так, словно я сунула ему фантик от карамельки. Ничего, остальное ему еще придется заработать.
— Говоришь, венок кто-то принес? — осведомилась я вкрадчиво.
— Ага. — Неуловимый Джо икнул. — Такая баба, фу-ты ну-ты, в шляпе, с этой… сеткой такой…
— С вуалью, — механически поправила я.
— Вот именно, — с готовностью подхватил бомж-аферист, — с нею с самой, вся в черном с головы до пят, в черных очках опять же… Приехала на такси, каблучками цок-цок и прямо сюда. Веночек приспособила, постояла и назад. Опять цок, цок…
Наверное, одна из многочисленных возлюбленных Тимура, мелькнула у меня ленивая мысль. А что, у нас равноправие, раз мне можно, то почему остальным нельзя? Что мне интересно, так это удалось ли моему проворному приятелю-бомжу слупить с этой дамы под вуалью десятку-другую за охрану дорогой могилы? Веночек вон до сих пор в порядке, только легкий ветерок играет с ленточкой… Но надпись, надпись, мама дорогая, «незабвенному котику…» и так далее! Ничего, доберусь я до этого «котика», уже сегодня доберусь, и даже его загипсованная задняя лапка меня не разжалобит!
Ладно, пока что мне нет дела до подружек моего супермена, время, как говорится, не пришло. Сейчас меня волнует другая личность — Урфин Джюс, тот самый тип, который накануне скромно стоял в сторонке, курил и внимательно наблюдал за похоронами мнимого Тимура. Впрочем, это теперь, задним умом, я понимаю, что наблюдал, вчера у меня такого и в мыслях не было. Чудо, как я его вообще рассмотрела за пеленой горючих слез.
— А кроме дамы под вуалью, здесь больше никто не появлялся? — осведомилась я у кладбищенского аборигена.
Тот старательно изобразил глубокую задумчивость:
— Не-а, никого не было. Только свои, местные…
Под «местными» он, конечно же, имел в виду старух, ворующих цветы с могил.
— А такого не замечал? — Я подробно описала Урфина Джюса практически в тех же выражениях, что и Альбина.
— Сейчас соображу, — пообещал бомж, и в его блеклых глазках мелькнул огонек оживления. Он видел его, видел!
— Соображай побыстрее! — взмолилась я, чуть не подпрыгивая от нетерпения.
— Голова чижелая после вчерашнего, — пожаловался хитрый бомж.
Намек понят, я сунула руку в сумку. Одного этого хватило, чтобы развязать язык Неуловимому Джо.
— Вчера… Вчера он был здесь, когда вашего хоронили. Только не подходил, вон там стоял, под елкой. — Он указал как раз то самое место, где накануне я и столкнулась с Урфином Джюсом. Этот проходимец замолчал, и мне пришлось подбодрить его видом собственного кошелька. — Ну вот… А потом он уехал, на машине, кхе-кхе… Машина иностранная, синяя, на заднем стекле такая рука, вроде как машет… Так он на ней и уехал…
— И все? — Я упала духом.
— Все, — подтвердил бомж и плотоядно облизнулся, глядя на мой кошелек.
Я достала десятирублевую бумажку. Бомж ее будто слизнул, а потом похлопал по карману своих грязных заношенных штанов:
— Тут у меня есть одна вещица, которая стоит дороже. Я напряглась:
— Что еще?
— А вот! — торжественно провозгласил Неуловимый Джо, и я увидела в его заскорузлой ладони смятую пачку из-под сигарет, кажется, «Честерфилд». Точно, «Честерфилд».
— Ну и что? — пожала я плечами.
— А это видела?! — Неуловимый Джо сунул мне смятую пачку прямо под нос, и я успела рассмотреть намалеванные на ней шариковой ручкой мелкие циферки, смахивающие на наспех записанный номер телефона.
* * *
Неуловимый Джо пересчитывал выручку и с чувством рассказывал историю обретения заветной пачки из-под сигарет «Честерфилд»:
— …Он ее уронил, когда по аллее шел, уронил, значит, и не заметил. А я гляжу — в ней еще три сигареты, чо, думаю, добро пропадает. Вот я их и скурил, а пачечка завалялась, хе-хе-хе…
Я слушала его вполуха, изучала цифры на пачке и на чем свет кляла себя за то, что неосмотрительно показала кладбищенскому проходимцу свою излишнюю заинтересованность в Урфине Джюсе, уж слишком дорого она мне обошлась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29