А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

..
- Понятно, - пробормотал Коршунов.
- Где твои понятые? - спросил Бугаев, обернувшись к Лебедеву.
- Во втором дворе. На лавочке сидят.
Около железного, изрядно помятого гаража уже толпились люди, тихо переговаривались, что-то выспраши вали у понятых - пожилого, при полном параде - в тем ном пиджаке и галстуке - мужчины, чем-то напоминавшего Бывалова из "Волги-Волги", и крашеной тусклой блондинки неопределенных лет.
"И как это люди чужую беду чуют? - невесело поду мал Бугаев. - Ведь никому ничего не сказали - попросили только понятых подойти к гаражу, а вот уж и толпа собралась".
В гараже стояли болотного цвета "Жигули" Бугаев осмотрел ветровое стекло. Оно рябило от больших и ма леньких пятнышек так обычно бывает после загородных поездок, особенно на приличной скорости. Сотни жуков и мошек находят себе смерть, разбившись о стекло. Да и вся машина была пыльной, колпаки на колесах запачканы засохшей глиной.
- Иван Иванович! - попросил Бугаев эксперта, сни мавшего колеса с "Жигулей". - Вы возьмите на пробу грязь с подкрылков.
- Сам знаю, - огрызнулся Коршунов. - Если ты, Сеня, такой умный, зачем меня с собой берешь?
Бугаев открыл дверцу, сел на место водителя. Несколько минут сидел молча. Осматривался. Выстрел, прогремевший в квартире Шарымовых, все еще отдавался у него в ушах. Семен недовольно поднес руку к уху, словно хотел избавиться от этого звона. "Могут быть сюрпризы", - снова вспомнил он слова Корнилова. "Вот так сюрпризы, - подумал он. - Сейчас Иван Иванович снимет с "Жигулей" колеса, поедет в управление, сделает прокатку протекторов, сравнит с теми слепками, что взяли около дачи Горина, и все сразу станет на свои места..." Бугаев не сомневался, что именно Шарымов побывал у Гориных. А значит... Он вдруг так явственно услышал любимую фразу своего шефа: "А это пока еще ничего не значит, это еще доказать надобно!" - что невольно улыбнулся.
Он открыл крышку ящичка, именуемого всеми автомобилистами почему-то "бардачком", и первое, что увидел, - надорванный блок сигарет "Филипп Моррис". Бугаев открыл пепельницу - в ней тоже были окурки. Он осторожно вынул несколько штук, завернул в бумагу и положил в карман.
Но что же произошло между мужем и женой Шарымовыми? Обычная семейная ссора - и только? А застрелился он после того, как услышал, что пришла милиция?..
Скорее всего так. Если бы все семейные ссоры заканчивались самоубийством, народонаселение сильно поубавилось бы.
Семен невольно подумал о Шарымове с уважением. Наделал дел - так хоть хватило решимости самому их закончить. Но при чем здесь жена? Чем оправдать такую жестокость - застрелиться у нее на глазах?
Отправив Коршунова в управление исследовать окурки и сравнивать протекторы шин, Бугаев снова поднялся в шестьдесят третью квартиру. Труп Шарымова уже увезла "скорая". Следователь прокуратуры Кондрашов о чем-то тихо беседовал с Ниной Васильевной в первой комнате. Дверь в спальню была закрыта. Увидев Бугаева, он поднялся ему навстречу и, легонько обняв за плечи, увлек за собой в коридор. Вид у него был озабоченный.
- Шарымову допрашивать сейчас бесполезно, - вполголоса сказал он Семену. - Да и нельзя. Врач с ней занимается. Соседка позвонила ее матери. Вот-вот должна приехать. Отложим беседы на вечер. Вы останьтесь, скоро придут с работы другие соседи, а я поеду.
Бугаев промолчал. Он и сам знал, что дел у него здесь хватит.
- Да-а, коллега, - нахмурившись и многозначительно покачав головой, сказал Кондрашов. - Какая-то фатальная история.
- Кошмар! - поддакнул ему Семен, но Кондрашов почему-то посмотрел на капитана подозрительно, замолк и, вяло пожав ему руку, ушел.
Бугаев посмотрел на часы. Без пятнадцати три. Подполковник, наверное, уже приехал. Он набрал номер. Трубку сняла Варвара.
- Шеф у себя?
- У себя, Сенечка. С шоферами беседует. А я твое указание выполнила, чаем их всех напоила...
- Умница, - сказал Бугаев, - ты выполнила указание шефа. Соедини-ка меня с ним.
