Ее реплика была произнесена вполголоса, но её все же услышал человек, задержавший вора. Он взял Лорель за руку и расчистил ей дорогу среди группы любопытных, которая все сгущалась.
– Вы уверены, что не передумаете, мисс? – крикнул ей вслед полицейский.
– Уверена, – ответила она, даже не повернув головы.
Они удалились от возбужденной толпы, продолжая путь по цветущему бульвару.
– Вы ему сделали подарок, – заметил спутник. – Повезло.
Она слегка качнула головой, не отвечая.
– "Легко быть строгим, когда уверен в себе, как, наверное, вы. А я сегодня никого не могу обидеть, даже того жалкого типа, который остался с полицейским".
– Помню, однажды в Чикаго, – сказал он, – в очереди на вокзале у меня украли бумажник.
Бульвар кончился и без малейшего промедления они повернули на север, в ту сторону, откуда она пришла, как будто они знали друг друга века и нередко гуляли здесь. Это было так естественно, как будто оба знали, куда идут.
Она осознала это через мгновение, но ничего не сказала. В любой другой день она бы сразу отреагировала, постаралась найти объяснение. Но не сегодня.
Поскольку он ничего не говорил и не собирался уйти, она решила, что лучше быть с незнакомцем, чем совсем одной.
– Такие вещи чаще случаются в больших городах, чем в маленьких. В толпе воры чувствуют себя в большей безопасности.
– А вы сами разве не из большого города?
– Мы предпочитаем считать себя средним городом, хотя и сознаем, что это не Нью-Йорк и не Чикаго. Я из Индианаполиса.
– Там проходят гонки.
– Увы, это единственная наша достопримечательность.
– Полагаю, вы туда часто ходили?
– Да, я большой любитель, но в этом году не получилось – сижу в Нью-Йорке. Я смотрю гонки по телевизору, но ведь это не одно и то же. Можно сказать, гонки на игрушечных автомобилях.
Наконец – поскольку, если бы он ей надоел, она давно бы намекнула, что пора оставить её в покое – он повернулся к ней, чтобы спросить:
– Я вам не докучаю? Это получилось не нарочно.
– Ну что вы, – мягко успокоила она, – и речи быть не может. Если кто-то кому-то и мешает, то это скорее я, и приношу извинения.
– Да нет, совсем нет, – горячо запротестовал он.
– "Это обычная любезность, без неё не обойтись," – подумала Лорель. Но, похоже, он не лгал. Прогулка не подразумевала ни выбора, ни раздумий. Ни для него, ни для нее. Просто сердечный порыв.
– Вы здесь давно? – спросила она, чтобы сменить тему.
– Уже шесть месяцев. Меня перевели в офис нашей фирмы в Нью-Йорке.
Собственный печальный опыт заставил её спросить:
– И быстро вы привыкли к этой жизни?
– Нет – нет. Там у себя я был королем. Единственный мужчина в доме, где много женщин. Как сыр в масле катался. Меня все баловали.
– "Во всяком случае, это не бросается в глаза," – подумала Лорель.
– Мать меня баловала, потому что я был единственным сыном, старшая сестра ( она замужем и живет в Японии ) – поскольку я был "младшим братцем", а младшая просто обожала, как старшего защитника. Мне повезло во всех отношениях.
– Что же вы сделали, чтобы все это заслужить?
– Я был кормильцем, и к тому же единственным, кого можно попросить починить машину или телевизор, не вызывая мастера.
– Ну, они тоже хорошо жили, – рассмеялась Лорель, подводя итоги.
Они подошли к 57-ой стрит и остановились, но не для того, чтобы разойтись в разные стороны, а чтобы решить, куда идти дальше, так как оба, казалось, решили провести остаток дня вместе.
– Может быть, пообедаем где-нибудь? – предложил он. – Я голоден, а вы?
– Уже поздно, вам пора на работу.
– У меня сегодня выходной. Основатель компании недавно умер. Ему было восемьдесят лет. Он уже давно отошел от дел, но в знак уважения вся наша компания сегодня не работает.
И он снова пригласил её пообедать.
– Я не голодна, – сказала Лорель, – зато с удовольствием согласилась бы выпить стаканчик.
Она предложила зайти к Хиксу, что недалеко от 57-ой улицы. А в кафе предпочла подсесть к бару.
