У нее определенно имелся комплекс неполноценности. Это подтверждает, например, отношение к моей дочери Кэтрин, кстати, она у меня — врач. Однако я отвлеклась. Около четверти седьмого я позвонила миссис Донован и поинтересовалась, не у нее ли Рита. Она ответила, что они расстались в три часа, но просила меня не беспокоиться.
— А вы беспокоились?
— Не очень. Около семи я попросила мисс Шонеси пойти в аптеку и купить мне лекарства. Примерно через час миссис Шонеси вернулась и была удивлена, что Рита до сих пор не пришла. С этого момента, должна признаться, я и начала беспокоиться о девочке.
— Расскажите о том, как вы обнаружили тело.
Она кивнула, взгляд ее стал неподвижным.
— Мы с мисс Шонеси сидели в библиотеке и о чем-то разговаривали. Затем, около половины девятого, она попросила меня дать ей что-нибудь от желудка, поэтому я и спустилась вниз, в процедурную, чтобы взять лекарства из шкафчика.
Подперев щеку пальцем, она задумалась.
— Я удивилась, сейчас припоминаю, что дверь в процедурный кабинет была закрыта. Обычно я оставляю ее открытой. Я повернула ручку двери, попыталась нащупать рукой выключатель.
— И вы увидели ее.
Алиса Вайнкуп содрогнулась, но это выглядело как-то наигранно.
— Не могу описать охвативших меня чувств, когда увидела Риту, лежавшую на смотровом столе... Не могу подыскать слова, чтобы выразить свои ощущения.
— Что же вы сделали?
— Я сразу поняла, что нужно немедленно что-то предпринять, поэтому позвонила своей дочери Кэтрин в окружной госпиталь. Сообщила, что Рита мертва. Дочь, разумеется, была потрясена. Я попросила Кэтрин позвонить в полицию и приехать ко мне. Когда она появилась, я попросила позвонить доктору Бергеру и мистеру Ахерну. И пока они не приехали, я не знала, что Кэтрин не звонила в полицию, о чем, как мне казалось, я просила ее. Тогда уже мистер Ахерн вызвал представителей власти.
Я кивнул:
— Хорошо. Все ясно, доктор. Теперь расскажите мне о вашем сыне и его жене.
— Что вы хотите знать?
— Их брак не был счастливым, не так ли?
Печальная улыбка появилась на ее морщинистом лице.
— Какое-то время они были счастливы. Кажется, в тысяча девятьсот двадцать девятом году Эрл сопровождал меня на конференцию медиков. На одном из концертов Рита играла на скрипке. Между ними завязалась переписка, а год спустя они поженились.
— И переехали жить к вам.
— Да. У Эрла не было работы в то время. Это позднее он занялся фотографией, поменяв несколько специальностей. Я действительно горжусь им... Когда они поженились, Рите исполнилось девятнадцать. Я отремонтировала и обставила новой мебелью несколько комнат на втором этаже для молодоженов. Эта рыжеволосая красавица была прекрасным ребенком, но Эрли у меня... он самый красивый мальчик.
— У Риты случались перепады настроения?
— Очень часто. К тому же она постоянно беспокоилась о своем здоровье. Может, именно по этой причине она и решила стать членом семьи Вайнкуп. Она считала, что может заболеть туберкулезом, хотя у нее не было никаких симптомов этой болезни. Особенно в последний месяц своей жизни она стала какой-то подавленной. Я советовала ей больше времени проводить на свежем воздухе, заняться физкультурой, спортом. Мы часто спорили с ней по этому поводу.
— Вы не убивали своей невестки? — задал я последний вопрос.
— Нет! Мистер Геллер, я врач, и вся моя жизнь посвящена лечению людей.
Я поднялся и сунул блокнот в карман.
— Что ж, спасибо, доктор Вайнкуп. Может быть, позже у меня появятся кое-какие вопросы к вам.
Она вновь одарила меня теплой дружеской улыбкой, исходящей от женщины, умеющей отлично контролировать свое поведение.
— Мне было приятно с вами побеседовать, и я ценю вашу помощь. Меня очень тревожит, как случившееся скажется на Эрле.
— Доктор Вайнкуп, при всем уважении к вам... меня больше беспокоит, что будет с вами, если вдруг мне не удастся найти настоящего убийцу.
