Ему случалось наблюдать за медведем, охотившимся на идущих на нерест лососей. Дед с мастерством настоящего рассказчика описывал реку, так что Джейн казалось, будто и она видела ее, чувствовала запах хвойного леса, растущего на берегах, и слышала шум воды, кипящей от множества рыбьих тел.
Медведь заходил в воду и выжидал, когда рядом оказывалась рыба, тогда он цеплял ее когтями и бросал под себя, следом вторую, третью. Но пока шла охота, пойманные рыбы выбирались по мелководью назад в реку. Они подпрыгивали, бешено били хвостами и уходили. Уходили с распоротыми медвежьими когтями животами, из которых сочилась кровь.
Вот и советское государство, которое западные политики, авторы шпионских романов и карикатуристы привычно ассоциировали с огромным и опасным медведем, было столь же нерасторопно, несмотря на огромный штат спецслужб. Или… Или, может быть, дело в ином? Возможно, затевается что-то такое, по сравнению с чем и диссиденты поневоле, такие, как Марков, и «всамделишные», как она сама, шпионки были чем-то столь малозначительным, что и силы тратить не стоило. И перстни – это часть этого неизвестного ей пока плана. Джейн вообще не была уверена, что поступает правильно, идя с ним здесь на контакт. Этим она могла поставить под удар и его, и себя.
– Обратите внимание, дорогой друг, вокруг нас все приметы загнивающего Запада! – разглагольствовал Юрий, пользуясь тем, что сопровождающий их сексот сидел в другом конце бара и слышать его никак не мог.
К сексоту уже пристроилась местная красотка, которая, не обладая советской интуицией, не могла распознать в нем бойца невидимого фронта. Сексот что-то бурчал в ответ на немецком.
– А вот пиво мне больше по вкусу «Мартов-ское», – патриотично заметил Марков.
– О! – подхватил коллега. – Отличная реклама: Марков пьет «Мартовское»! Жаль, что на нашей родине реклама не в чести, если не считать призыва летать самолетами Аэрофлота! А здесь пока наша популярность не столь велика. Не вижу толп поклонниц с цветами. Почему-то все внимание достается этой паразитической особи!
– Юрий, прошу! – Кирилл всерьез опасался, что язык Юрия приведет его назад в заведение, в котором им обоим не посчастливилось однажды побывать.
– Я осторожен, как Штирлиц на задании! Просто иногда непреодолимо хочется называть вещи своими именами. Как ты думаешь, что он ей отвечает – «Руссо туристо, облико морале»? Жалко я не серб, я бы сказал ему кое-что, благо по-сербски он все равно не сечет!
– Он бы догадался, интуиция!
– Лично мне интуиция подсказывает, что пора прогуляться, – атмосфера этого притона действует на меня угнетающе!
Всего минутой раньше Юрий неподдельно восхищался именно атмосферой бара, его полумраком, розовыми дурацкими лампами в виде тюльпанов и бутафорскими щитами на стенах, которые должны были, очевидно, напоминать посетителям о славном историческом прошлом великого города.
Но в путешествиях Юрий, как он сам признавался, был подвержен немотивированным перепадам настроения, так что Марков никак не отреагировал на это поспешное бегство, отметил только про себя, что сексот с видимым облегчением оставил красавицу и устремился вслед за актером – трудно советскому человеку, даже чекисту, бороться с соблазнами.
– Привет, незнакомец, – сказала она.
На Джейн была широкополая шляпа, которая сейчас была сдвинута вниз так, что скрывала ее ли-цо. Ни дать ни взять – сцена из американского вестерна.
– Черт возьми! – сказал Марков и повторил то же самое, но уже по-английски. – Откуда ты?!
– Из Лондона, само собой. – Она села напротив. – Я ведь обещала, что мы встретимся!
Кирилл кивнул. Об этом она писала в письме, но тогда это казалось невероятным.
– Как ты спаслась? – спросил он.
– Обычным путем, – сказала она. – Соблазнила охранника, задушила чулками, потом переоделась в его форму и так бежала до самой границы…
– Именно так я все себе и представлял! – сказал серьезно Марков.
