С трудом сдержал стон, до крови прикусив губу. Он тянулся к шприц-тюбикам. В них теперь его спасение! Наконец удалось отделить один. Стариков тут же вонзил себе в бедро короткую иглу, и уже через несколько минут боль притупилась настолько, что на нее можно было не обращать внимания. Теперь как минимум четыре часа ее он испытывать не будет. Николай напрягся, сбросил с себя труп Кадета. Он хотел выбраться из машины, которая уже несколько минут стояла где-то за большим, светящимся всеми огнями домом, но услышал шаги и разговор:
— Сколько их там, Лысый? Крюгер не говорил?
— Крюгера самого подстрелили.
— Это кто ж такой крутой, завалил пацанов и самого Крюгера ранил?
— Он тоже в багажнике. Его самого завалили! А всего привезли четверых.
— Не слабо! Слушай, чего их на руках таскать, давай я за тележкой сбегаю? — предложил один из говоривших.
— Ты прав, Прыщ! Дуй за телегой.
Потянуло дымом дешевых сигарет. Лысый, видимо, закурил. Сейчас нападать на него не имело смысла. Кто знает, куда побежал за телегой этот Прыщ, может, за ближайший угол? Нет, надо ждать, когда всех перевезут в котельную. Тогда и начинать отход.
Стариков оказался прав. Прыщ появился через считаные минуты, катя большую четырехколесную тележку. Это видел Николай через боковое стекло.
Дверь багажника поднялась. Старикова, лежащего сверху, схватили за ноги и перетащили на тележку.
— Ух ты, — произнес Прыщ, — видать, этот и устроил шухер, он не из наших, раньше я его не видел. И разделали мужичка по полной программе. По крайней мере две обоймы всадили.
— Ты меньше рассуждай, — оборвал Прыща Лысый, — нам какая разница, кто кого завалил? У нас своя работа! Давай второго!
— Во! Кадет?! И этот попал! Дела!
— Хорош, Прыщ! Двинули. За остальными вторую ходку сделаем!
Истопники повезли тележку в котельную, подкатили поближе к пылающим открытым проемам печей и сбросили тела на бетонный пол.
— Этих во второй печи спалим! Покатили за другими!
Когда они скрылись, Николай, не поднимаясь, осмотрелся. Никого в помещении не было. Одно привлекло его внимание. В углу в стол был воткнут приличных размеров нож! Что же, это тоже оружие в умелых руках. Но не сейчас. Чуть позже он им воспользуется. С истопниками он разберется без оружия. Сами, суки, в прах превратятся! Вместе с остальными, такими же бандитами! Плохо, что Стариков не знает схему расположения этой усадьбы. Где располагается охрана? Что собой представляет и как вооружена? И вообще, где находится?
Сама усадьба, судя по тому, сколько до нее езды, находится километрах в двадцати от окружной дороги. Но в какую сторону? Ладно! С этим определимся, главное, уйти отсюда, и желательно, без шума. Получить бы фору хотя бы на час! Дождь не даст возможности противнику использовать своих служебных псов при погоне, которую Арнольд несомненно организует!
Ворота в котельной вновь отворились. Лысый и Прыщ втащили тележку еще с двумя телами. Остановились у первой от входа печи, отдышавшись, закурили.
— И где ты эту колымагу отыскал? — спросил Лысый, глядя на тележку. — Колеса ни хрена не крутятся!
— Какая подвернулась! Что, здесь этих телег, как деревьев? Хорошо, такую нашел, все не на руках таскали!
— Шмонай этих двух, — Лысый указал на вторую пару, — я — за багром!
Прыщ склонился над одним из трупов, что-то выбрасывая из карманов в сторону. Достал сотовый, осмотрел, проверил, положил в карман.
«Это хорошо, — подумал Николай, — мой мобильный наверняка разбит, а связь мне понадобится».
Вернулся с багром Лысый.
— Ну что? Нашел чего?
— Кроме сотового, шелуха! Так, мелочовка, потом разберемся, вон я ее на пол выбросил.