Улыбка исчезла с ее лица, она понимающе кивнула, протянув руку для пожатия. Я покинул ее палату.
Из телефона-автомата, стоявшего в комнате для посетителей, я позвонил сержанту Луи Сапперстейну из Центральной штаб-квартиры в Лупе. Лу был моим начальником в свое время по делу о карманниках. Я попросил его узнать, кто из дежурных офицеров в Филморском отделении принял ночной звонок об убийстве в доме Вайнкупов.
— Это дело ведет Стиг, — ответил Лу.
Сорокапятилетний полицейский Сапперстейн, с хорошим нюхом и светлой головой, дружески посоветовал:
— Тебе не следует соваться в дела Стига. Ты ему не нравишься.
— О Боже, да ты великий детектив, если тебе это известно. Так ты можешь узнать имя дежурного офицера?
— Подожди пять минут.
Я назвал ему номер телефона-автомата, и вскоре Лу перезвонил.
— Офицер Рэймон Марч, назначенный в пятнадцатое подразделение.
Я взглянул на часы — они показывали пятый час.
— Сейчас он на дежурстве, — заметил я. — Сделай еще одно одолжение.
— Слушай, почему бы тебе не завести секретаршу?
— Ты на общественной службе, не так ли? Поэтому, будь добр, служи.
— Ну говори, что нужно?
— Свяжись с кем-нибудь в Филморе, кому доверяешь, чтобы попросили офицера Марча встретиться со мной у аптеки на углу Мэдисон и Кедзи. От шести до семи.
— Что ждет офицера Марча?
— Ужин.
— Почему бы и нет, — понимающе проговорил Лу.
Минут через пять он перезвонил и сообщил, что мою просьбу передадут.
Поймав такси, я очутился опять на Монро-стрит примерно в пятнадцать минут пятого.
Стемнело, и было прохладно.
Миссис Верна Донован проживала на втором этаже двухквартирного дома, в пяти минутах ходьбы от особняка Вайнкупов. Сквозь дверь просачивался запах тушеного мяса с капустой.
Я постучал.
Через некоторое время стройная, привлекательная женщина лет тридцати в цветастом платье и белом переднике широко распахнула дверь.
— О! — с удивлением воскликнула она.
У нее было овальное лицо, лучистые зоркие карие глаза, каштановые волосы, подстриженные, пожалуй, слишком по-юношески для ее возраста.
— Извините, не хотел испугать вас, мадам. Вы миссис Донован?
— Да.
Она смущенно улыбнулась:
— Прошу простить, но я ждала своего сына. Через полчаса мы собирались ужинать...
— Понимаю, что выбрал неудачное время для визита. Может, я приду в другой раз? Давайте договоримся...
— А что вас привело сюда?
Я вручил ей свою визитку.
— Натан Геллер, президент агентства А-1. Я работаю на Вайнкупов. Надеюсь отыскать убийцу Риты.
Глаза ее загорелись.
— Хорошо, проходите! Если вы не возражаете, побеседуем на кухне, пока я буду готовить...
— Хорошо, — ответил я, следуя за ней по уютно, но не шикарно обставленной гостиной в светлую и достаточно просторную кухню.
Она остановилась у разделочного стола и принялась за приготовление капустного салата, я же присел рядом сбоку.
— Мы дружили, Рита и я. Она была замечательной девчонкой, талантливой и очень веселой.
— Веселой? У меня сложилось другое впечатление.
— Атмосфера у Вайнкупов не очень-то располагала к веселью. Вы полагаете, что старуха убила ее?
— А вы как считаете?
— Я бы поверила в то, что это мог сделать Эрл. А доктор Алиса едва ли... понимаете, она врач. Конечно, у них с Ритой не было близости, но чтобы убить?..
— Я слышал, доктор дарила Рите подарки, считала членом семьи.
Верна Донован, пожав плечами, принялась усердно шинковать капусту.
— Между ними не было любви. Вам известно, что Эрл погуливал?
— Да.
— Так вот, подобные вещи очень болезненны для женского самолюбия. Я, как могла, помогала Рите бороться с этим.
— Каким образом?
Она смущенно улыбнулась, взглянув на меня через плечо:
— Я разведена, мистер Геллер. А разведенные женщины знают, как можно весело проводить время. Хотите попробовать? — Она протянула мне ложку с капустным салатом.