Корнилов взял трубку сразу же.
- Семен, как дела?
- С сюрпризами. - Бугаев коротко доложил о самоубийстве штурмана.
Несколько секунд Корнилов молчал. Потом спросил:
- Что еще?
- Протекторы, похоже, его "Жигулей". Коршунов уже поехал в управление. Минут через сорок доложит вам. И сигареты "Филипп Моррис". В "бардачке" целый блок. Я по прикусу вижу - это он в Рощине курил.
- Так. С женой говорил? С Верой Сергеевной?
- У нее истерика.
- Что же, истерика у нее целый день, что ли? - сердито спросил подполковник.
- Врач у нее, не могут в себя никак привести. Даже Кондрашов потолкался тут и уехал.
- Потолкался! Он что тебе... - Корнилов, видно, хотел что-то добавить хлесткое, но сдержался.
- Вы не приедете? - спросил Семен.
- Нет. Мы с товарищами водителями толкуем. Ты уж сам доводи дело до конца. - Голос у подполковника помягчел. - Только выясни еще такие детали: где была Шарымова в день аварии и какой у нее зонтик? Да, и поищи в квартире письма...
- Какие письма?
- Любовные письма, Сеня. Ее письма к мужчине, письма ей от мужчины. Понял? Я сейчас попрошу в прокуратуре санкцию на арест корреспонденции.
Бугаева немного обескуражил разговор с шефом. Капитану казалось, что они наконец вышли на виновника гибели Горина. Он не верил, что действовали разные люди: один бросил камень в машину старпома, а другой после этого взломал его дачу и перевернул все вверх дном. И когда к нему на квартиру пожаловал уголовный розыск - пустил себе пулю в лоб.
"Конечно, имей мы дело с обычными уголовниками, всего можно было бы ждать, - думал он. - Но тут-то совсем другое дело... Нет, нет, версия с Шарымовым похожа на правду! А подполковник опять с шоферами толкует".
Бугаев в раздумье прошелся по широкому, захламленному старой мебелью коридору, заглянул в неуютную грязноватую кухню. Там было пусто.
"Ну что же, поговорим о зонтиках", - решил он и постучал в комнату Горюновой.
Нина Васильевна сидела за круглым столом, накрытым пестрой клеенкой, и ела с большой сковородки жареную картошку с луком. Рядом на тарелочке лежало несколько соленых огурцов и стояла начатая чекушка водки. Женщина не ожидала увидеть постороннего и смутилась. Краска залила ее лицо, она растерянно поднялась, бормоча извинения, подставила еще один стул.
- Вы меня извините, Нина Васильевна. - Бугаев и сам почувствовал себя неловко. - Я чуть попозже загляну.
- Что вы, что вы. У вас дела, я понимаю. Вы не обращайте внимания... - сказала Горюнова. - Такое несчастье.
Перехватив взгляд Бугаева, Нина Васильевна опять покраснела и, потупившись, разглядывая свои красные, с чуть припухшими суставами руки, прошептала тихо:
- Такое несчастье. Пригубила вот за помин души.
Она сморщилась, слезы потекли по щекам. Нина Васильевна отвернулась, вытерла глаза кончиком белой шали. Потом убрала со стола в буфет огурцы и чекушку, унесла на кухню сковородку.
Бугаев оглядел комнату. Жила Горюнова небогато. Старинные буфет и шкаф, когда-то, наверное, соседствовали в одном гарнитуре. Красного дерева, с красивыми бронзовыми накладами, на которых были изображены орнаменты из полевых цветов, они выглядели чуть-чуть чопорно. Старым был и круглый стол. Только зеленая кушетка, дитя массового производства, казалась в этой комнате вещью случайной и недолговечной. Обои на стенах были самые простенькие и давно выцветшие. Над кушеткой висел портрет морского офицера и под ним потускневший от времени кортик. Моряк был молодым и улыбчивым.
"Сын или муж? - подумал Бугаев. - Судя по старому кортику - муж..." Он так и не решил для себя этот вопрос - с кухни пришла хозяйка и, молча сев за стол, внимательно посмотрела на Семена. Она успела чуть-чуть подкрасить губы и припудриться, и только красные пятна, проступавшие на щеках сквозь пудру, выдавали ее состояние.
- Нина Васильевна, я хотел бы задать вам несколько вопросов... сказал Бугаев.
Она согласно кивнула головой.
- У Шарымовой есть складной японский зонтик?