— Сотовый хоть работает?
— Работает, проверял!
— Этих не шмонал? — указал Лысый на Старикова и еще кого-то, лежащего рядом с ним.
— Успеем! Давай сначала загрузим первую печь! А те, куда они денутся?
— Давай! Подняли!
Истопники по одному затолкали трупы бандитов в огненное жерло печи, закрыли дверки на засов. Лысый что-то отрегулировал на небольшом пульте.
— Прыщ, шмонай остальных!
Прыщ, напарник Лысого, стал обыскивать соседа Николая, Кадета. Из куртки вытащил бумажник. Оглянулся и, увидев, что начальник отошел к столу и не видит его, сунул кошелек за пазуху. Выгреб мелочь, достал сотовый Кадета, крикнул:
— Лысый! Еще один мобильник!
— Ништяк! Оба за полцены в поселке столкнем!
— Кому они тут нужны?
— Ну до Егорьева проедем. Что тут, десять минут автобусом! А там каждые вторник и пятницу — рынок! Спихнем!
— Короче, готово!
— А чужака осмотрел?
— Давай сначала затолкаем Кадета, а потом обшмонаем чужака. Эта печь слабее, все одно придется ждать, пока сгорит корешок.
Лысый спорить не стал. Они подняли Кадета, затолкали в печь с помощью багра.
— Сейчас этого оприходуем, — Лысый указал на Николая, — пойдешь к Пастору. За каждого не меньше полбанки проси и хаванины побольше! И это, скажи, аванс, расчет в выходные!
— Нет, Лысый, лучше ты иди. Мне он пузырь сунет и пошлет на хер! Я для него кто? А ты шеф котельной, тебе не откажет! — возразил Прыщ.
— Ладно, — довольный тем, что его назвали шефом, согласился Лысый, — шмонай чужака. Кадет уже в пыль превратился!
Прыщ наклонился над Стариковым.
И тут Николай открыл глаза.
От неожиданности Прыщ словно окаменел.
— А-а… — Он что-то попытался произнести, но слова застряли в горле.
Стариков резкой подсечкой сбил помощника истопника с ног. Мгновенно вскочив, нанес рубящий удар ребром ладони по шее, одним движением убив Прыща. Лысый, ставший свидетелем этого невероятного воскрешения, застыл на месте, выронив сотовый и разинув рот.
Через секунду он упал, зашедшись в кровавом кашле, получив удар средним пальцем под кадык, так и не предприняв попытки защититься. Лысый лежал на полу и бился в предсмертных судорогах. Этот удар из арсенала боевых приемов рукопашного боя спецназа не оставлял ему шансов на спасение.
Николай забрал бумажник и сотовый у Прыща и принялся за работу.
Он открыл первую топку и тут же отпрянул — жар едва не опалил ему лицо. Николай подтащил трупы истопников, по одному, используя их же технологию, с помощью багра, и затолкал обоих в жерло огнедышащей печи.
— Счастливого пути в ад, твари!
Стариков прошел к столу, выдернул нож, увидел одежду покойников, висящую на вешалках за печами. Обыскал ее. Забрал два паспорта, несколько сот рублей, две пачки сигарет.
Прыщ был примерно такого же роста и телосложения, как и Стариков, поэтому брюки, свитер и кожаная куртка пришлись ему впору.
Бросив во вторую печь свои лохмотья, одежду Лысого и вешалки, Николай двинулся к выходу.
Где собирались толкнуть мобильники эти два урода? В Егорьеве? По их словам, туда десять минут езды на автобусе. Это уже ориентир! Но прежде чем определить маршрут отхода, надо еще покинуть территорию усадьбы. Из нее обязательно должно быть несколько выходов или выездов. Уходить следует с тыла, значит, надо определить, где этот самый тыл.
Стариков вышел из котельной через запасной выход, перебежал через узкую дорожку и юркнул в кусты.
Дождь не прекращался.
