Коренастый мужчина сузил глаза до щелочек, пригладил волосы, аккуратно застегнул пиджак и поправил воротник. Расправил складки на костюме, появившиеся в результате перелета через всю страну. В остальном перелет никак не отразился на его внешности. Волнения на лице-маске я тоже не заметил. Мистер Крутой Парень.
Он сказал что-то Даггеру. Тот вернулся к машине и достал белую салфетку. Черный Костюм вынул жевательную резинку изо рта, завернул ее в салфетку и положил в карман. Потом кивнул, подождал, пока Даггер откроет дверь "Бруклинской пиццы", и вошел с величественным видом.
Изысканный ленч для наемного убийцы? От этого парня так и пахло Бруклином.
Майло говорил: "То, как она была связана и застрелена, наводит на мысль о том, что это сделал профессионал".
Наемник, присланный из центра?
Готов поспорить, что столы в пиццерии покрыты клетчатыми скатертями, а с потолка свисают бутылки кьянти в соломенных плетенках. Иногда люди противостоят стереотипам, но у большинства все-таки не хватает воображения.
Убийца, путешествующий первым классом и с дорогими чемоданами.
Высокооплачиваемый специалист. Парень, который неплохо живет за счет богатого клиента.
Я проехал по аллее, оказался на Двадцатой улице, подъехал к аптеке, где Даггер покупал товары для детишек из церковной школы, и приобрел дешевый фотоаппарат. Чудеса технологии – всего несколько баксов, и ты владелец камеры с приближающим объективом.
Затем назад, на Девятнадцатую. Там я оставил машину и пешком вернулся к входу "Бруклинской пиццы". Занял позицию за мусорным контейнером в надежде, что меня никто не заметит. Повезло. По соседству находились магазин для слабослышащих и агентство по трудоустройству, однако оба заведения явно не пользовались популярностью. Правда, от контейнера несло гниющими продуктами, а мне пришлось провести там тридцать три вонючие минуты, прежде чем Даггер и Черный Костюм снова появились.
Ресторанный кондиционер работал достаточно громко, чтобы скрыть звук щелчков моей камеры.
Хорошие, четкие снимки обоих. Близкий снимок Даггера, закусившего губу. Затем бесстрастное лицо Костюма, черные глаза.
Я продолжал щелкать, делая боковые снимки и снимки сзади, пока они шли к машине. Поймал их идущими в ногу. Никакой дружбы. Только бизнес.
Даггер повел машину назад через аллею. Я дал им двухминутную фору перед тем, как завести двигатель "севильи".
Глава 25
Даггер ехал по направлению к Оушен-авеню. Неужели вез убийцу к себе домой? Меня бы это очень удивило.
И точно – вместо того чтобы свернуть налево, к небоскребу, он поехал направо. Между нами был теперь только грузовик, но размеры машины надежно скрывали меня из виду, пока мы двигались по направлению к побережью.
Я перестроился в правую полосу и подъехал на расстояние, с которого мог рассмотреть Даггера за рулем, сидящего прямо и неподвижно. Зато Черный Костюм вертел головой из стороны в сторону. Он рассматривал особняки, усеивающие Золотой берег Санта-Моники, белый дощатый дворец, построенный однажды Уильямом Рандольфом Херстом для Мэриен Дэвис, а сейчас превратившийся в груду досок. Вдоль побережья расположились просторные автостоянки, которые не скрывали вид на Тихий океан, маслянистый и грязно-серый под нависшими облаками. За неразберихой, устроенной чайками, не было видно облаков. Несколько серферов в мокрых костюмах выплыли подальше за линию прилива, потому что волнорезы разбивали волны до мелкой ряби.
Океан в любую погоду прекрасен.
Черный Костюм внимательно рассматривал достопримечательности. Даггер смотрел только вперед и давил на педаль газа.
Он промчался до Малибу, мимо места последнего оползня и жалкой попытки городской администрации победить природу при помощи земляных насыпей, мешков с песком и розоватых склонов из стекловолокна, выглядевших настолько же реально, насколько реальными казались обещания администрации.
Еще несколько влажных зим – и побережье будет выглядеть как Диснейленд.
