Да и логика. Шофер Пешо и мастер по приборам Петров – козырные тузы из другой колоды. Иначе выходит абсурд: что оба завербованы не кем иным, как доном Бонифацио. К тому же не вчера! Или вы предпочитаете версию, что музей ограбило ЦРУ?
Разговор вокруг преступления постепенно иссяк. Оба отлично понимали, что, сколь ни полезно вникать в подробности всех версий, спорить, анализировать, все равно однажды наступает момент логического пресыщения. Это значит, нужны не новые гипотезы, а новые факты…
Неожиданно генерал задал Ковачеву свой традиционный вопрос: «А не расскажете ли вы, полковник, что новенького в космосе?» То был сигнал сменить пластинку, а заодно просьба к старому товарищу поразмышлять на его любимую тему – звездное небо, Вселенная. Ковачев, как всегда, говорил с удовольствием, увлеченно, и они расхаживали по аллеям парка, словно юноши, унесенные воображением в просторы Вселенной…
Перед самым обедом появился Петев. Оказывается, Мишель Ноумен только что расплатилась в гостинице по всем счетам и предупредила администрацию, что завтра пополудни освободит номер, поскольку улетает.
– А ее отец? – спросил Марков.
– Неизвестно. Она расплатилась только за себя.
– Что бы это могло значить? – обернулся генерал к Ковачеву.
– Нельзя ее отпускать. С ней могут улететь и бриллианты.
– К черту бриллианты!.. Она, вероятно, замешана в убийствах – во всяком случае, в убийстве Мелвилл. Не отпускать, говоришь? Но как, на каком основании? А утром, глядишь, и старик даст тягу…
– В машине, на которой они сюда приехали? – Ковачев искоса взглянул на Петева. – О машине она ничего не вспоминала?
– Вроде бы нет. Поразмыслив, Марков сказал:
– Для ареста нет оснований. Но вызовем-ка мы ее на допрос – авось что-то да проклюнется…
Уже темнело, но фонари на шоссе еще не зажглись. Еремей Ноумен вывел машину со стоянки и неторопливо, как бы совершая прогулку, поехал в сторону города. На третьем километре возле одной из урн на обочине он притормозил, высунул руку из окна и опустил в урну газетный сверток. Длилось это какое-то мгновенье, после чего машина продолжала свой неторопливый бег. Затем, развернувшись, Ноумен возвратился в гостиницу.
Вскоре в сотне метров от урны остановилась машина с Марковым и Ковачевым, извещенными по радиотелефону.
Наблюдатель сообщал, что к урне никто пока не подходил. Повторялась ситуация с черным чемоданом в камере хранения – с той разницей, что прямо сейчас можно было проверить содержимое пакета. А если это хитрая ловушка Ноумена, заподозрившего о слежке? Может, в газету просто завернут камень, и теперь некто преспокойно наблюдает со стороны, клюнут ли на приманку. К тому же и место было подозрительное – между закусочной и будкой с газированной водой, рядом с редким лесочком, где легко затаиться. Впрочем, зачем затаиваться? Можно было незадолго до появления машины Ноумена усесться за столик перед закусочной, потягивать пиво и ждать удачи.
Ковачев с безразличным видом прошел мимо урны, свернул в узкую аллею, ведущую к маленькой даче с буйно разросшимся виноградником, и скрылся в кустах. Надо было что-то решать. Допустим, это капкан, поставленный Ноуменом. А если нет? Если он что-то задумал передать сообщнику? Стоит ли упускать шанс проверить содержимое пакета?..
Полковник обрадовался, когда в сторону урны прошествовала пожилая пара. Полускрытый ею, он наклонился, схватил пакет, сунул его под пиджак. Нет, это не кирпич!..
Удобнее всего было разглядеть содержимое в туалете возле закусочной. Ковачев так и поступил. Выходя оттуда, он был предельно осторожен, старался ни к кому не приближаться. Пакет он снова опустил в урну, опять же не заметив ничего подозрительного, и вскоре сидел в машине рядом с Марковым.
– В газете то, что украшало Маман, прежде чем исчезнуть из ее номера, – сказал полковник.
– Гляди-ка…
– Правда, лишь половина. Я не вспарывал, но на ощупь – это бриллианты. Правильно ли я поступил, не взяв их с собою?