— Отличный, — похвалил я. — Итак, вы и Рита развлекались вместе? Значит, она тоже встречалась с другими мужчинами?
— Разумеется. Почему бы и нет?
— С кем же?
— Со своим учителем музыки, преподавателем по классу скрипки. Это был симпатичный мужчина, значительно старше ее. Но он умер от сердечного приступа четыре месяца назад. Для Риты это был тяжелый удар.
— Как она его перенесла?
— Она держалась, но, во всяком случае, из-за этого все равно не стала бы стрелять себе в спину. Около месяца она скорбела... Я, как могла, подбадривала ее, и вскоре Рита вернулась к жизни.
— Почему же она не развелась с Эрлом?
— Вы спрашиваете почему, мистер Геллер?.. — Она была примерной католичкой.
Верна предложила остаться на ужин, но я отказался, несмотря на соблазнительные запахи тушеного мяса с капустой и вкусный салат. Мне ведь предстояла еще одна встреча — в аптеке на углу Мэдисон и Кедзи.
В ожидании офицера Марча я разговорился с аптекарем за прилавком.
— Конечно, помню, как в тот вечер сюда заходила мисс Шонеси, — ответил он. — Хотя был очень удивлен ее приходу.
— Что вы хотите сказать?
— Дело в том, что накануне доктор Вайнкуп сама заходила в аптеку за этим же лекарством, и я сказал ей, что у нас его нет. Доктор прекрасно знала, что товары к нам завозят лишь раз в месяц.
Пока я размышлял над этим обстоятельством, стоя перед прилавком, подъехал офицер Марч. На вид ему было лет тридцать, светловолосый, со слишком свежим для чикагского полицейского лицом.
— Нат Геллер? — спросил он, улыбаясь. — Много наслышан о тебе.
Мы пожали друг другу руки.
— Не верь всему, что говорит капитан Стиг, — предостерег я его.
Он присел на стул, стоявший рядом, снял фуражку.
— Знаю, Стиг считает тебя отравой. Но это все оттого, что он старомоден. Я, например, доволен, что ты помог разоблачить тех продажных сволочей полицейских.
— Давай не будем уклоняться в сторону, Марч. Какой смысл работать в этом городе полицейским, если время от времени не приносить домой маленький навар.
— Разумеется, — согласился Марч. — Но те парни были убийцами. Вест-сайдские бутлегеры.
— Я сам вест-сайдский парень, — заметил я.
— Все понимаю. Итак, почему тебя интересует дело Вайнкупов?
— Семья наняла меня снять подозрения со старушки. Как ты считаешь, это дело ее рук?
— Трудно определить что-либо по телефону. Но она показалась мне очень потрясенной случившимся.
— Потрясенной, как убитый горем член семьи или же как убийца?
— Затрудняюсь точно ответить.
— Закажи себе сэндвич и расскажи все подробнее.
И он рассказал. Сигнал поступил в девять пятьдесят пять по полицейской рации, когда Марч с напарником находились на маршруте патрулирования.
— Девушка лежала на смотровом столе на боку, — рассказывал Марч, — на левой вытянутой вдоль тела руке. Правая была согнута в локте так, что кисть находилась у подбородка. Голова покоилась на подушке лицом вниз. Мне удалось разглядеть, что на подушке лежало влажное полотенце. Изо рта убитой сочилась кровь.
— Насколько мне известно, тело было накрыто, — сказал я.
— Да. Я очень осторожно откинул простыню и увидел, что пуля прошла через левую часть спины. Тело было уже холодным. Я предположил, что смерть наступила около шести часов назад.
— Это всего лишь предположение.
— Верно. Следователь может лишь предположительно назвать время смерти.
— Следов борьбы не заметил?
— Никаких. Складывалось такое впечатление, что девчонка сама улеглась на этот смотровой стол, может быть под угрозой пистолета, но как бы там ни было, она проделала это, я уверен. Ее одежда лежала на полу около стола аккуратно сложенной, словно она раздевалась не торопясь.
— Что ты можешь сказать относительно ожогов, очевидно от хлороформа, на ее лице?
— Наверное, сначала ее усыпили хлороформом, а потом застрелили. Ты же знаешь, Стиг вырвал признание из доктора Вайнкуп: именно так, по ее словам, она и действовала.
Принесли еще кофе.
— Буду откровенен, Марч, — проговорил я, делая маленький глоток дымящегося кофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31