Николай осмотрелся. Слева высился двухэтажный дом. От него шли две дороги. Одна, прямая, в обрамлении аккуратно подстриженного кустарника, вела к резным кованым чугунным воротам, освещенным двумя яркими неоновыми фонарями на декоративных столбах. Рядом с воротами небольшое, в виде теремка с высокой крышей, помещение — контрольно-пропускной пункт, говоря языком военных. Окна в теремке светились. Ясно, там — парадный въезд! Следовательно, тыловой выезд с противоположной стороны.
Николай, пробираясь между кустами, двинулся вдоль дорожки, которая вскоре примкнула к более широкой, пригодной для проезда автомобилей дороге, ведущей к глухим металлическим воротам и будке. К тыловому выезду! Туда, куда и надо было отставному майору!
Подошел он к сторожке со стороны забора.
И не сразу увидел проволоку и летящую на него огромную овчарку. Натренированная, она приближалась молча и стремительно. Не сбавляя хода, сделала прыжок, раскрыв пасть, целясь вцепиться Николаю прямо в горло. Но Стариков не потерял самообладания от неожиданной атаки. Овчарку встретил нож. Ударом снизу вверх он пропорол псу горло, уклонившись в сторону. Смертельно раненная собака, пролетев мимо, упала на землю и засучила лапами. Николай подошел к ней и ударом в сердце прекратил мучения животного, выполнявшего свой долг. Не ее вина в том, что служила она силам зла, как и не вина Старикова в ее смерти, он вынужден был защищаться. Такова жизнь — извечная борьба добра со злом!
Убедившись, что в усадьбе пока не подняли тревогу, Николай осмотрел сторожку. Определил телефонный провод внутренней связи, обрубил. Была ли проведена к будке сигнализация? Этого он не знал, но к зданию со столба спускалось несколько жил проводов разного сечения. Рубить их не решился, а осторожно заглянул в небольшое зарешеченное окно.
Внутри помещения, за столом с большой бутылкой пепси, резались в карты двое молодых, крепких с виду парней. Рядом, на стене, висели два автомата «АКС-74» со вставленными сдвоенными пулеметными, по сорок патронов в каждом, магазинами.
«Ну-ну, ребята, — подумал Стариков, готовя нож к бою и с ненавистью глядя на потенциальных убийц, — сейчас я поставлю точку в вашей игре!»
Он рывком рванул на себя незапертую дверь, вошел.
Взмах руки — и тот, что сидел на противоположном конце стола, с клинком в шее, хрипя, завалился на пол.
Ближний охранник успел лишь обернуться и тут же попал под боевой захват Старикова. Движение рук на противоходе — и молодой парень со сломанными шейными позвонками рухнул, опрокинув открытую бутылку.
Шипучая жидкость полилась на стол.
Николай снял один из автоматов. Отсоединил магазины, отделил крышку, выдернул затворную раму, извлек затвор и положил в карман. Отбросил бесполезное теперь оружие в сторону, забрал второй автомат, дослав патрон в патронник и поставив его на предохранитель. Теперь для преследования Стариков являлся сложным объектом, учитывая, что второй, взятый им, «АКС-74» был снабжен заряженным подствольным гранатометом. Сейчас бывший спецназовец способен был дать эффективный отпор целой банде!
Николай взял со стола нож, чуть меньше того, который так и остался в горле одного из охранников. Засунул его за пояс и вышел к воротам. Они закрывались на щеколду.
Стариков вышел за ворота, поставив запор на попа, хлопнул створками. Щеколда упала в пазы, заперев ворота.
Николай сориентировался быстро, благодаря проходящей рядом дороге, на которой стоял дорожный знак, указывающий направление движения и километраж до райцентра Егорьев. До озера у дачного поселка ему следовало двигаться строго на юг. Он мысленно прикинул, представив карту, которой пользовался в поисках лесных озер для рыбалки, что до поселка около десяти километров по прямой. А это часа три марша по незнакомой пересеченной местности. А там, минуя дачи, на выезд, вернее, к центральному въезду, где справа, в небольшом домике, живет дед Филиппыч — один, семья уехала в город. С ним у Старикова как-то сами собой сложились дружеские отношения. Может, оттого, что каждый в свое время, в своей войне, служил в разведке? Кто знает? Но только у Филиппыча, если ничего не произойдет по пути, он сможет и медицинскую помощь получить, предупредить Лилю, чтобы не шла с работы домой, а оставалась до прибытия милиции в госпитале, дабы избежать возможного и вполне вероятного нападения бандитов. Обдумать все и спланировать свои ближайшие действия. Действия, от которых вздрогнет весь город! За своих близких мстить он будет страшно!
