Купил себе красивый костюм: "Я должен одеваться лучше, чем банковские служащие!" А чтобы не уступать и в профессионализме, поступил на вечернее отделение Финансовой академии при Правительстве России. Перед ним открывались блестящие перспективы. Два с половиной года работы в налоговой полиции позволили наработать хороший опыт. Многие сотрудники регулярно консультировались у него, они видели в нем профессионала.
Ему пошел тридцать третий... Но судьба в этот последний год отпустила ему всего лишь три дня. Знал ли он, опасался, оберегался, предчувствовал ли? Сейчас об этом уже никто сказать не может. Своему лучшему другу, Игорю М., с которым сидел еще за одной партой, проводил вместе все курсантские отпуска, а затем и служил до последнего, рокового, дня в 15-м отделе, как-то то ли в шутку, то ли всерьез сказал: "Зачем жениться, оставлять после себя вдову, детей-сирот?"
За год до гибели мне довелось познакомиться с Владимиром Викторовичем в связи со скандальной историей, связанной с проверкой "Континент-банка". Случай этот достаточно широко освещался в печати, впрочем, не во всех случаях объективно. Напомним, речь шла о попытках руководства банка всячески воспрепятствовать работе Маркова, как представителя налоговой полиции, и инспектора ГНИ Сурниной. Примерно в то же время на Телестудии Министерства обороны был снят и показан по телевидению небольшой фильм о налоговой полиции. Учитывая специфику профессии, оператор снимал так, чтобы не показывать лица сотрудников. Володя же, помнится, категорически отказался прятать лицо: "Мне незачем скрываться". Вовсе не собираясь дискутировать на тему - как вести себя перед телекамерой (это не корректно, да и у профессионалов давно выработаны свои правила на этот счет), все же не удержусь, чтобы не отметить однуединственную Володину черту: одержимость. Боялся ли он? В том фильме он сказал прямо: "Нет, бояться в таких ситуациях нельзя. Иначе теряется всякий смысл твоей работы..." Тогда же надиктовал на магнитофон коллеги, полковника налоговой полиции Ивана Саса, "Записки оперативника" - для газеты "Налоговая полиция". Но так сложилась ситуация, что тогда воздержались от публикации, чтобы не давать повода к возобновлению конфликтов. Но сейчас, когда Володи нет, святая память обязывает опубликовать посмертную расшифровку этой магнитофонной записи... Нашли и фотографию, сделанную во время телесъемки - одна из немногих его последних фотографий.
ЗАПИСКИ ОПЕРАТИВНИКА
"Континент-банк" систематически нарушал порядок отчетности, игнорировал многие предписания налоговой инспекции. Это и явилось поводом для его проверки.
Осуществлял ее вместе с Эльвирой Сурниной из 15-й госналогинспекции.
Понятно, что в таких случаях ни налоговых инспекторов, ни сотрудников налоговой полиции с распростертыми объятиями не встречают. Но здесь на нас прямо-таки пахнуло холодом неприязни. Наше предписание чуть ли не на свет разглядывали, что-то бесконечно согласовывали, наводили справки. На наши вежливые замечания о том, что пора бы нам и к делу приступить, следовало неизменное: "Подождите". На просьбу выделить нам место для работы даже не отреагировали.
Удивительно: вокруг тебя интеллигентные люди с высшим образованием, а ощущение такое, словно ты в глухом лесу. Задаешь вопрос одному, обещает прояснить, уходит - и не возвращается. Обращаешься к другому - результат нулевой. В отношениях с коллегами - подчеркнутая вежливость и предупредительность, а тут Эльвире Владимировне никто даже стул не предложил. Она же, надо отдать должное, держалась с достоинством и старалась не замечать изысканного хамства. Чтобы получить "разрешение сесть", то есть выбить для работы два стола, два стула и сейф, пришлось убить полдня и дойти до заместителя председателя правления банка. Мое требование предоставить для проверяющих отдельную комнату уперлось в твердое и однозначное: у нас нет свободных помещений.
...Наконец, начали работать. Вот они - первые полученные по нашему запросу документы. Вникаем. Сверяем. Сопоставляем. Очень скоро возникает ощущение, что с нами поступили, как с детьми: дали потрогать дорогой ларец, а ключ от него подальше припрятали. Многих документов, имеющих, так сказать, ключевое значение, мы не получили. Скажем, требовалось прояснить некоторые вопросы по уставному фонду. Это - святая святых любого банка, гарантия его надежности и стабильности. А тут ворох неясностей: "Континент-банк" учреждали одни, сейчас их правами владеют другие. О любых изменениях в составе учредителей, о перераспределении уставного фонда (а это миллиарды рублей) руководство банка обязано ставить в известность ГНИ. Однако не ставило. Почему?