– В Новый Год, точнее в канун Нового Года я прихожу сюда, чтоб купить коробку шоколадных конфет, – призналась она. Он удивленно поднял брови, но ничего не сказал.
– И дарю их сама себе, – добавила она просто, – поскольку никто мне ничего не дарит.
– Возможно, в следующий раз вам не придется этого делать, – очень нежно сказал он.
Она заказала шоколад с сиропом, а он – сэндвич с ветчиной и кофе.
Потом они вошли в парк у въезда на Шестую авеню и пошли по аллее, которая поначалу немного петляла, но потом привела прямо к пруду.
Они словно стали ближе друг другу, меньше говорили об окружающих и больше о своих делах. Так получалось случайно, но они все больше и больше погружались в проблемы друг друга. Она уже прекрасно знала, что он любит и чего не любит, и он, в свою очередь, знал все о ней. Вдруг они обнаружили, что им нравится практически одно и то же.
– "Удивительно, как сходятся наши вкусы, – подумала она, жаль, что мы встретились слишком поздно. Но если ты захочешь, никогда не будет поздно," – одернула она себя. Ей в голову даже закралась сумасшедшая мысль, что для неё все может начаться именно сегодня.
– Что вы здесь делали все эти шесть месяцев, день за днем? – внезапно спросила она.
– Трудно ответить точно. Но постараюсь вспомнить. Шесть месяцев назад я был ещё в Индианаполисе. Какой же это был день недели? Но наверняка я провел все время до пяти часов перед своей чертежной доской. В пять часов вернулся к своему гарему. Если это было воскресенье, то я собирался прокатиться на машине.
– "С кем?"-подумала она, но вслух не спросила.
– Почему вы задали мне этот вопрос?
Она чуть пожала плечами:
– Не знаю.
– "Это просто бред. Но как бы изменилась моя жизнь, встреть я его шесть месяцев назад, а не сегодня".
– Вы чувствовали себя в Нью-Йорке одиноким, правда?
– О, да! Да, черт возьми!
– Но мужчине все-таки легче, верно?
– Нет, тут вы заблуждаетесь. Ну конечно, женщины думают, что мужчины посещают такие места, куда вы не можете пойти одни. Верно. Но что там можно найти? Буйное веселье? Но всего час или один вечер – и ты им сыт по горло. Вы знаете, что можно чувствовать себя очень одиноким, хотя кто-то рядом заходится от смеха?
Она его прекрасно понимала, тут не нужны были слова.
– Поверьте мне, – добавил он, – не имеет значения, мужчина вы или женщина.
Они сели на скамеечку у озера и помолчали. Через пару минут к ним прискакала белка, посмотрела на них, стоя на задних лапках, потом вскочила на спинку скамейки и проворно запрыгала вперед. Ее хвост коснулся затылка Лорель. Белка остановилась совсем рядом, словно ждала чего-то.
– Сожалею, милая, но у меня ничего нет, – сказал спутник Лорель.
Они улыбнулись белочке, потом друг другу. Белочка не позволила себя погладить и, спрыгнув на землю, скрылась в траве, гордо задрав хвост. С трех сторон окружавшие парк небоскребы были освещены заходящим солнцем, четко вырисовываясь на темнеющем небе.
– "Они гораздо лучше, чем вблизи," – подумала Лорель.
Хотя в Нью-Йорке не было ни жасмина, ни балконов, ни гитар, он вполне мог быть городом любви. Любви и жизни, когда один не может без другого.
Вскоре они уже называли друг друга Лорель и Дэн.
Хотя вначале немного стеснялись, словно не желая злоупотреблять взаимным разрешением. Когда он впервые представился, на Лорель нахлынула волна тепла, она впервые ощутила, что не одинока.
Невозможно установить границу, сказав: до этого момента – ничего, а после – любовь. Любовь приходит постепенно, за несколько часов, за месяц или год. У одних это происходит очень быстро, у других – медленно. Иногда двое воспламеняются, едва завидев друг друга или в момент первого поцелуя. Но самое трагичное, что чувство одного иногда продолжает пылать в одиночестве, а у другого затухает.
