— Но я англичанка, — уже резче возразила Касси, — и для меня нет ничего лучше прохладного, бодрящего воздуха и желто-красных листьев, устилающих дорожки.
Тонкие пальцы судорожно стиснули удилище, и Жозеф молча покачал головой. Но Касси, не собиравшаяся отступать, осторожно положила руку на его рукав.
— Жозеф, вы знаете, что я здесь против воли и была, и остаюсь пленницей графа. Неужели вы мне не поможете? — И, приняв его угрюмое молчание за нерешительность, настойчиво продолжала:
— В гавани немало английских судов. Я видела, когда ездила в город. И уверена, что могу достать денег, много денег. Мы устроим все так, что граф поверит, будто я ударилась головой и утонула. Вас ни в чем не обвинят! Пожалуйста.., вы не оставите меня!
Но Жозеф предостерегающе поднял мозолистую руку:
— Мадонна, почему вы не хотите выйти замуж за графа?
Девушка отнюдь не глупа, а хозяин красив, богат и титулован. До сих пор женщины находили его неотразимым.., все, кроме одной.
— Не имею ни малейшего желания видеть свое имя в “Золотой Книге”, особенно рядом с его именем. И никогда не стану его женой.
— Но почему, мадонна?
— Ваш хозяин, Жозеф, похитил меня накануне моей свадьбы. Притворялся другом не только моего брата, но и жениха.
Так, значит, ее сердце отдано другому! И, конечно, прошло слишком мало времени, чтобы она забыла…
— Уверен, многие посчитают поступок капитана жестоким. Но, мадонна, подумайте, ведь он идет на все, чтобы завоевать вас!
— Значит, вы не поможете мне?
— Нет, мадонна.
Касси вяло кивнула, и оба замолчали. Для девушки большим потрясением было осознать, что она успела искренне полюбить этого грубого, неотесанного матроса. Жозеф был неизменно терпелив и не судил ее строго, даже когда она давала волю своему вспыльчивому нраву: он просто молча разглядывал ее ясными, безмятежными глазами из-под нависающих седых бровей. Вчера Касси набросилась на него, потому что Жозеф не позволил ей поехать в гавань. Девушка знала, что он всего лишь выполняет приказы графа, но не смогла сдержаться. И теперь жалела, что вообще отправилась в город, хотя с удовольствием заходила в лавки, улыбалась цветочницам, предлагавшим необычайно красивые букеты, и даже выпила чашку крепкого кофе в уличном кафе. Жозеф показал ей Палаццо Реале, великолепный дворец на виа Балби, и подробно описал роскошную обстановку, просторные комнаты, увешанные бесценными гобеленами и украшенные фресками знаменитых мастеров.
Поплавок неожиданно нырнул, и Касси на мгновение забыла обо всем.
— Клюет! — вскричала она и, умело вытащив извивающуюся форель, уложила ее в корзинку. Однако угрызения совести не давали девушке покоя. Она была несправедлива к матросу. — Жозеф, пожалуйста, простите меня! Я вела себя неподобающим образом.
— Иногда, — спокойно кивнул матрос, принимаясь грести к берегу. — Но мы не будем больше говорить об этом, мадонна.
Несколько минут они дружно управлялись с парусом. Однако Касси не собиралась отступать.
— Я знаю, Жозеф, вы корсиканец. Граф рассказывал мне о ссорах между Генуей и Корсикой, приведших к тому, что генуэзцы были вынуждены уступить остров Франции. Почему же вы служите у врага своего народа?
Обветренное лицо Жозефа приняло задумчивое выражение.
— Я поклялся в верности его светлости, мадонна, а не жалким генуэзским купчишкам, которые много лет пытались сломить гордость моих соотечественников.
— Но чем он заслужил такую преданность?
— Ах, это долгая история, и не из тех, что подходят для ушей невинных девушек.
— Но если вы не расскажете все, Жозеф, я сама спрошу графа, — капризно произнесла девушка. Корсиканец снисходительно улыбнулся:
— Как вам будет угодно, мадонна. Его светлость сам решит, отвечать на ваши расспросы или нет.
Касси нахмурилась, но не проронила ни слова. Они привязали лодку у причала и направились к вилле. Девушка оставила Жозефа у ворот, в обществе Сорделло, явно боготворившего корсиканца, и пошла в сад.