Воспоминания о Тамаре и Ольге резанули душу, исторгнув стон, стон раненого зверя, ему хотелось завыть, как волку, нашедшему свое логово разоренным, а самку и детенышей безжалостно убитыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Сколько их там, Лысый? Крюгер не говорил?
— Крюгера самого подстрелили.
— Это кто ж такой крутой, завалил пацанов и самого Крюгера ранил?
— Он тоже в багажнике. Его самого завалили! А всего привезли четверых.
— Не слабо! Слушай, чего их на руках таскать, давай я за тележкой сбегаю? — предложил один из говоривших.
— Ты прав, Прыщ! Дуй за телегой.
Потянуло дымом дешевых сигарет. Лысый, видимо, закурил. Сейчас нападать на него не имело смысла. Кто знает, куда побежал за телегой этот Прыщ, может, за ближайший угол? Нет, надо ждать, когда всех перевезут в котельную. Тогда и начинать отход.
Стариков оказался прав. Прыщ появился через считаные минуты, катя большую четырехколесную тележку. Это видел Николай через боковое стекло.
Дверь багажника поднялась. Старикова, лежащего сверху, схватили за ноги и перетащили на тележку.
— Ух ты, — произнес Прыщ, — видать, этот и устроил шухер, он не из наших, раньше я его не видел. И разделали мужичка по полной программе. По крайней мере две обоймы всадили.
— Ты меньше рассуждай, — оборвал Прыща Лысый, — нам какая разница, кто кого завалил? У нас своя работа! Давай второго!
— Во! Кадет?! И этот попал! Дела!
— Хорош, Прыщ! Двинули. За остальными вторую ходку сделаем!
Истопники повезли тележку в котельную, подкатили поближе к пылающим открытым проемам печей и сбросили тела на бетонный пол.
— Этих во второй печи спалим! Покатили за другими!
Когда они скрылись, Николай, не поднимаясь, осмотрелся. Никого в помещении не было. Одно привлекло его внимание. В углу в стол был воткнут приличных размеров нож! Что же, это тоже оружие в умелых руках. Но не сейчас. Чуть позже он им воспользуется. С истопниками он разберется без оружия. Сами, суки, в прах превратятся! Вместе с остальными, такими же бандитами! Плохо, что Стариков не знает схему расположения этой усадьбы. Где располагается охрана? Что собой представляет и как вооружена? И вообще, где находится?
Сама усадьба, судя по тому, сколько до нее езды, находится километрах в двадцати от окружной дороги. Но в какую сторону? Ладно! С этим определимся, главное, уйти отсюда, и желательно, без шума. Получить бы фору хотя бы на час! Дождь не даст возможности противнику использовать своих служебных псов при погоне, которую Арнольд несомненно организует!
Ворота в котельной вновь отворились. Лысый и Прыщ втащили тележку еще с двумя телами. Остановились у первой от входа печи, отдышавшись, закурили.
— И где ты эту колымагу отыскал? — спросил Лысый, глядя на тележку. — Колеса ни хрена не крутятся!
— Какая подвернулась! Что, здесь этих телег, как деревьев? Хорошо, такую нашел, все не на руках таскали!
— Шмонай этих двух, — Лысый указал на вторую пару, — я — за багром!
Прыщ склонился над одним из трупов, что-то выбрасывая из карманов в сторону. Достал сотовый, осмотрел, проверил, положил в карман.
«Это хорошо, — подумал Николай, — мой мобильный наверняка разбит, а связь мне понадобится».
