Ну, а теперь что собираешься делать?
Спозаранку отправиться в Кэлцуну?
— В Кэлцуну?
— Именно. Ведь ты туда собрался?
— Ага! — догадался Тик. — Значит, вы оттуда получили пакет.
— Оттуда не оттуда, а передал мне его хуторянин из Кэлцуну.
— Неужели вы не скажете, как его зовут?
— Коли хочешь, скажу. Но сперва позавтракай, а потом…
Тик испуганно посмотрел на женщину. «Что она еще задумала?» — мелькнуло у него в голове.
— Потом ты мне должен кое-что обещать. Если еще когда-нибудь заночуешь в наших местах, ищи не Илиуцэ, а прямо заходи к Петришору. Договорились?
— Конечно! — вздохнул с облегчением паренек. — А теперь скажете?
— Потерпи еще немного… Мам, молоко вскипело? А то гость наш уходить собрался, да мне не хочется, чтобы он ушел на голодный желудок.
— Все готово, — раздался голос из дальней комнаты. — Пожалуйте к столу.
— Пойдем завтракать, — предложила женщина.
Тик ел молча, с наслаждением. Потом старуха принесла большой кусок брынзы, пучок зеленого лука, пяток яиц, столько же помидоров, да таких, что он и на выставках не видал, палку колбасы и буханку хлеба, которой могло бы насытиться полсела.
— Спрячь все это, родимый, в сумку: до Кэлцуну путь далекий, проголодаешься…
Испугавшись, что село это за тридевять земель, Тик торопливо спросил:
— А разве уж так далеко до села?
— А как же! Почитай пять с лишним верст… — ответила старушка, по-хозяйски укладывая яства в сумку ходока.
А повитуха тем временем следила за выражением лица гостя. Наконец она сжалилась:
— А теперь слушай меня. В Кэлцуну спросишь Гицэ Сафту. Это он дал мне сверток. Человек он диковатый. Увидишь, что серчает, скажешь, что я послала тебя. Скажешь вот как: «Дед Сафту, это Парушиха меня к вам послала!» Прямо так и крикни, коли успеешь…
— А если…
— Скажешь так — узнаешь все, что захочешь. А теперь — путь добрый, мне тоже надо спешить на работу. А на обратном пути не забудь Петрикэ навестить. А теперь пускай отоспится.
— До свидания. Я и не знаю, как благодарить вас…
— Ишь ты, непоседа! Только завился, а уже благодарить торопишься. Шагай, шагай… В путь!
Село, куда пришел малышка Тик, было маленькое. Дома, разбросанные по дну прохладной низины, тонули в зелени густых садов. Кто-то указал ему дом Гицэ Сафту и с любопытством посмотрел ему вслед. Тик постучал в ворота не без робости. Из-за сарая показался человек — внешность его ошеломила гостя. Хотя он и не был очень высоким, но из-за необыкновенно широких плеч казался настоящим богатырем. Вот уж и впрямь косая сажень в плечах! Никогда в жизни Тику еще не доводилось видеть такого могучего человека. На голове у него красовалась огромная шапка, надвинутая по самые брови — черные, изогнутые и насупленные.
— Что тебе тут надо, кузнечик? — хрипло и недружелюбно спросил он. — Чего кур моих пугаешь?
— А меня послала…
— Кто мог тебя послать ко мне? А ну-ка от ворот поворот, пока я не чихнул. Понял?
Последнее слово он произнес с такой силой, что в доме стекла зазвенели, а ребята, игравшие в дорожной пыли, поспешили укрыться по дворам.
— Дед Сафту… — начал Тик магическую фразу, но богатырь перебил его.
— Какой еще дед, голова садовая?
В ту минуту, когда старик достиг ворот, Тик успел выговорить:
— Парушиха послала меня к вам!
И впрямь волшебные слова! Лицо деда тут же прояснилось.
— Вон оно что! С того бы и начал. Заходи. Стало быть, Парушиха послала тебя ко мне. Ну и что у тебя за дело?
— Скажите мне, пожалуйста, откуда сверток, который вы ей отдали.
— Откуда? Никогда в жизни не видал я этого пьянчугу! Он тогда никак припомнить не мог, какой день недели был. Все дознавался — суббота ли иль воскресенье? А как узнал, что суббота, тут же решил воротиться не крестины. Вот сверток-то он мне и отдал.
Старик говорил таким ласковым голосом, что сердце таяло.
— И вы действительно ни разу его до этого не видали?