Я еще раз запросил протоколы заседаний учредителей, а также все документы, касающиеся уставного фонда. Вначале мне говорили, что они, видимо, находятся у руководства. Потом были другие версии. Когда стало ясно, что от моих домоганий не уйти, вдруг было заявлено, что таких документов в банке нет. Мол, однажды на верхних этажах лопнула труба, помещение затопило и документы смыло водой.
Даже непрофессионалу ясно, что подобные документы берегут как зеницу ока, хранят в несгораемых сейфах, на всякий случай запасаются копиями. А вот у нас, втолковывали мне, как неразумному дитяти, получилось по-другому. Стихия, знаете, ей не прикажешь... Что ж, со стихией придется разбираться. А пока просим представить документацию по счетам учредителей за последние три года. Их, спрашиваю, волной не смыло? Нет, отвечают, не смыло. Но все равно такие сведения имеются только за 1994 год, остальные стерты с компьютерной памяти. Кто принимал такое решение? Г-н И., отвечающий за компьютерные сети банка. Известно ли г-ну И., интересуюсь, что по закону банк обязан хранить такие сведения в течение 6 лет? Далее идет невнятный монолог, суть которого сводится к тому, что у банка катастрофически не хватает компьютерных мощностей и у него не было другого выхода, как избавиться от старой информации.
С главным бухгалтером банка Г. Г. отношения складывались тоже непросто. Что ни попросим - исполняется абы как: то она забыла, то занята была, то иные отговорки. Поэтому мы условились: я письменно составляю список необходимых документов, она обеспечивает их предоставление. Однажды, получив такой список, Г.Г. вышла и вернулась с руководителем юридической службы банка. Он сказал, что наши заявки, дескать, - это филькина грамота, в дальнейшем ни один документ не будет предоставлен без официального запроса УДНП по городу Москве. Таково требование председателя правления банка. Мои ссылки на Закон "О федеральных органах налоговой полиции" воздействия - не имели. Когда же я попытался выяснить отношения с председателем, мне сказали, что он меня не примет, так как не желает со мной встречаться.
Мне не оставалось ничего иного, как доложить о ситуации своему руководству. Было решено повестками вызвать руководителей банка в отдел, где и разъяснить положения закона, предупредить об ответственности за его нарушение. Я здесь же оформил повестки, зашел в приемную председателя. Секретарь сказала, что он уже уехал, принять и зарегистрировать повестку наотрез отказалась. Главный бухгалтер сразу же кинулась в юридическую службу: мол, оградите меня, никаких повесток я получать не буду и никуда являться не собираюсь.
На мои требования зарегистрировать и поставить на входящий учет повестки руководитель юридической службы ответил, что в банке никакого входящего учета не ведется, принимать повестки никто не будет. И полуприказным тоном добавил: вернитесь в свой кабинет. Я воспринял это как намек на то, что выяснять отношения на людях неловко, потому он предлагает перенести разговор в помещение кредитного отдела.
Я вернулся и стал ждать. Никто не подходил. Решил вновь пройти в юридическую службу.
Но у моей двери уже стоял милиционер с автоматом (парадоксальнее ситуации, кстати, и придумать нельзя - сотрудник одного правоохранительного органа препятствует исполнению служебных обязанностей коллеге из другого). Он решительно преградил мне дорогу. Выяснить я смог только одно: руководство запретило мне передвигаться по банку. Звонок председателю правления, его заму - никто не отвечает. Мне не оставалось ничего другого, как вызвать оперативную группу физической защиты. В это время в соседнем кабинете сотрудники банка готовили телекамеру - снимать заказной скандал..."
Скандал тогда действительно был заказан и выполнен по всем законам жанра. Буквально на следующий день руководство банка, пресс-служба, проявив завидную изворотливость, собрали шумную пресс-конференцию для журналистов, подготовили несколько документов: пресс-релизы, заявление прокурору города Москвы и копию прокурору Северо-Восточного округа Москвы. Излагалось там следующее:
"В течение двух последних месяцев в нашем банке проводится плановая проверка сотрудниками налоговой полиции СВАО г. Москвы Марковым Владимиром Викторовичем и Сурниной Эльвирой Владимировной. Для их работы нами было выделено место в кредитном управлении банка, куда представлялись по их запросам все необходимые для работы документы.