– Нет, на самом деле странная история, Кирилл! – Она задумалась.
– Знаешь, столько всего произошло странного, что меня уже трудно удивить, – сказал Марков. – Так что же случилось?
– Меня обменяли на набор перстней. Хорошо еще, что не на огненную воду!
Кирилл непонимающе нахмурился.
– Я не шучу, – сказала она. – Только не спрашивай, что все это значит, – я и сама рада была бы узнать… Впрочем, это уже неважно.
– Ты думаешь? – спросил он.
Известие о перстнях взволновало Маркова, он сам не мог объяснить почему. Однако не настолько, чтобы он перестал слушать Джейн, а Джейн говорила уже совсем о другом.
– Ты здесь из-за меня? – спросил он.
– Не только, но я знала, что ты будешь здесь, и ждала этой встречи! Кирилл! – В устах Джейн имя его звучало музыкой, так звучит только имя любимого человека. – Знаешь, я иногда даже думаю по-русски… Я хочу думать, как ты, говорить, как ты. Ты меня слышишь?!
Он кивнул.
– А я, напротив, превращаюсь в англичанина!
– Твой английский почти безупречен, но где ты нахватался старых слов?.. Я видела тебя на сцене! – сказала Джейн. – Ты был… Другой! Я никогда не думала, что ты станешь актером. Таким хорошим актером!
Она говорила это искренне. Спектакль взволновал ее до глубины души. Пожалуй, не было у этой постановки более благодарного зрителя, чем Джейн Болтон. И главным фактором были не находки режиссера – Джейн Болтон не была заядлой театралкой, однако достаточно искушенной, как и полагается человеку ее круга и рода занятий. Экспериментами ее было не удивить. Эксперимент стал театральной традицией в двадцатом веке, и если в Стране Советов его сдерживало государство, не одобрявшее по определению всякие интеллектуальные выверты, то на родине Джейн оно всегда приветствовалось.
С одной стороны, это позволяло многим посредственным художникам, в какой бы области искусств они ни творили, привлечь к себе внимание публики. С другой – только в этой атмосфере и могли появиться многие из тех, кто владел умами целых поколений, будь то «Битлз», Томас Элиот или Джордж Оруэлл. Джейн, впрочем, была сейчас слишком захвачена предстоящей встречей, чтобы сосредоточиться на вопросе взаимоотношения власти и художников.
– Вы могли бы дать спектакль у нас, в Лондоне!
Марков нахмурил лоб.
– Наверняка это будет не так просто, ты и сама это понимаешь! Одно дело – гастроли по странам социалистического лагеря, другое – Великобритания!
– Ох уж этот ваш лагерь! – Лицо Джейн омрачилось. – Как все это мерзко, Кирилл. Мне многое нравится в России, но есть вещи, которые я никогда не смогу принять, скорее умру, а твои соотечественники живут с ними и не замечают, как ужасны сами эти формулировки – лагерь, вождь…
– Думаю, мерзостей везде хватает, Джейн, – Марков не был расположен затевать спор на тему, которая его сейчас нисколько не трогала. Это была первая встреча после долгих лет, и тратить время на обсуждение политического курса не хотелось.
– Я здесь по делу! – сказала она и пояснила: – Собираюсь выкрасть тебя из лап КГБ. Пока ненадолго! Хочу тебя кое с кем познакомить…
– Выберемся через окошко в туалете? – спросил Марков, который и не думал спорить.
– Не потребуется! – Джейн улыбнулась той самой улыбкой, которая ему так нравилась.
Было в этой улыбке и что-то фирменно западное – так, казалось ему раньше, должны улыбаться все англичаночки. И что-то родное, свое, что-то, что принадлежало только ему.
Машина Джейн, немецкий пластмассовый «Трабант», стояла в нескольких кварталах от бара. Марков пожалел, что тактичный Юрий уже исчез, – вот кого можно было бы направить на разведку окрестностей на предмет шпиков. Как позднее оказалось, в это самое время актер пьянствовал с тем самым гэбистом, который был приставлен к Маркову, и отвлекал его от выполнения основных обязанностей. Но Кирилл об этом не знал, поэтому бар покинули поодиночке, чтобы встретиться на условленном месте.