Глава 15
Касси сидела перед туалетным столиком, одетая лишь в нижние юбки и пеньюар. За спиной стояла Розина с пудреницей в руках, готовая осыпать ее золотистые волосы душистой пудрой. Но голос графа остановил их.
— Нет, Розина, — велел он, с небрежной грацией подходя к столику. — Не нужно. Сделайте хозяйке прическу в классическом стиле, но не стоит скрывать естественный цвет волос под белым порошком.
Касси, перед этим злобно взиравшая на пудреницу, обернулась и резко бросила по-английски:
— Вы по-прежнему следите за каждым моим шагом, милорд? Неужели не можете оставить меня в покое, даже когда я одеваюсь?
Граф с наигранным удивлением поднял брови:
— Но я всегда знал, сага, что ты терпеть не можешь этой моды! Считал, что ты велела Розине осыпать твои волосы пудрой, желая угодить мне.
Касси, не позаботившись ответить на вызов, зачарованно смотрела на графа. Он, как всегда, выглядел неотразимым в богатых вечерних одеждах из черного бархата. На жабо и манжетах пенилось дорогое белоснежное кружево. Напудренные волосы были схвачены на затылке черной бархатной лентой. Невзирая на свое предубежденное отношение к графу, она отметила, что Энтони походил на сказочного короля.
— Я в восторге, что ты одобряешь мою внешность, Кассандра, — лениво протянул он.
— По-моему, вы сносно выглядите, — пробормотала девушка, снова отворачиваясь к зеркалу.
Граф сел рядом, непринужденно положив ногу на ногу и пристально наблюдая, как Розина ловко укладывает косы девушки в корону и распускает по спине длинные локоны. Когда наконец Касси была затянута в сиреневое шелковое платье с квадратным вырезом, Энтони одним ловким движением поднялся и вынул из кармана фрака плоский футляр.
— Можете идти, Розина, — велел он горничной. — Я сам довершу туалет вашей хозяйки.
— Что вы имеете в виду, милорд? — настороженно осведомилась Касси после ухода служанки. Вместо ответа граф вынул из футляра длинную жемчужную нить, переливающуюся мягким светом и идеально подобранную. Прежде чем девушка успела опомниться, он сложил нить вдвое и застегнул у нее на шее.
Касси долго смотрела в зеркало и, решительно вздохнув, взялась за застежку:
— Прекрасный жемчуг, милорд, но я вынуждена отказаться. Меня нельзя купить.
— Нет, сага, — беспечно отозвался граф, сжимая ее пальцы. — Я не собираюсь дарить его тебе. После ужина тебе придется его вернуть.
— Но я могу вообще обойтись без драгоценностей!
— Не сомневаюсь, приглашенные джентльмены будут весьма довольны этим. Однако предпочитаю, чтобы они лишь догадывались, какие прелести скрывает твой наряд.
— Вы презренный, гнусный, подлый, я совсем не то имела в виду, и вам это прекрасно известно!
— Виноват, — признался граф, улыбаясь. — И прошу прощения за то, что подтрунивал над тобой, Кассандра. Не окажете ли мне огромную честь, синьорина, надев мои жемчуга хотя бы на один вечер?
Несколько мгновений Касси с подозрением разглядывала его, но, заметив, что он по-прежнему серьезен и, кажется, искренне раскаивается, нерешительно кивнула:
— Хорошо. — И добавила с плохо скрытой горечью:
— Вероятно, если сегодня меня выставят на всеобщее обозрение, то справедливо, что я должна выглядеть дорогой шлюхой.
Густые черные брови графа мрачно сошлись на переносице.
— Я уже говорил, Кассандра, это не тебя выставляют напоказ, скорее наоборот — я хочу, чтобы ты увидела моих друзей. Я не стал бы устраивать ужин, если бы хоть на минуту усомнился, что тебя кто-то попробует унизить.
— Наверное, нет, — вздохнула Касси. — Да и какой в этом смысл? Однако вы должны признать, что мое положение на вилле Парезе отнюдь не из завидных.
— И ты сдержишь обещание?
— Вы намекаете на то, чтобы я не вздумала встать из-за стола посреди ужина и во всеуслышание объявить, что я ваша пленница?!
— Совершенно верно.
— Пора спускаться вниз, милорд? — Граф ничего не ответил, и Касси небрежно добавила:
— Кажется, вы собираетесь вырвать у меня еще одно обещание? Осторожнее, милорд, вы подарили мне всего лишь лодку. Одну. Чем собираетесь подкупать меня на этот раз?