Сегодня, 18 мая 1994 года, примерно в 16 часов Марков В. В. потребовал немедленно предъявить для ознакомления ряд документов. Сотрудникам банка требовалось время для того, чтобы подобрать эти документы, о чем Маркову было сообщено и предложено подождать в отведенном ему помещении. В ответ на это Марков сказал, что вы еще меня узнаете. Через несколько минут он позвонил кому-то по телефону и сообщил, что его и Сурнину не выпускают из банка. На самом деле никаких препятствий для свободного передвижения Маркова и Сурниной по банку никогда, и в том числе в этот день, не было... Поведение Маркова в этот день носило явно провокационный характер...
В 17 часов 50 минут Маркову и Сурниной было предложено покинуть помещение банка, ввиду того, что рабочий день окончен. Они отказались выйти, мотивируя тем, что должны дождаться своих сотрудников.
В этот момент к банку подъехала вооруженная автоматами группа людей, в количестве примерно 10 человек, которые стали ломиться в двери банка, расталкивая сотрудников службы безопасности банка, создали потасовку при входе в банк. Попытавшегося разобраться во всем начальника службы безопасности банка Ливенцева В.Е. с применением физической силы выволокли из банка и надели наручники, хотя он им никакого сопротивления не оказывал. После этого мы вынуждены были блокировать двери банка и вызвать сотрудников милиции ОВД "Марфино".
Приехавшие сотрудники милиции выяснили, что вооруженные люди, ломившиеся в наш банк, оказались сотрудниками налоговой полиции. Трое из них, Маренов Игорь Борисович, Зоткин Николай Михайлович, Ковалев Валерий Александрович, предъявили свои служебные удостоверения, хотя должны были это сделать раньше.
Только по настоятельному требованию работников милиции Марков и Сурнина в 18 часов 30 минут покинули помещение банка. Таким образом, в результате провокационных и неправомерных действий Маркова и других сотрудников налоговой полиции была нарушена нормальная работа банка:
- в нарушение всех действующих в банке инструкций сотрудники банка не могли вовремя выйти из помещения;
- вокруг банка собралось много прохожих, ставших свидетелями инцидента, и вооруженные, возбужденные сотрудники налоговой полиции представляли для них реальную опасность;
- незаконно: без оснований и без составления акта были применены спецсредства - наручники в отношении начальника службы безопасности банка Ливенцева, в которых он провел более трех часов;
- не было основания для "штурма" банка, сопровождавшегося грубостью и физическим насилием по отношению к работникам банка со стороны налоговых полицейских.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Ему пошел тридцать третий... Но судьба в этот последний год отпустила ему всего лишь три дня. Знал ли он, опасался, оберегался, предчувствовал ли? Сейчас об этом уже никто сказать не может. Своему лучшему другу, Игорю М., с которым сидел еще за одной партой, проводил вместе все курсантские отпуска, а затем и служил до последнего, рокового, дня в 15-м отделе, как-то то ли в шутку, то ли всерьез сказал: "Зачем жениться, оставлять после себя вдову, детей-сирот?"
За год до гибели мне довелось познакомиться с Владимиром Викторовичем в связи со скандальной историей, связанной с проверкой "Континент-банка". Случай этот достаточно широко освещался в печати, впрочем, не во всех случаях объективно. Напомним, речь шла о попытках руководства банка всячески воспрепятствовать работе Маркова, как представителя налоговой полиции, и инспектора ГНИ Сурниной. Примерно в то же время на Телестудии Министерства обороны был снят и показан по телевидению небольшой фильм о налоговой полиции. Учитывая специфику профессии, оператор снимал так, чтобы не показывать лица сотрудников. Володя же, помнится, категорически отказался прятать лицо: "Мне незачем скрываться". Вовсе не собираясь дискутировать на тему - как вести себя перед телекамерой (это не корректно, да и у профессионалов давно выработаны свои правила на этот счет), все же не удержусь, чтобы не отметить однуединственную Володину черту: одержимость. Боялся ли он? В том фильме он сказал прямо: "Нет, бояться в таких ситуациях нельзя. Иначе теряется всякий смысл твоей работы..." Тогда же надиктовал на магнитофон коллеги, полковника налоговой полиции Ивана Саса, "Записки оперативника" - для газеты "Налоговая полиция". Но так сложилась ситуация, что тогда воздержались от публикации, чтобы не давать повода к возобновлению конфликтов. Но сейчас, когда Володи нет, святая память обязывает опубликовать посмертную расшифровку этой магнитофонной записи... Нашли и фотографию, сделанную во время телесъемки - одна из немногих его последних фотографий.