– Разумеется. Посмотрим, кто за ними явится.
27 июля, воскресенье
Несмотря на выходной день, в окружном управлении было многолюдно и шумно. Марков с Ковачевым просматривали оперативные донесения.
Вскоре после того, как Еремей Ноумен столь легкомысленно оставил бриллианты в урне и возвратился к себе, его посетили мужчина и женщина. Он был темноволосый, кудрявый, плотно сбитый, с квадратной челюстью, смахивал на боксера. Она – светло-русая синеглазая красавица лет около тридцати.
– Еще одна красотка. На сей раз с гориллоподобным компаньоном? – спросил Марков, разглядывая их фотографии.
– Из той же самой мафии. По-моему, явились за сокровищами посланцы дона Бонифацио.
– Но сокровища были брошены в урну.
– Лишь половина, товарищ генерал!
– Пусть половина. Заметьте, Ноумен избавился от этой половины сокровищ перед самым приходом гостей. Видимо, опасался, чтобы их не нашли именно у него.
– Но почему он не спрятал бриллианты так, чтобы потом снова их забрать, почему выбросил?.. – Ковачев задумался. – Помнится, у Эдгара По есть рассказ, где один политикан прячет необычайно важное письмо на самом видном месте, прямо на письменном столе. Может, и Ноумен следовал подобной логике? А потом что-то ему помешало взять пакет. Или приход гостей его перепугал.
– Кто гости?
– Вирджиния Ли. Из Штатов. Прибыла вчера из Турции. В одной машине с Джеком Джексоном. Расположились в гостинице «Мимоза»… А не Динго ли это и Мэри… вспоминаете?
– Чего тут вспоминать. «Динго и Мэри через Турцию. Маман». Может, и они.
Ковачев открыл сейф, достал вчерашний пакет. Никто им ни вчера, ни сегодня утром не заинтересовался. Но когда уборщица ссыпала несколько урн в контейнер и уже подошел грузовик, чтобы отвезти его на свалку, пришлось двум оперативникам выскакивать из кустов, показывать удостоверения, рыться в контейнере, добывая пакет.
– Они были в полном замешательстве при виде грузовика, – сказал Ковачев. – Ищи-свищи потом сокровища на свалке. И по радио не с кем было посоветоваться…
– Правильно поступили, – отрезал Марков. – Показывайте ваши стеклышки.
– Пожалуйста, любуйтесь. – Ковачев высыпал на стол бриллианты. – Стекла здесь примерно на десять миллионов. Признаться, для служебного сейфа многовато…
– Вы правы. Надо вызвать представителя банка, кого-то из здешних ювелиров. Сделайте официальную опись ценностей и передайте их кому следует. – Генерал заглянул в записную книжицу. – Кстати, как вам нравится история с таинственным нападением?
…Вчера вечером один из оперативников, приставленных к Ноуменам, заметил, как из гостиницы вышел молодой человек с чемоданом. Оперативнику показалось, что это тот самый неизвестный, который несколько дней назад входил в номер Мишель. Но тогда не удалось установить, каким образом он оттуда исчез. Теперь представилась возможность познакомиться с ним поближе.
Любовник Мишель двинулся по аллее между небольшими корпусами. Было достаточно поздно, но кое-кто еще гулял. Держался он необычно: то сядет внезапно на скамейку, будто основательно нагрузился и ему плохо (хотя походка у него была как у трезвого), то скроется ненадолго в кустах. Оперативник не без оснований подумал, что парень хочет проверить, нет ли за ним слежки, и начал действовать с предельным вниманием. Так, пытаясь перехитрить друг друга, они крались по пустеющим аллеям. Преследуемый направился было к летнему ресторану, но у входа резко вильнул в сторону дощатого забора, за которым были свалены в кучу ящики из-под фруктов. Не раздумывая, оперативник тоже перемахнул через забор, огляделся. И в тот же миг его свалили на землю два сильных удара в живот и один в челюсть. И нападавший сбежал.
Сейчас этому оперативнику, лейтенанту Крыстеву, предстояло лично доложить о происшедшем самому генералу. Лейтенант вошел, отрапортовал и остался стоять возле двери, виновато опустив глаза. Марков оглядел его с ног до головы и, не здороваясь, спросил:
– Вы уверены, что это тот самый?