Вернулся с багром Лысый.
— Ну что? Нашел чего?
— Кроме сотового, шелуха! Так, мелочовка, потом разберемся, вон я ее на пол выбросил.
— Сотовый хоть работает?
— Работает, проверял!
— Этих не шмонал? — указал Лысый на Старикова и еще кого-то, лежащего рядом с ним.
— Успеем! Давай сначала загрузим первую печь! А те, куда они денутся?
— Давай! Подняли!
Истопники по одному затолкали трупы бандитов в огненное жерло печи, закрыли дверки на засов. Лысый что-то отрегулировал на небольшом пульте.
— Прыщ, шмонай остальных!
Прыщ, напарник Лысого, стал обыскивать соседа Николая, Кадета. Из куртки вытащил бумажник. Оглянулся и, увидев, что начальник отошел к столу и не видит его, сунул кошелек за пазуху. Выгреб мелочь, достал сотовый Кадета, крикнул:
— Лысый! Еще один мобильник!
— Ништяк! Оба за полцены в поселке столкнем!
— Кому они тут нужны?
— Ну до Егорьева проедем. Что тут, десять минут автобусом! А там каждые вторник и пятницу — рынок! Спихнем!
— Короче, готово!
— А чужака осмотрел?
— Давай сначала затолкаем Кадета, а потом обшмонаем чужака. Эта печь слабее, все одно придется ждать, пока сгорит корешок.
Лысый спорить не стал. Они подняли Кадета, затолкали в печь с помощью багра.
— Сейчас этого оприходуем, — Лысый указал на Николая, — пойдешь к Пастору. За каждого не меньше полбанки проси и хаванины побольше! И это, скажи, аванс, расчет в выходные!
— Нет, Лысый, лучше ты иди. Мне он пузырь сунет и пошлет на хер! Я для него кто? А ты шеф котельной, тебе не откажет! — возразил Прыщ.
— Ладно, — довольный тем, что его назвали шефом, согласился Лысый, — шмонай чужака. Кадет уже в пыль превратился!
Прыщ наклонился над Стариковым.
И тут Николай открыл глаза.
От неожиданности Прыщ словно окаменел.
— А-а… — Он что-то попытался произнести, но слова застряли в горле.
Стариков резкой подсечкой сбил помощника истопника с ног. Мгновенно вскочив, нанес рубящий удар ребром ладони по шее, одним движением убив Прыща. Лысый, ставший свидетелем этого невероятного воскрешения, застыл на месте, выронив сотовый и разинув рот.
Через секунду он упал, зашедшись в кровавом кашле, получив удар средним пальцем под кадык, так и не предприняв попытки защититься. Лысый лежал на полу и бился в предсмертных судорогах. Этот удар из арсенала боевых приемов рукопашного боя спецназа не оставлял ему шансов на спасение.
Николай забрал бумажник и сотовый у Прыща и принялся за работу.
Он открыл первую топку и тут же отпрянул — жар едва не опалил ему лицо. Николай подтащил трупы истопников, по одному, используя их же технологию, с помощью багра, и затолкал обоих в жерло огнедышащей печи.
— Счастливого пути в ад, твари!
Стариков прошел к столу, выдернул нож, увидел одежду покойников, висящую на вешалках за печами. Обыскал ее. Забрал два паспорта, несколько сот рублей, две пачки сигарет.
Прыщ был примерно такого же роста и телосложения, как и Стариков, поэтому брюки, свитер и кожаная куртка пришлись ему впору.
Бросив во вторую печь свои лохмотья, одежду Лысого и вешалки, Николай двинулся к выходу.
Где собирались толкнуть мобильники эти два урода? В Егорьеве? По их словам, туда десять минут езды на автобусе. Это уже ориентир! Но прежде чем определить маршрут отхода, надо еще покинуть территорию усадьбы. Из нее обязательно должно быть несколько выходов или выездов. Уходить следует с тыла, значит, надо определить, где этот самый тыл.
Стариков вышел из котельной через запасной выход, перебежал через узкую дорожку и юркнул в кусты.