Он решил не терять бдительность и внимательно оглядывался – где-то его сопровождающий из конторы глубокого бурения? Накануне поездки он, как и вся труппа, получил кое-какие наставления относительно общения с братьями славянами. Не советовали заходить в русскую церковь Александра Невского – товарищи гэбисты могут не так понять, потому как при церкви этой покоится сам барон Врангель. Само собой, в особом почитании покойного барона мало кого можно было всерьез заподозрить, но галочку в своих бумажках чекисты поставят, а галочка эта потом может аукнуться отказом в выезде.
Однако никто не преследовал их – рандеву опального в прошлом Маркова с английской разведчицей осталось неизвестным чекистам.
– И куда мы с тобой направимся, моя прекрасная леди? – спросил Кирилл.
– Скоро ты все узнаешь, – ответила она загадочно. – Есть один человек, и он желает с тобой познакомиться. Только не спрашивай меня, кто он, – я еще сама не знаю этого!
Он смотрел на профиль девушки, казавшийся совсем бледным в свете белградских фонарей. В стародавние времена, которые он с некоторых пор посещал так часто и не только на сцене, певцы нашли бы немало лестных слов для этого восхитительного лица. Джейн Болтон назвали бы божественным ангелом, белизну ее кожи сравнивали бы с мрамором и слоновой костью. И Марков сам вы-платил бы певцу гонорар – скромный, как и полагалось в те времена. А ему сейчас в голову не шло ничего, кроме самых избитых банальностей.
– Так куда мы едем? – спросил он снова. Кирилл не успел изучить Белград и места, которые они проезжали, казались в вечерних сумерках совсем незнакомыми.
– Ты похож на ребенка, который не может до-ждаться дня рождения, ему непременно нужно увидеть свой подарок. Сейчас еще за локоть начнешь дергать, канюча, – не вздумай этого делать, у этого странного авто плохо сбалансирован руль – можем не доехать!
– Не бойся, мой прекрасная королева! – пробормотал Кирилл, пытаясь устроиться поудобнее, хотя это в принципе было невозможно.
– Она неприметная! – объяснила Джейн выбор машины.
– Ты здесь бывала раньше! – Кирилл заметил, что она не пользуется картой.
– Нет, – сказала она, – но я весь день колесила по городу. Изучала. Первое правило разведчика – изучи место, где предстоит действовать.
– Нам предстоят активные действия? – поинтересовался Марков. – Ты поэтому меня позвала с собой – на защиту?
– Не скрою, мне спокойнее, оттого что ты рядом, но дело не в этом, – сказала она серьезно. – Твое присутствие было одним из условий встречи!
– Встречи с кем?! – Марков нахмурился.
– А вот это пока секрет! – Она улыбнулась. – Я и сама еще ни в чем не уверена. Есть вещи, знаешь, которые очень сложно принять, пока не убедишься лично!
– Знаю! – согласился Марков.
Улицы Белграда производили на впервые выезжающих за рубеж советских туристов необыкновенное впечатление: очень уж «по-капиталистически» выглядели они – с множеством огней, магазинов, баров и кафе. Поневоле вспомнишь о старых конфликтах товарища Тито с товарищем Сталиным. Усатому вождю хотелось видеть эту страну в обойме послушных его воле сателлитов, но вышло по-другому. В то время в Министерстве госбезопасности даже была идея устранить непокорного маршала, но она не получила поддержки в верхах. Все это Джейн поведала ему вкратце по дороге.
– Откуда тебе это известно? – спросил удивленно Кирилл.
– У разведок мало секретов друг от друга, – сказала она.
Тем временем они уже подъехали к Белградской крепости, выглядевшей, несмотря на освещение, весьма мрачно.
– Это очень древнее место! – сказала Джейн. – Сначала здесь жили кельты, еще во времена неолита, потом римляне – две тысячи лет тому назад.