– Так точно, товарищ генерал, абсолютно уверен. Я и тогда дежурил. Он зашел в номер к Мишель после полуночи, любовник он ее… Он самый… Я хороший физиономист.
– Куда уж лучше. Мало того, что засветился сам, но еще и брюхо подставил под чужие кулаки.
– Виноват, товарищ генерал.
– Выпороть вас мало. Упустили его из-за вас! И где теперь искать? Правильно он вам врезал. Заслужили! Можете быть свободны.
Лейтенанта как ветром сдуло.
– Жалко, – сказал Ковачев. – Этот любовник, может быть, и убил Маман. А то и Морти… По описанию Крыстева я объявил всеобщий поиск. Но в такой суматохе где уж…
Генерал не успел ответить – зазвонил телефон.
– Что? Подождите… – Закрыв ладонью трубку, он сказал Ковачеву: – Наш Еремей заявил администрации, что исчезла его дочь. Он просит содействия болгарской милиции. Отправляйтесь туда.
XII. ЖЕЛЕЗНЫЙ ВОЛК
Без пятнадцати девять полковник Ковачев в сопровождении двух оперативников и эксперта технического отдела поднялся в номер к Ноумену.
– Спасибо, что вы так отзывчивы, – сказал старик после взаимного представления. – Я встревожен. Возможно, все обойдется, но… Одним словом, моя дочь вдруг исчезла… ночью. Ее зовут Мишель. Утром она мне не позвонила, как обычно, я зашел к ней в номер и понял, что там она не ночевала. Ее номер здесь, рядом.
– Но что вам дало повод для беспокойства? Может быть, она с компанией… или, извините, с каким-нибудь приятелем?
– Нет. Она обязательно позвонила бы, предупредила. Что-то с ней случилось.
– Какие у вас на сей счет предположения, догадки?
– Увы! – Ноумен пожал плечами. – Никаких.
– Хорошо. Мы сделаем все, что в наших силах. Но потребуется осмотреть ее номер.
– Разумеется. Я вас провожу.
После методичного осмотра гардероба, чемоданов, ванной Ковачев обнаружил комплекты мужского белья и несколько пар мужских носков.
– Вам знакомы эти вещи? – спросил он у Еремея.
– Да, конечно, это мои. – Он взял вещи. – Они попали сюда случайно.
– А сейчас, – сказал Ковачев, – вернемся в ваш номер. Вы, Петев, останетесь здесь.
– Но что вас может заинтересовать у меня? – спросил Ноумен. – Последнее время она ко мне даже не заходила…
– Уверяю вас, так положено. Прежде чем начать следствие, мы должны везде проверить, нет ли наводящих следов.
Ковачев занялся гардеробом. Внутри, в одном из выдвижных ящиков, обнаружилась большая коробка с мылом. Ноумен навис над Ковачевым и так следил за всеми его движениями, будто тот его обокрасть собирался. Тем временем дверь распахнулась, хотя никто не стучал. Ковачев задвинул ящик, захлопнул гардероб. Оказывается, к Ноумену опять пожаловали вчерашние гости – Вирджиния Ли и Джек Джексон. Они даже попятились при виде стольких людей.
– Это кто такие? – спросила Ли.
– Из болгарской полиции, – отвечал ей Ноумен. – Ночью исчезла Мишель.
Заслышав о «болгарской полиции», Джексон дернулся, словно хотел выхватить пистолет, но вовремя овладел собою и засунул руки в карманы.
– Исчезла?! – продолжала Ли, не обращая внимания на окружающих, точно их не существовало. – Что за комедия?
От помощников Ковачева не укрылось агрессивное поведение незваных гостей, особенно гориллоподобного Джексона, и они незаметно заняли удобную позицию на случай непредвиденных событий, став полукругом в центре комнаты. Джексон заметил маневр и весь сжался, как бы готовясь ринуться в атаку. Ковачев приблизился к женщине. Общее напряжение возросло.
На какую дерзость мог решиться горилла, притом без всякого повода с их стороны? Открыть пальбу? Ударить Ковачева? Неужто он позволил бы себе такое в своей стране, по отношению к своей полиции? Или он вообразил, что здесь сплошь молокососы?