ЗАПИСКИ ОПЕРАТИВНИКА
"Континент-банк" систематически нарушал порядок отчетности, игнорировал многие предписания налоговой инспекции. Это и явилось поводом для его проверки.
Осуществлял ее вместе с Эльвирой Сурниной из 15-й госналогинспекции.
Понятно, что в таких случаях ни налоговых инспекторов, ни сотрудников налоговой полиции с распростертыми объятиями не встречают. Но здесь на нас прямо-таки пахнуло холодом неприязни. Наше предписание чуть ли не на свет разглядывали, что-то бесконечно согласовывали, наводили справки. На наши вежливые замечания о том, что пора бы нам и к делу приступить, следовало неизменное: "Подождите". На просьбу выделить нам место для работы даже не отреагировали.
Удивительно: вокруг тебя интеллигентные люди с высшим образованием, а ощущение такое, словно ты в глухом лесу. Задаешь вопрос одному, обещает прояснить, уходит - и не возвращается. Обращаешься к другому - результат нулевой. В отношениях с коллегами - подчеркнутая вежливость и предупредительность, а тут Эльвире Владимировне никто даже стул не предложил. Она же, надо отдать должное, держалась с достоинством и старалась не замечать изысканного хамства. Чтобы получить "разрешение сесть", то есть выбить для работы два стола, два стула и сейф, пришлось убить полдня и дойти до заместителя председателя правления банка. Мое требование предоставить для проверяющих отдельную комнату уперлось в твердое и однозначное: у нас нет свободных помещений.
...Наконец, начали работать. Вот они - первые полученные по нашему запросу документы. Вникаем. Сверяем. Сопоставляем. Очень скоро возникает ощущение, что с нами поступили, как с детьми: дали потрогать дорогой ларец, а ключ от него подальше припрятали. Многих документов, имеющих, так сказать, ключевое значение, мы не получили. Скажем, требовалось прояснить некоторые вопросы по уставному фонду. Это - святая святых любого банка, гарантия его надежности и стабильности. А тут ворох неясностей: "Континент-банк" учреждали одни, сейчас их правами владеют другие. О любых изменениях в составе учредителей, о перераспределении уставного фонда (а это миллиарды рублей) руководство банка обязано ставить в известность ГНИ. Однако не ставило. Почему?
Я еще раз запросил протоколы заседаний учредителей, а также все документы, касающиеся уставного фонда. Вначале мне говорили, что они, видимо, находятся у руководства. Потом были другие версии. Когда стало ясно, что от моих домоганий не уйти, вдруг было заявлено, что таких документов в банке нет. Мол, однажды на верхних этажах лопнула труба, помещение затопило и документы смыло водой.
Даже непрофессионалу ясно, что подобные документы берегут как зеницу ока, хранят в несгораемых сейфах, на всякий случай запасаются копиями. А вот у нас, втолковывали мне, как неразумному дитяти, получилось по-другому. Стихия, знаете, ей не прикажешь... Что ж, со стихией придется разбираться. А пока просим представить документацию по счетам учредителей за последние три года. Их, спрашиваю, волной не смыло? Нет, отвечают, не смыло. Но все равно такие сведения имеются только за 1994 год, остальные стерты с компьютерной памяти. Кто принимал такое решение? Г-н И., отвечающий за компьютерные сети банка. Известно ли г-ну И., интересуюсь, что по закону банк обязан хранить такие сведения в течение 6 лет? Далее идет невнятный монолог, суть которого сводится к тому, что у банка катастрофически не хватает компьютерных мощностей и у него не было другого выхода, как избавиться от старой информации.
С главным бухгалтером банка Г. Г. отношения складывались тоже непросто. Что ни попросим - исполняется абы как: то она забыла, то занята была, то иные отговорки. Поэтому мы условились: я письменно составляю список необходимых документов, она обеспечивает их предоставление. Однажды, получив такой список, Г.Г. вышла и вернулась с руководителем юридической службы банка. Он сказал, что наши заявки, дескать, - это филькина грамота, в дальнейшем ни один документ не будет предоставлен без официального запроса УДНП по городу Москве. Таково требование председателя правления банка. Мои ссылки на Закон "О федеральных органах налоговой полиции" воздействия - не имели. Когда же я попытался выяснить отношения с председателем, мне сказали, что он меня не примет, так как не желает со мной встречаться.