– Тоже данные разведки? – спросил Кирилл – он уже вышел из машины и помог выбраться своей спутнице.
– Нет, просто днем я была здесь с экскурсией! Идем, нам к Римскому колодцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Медведь заходил в воду и выжидал, когда рядом оказывалась рыба, тогда он цеплял ее когтями и бросал под себя, следом вторую, третью. Но пока шла охота, пойманные рыбы выбирались по мелководью назад в реку. Они подпрыгивали, бешено били хвостами и уходили. Уходили с распоротыми медвежьими когтями животами, из которых сочилась кровь.
Вот и советское государство, которое западные политики, авторы шпионских романов и карикатуристы привычно ассоциировали с огромным и опасным медведем, было столь же нерасторопно, несмотря на огромный штат спецслужб. Или… Или, может быть, дело в ином? Возможно, затевается что-то такое, по сравнению с чем и диссиденты поневоле, такие, как Марков, и «всамделишные», как она сама, шпионки были чем-то столь малозначительным, что и силы тратить не стоило. И перстни – это часть этого неизвестного ей пока плана. Джейн вообще не была уверена, что поступает правильно, идя с ним здесь на контакт. Этим она могла поставить под удар и его, и себя.
– Обратите внимание, дорогой друг, вокруг нас все приметы загнивающего Запада! – разглагольствовал Юрий, пользуясь тем, что сопровождающий их сексот сидел в другом конце бара и слышать его никак не мог.
К сексоту уже пристроилась местная красотка, которая, не обладая советской интуицией, не могла распознать в нем бойца невидимого фронта. Сексот что-то бурчал в ответ на немецком.
– А вот пиво мне больше по вкусу «Мартов-ское», – патриотично заметил Марков.
– О! – подхватил коллега. – Отличная реклама: Марков пьет «Мартовское»! Жаль, что на нашей родине реклама не в чести, если не считать призыва летать самолетами Аэрофлота! А здесь пока наша популярность не столь велика. Не вижу толп поклонниц с цветами. Почему-то все внимание достается этой паразитической особи!
– Юрий, прошу! – Кирилл всерьез опасался, что язык Юрия приведет его назад в заведение, в котором им обоим не посчастливилось однажды побывать.
– Я осторожен, как Штирлиц на задании! Просто иногда непреодолимо хочется называть вещи своими именами. Как ты думаешь, что он ей отвечает – «Руссо туристо, облико морале»? Жалко я не серб, я бы сказал ему кое-что, благо по-сербски он все равно не сечет!
– Он бы догадался, интуиция!
– Лично мне интуиция подсказывает, что пора прогуляться, – атмосфера этого притона действует на меня угнетающе!
Всего минутой раньше Юрий неподдельно восхищался именно атмосферой бара, его полумраком, розовыми дурацкими лампами в виде тюльпанов и бутафорскими щитами на стенах, которые должны были, очевидно, напоминать посетителям о славном историческом прошлом великого города.
Но в путешествиях Юрий, как он сам признавался, был подвержен немотивированным перепадам настроения, так что Марков никак не отреагировал на это поспешное бегство, отметил только про себя, что сексот с видимым облегчением оставил красавицу и устремился вслед за актером – трудно советскому человеку, даже чекисту, бороться с соблазнами.
– Привет, незнакомец, – сказала она.
На Джейн была широкополая шляпа, которая сейчас была сдвинута вниз так, что скрывала ее ли-цо. Ни дать ни взять – сцена из американского вестерна.
– Черт возьми! – сказал Марков и повторил то же самое, но уже по-английски. – Откуда ты?!
– Из Лондона, само собой. – Она села напротив. – Я ведь обещала, что мы встретимся!
Кирилл кивнул. Об этом она писала в письме, но тогда это казалось невероятным.
– Как ты спаслась? – спросил он.
– Обычным путем, – сказала она. – Соблазнила охранника, задушила чулками, потом переоделась в его форму и так бежала до самой границы…
– Именно так я все себе и представлял! – сказал серьезно Марков.
– Нет, на самом деле странная история, Кирилл! – Она задумалась.