Голова Черного Костюма перестала вращаться из стороны в сторону: на берегу расположились торговые центры, пиццерии и магазины, торгующие разным барахлом, – не велика разница между его родным Бруклином и Малибу.
Я ехал за "вольво" через Ла-Косту, потом мимо частной дороги, ведущей в Колони, и мимо изумрудных холмов университета Пеппердин. У меня уже не оставалось сомнений, куда направляется Даггер. Поэтому я был готов, когда он включил левый поворотник и перестроился в центральную полосу для поворота.
"Вольво" остановился за четверть мили от пересечения дорог Райской бухты и Рамирес-кэньон. Большой пластиковый плакат рекламировал ресторан "Песчаный доллар" и парковку для трейлеров, которая граничила с частным пляжем ресторана.
Жилая зона Малибу. Половина мили, перерезанная воротами, каждые из которых были выполнены вручную и по индивидуальному заказу, окружены старыми деревьями и кустарниками, слишком великолепными клумбами, камерами видеонаблюдения и табличками "Частная собственность. Проход запрещен".
Лучшее из лучшего: несколько обширных владений с уединенными пещерами, песчаными пляжами и видом на судоходный канал.
Ворота, в которые въехал Даггер, представляли собой клубок из блестящих медных щупалец в тени от сосен и пальм. У доктора, вероятно, был пульт дистанционного управления, потому что, до того как он завершил разворот через шоссе, осьминог распахнул щупальца, и "вольво" заехал внутрь. Я уже держал наготове свою дешевую камеру и быстро сделал несколько кадров автомашины, исчезающей за воротами.
Щелк, щелк, щелк.
Ворота закрылись. Дальше дорога мне заказана.
Напряженный выдался у Даггера день. Значит, он привез Черного Костюма к отцу, в этот оплот наслаждений, находившийся по своему статусу в нескольких тысячах световых лет от той маленькой кельи в Ньюпорте, которую Даггер некогда называл домом. Несмотря на внешность потрепанного парня и попытки дистанцироваться от папаши, едва дела становятся плохи, он все равно бежит домой, словно домашний голубок.
Шагает в ногу с человеком в черном костюме и с непроницаемым лицом.
Бизнес сводит самых разных людей.
Кто будет следующим?
* * *
Я вернулся в Санта-Монику, нашел передвижную студию проявки фотопленок ("Дубликаты бесплатно!"), выпил чашку кофе, пока печатали мои снимки, а потом исследовал плоды своих трудов. Большая часть пленки ушла на кадры заднего плана, слишком неясные, чтобы оказаться полезными. И все же мне удалось заснять Даггера и Черного Костюма вместе и каждого по отдельности крупным планом. Хороший снимок "вольво", въезжающего в медные ворота, но, к сожалению, не виден номер автомобиля. Адрес Тони Дьюка частично закрыт зеленью, хотя это не важно: те ворота – единственные в своем роде.
Я поехал домой. Машины Робин не было, и я, как ни стыдно признаваться, обрадовался этому факту. По пути в свой кабинет позвонил Майло.
– Пистолет, из которого убили Джейн, был зарегистрирован, – сказал он. Ни приветствия, ни предварительных замечаний. – И угадай – на кого?
– На Чарльза Менсона, – ответил я.
– На Лорен. Она купила его два года назад в "Большой пятерке" на Сан-Винсенте, недалеко от ее квартиры. Видимо, решила, что при такой работе защита не помешает. А может, она была только еще одной одинокой женщиной... Похоже, Лорен одолжила пистолет матери, а отчим им завладел.
– Итак, несчастный случай...
– Пока все указывает на это, Алекс.
– В чем обвинят Мэла Эббота? – спросил я.
– У прокурора в офисе "мозговой штурм", потому что ситуация действительно не из легких. Мэл – беспомощный старик. Никто не смеет его допрашивать без адвоката. Но он не может в силу состояния своего здоровья нанять кого-нибудь по собственной воле. В то же время Эббот слишком богат, чтобы просить государственного защитника. Скорее всего ему все-таки назначат временного адвоката, а также юриста из комиссии по дееспособности. Руиз и Галлардо ищут родственников, кого-то, кто возьмет на себя ответственность. Тем временем Эббот лежит на уютной койке в тюремной палате Центральной окружной больницы. Врачи утверждают, что смогут дать полную картину его состояния только через несколько дней.