- Зонтик? - Нина Васильевна, наверное, никак не ожидала услышать такой вопрос. На лице у нее отразилось удивление. - Японский зонтик? повторила она. - А как же. Есть. Женя ей привозил. Да вот в прошлом году осенью он привез два одинаковых. Вера Сергеевна один продала мне. Горюнова встала, открыла шкаф и достала оттуда яркий - розовый, в красный цветочек - зонтик.
- Вы не могли бы его раскрыть? - попросил Семен.
Нина Васильевна послушно раскрыла зонт. Это был точно такой же зонт, какой нашли на месте катастрофы.
"Интересно, - подумал Бугаев. - Значит, шеф об этом догадывался. Зря он ни о чем говорить не будет..." И сказал: - Спасибо, спасибо.
- Женя много красивых вещей привозил, - рассказывала Горюнова, убирая зонт в шкаф. - Вера Сергеевна иногда предлагала мне купить, да только не для моего достатка эти вещи. А за зонтик она с меня только пятнадцать рублей взяла. Так я думаю, что Женя велел. Они же, зонтики, дорогие. А Женя иногда и дарил мне что-нибудь. Банку кофе, платочек...
- Вы на лето никуда не выезжаете?
- Нет, все время в городе. Я хоть и на пенсии, а каж дое лето подрабатываю. Кассиром в гастрономе.
- Вечером третьего июля вы дома были?
- Нет, до десяти работала.
- А когда пришли?
- Около одиннадцати. Выручку сдала и пришла. Гастроном же рядом.
- Вера Сергеевна была дома?
- Нет. Женя ко мне заглядывал, тоже про нее спрашивал. Он к своим родственникам в Новгород ездил. Примчался, а жены нету.
- Когда Шарымов к вам заглядывал?
- Я только вошла в комнату - и он стучит.
- А поточнее вы не могли бы вспомнить время?
Нина Васильевна задумалась, на лбу у нее легли резкие складки.
- Нет, точнее не могу... Около одиннадцати.
- Но не после одиннадцати?
- Нет, нет.
- Что же делал Шарымов потом?
- Ушел. Он уже тогда не в себе был. Весь какой-то нервпый, вздрюченный. Входной дверью так хлопнул.
- И когда вернулся?
- Сегодня утром.
- Сегодня?
Горюнова кивнула:
- Два дня пропадал, а как вернулся, так и началось у них...
- А когда вернулась Вера Сергеевна?
Нина Васильевна пожала плечами.
- В тот вечер я чаю попила и сразу спать легла. За день так устаешь только бы до постели добраться.
- И ничего не слышали?
Хозяйка мотнула головой.
- Из-за чего же они поссорились? - задумчиво сказал Бугаев, решившись наконец задать этот вопрос впрямую.
- Кто знает?! Чужая душа - потемки. Недружно они жили. Недружно. Особенно последний год. А ведь Женя такой мягкий, такой ласковый мужик-то был. - Горюнова тяжело вздохнула.
9
Проходя через приемную в свой кабинет, здороваясь с ожидавшими его шоферами и автоинспектором Коноплевым, Корнилов сразу почувствовал, что они недовольны очередным вызовом в управление. Только автоинспектор, наверное, спокойно дремал в ожидании начальства - вид у него был заспанный.
- Что, ворчат мужчины? - спросил Игорь Васильевич у Вари, устремившейся вслед за ним в кабинет.
- Ворчат. Я уж и чаем их поила, и разговорами занимала.
- Зови, зови их, Варвара. Буду извиняться. - Он прочитал на листке, положенном на стол секретарем, фамилии звонивших в его отсутствие людей. Похоже, что ничего срочного.
Приглашенные вошли, неторопливо расселись, с любопытством оглядывая кабинет.
- Ну что, товарищи, затягали мы вас? - улыбнувшись, спросил Корнилов. - Никак в покое не оставим?
- Вот-вот, товарищ начальник! - ворчливым басом отозвался загорелый здоровяк с огромными волосатыми ручищами, видневшимися из закатанных по локоть рукавов шерстяной рубашки. - Сколько раз давал себе зарок подальше от происшествий, так нет...
Это был зеленогорский шофер с хлебного фургона Владимир Орлюков.
- Нам ведь эти вызовы - один убыток, - вставил пожилой чернявый шофер с самосвала Павлищин.
- По среднему-то не заплатят. А мы уж четвертый заход делаем. То в ГАИ, то в прокуратуру.
"Ну, ты-то своего не упустишь", - подумал подполковник: в тот поздний вечер Павлищин на своем самосвале халтурил - возил дрова какому-то дачнику в Репино.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18