– Знаешь, столько всего произошло странного, что меня уже трудно удивить, – сказал Марков. – Так что же случилось?
– Меня обменяли на набор перстней. Хорошо еще, что не на огненную воду!
Кирилл непонимающе нахмурился.
– Я не шучу, – сказала она. – Только не спрашивай, что все это значит, – я и сама рада была бы узнать… Впрочем, это уже неважно.
– Ты думаешь? – спросил он.
Известие о перстнях взволновало Маркова, он сам не мог объяснить почему. Однако не настолько, чтобы он перестал слушать Джейн, а Джейн говорила уже совсем о другом.
– Ты здесь из-за меня? – спросил он.
– Не только, но я знала, что ты будешь здесь, и ждала этой встречи! Кирилл! – В устах Джейн имя его звучало музыкой, так звучит только имя любимого человека. – Знаешь, я иногда даже думаю по-русски… Я хочу думать, как ты, говорить, как ты. Ты меня слышишь?!
Он кивнул.
– А я, напротив, превращаюсь в англичанина!
– Твой английский почти безупречен, но где ты нахватался старых слов?.. Я видела тебя на сцене! – сказала Джейн. – Ты был… Другой! Я никогда не думала, что ты станешь актером. Таким хорошим актером!
Она говорила это искренне. Спектакль взволновал ее до глубины души. Пожалуй, не было у этой постановки более благодарного зрителя, чем Джейн Болтон. И главным фактором были не находки режиссера – Джейн Болтон не была заядлой театралкой, однако достаточно искушенной, как и полагается человеку ее круга и рода занятий. Экспериментами ее было не удивить. Эксперимент стал театральной традицией в двадцатом веке, и если в Стране Советов его сдерживало государство, не одобрявшее по определению всякие интеллектуальные выверты, то на родине Джейн оно всегда приветствовалось.
С одной стороны, это позволяло многим посредственным художникам, в какой бы области искусств они ни творили, привлечь к себе внимание публики. С другой – только в этой атмосфере и могли появиться многие из тех, кто владел умами целых поколений, будь то «Битлз», Томас Элиот или Джордж Оруэлл. Джейн, впрочем, была сейчас слишком захвачена предстоящей встречей, чтобы сосредоточиться на вопросе взаимоотношения власти и художников.
– Вы могли бы дать спектакль у нас, в Лондоне!
Марков нахмурил лоб.
– Наверняка это будет не так просто, ты и сама это понимаешь! Одно дело – гастроли по странам социалистического лагеря, другое – Великобритания!
– Ох уж этот ваш лагерь! – Лицо Джейн омрачилось. – Как все это мерзко, Кирилл. Мне многое нравится в России, но есть вещи, которые я никогда не смогу принять, скорее умру, а твои соотечественники живут с ними и не замечают, как ужасны сами эти формулировки – лагерь, вождь…
– Думаю, мерзостей везде хватает, Джейн, – Марков не был расположен затевать спор на тему, которая его сейчас нисколько не трогала. Это была первая встреча после долгих лет, и тратить время на обсуждение политического курса не хотелось.
– Я здесь по делу! – сказала она и пояснила: – Собираюсь выкрасть тебя из лап КГБ. Пока ненадолго! Хочу тебя кое с кем познакомить…
– Выберемся через окошко в туалете? – спросил Марков, который и не думал спорить.
– Не потребуется! – Джейн улыбнулась той самой улыбкой, которая ему так нравилась.
Было в этой улыбке и что-то фирменно западное – так, казалось ему раньше, должны улыбаться все англичаночки. И что-то родное, свое, что-то, что принадлежало только ему.
Машина Джейн, немецкий пластмассовый «Трабант», стояла в нескольких кварталах от бара. Марков пожалел, что тактичный Юрий уже исчез, – вот кого можно было бы направить на разведку окрестностей на предмет шпиков. Как позднее оказалось, в это самое время актер пьянствовал с тем самым гэбистом, который был приставлен к Маркову, и отвлекал его от выполнения основных обязанностей. Но Кирилл об этом не знал, поэтому бар покинули поодиночке, чтобы встретиться на условленном месте.