Вскоре Лорель с Дэном встали и, оставляя парк позади, потихоньку зашагали в сторону её дома. Лорель чувствовала, что готова влюбиться в него, и понимала, что он испытывает такие же чувства. В этом не ошибаются. Когда Дэн говорил с ней говорил, он слегка волновался. Это была промежуточная стадия между настоящей дружбой и явной любовью. Они шли рядом, и пару раз их руки соприкоснулись, но они не повернулись друг к другу. Их первый поцелуй подарили друг другу руки. Сердце все чувствует, даже сердце, лишенное опыта. Они влюблялись все сильнее, словно вдыхали чувство с пьянящим воздухом. Быть может, все произошло так быстро, поскольку они встретились случайно, даже не думая, что это может случится.
Солнце садилось, июньский день медленно шел к концу. Уже показалась на небе первая звездочка, похожая на бриллиант с обручального кольца, маленькая, но готовая исполнить любую мечту.
Нью-Йорк, вечерний Нью-Йорк той, которая собиралась сегодня прожить свой последний день, но которая этого не сделает. Прекрасный, волшебный день, слишком прекрасный, чтобы умереть.
Они вышли из парка на 72-ую стрит и шли на север, пока не оказались напротив её квартиры. Потом перешли дорогу от парка к жилой стороне широкой магистрали. Фары машин были похожи на катящиеся мячики, готовые убить всякого, кто посмеет нарушить их траекторию. Потом Лорель с Дэном остановились у перехода, чтобы попасть к её дому. Он не знал, что ей сказать, а она ничем не могла ему помочь. Они одновременно повернули головы сначала в одну сторону, потом в другую, затем посмотрели друг на друга и улыбнулись.
И вдруг оба сразу прервали молчание:
– Я думаю, что пришло время.
– Наверное, вам пора.
Они рассмеялись и скованности как не бывало.
Она знала, что он собирается пригласить её на ужин, первый из тех, что им предстояло разделить. Он так и сделал. Она с радостью согласилась, а потом вспомнила, что у неё дома жуткий беспорядок: подушки на полу рядом с пепельницей, в банке с водой плавает платок, который закрывал ей глаза, чтоб помешать увидеть смерть. Она вздрогнула вспомнив об этом. Конечно, она не хотела об этом помнить, когда придет Дэн. Сначала нужно было все убрать.
– Послушайте, – воскликнула она, – у меня к вам предложение. В следующий раз, если хотите, пойдем в ресторан, но сегодня давайте поужинаем у меня.
Она знала, что он правильно её поймет, несмотря на их недавнее знакомство.
– Предлагаю вам зайти в колбасную Шульца и купить все, что захотите. Я буду у себя и приготовлю кофе.
– Шульца? А где это? – спросил он нежно.
– Не знаю, – рассмеялась Лорель, – но у них есть телефон, а адрес вы найдете в справочнике. Их номер – 3-84-48, а мой – 3-88-44. Обещайте, что обязательно пойдете в колбасную Шульца. У меня есть причины вас просить. Не стану вам рассказывать сегодня, но когда-нибудь узнаете.
– Обещаю. Только Шульц и никто другой.
Они расстались. Она вышла на мостовую, чтобы пересечь улицу по диагонали, но обернулась, чтобы крикнуть ему:
– Не задерживайтесь!
– Не буду!
Она вновь обернулась:
– Я забыла сказать номер квартиры. Это тридцать.
И тут вдруг прямо на неё выскочил большой темный автомобиль, напоминавший зверя, бросающегося на жертву, с жестоким и хищным оскалом и светящимися злостью глазами. Возможно, за рулем сидел подвыпивший или опьяненный скоростью человек. В любом случае, машина появилась внезапно, срезав поворот, как лезвие кривой турецкой сабли.
Лорель оказалась словно перед метеором. Будь она чуть-чуть сзади, осталась бы невредима. Секундой раньше она могла бы броситься к противоположному тротуару. Именно это она попыталась сделать. Но, пытаясь избежать столкновения, водитель повернул в ту же сторону.
Ничего нельзя было изменить, да и времени не было.
Она не осталась под машиной, её отбросило в сторону. Машина остановилась, скрипя тормозами, которые, казалось, сожалели о случившемся. Слишком поздно. Она лежала на земле, и только голова её покоилась на краю тротуара. После такого удара у неё не было шансов остаться в живых.
1 2 3