– А вы, миссис, кто такая и что здесь ищете?
– Мы еще вернемся, – сказала красавица Ноумену, будто не слыша Ковачева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Разговор вокруг преступления постепенно иссяк. Оба отлично понимали, что, сколь ни полезно вникать в подробности всех версий, спорить, анализировать, все равно однажды наступает момент логического пресыщения. Это значит, нужны не новые гипотезы, а новые факты…
Неожиданно генерал задал Ковачеву свой традиционный вопрос: «А не расскажете ли вы, полковник, что новенького в космосе?» То был сигнал сменить пластинку, а заодно просьба к старому товарищу поразмышлять на его любимую тему – звездное небо, Вселенная. Ковачев, как всегда, говорил с удовольствием, увлеченно, и они расхаживали по аллеям парка, словно юноши, унесенные воображением в просторы Вселенной…
Перед самым обедом появился Петев. Оказывается, Мишель Ноумен только что расплатилась в гостинице по всем счетам и предупредила администрацию, что завтра пополудни освободит номер, поскольку улетает.
– А ее отец? – спросил Марков.
– Неизвестно. Она расплатилась только за себя.
– Что бы это могло значить? – обернулся генерал к Ковачеву.
– Нельзя ее отпускать. С ней могут улететь и бриллианты.
– К черту бриллианты!.. Она, вероятно, замешана в убийствах – во всяком случае, в убийстве Мелвилл. Не отпускать, говоришь? Но как, на каком основании? А утром, глядишь, и старик даст тягу…
– В машине, на которой они сюда приехали? – Ковачев искоса взглянул на Петева. – О машине она ничего не вспоминала?
– Вроде бы нет. Поразмыслив, Марков сказал:
– Для ареста нет оснований. Но вызовем-ка мы ее на допрос – авось что-то да проклюнется…
Уже темнело, но фонари на шоссе еще не зажглись. Еремей Ноумен вывел машину со стоянки и неторопливо, как бы совершая прогулку, поехал в сторону города. На третьем километре возле одной из урн на обочине он притормозил, высунул руку из окна и опустил в урну газетный сверток. Длилось это какое-то мгновенье, после чего машина продолжала свой неторопливый бег. Затем, развернувшись, Ноумен возвратился в гостиницу.
Вскоре в сотне метров от урны остановилась машина с Марковым и Ковачевым, извещенными по радиотелефону.
Наблюдатель сообщал, что к урне никто пока не подходил. Повторялась ситуация с черным чемоданом в камере хранения – с той разницей, что прямо сейчас можно было проверить содержимое пакета. А если это хитрая ловушка Ноумена, заподозрившего о слежке? Может, в газету просто завернут камень, и теперь некто преспокойно наблюдает со стороны, клюнут ли на приманку. К тому же и место было подозрительное – между закусочной и будкой с газированной водой, рядом с редким лесочком, где легко затаиться. Впрочем, зачем затаиваться? Можно было незадолго до появления машины Ноумена усесться за столик перед закусочной, потягивать пиво и ждать удачи.
Ковачев с безразличным видом прошел мимо урны, свернул в узкую аллею, ведущую к маленькой даче с буйно разросшимся виноградником, и скрылся в кустах. Надо было что-то решать. Допустим, это капкан, поставленный Ноуменом. А если нет? Если он что-то задумал передать сообщнику? Стоит ли упускать шанс проверить содержимое пакета?..
Полковник обрадовался, когда в сторону урны прошествовала пожилая пара. Полускрытый ею, он наклонился, схватил пакет, сунул его под пиджак. Нет, это не кирпич!..
Удобнее всего было разглядеть содержимое в туалете возле закусочной. Ковачев так и поступил. Выходя оттуда, он был предельно осторожен, старался ни к кому не приближаться. Пакет он снова опустил в урну, опять же не заметив ничего подозрительного, и вскоре сидел в машине рядом с Марковым.
– В газете то, что украшало Маман, прежде чем исчезнуть из ее номера, – сказал полковник.
– Гляди-ка…
– Правда, лишь половина. Я не вспарывал, но на ощупь – это бриллианты. Правильно ли я поступил, не взяв их с собою?
– Разумеется. Посмотрим, кто за ними явится.