Он решил не терять бдительность и внимательно оглядывался – где-то его сопровождающий из конторы глубокого бурения? Накануне поездки он, как и вся труппа, получил кое-какие наставления относительно общения с братьями славянами. Не советовали заходить в русскую церковь Александра Невского – товарищи гэбисты могут не так понять, потому как при церкви этой покоится сам барон Врангель. Само собой, в особом почитании покойного барона мало кого можно было всерьез заподозрить, но галочку в своих бумажках чекисты поставят, а галочка эта потом может аукнуться отказом в выезде.
Однако никто не преследовал их – рандеву опального в прошлом Маркова с английской разведчицей осталось неизвестным чекистам.
– И куда мы с тобой направимся, моя прекрасная леди? – спросил Кирилл.
– Скоро ты все узнаешь, – ответила она загадочно. – Есть один человек, и он желает с тобой познакомиться. Только не спрашивай меня, кто он, – я еще сама не знаю этого!
Он смотрел на профиль девушки, казавшийся совсем бледным в свете белградских фонарей. В стародавние времена, которые он с некоторых пор посещал так часто и не только на сцене, певцы нашли бы немало лестных слов для этого восхитительного лица. Джейн Болтон назвали бы божественным ангелом, белизну ее кожи сравнивали бы с мрамором и слоновой костью. И Марков сам вы-платил бы певцу гонорар – скромный, как и полагалось в те времена. А ему сейчас в голову не шло ничего, кроме самых избитых банальностей.
– Так куда мы едем? – спросил он снова. Кирилл не успел изучить Белград и места, которые они проезжали, казались в вечерних сумерках совсем незнакомыми.
– Ты похож на ребенка, который не может до-ждаться дня рождения, ему непременно нужно увидеть свой подарок. Сейчас еще за локоть начнешь дергать, канюча, – не вздумай этого делать, у этого странного авто плохо сбалансирован руль – можем не доехать!
– Не бойся, мой прекрасная королева! – пробормотал Кирилл, пытаясь устроиться поудобнее, хотя это в принципе было невозможно.
– Она неприметная! – объяснила Джейн выбор машины.
– Ты здесь бывала раньше! – Кирилл заметил, что она не пользуется картой.
– Нет, – сказала она, – но я весь день колесила по городу. Изучала. Первое правило разведчика – изучи место, где предстоит действовать.
– Нам предстоят активные действия? – поинтересовался Марков. – Ты поэтому меня позвала с собой – на защиту?
– Не скрою, мне спокойнее, оттого что ты рядом, но дело не в этом, – сказала она серьезно. – Твое присутствие было одним из условий встречи!
– Встречи с кем?! – Марков нахмурился.
– А вот это пока секрет! – Она улыбнулась. – Я и сама еще ни в чем не уверена. Есть вещи, знаешь, которые очень сложно принять, пока не убедишься лично!
– Знаю! – согласился Марков.
Улицы Белграда производили на впервые выезжающих за рубеж советских туристов необыкновенное впечатление: очень уж «по-капиталистически» выглядели они – с множеством огней, магазинов, баров и кафе. Поневоле вспомнишь о старых конфликтах товарища Тито с товарищем Сталиным. Усатому вождю хотелось видеть эту страну в обойме послушных его воле сателлитов, но вышло по-другому. В то время в Министерстве госбезопасности даже была идея устранить непокорного маршала, но она не получила поддержки в верхах. Все это Джейн поведала ему вкратце по дороге.
– Откуда тебе это известно? – спросил удивленно Кирилл.
– У разведок мало секретов друг от друга, – сказала она.
Тем временем они уже подъехали к Белградской крепости, выглядевшей, несмотря на освещение, весьма мрачно.
– Это очень древнее место! – сказала Джейн. – Сначала здесь жили кельты, еще во времена неолита, потом римляне – две тысячи лет тому назад.
– Тоже данные разведки? – спросил Кирилл – он уже вышел из машины и помог выбраться своей спутнице.
– Нет, просто днем я была здесь с экскурсией! Идем, нам к Римскому колодцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44