— Да где мне было видать его, пьянчужку? Я же в шинок не захаживаю. Если уж пить, так дома. Что мне в шинке делать? А может, кто на крестинах его видел?
— Вспомнили хотя бы, как он выглядел…
— Дурак дураком. Словно кто ему челюсть набок своротил. Или у него такая ухмылка, кто знает. Точно, что не из нашего села, да и в соседних таких нету. Уж тут никаких сомнений быть не может. Погоди, погоди, парень… На нем были красные туфли, красные, точно крашеные пасхальные яйца. В жизни не видал такой обувки! Бездельник… А больше ничего не знаю… А что, сверток тот краденый?
— Нет, — ответил Тик. — Но мне обязательно надо узнать, кто дал ему сверток.
— Что ж, коли надо, я научу тебя, что делать. Сходи к бабке Аглае, что живет напротив церкви, ее и спроси. Она все знает: и сколько раз я чихнул этой ночью, и сколько воды выпил с утра наш племенной бык, и сколько цыплят вылупилось час тому назад у наседки Кырнэцоаи.
— А она не злобная? — деловито осведомился бывалый разведчик.
— Нет. Но из тебя все вытянет. Ты ей скажи, что деду Сафту, мол, хочется узнать… а что, сам сообразишь.
— А если она не скажет? Я уж с одной такой встретился…
Дед Сафту поглядел на Тика, потом, повернувшись лицом к востоку, закричал так зычно, что казалось, гром гремит.
— Эй, Аглая! К тебе парнишку посылаю, поговори с ним… Ну, шагай теперь смело, — приободрил он гостя.
Тик поблагодарил и направился к церкви. Бабки Аглаи дома не оказалось. Она было где-то за околицей, но голос деда Сафту все равно долетел до нее. Теперь она, размашисто шагая, точно страус, спешила домой. А малыш тем временем зашел на почту и отправил на имя Дана следующую телеграмму: «Еще не дошел. Точка. Конец уже виден. Точка. Ждите сообщений. Тик».
…А в Вултурешть чирешары с нетерпением ждали возвращения Тика или хотя бы весточки от него. Правда, хлопот было достаточно, и они говорили о нем не так часто. Все силы, всю смекалку они употребляли на то, чтобы расшифровать, наконец, старинную грамоту. Сперва они обследовали источник. Ведь в древнем тексте была такая фраза: «затем остановись у источника и в святой четверг займись сложением…» Они тщательно осмотрели местность вокруг источника, но ничего не обнаружили. Затем Лучия предложила рассмотреть цифровую схему текста.
— Давайте выпишем все цифры, которые содержатся в грамоте, — сказала она.
— Сначала — пять саженей, — напомнил Дан тороплива. — А во что будем их превращать — в шаги, в метры?
— Погоди, Дан, — прервала его Мария. — Перед саженями в тексте встречаются десять заповедей, потом пятая и десятая. А после саженей — четыре евангелия. Помнишь, там сказано: «дерзни в путь со всеми евангелиями»?
— А потом и восемь без одного, девять и один, то есть семнадцать, — добавила Лучия, которая помнила грамоту наизусть. — Но мне действительно кажется, что Дан прав: что будем делать с этими цифрами? Что они означают — расстояния?
— А вдруг они означают буквы? — предположил Урсу.
— Буквы? — удивилась Лучия. — Что ж, надо попробовать. Проверим каждую фразу.
— В первой нет ни одной цифры, — сказала Мария. — И во второй, только в третьей. Значит, Дан, пиши: 10, 5, 10… Потом 5, 2 и еще раз 4, 1.
— Откуда 1? — удивился Дан.
— Одна заповедь в восьмом предложении.
— Ага! А потом 8 без 1 и 10 и 1. Как это понять? 7 и 11 или 8, 1 и 10, 1?
— И так и эдак, — размышляла Лучия. — Если получится какой-нибудь смысл, мы тогда сообразим. Лишь бы нам удалось перевести цифры на понятный язык.
Не прошло и нескольких минут, как из документа были выписаны все цифры. Дан поспешил приравнять их к буквам. Итак, 10 — это Ж, 5 — Е, 9 — И.
— А по какому алфавиту? — спросила Лучия.
— Как по какому алфавиту? А, вот оно что! — догадался Дан. Надо приравнять цифры к буквам кириллицы. Кто сможет?
— Ерунда все! — возмутилась Мария. — Напрасная трата времени. Невозможно зашифровать текст, пользуясь лишь десятью цифрами. А в грамоте нет цифры больше 10.