27 июля, воскресенье
Несмотря на выходной день, в окружном управлении было многолюдно и шумно. Марков с Ковачевым просматривали оперативные донесения.
Вскоре после того, как Еремей Ноумен столь легкомысленно оставил бриллианты в урне и возвратился к себе, его посетили мужчина и женщина. Он был темноволосый, кудрявый, плотно сбитый, с квадратной челюстью, смахивал на боксера. Она – светло-русая синеглазая красавица лет около тридцати.
– Еще одна красотка. На сей раз с гориллоподобным компаньоном? – спросил Марков, разглядывая их фотографии.
– Из той же самой мафии. По-моему, явились за сокровищами посланцы дона Бонифацио.
– Но сокровища были брошены в урну.
– Лишь половина, товарищ генерал!
– Пусть половина. Заметьте, Ноумен избавился от этой половины сокровищ перед самым приходом гостей. Видимо, опасался, чтобы их не нашли именно у него.
– Но почему он не спрятал бриллианты так, чтобы потом снова их забрать, почему выбросил?.. – Ковачев задумался. – Помнится, у Эдгара По есть рассказ, где один политикан прячет необычайно важное письмо на самом видном месте, прямо на письменном столе. Может, и Ноумен следовал подобной логике? А потом что-то ему помешало взять пакет. Или приход гостей его перепугал.
– Кто гости?
– Вирджиния Ли. Из Штатов. Прибыла вчера из Турции. В одной машине с Джеком Джексоном. Расположились в гостинице «Мимоза»… А не Динго ли это и Мэри… вспоминаете?
– Чего тут вспоминать. «Динго и Мэри через Турцию. Маман». Может, и они.
Ковачев открыл сейф, достал вчерашний пакет. Никто им ни вчера, ни сегодня утром не заинтересовался. Но когда уборщица ссыпала несколько урн в контейнер и уже подошел грузовик, чтобы отвезти его на свалку, пришлось двум оперативникам выскакивать из кустов, показывать удостоверения, рыться в контейнере, добывая пакет.
– Они были в полном замешательстве при виде грузовика, – сказал Ковачев. – Ищи-свищи потом сокровища на свалке. И по радио не с кем было посоветоваться…
– Правильно поступили, – отрезал Марков. – Показывайте ваши стеклышки.
– Пожалуйста, любуйтесь. – Ковачев высыпал на стол бриллианты. – Стекла здесь примерно на десять миллионов. Признаться, для служебного сейфа многовато…
– Вы правы. Надо вызвать представителя банка, кого-то из здешних ювелиров. Сделайте официальную опись ценностей и передайте их кому следует. – Генерал заглянул в записную книжицу. – Кстати, как вам нравится история с таинственным нападением?
…Вчера вечером один из оперативников, приставленных к Ноуменам, заметил, как из гостиницы вышел молодой человек с чемоданом. Оперативнику показалось, что это тот самый неизвестный, который несколько дней назад входил в номер Мишель. Но тогда не удалось установить, каким образом он оттуда исчез. Теперь представилась возможность познакомиться с ним поближе.
Любовник Мишель двинулся по аллее между небольшими корпусами. Было достаточно поздно, но кое-кто еще гулял. Держался он необычно: то сядет внезапно на скамейку, будто основательно нагрузился и ему плохо (хотя походка у него была как у трезвого), то скроется ненадолго в кустах. Оперативник не без оснований подумал, что парень хочет проверить, нет ли за ним слежки, и начал действовать с предельным вниманием. Так, пытаясь перехитрить друг друга, они крались по пустеющим аллеям. Преследуемый направился было к летнему ресторану, но у входа резко вильнул в сторону дощатого забора, за которым были свалены в кучу ящики из-под фруктов. Не раздумывая, оперативник тоже перемахнул через забор, огляделся. И в тот же миг его свалили на землю два сильных удара в живот и один в челюсть. И нападавший сбежал.
Сейчас этому оперативнику, лейтенанту Крыстеву, предстояло лично доложить о происшедшем самому генералу. Лейтенант вошел, отрапортовал и остался стоять возле двери, виновато опустив глаза. Марков оглядел его с ног до головы и, не здороваясь, спросил:
– Вы уверены, что это тот самый?