Мне не оставалось ничего иного, как доложить о ситуации своему руководству. Было решено повестками вызвать руководителей банка в отдел, где и разъяснить положения закона, предупредить об ответственности за его нарушение. Я здесь же оформил повестки, зашел в приемную председателя. Секретарь сказала, что он уже уехал, принять и зарегистрировать повестку наотрез отказалась. Главный бухгалтер сразу же кинулась в юридическую службу: мол, оградите меня, никаких повесток я получать не буду и никуда являться не собираюсь.
На мои требования зарегистрировать и поставить на входящий учет повестки руководитель юридической службы ответил, что в банке никакого входящего учета не ведется, принимать повестки никто не будет. И полуприказным тоном добавил: вернитесь в свой кабинет. Я воспринял это как намек на то, что выяснять отношения на людях неловко, потому он предлагает перенести разговор в помещение кредитного отдела.
Я вернулся и стал ждать. Никто не подходил. Решил вновь пройти в юридическую службу.
Но у моей двери уже стоял милиционер с автоматом (парадоксальнее ситуации, кстати, и придумать нельзя - сотрудник одного правоохранительного органа препятствует исполнению служебных обязанностей коллеге из другого). Он решительно преградил мне дорогу. Выяснить я смог только одно: руководство запретило мне передвигаться по банку. Звонок председателю правления, его заму - никто не отвечает. Мне не оставалось ничего другого, как вызвать оперативную группу физической защиты. В это время в соседнем кабинете сотрудники банка готовили телекамеру - снимать заказной скандал..."
Скандал тогда действительно был заказан и выполнен по всем законам жанра. Буквально на следующий день руководство банка, пресс-служба, проявив завидную изворотливость, собрали шумную пресс-конференцию для журналистов, подготовили несколько документов: пресс-релизы, заявление прокурору города Москвы и копию прокурору Северо-Восточного округа Москвы. Излагалось там следующее:
"В течение двух последних месяцев в нашем банке проводится плановая проверка сотрудниками налоговой полиции СВАО г. Москвы Марковым Владимиром Викторовичем и Сурниной Эльвирой Владимировной. Для их работы нами было выделено место в кредитном управлении банка, куда представлялись по их запросам все необходимые для работы документы.
Сегодня, 18 мая 1994 года, примерно в 16 часов Марков В. В. потребовал немедленно предъявить для ознакомления ряд документов. Сотрудникам банка требовалось время для того, чтобы подобрать эти документы, о чем Маркову было сообщено и предложено подождать в отведенном ему помещении. В ответ на это Марков сказал, что вы еще меня узнаете. Через несколько минут он позвонил кому-то по телефону и сообщил, что его и Сурнину не выпускают из банка. На самом деле никаких препятствий для свободного передвижения Маркова и Сурниной по банку никогда, и в том числе в этот день, не было... Поведение Маркова в этот день носило явно провокационный характер...
В 17 часов 50 минут Маркову и Сурниной было предложено покинуть помещение банка, ввиду того, что рабочий день окончен. Они отказались выйти, мотивируя тем, что должны дождаться своих сотрудников.
В этот момент к банку подъехала вооруженная автоматами группа людей, в количестве примерно 10 человек, которые стали ломиться в двери банка, расталкивая сотрудников службы безопасности банка, создали потасовку при входе в банк. Попытавшегося разобраться во всем начальника службы безопасности банка Ливенцева В.Е. с применением физической силы выволокли из банка и надели наручники, хотя он им никакого сопротивления не оказывал. После этого мы вынуждены были блокировать двери банка и вызвать сотрудников милиции ОВД "Марфино".
Приехавшие сотрудники милиции выяснили, что вооруженные люди, ломившиеся в наш банк, оказались сотрудниками налоговой полиции. Трое из них, Маренов Игорь Борисович, Зоткин Николай Михайлович, Ковалев Валерий Александрович, предъявили свои служебные удостоверения, хотя должны были это сделать раньше.
Только по настоятельному требованию работников милиции Марков и Сурнина в 18 часов 30 минут покинули помещение банка. Таким образом, в результате провокационных и неправомерных действий Маркова и других сотрудников налоговой полиции была нарушена нормальная работа банка:
- в нарушение всех действующих в банке инструкций сотрудники банка не могли вовремя выйти из помещения;
- вокруг банка собралось много прохожих, ставших свидетелями инцидента, и вооруженные, возбужденные сотрудники налоговой полиции представляли для них реальную опасность;
- незаконно: без оснований и без составления акта были применены спецсредства - наручники в отношении начальника службы безопасности банка Ливенцева, в которых он провел более трех часов;
- не было основания для "штурма" банка, сопровождавшегося грубостью и физическим насилием по отношению к работникам банка со стороны налоговых полицейских.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61