Все опешили, но тут же согласились с Марией.
— Ну и хитрая лиса этот третилогофэт! — признал Дан. — Уж не розыгрыш ли это?
— Как бы не так! — сказала Лучия. — В таком случае грамоту не запрятали бы так тщательно. Постойте! А вы хорошо обследовали помещение, где вы ее нашли?
— Пол, стены, все углы пядь за пядью, — ответил Дан. — Искали не только в квадратном измерении, но и в кубическом, обследовали каждую припухлость на поверхности стен.
— А потолок? — спросила Лучия.
— Потолок? — удивился Урсу. — Нет, ни потолок не проверили, ни переднюю стену, где дверь. Не могу представить себе, куда они могут вести. Передняя стена и снаружи выглядит стеной, а потолок на уровне верхней части горы. Но кто знает? Может, и впрямь стоит еще поискать. И главное, потолок. Гора как-то странно скашивается в том месте… Ну как, пошли?
На это раз все надежды чирешаров были связаны с этим тесным и мрачным помещением. Взобравшись в него, они осветили его фонарями. Выстукали киркой потолок — тщетно. Выстукали переднюю стену — с правой стороны ничего, зато с левой…
— За стеной пустота! — крикнул Дан. — Вход!
Урсу тщательно выстукал левую стену, точно определяя контуры пустоты. Остальные следили за ним затаив дыхание. Нарисованная Урсу фигура оказалась квадратом со стороной, равной трем четвертям метра.
— Тут несомненно вход! — сообщил Урсу. — Но я не думаю, чтобы это был скрытый вход, и не могу понять, зачем понадобилось замуровать его…
— А стену можно пробить? — осведомилась Мария.
— Мне кажется, стена тонкая, за ней явно ощущается пустота, — успокоил ее Урсу. — Ну-ка посторонитесь немного.
Он стал наносить легкие удары киркой и сам удивился, когда обнаружил за тонким слоем штукатурки металлическую плиту.
— Стало быть, это все-таки потайной вход, Урсу! — обрадовано заметил Дан.
Силач продолжал все так же споро трудиться. Обнаружив трещину между металлом и стеной, он подцепил плиту киркой и дернул. Железная плита, отделившись от стены, открыла глазам не боковое отверстие, а вертикальный спуск. В сущности, перед ними было устье колодца.
— Потрясающе! — воскликнул Дан. — Видите? Значит, разгадка все равно здесь, в Вултурешть… Лучия, ты вполне достойна поцелуя… Одной знакомой мне личности…
Лучия не обратила внимание на слова Дана, не заметила она и того, как покраснел Урсу и как торопливо сунул голову в колодец, делая вид, что хочет рассмотреть его до самого дна.
— В колодце железные ступени, вернее, скобы, — объяснил он, повернув к ребятам свое побагровевшее лицо. — Я спускаюсь.
— Стой! — повелительно крикнула Лучия. — Так нельзя. А вдруг какая-нибудь скоба… — Она не договорила, боясь произнести страшное слово. — Нет, мы сейчас обвяжем тебя веревкой.
Урсу безмолвно повиновался приказу первой среди равных, тем более что все остальные тут же поддержали ее. Обвязав грудь веревкой, он сделал свободный узел, который не мешал движениям и мог затягиваться только при падении. С собой он прихватил фонарь, железный прут, топор и ножичек. Веревка была длинная — около двадцати метров, и это внушало спокойствие.
Урсу начал спускаться. Друзья наверху осторожно разматывали веревку. Останавливаясь на каждой ступеньке, Урсу с помощью фонаря, молоточка и прута исследовал стенки колодца, чтобы убедиться, что в цилиндре нет тайного входа, туннеля или чего-либо подобного. Но ничего таинственного в колодце не оказалось. Загадкой было само его происхождение, его назначение здесь, над крепостью. Это был очень глубокий колодец, совершенно высохший, который раньше несомненно служил только источником воды.
Урсу вздохнул. Нечего тут терять время. Он ловко выбрался наверх. Несколько минут он с трудом переводил дух — пришлось оставить душное помещение. Полежав немного на траве, он сообщил товарищам:
— Ничего. Абсолютно ничего.
— Расскажи это кому-нибудь другому, — усмехнулся Дан. — Хочешь преподнести нам сюрприз…
— Я бы с удовольствием, — рассмеялся Урсу, — но, к сожалению, наш потайной вход не что иное, как обыкновенный колодец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42