– Что произойдет, когда назначат адвоката?
– Показуха никому не нужна, Алекс. Думаю, Эббота тихо обвинят.
– Тихо и без лишнего шума, – повторил я.
– Если ты считаешь, что мертвая женщина и жалкий старик, доживающий свои дни в психушке, – это "без лишнего шума", то ты прав.
– Все относительно. К сожалению, я только что нашел в деле дополнительные осложнения.
– Ты о чем? – насторожился Майло.
Я описал свой день.
Стерджис сначала не ответил, хоть я прекрасно представлял, какое у него сейчас выражение лица. Наконец он произнес:
– Ты опять за ним следил?
– Знаю, что ты хочешь сказать. Сегодня я действительно был осторожен. Он меня точно не видел. Главное то, что видел я.
– Думаешь, Даггер лично сопровождает наемного убийцу?
– Тебе следовало видеть того парня. На нейрохирурга он явно не похож.
– На кого бы парень ни был похож, если он прилетел из Нью-Йорка только сегодня, то не убивал прошлой ночью Джейн в Шерман-Оукс.
– Согласен. Однако он мог убить Лорен. И Мишель с Лансом. Может, у них целая банда.
– Команда гастролирующих мафиози?
– Я бы на месте Даггера и его отца сделал то же самое. Использовал профессионалов, которых не знают в Лос-Анджелесе, и заметал бы следы, самостоятельно перевозя их с места на место.
– Позволь, билет на самолет – это документальное доказательство. Если парень профессионал и действительно большая шишка, он бы не пошел на это. И, как я уже сказал, если ты заказчик и предположительно законопослушный гражданин вроде Даггера, то зачем самому встречать наемника в аэропорту? Да еще вывозить его на ленч у всех на виду, потом везти в дом к отцу средь бела дня и позволять кому-то делать снимки?
– Значит, ты не хочешь взглянуть на список пассажиров?
– На это нужен ордер. А для ордера нужны веские основания, а у меня, как ты понимаешь...
– Ладно, ладно, – прервал я. – Он одевается в черное, потому что священник. Только потерял белый воротничок. Тони Дьюк вызвал его для духовных наставлений.
– Послушай, Алекс. Я действительно ценю все, что ты делаешь...
– Хочешь, я пришлю фотографии?
Пауза. Затем:
– Снимки получились четкие?
– Вполне.
Майло издал звук, слишком усталый для вздоха. Скорее стон.
– Я зайду вечером.
Он не зашел.
Глава 26
К десяти часам следующего утра телефон все еще молчал.
Или мои фотоэтюды возле "Бруклинской пиццы" померкли по сравнению с новым следом, который взял Майло, или, поспав как следует, он решил, что эти снимки – пустая трата времени.
Только все-таки не в его правилах исчезать вот так, без звонка.
Робин снова улыбалась, и утром мы занялись любовью. Правда, я чувствовал некоторую отчужденность с ее стороны.
Когда душа мучается сомнениями, истязай свое тело. Я надел спортивный костюм, вышел на прохладный, сырой утренний воздух и неуклюже побежал вверх по склону. Кроссовки скрипели по еще влажной от росы траве, и время от времени я спотыкался о корни деревьев.
Когда я вернулся, дом был пуст и тих, за исключением тихого звука циркулярной пилы, едва доносившегося из студии Робин. Я быстро переоделся в толстовку, старые джинсы и грязные ботинки, натянул на голову бейсболку и ушел.
Похолодало еще больше, солнце спряталось за большим грузным облаком. Порыв ветра взволновал деревья и разбудил кусты. Земля пахла глиной и железом. Это, конечно, не настоящая зима, но, живя в Лос-Анджелесе, привыкаешь к иллюзиям.
И даже в такие дни океан оставался прекрасным.
* * *
По бульвару Сансет я доехал до шоссе, идущего по побережью. Пробок не было, и к половине первого я уже миновал медного осьминога на воротах Тони Дьюка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62