– Так точно, товарищ генерал, абсолютно уверен. Я и тогда дежурил. Он зашел в номер к Мишель после полуночи, любовник он ее… Он самый… Я хороший физиономист.
– Куда уж лучше. Мало того, что засветился сам, но еще и брюхо подставил под чужие кулаки.
– Виноват, товарищ генерал.
– Выпороть вас мало. Упустили его из-за вас! И где теперь искать? Правильно он вам врезал. Заслужили! Можете быть свободны.
Лейтенанта как ветром сдуло.
– Жалко, – сказал Ковачев. – Этот любовник, может быть, и убил Маман. А то и Морти… По описанию Крыстева я объявил всеобщий поиск. Но в такой суматохе где уж…
Генерал не успел ответить – зазвонил телефон.
– Что? Подождите… – Закрыв ладонью трубку, он сказал Ковачеву: – Наш Еремей заявил администрации, что исчезла его дочь. Он просит содействия болгарской милиции. Отправляйтесь туда.
XII. ЖЕЛЕЗНЫЙ ВОЛК
Без пятнадцати девять полковник Ковачев в сопровождении двух оперативников и эксперта технического отдела поднялся в номер к Ноумену.
– Спасибо, что вы так отзывчивы, – сказал старик после взаимного представления. – Я встревожен. Возможно, все обойдется, но… Одним словом, моя дочь вдруг исчезла… ночью. Ее зовут Мишель. Утром она мне не позвонила, как обычно, я зашел к ней в номер и понял, что там она не ночевала. Ее номер здесь, рядом.
– Но что вам дало повод для беспокойства? Может быть, она с компанией… или, извините, с каким-нибудь приятелем?
– Нет. Она обязательно позвонила бы, предупредила. Что-то с ней случилось.
– Какие у вас на сей счет предположения, догадки?
– Увы! – Ноумен пожал плечами. – Никаких.
– Хорошо. Мы сделаем все, что в наших силах. Но потребуется осмотреть ее номер.
– Разумеется. Я вас провожу.
После методичного осмотра гардероба, чемоданов, ванной Ковачев обнаружил комплекты мужского белья и несколько пар мужских носков.
– Вам знакомы эти вещи? – спросил он у Еремея.
– Да, конечно, это мои. – Он взял вещи. – Они попали сюда случайно.
– А сейчас, – сказал Ковачев, – вернемся в ваш номер. Вы, Петев, останетесь здесь.
– Но что вас может заинтересовать у меня? – спросил Ноумен. – Последнее время она ко мне даже не заходила…
– Уверяю вас, так положено. Прежде чем начать следствие, мы должны везде проверить, нет ли наводящих следов.
Ковачев занялся гардеробом. Внутри, в одном из выдвижных ящиков, обнаружилась большая коробка с мылом. Ноумен навис над Ковачевым и так следил за всеми его движениями, будто тот его обокрасть собирался. Тем временем дверь распахнулась, хотя никто не стучал. Ковачев задвинул ящик, захлопнул гардероб. Оказывается, к Ноумену опять пожаловали вчерашние гости – Вирджиния Ли и Джек Джексон. Они даже попятились при виде стольких людей.
– Это кто такие? – спросила Ли.
– Из болгарской полиции, – отвечал ей Ноумен. – Ночью исчезла Мишель.
Заслышав о «болгарской полиции», Джексон дернулся, словно хотел выхватить пистолет, но вовремя овладел собою и засунул руки в карманы.
– Исчезла?! – продолжала Ли, не обращая внимания на окружающих, точно их не существовало. – Что за комедия?
От помощников Ковачева не укрылось агрессивное поведение незваных гостей, особенно гориллоподобного Джексона, и они незаметно заняли удобную позицию на случай непредвиденных событий, став полукругом в центре комнаты. Джексон заметил маневр и весь сжался, как бы готовясь ринуться в атаку. Ковачев приблизился к женщине. Общее напряжение возросло.
На какую дерзость мог решиться горилла, притом без всякого повода с их стороны? Открыть пальбу? Ударить Ковачева? Неужто он позволил бы себе такое в своей стране, по отношению к своей полиции? Или он вообразил, что здесь сплошь молокососы?
– А вы, миссис, кто такая и что здесь ищете?
– Мы еще вернемся, – сказала красавица Ноумену, будто не слыша Ковачева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22