Энтони, улыбнувшись, покачал головой.
— Нет, малышка, никаких обещаний. То есть, признаться, кое-что мне все-таки нужно тебе сказать. Среди гостей будет графиня Джованна Джиусти. Я не хотел приглашать ее, но синьор Монтальто, мой близкий друг и деловой партнер, увлечен ею настолько, что не может провести без дамы ни единого вечера.
— И вы боитесь, что я буду груба с графиней?
— О нет, совсем не это. Если хочешь знать правду, графиня была когда-то моей любовницей. Но перед отъездом в Англию я порвал с ней.
— Вашей любовницей? — с чуть слышной тоской спросила она. Граф улыбнулся, сжал ее руки и, едва прикасаясь, поцеловал сомкнутые губы.
— Да, но пусть это тебя не волнует. Просто я хочу предостеречь, что от Джованны можно ожидать чего угодно.
— Спасибо, милорд, за предупреждение, — сдержанно бросила девушка. Энтони много отдал бы за то, чтобы узнать, о чем она думает, но по лицу Касси ничего нельзя было прочесть. Оставалось только взять ее под руку и повести к лестнице. Пытаясь немного отвлечь Касси, он заметил:
— Чезаре, конечно, тоже будет. Тебе, кажется, нравится его общество.
— Совершенно верно, милорд, — ледяным тоном произнесла Касси, но граф шутливо продолжал:
— Я, конечно, все время буду рядом, чтобы помочь тебе освоиться и лучше помнить обещание.
— Это весьма мудро с вашей стороны, — презрительно рассмеялась девушка, и Энтони облегченно вздохнул Спускаясь рядом с ней по широкой лестнице, он не мог отвести взгляда от мерцающих жемчужин у нее на шее. Ожерелье принадлежало его бабушке, а потом и матери. Жемчуга новобрачной — единственная драгоценность, которую позволялось носить молодым девушкам до и в первый год после свадьбы.
Оказавшись внизу, граф удовлетворенно кивнул Скарджиллу, одетому сегодня в ливрею дворецкого. Он стоял в окружении трех молодых слуг, нанятых на этот вечер.
— К чему такая страдальческая гримаса, Скарджилл? — покачал головой граф. — Все мы иногда чем-то жертвуем. — Камердинер что-то неразборчиво пробурчал, и граф с широкой улыбкой добавил:
— Следи только, чтобы вино лилось рекой, и твой успех обеспечен!
Касси восхищенно осматривалась. В вазах, стоявших вдоль стен вестибюля, красовались огромные букеты живых цветов, десятки свечей заливали виллу ослепительным сиянием.
Послышался громкий стук, и Скарджилл жестом велел одному из лакеев открыть дверь.
— Похоже, милорд, вы ничего не пожалели для сегодняшнего вечера, — шепнула Касси, когда на пороге появился Чезаре.
— Я рад, что тебе нравится, сага. Ах, дорогой брат, от тебя глаз невозможно оторвать!
Он энергично пожал протянутую руку Чезаре.
— Но, Антонио, должен же кто-то продолжать традиции семейства Парезе, члены которого славились своей элегантностью и безупречным вкусом! И, кроме того, твой комплимент относится вовсе не ко мне, а к Кассандре, — весело ответил тот, на мгновение остановив взгляд на жемчугах. — Боюсь, Антонио, нынче все мужчины будут мечтать о твоей безвременной кончине.
— Надеюсь, ты защитишь меня, Чезаре! — рассмеялся граф.
— Нет, дорогой брат, — мягко отказался Чезаре, — именно я возглавлю список жаждущих крови! Кассандра, вы, конечно, знаете, что любой ужин или бал у графа — событие, которое задолго служит предметом разговоров всей Генуи.
Касси перевела взгляд с его яркого фрака цвета сливы на жабо из серебряных кружев и вопросительно склонила голову набок.
— Чезаре хочет сказать, дорогая, — вмешался граф, — что всему причиной моя английская привычка щедро угощать гостей.
— Но что тут странно! о, милорд? По-моему, это долг каждого хозяина!
Чезаре, уныло улыбнувшись, покачал головой:
— Граф, конечно, говорил вам, что генуэзцы снискали печальную славу самых скупых людей в Европе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62