Дождь не прекращался.
Николай осмотрелся. Слева высился двухэтажный дом. От него шли две дороги. Одна, прямая, в обрамлении аккуратно подстриженного кустарника, вела к резным кованым чугунным воротам, освещенным двумя яркими неоновыми фонарями на декоративных столбах. Рядом с воротами небольшое, в виде теремка с высокой крышей, помещение — контрольно-пропускной пункт, говоря языком военных. Окна в теремке светились. Ясно, там — парадный въезд! Следовательно, тыловой выезд с противоположной стороны.
Николай, пробираясь между кустами, двинулся вдоль дорожки, которая вскоре примкнула к более широкой, пригодной для проезда автомобилей дороге, ведущей к глухим металлическим воротам и будке. К тыловому выезду! Туда, куда и надо было отставному майору!
Подошел он к сторожке со стороны забора.
И не сразу увидел проволоку и летящую на него огромную овчарку. Натренированная, она приближалась молча и стремительно. Не сбавляя хода, сделала прыжок, раскрыв пасть, целясь вцепиться Николаю прямо в горло. Но Стариков не потерял самообладания от неожиданной атаки. Овчарку встретил нож. Ударом снизу вверх он пропорол псу горло, уклонившись в сторону. Смертельно раненная собака, пролетев мимо, упала на землю и засучила лапами. Николай подошел к ней и ударом в сердце прекратил мучения животного, выполнявшего свой долг. Не ее вина в том, что служила она силам зла, как и не вина Старикова в ее смерти, он вынужден был защищаться. Такова жизнь — извечная борьба добра со злом!
Убедившись, что в усадьбе пока не подняли тревогу, Николай осмотрел сторожку. Определил телефонный провод внутренней связи, обрубил. Была ли проведена к будке сигнализация? Этого он не знал, но к зданию со столба спускалось несколько жил проводов разного сечения. Рубить их не решился, а осторожно заглянул в небольшое зарешеченное окно.
Внутри помещения, за столом с большой бутылкой пепси, резались в карты двое молодых, крепких с виду парней. Рядом, на стене, висели два автомата «АКС-74» со вставленными сдвоенными пулеметными, по сорок патронов в каждом, магазинами.
«Ну-ну, ребята, — подумал Стариков, готовя нож к бою и с ненавистью глядя на потенциальных убийц, — сейчас я поставлю точку в вашей игре!»
Он рывком рванул на себя незапертую дверь, вошел.
Взмах руки — и тот, что сидел на противоположном конце стола, с клинком в шее, хрипя, завалился на пол.
Ближний охранник успел лишь обернуться и тут же попал под боевой захват Старикова. Движение рук на противоходе — и молодой парень со сломанными шейными позвонками рухнул, опрокинув открытую бутылку.
Шипучая жидкость полилась на стол.
Николай снял один из автоматов. Отсоединил магазины, отделил крышку, выдернул затворную раму, извлек затвор и положил в карман. Отбросил бесполезное теперь оружие в сторону, забрал второй автомат, дослав патрон в патронник и поставив его на предохранитель. Теперь для преследования Стариков являлся сложным объектом, учитывая, что второй, взятый им, «АКС-74» был снабжен заряженным подствольным гранатометом. Сейчас бывший спецназовец способен был дать эффективный отпор целой банде!
Николай взял со стола нож, чуть меньше того, который так и остался в горле одного из охранников. Засунул его за пояс и вышел к воротам. Они закрывались на щеколду.
Стариков вышел за ворота, поставив запор на попа, хлопнул створками. Щеколда упала в пазы, заперев ворота.
Николай сориентировался быстро, благодаря проходящей рядом дороге, на которой стоял дорожный знак, указывающий направление движения и километраж до райцентра Егорьев. До озера у дачного поселка ему следовало двигаться строго на юг. Он мысленно прикинул, представив карту, которой пользовался в поисках лесных озер для рыбалки, что до поселка около десяти километров по прямой. А это часа три марша по незнакомой пересеченной местности. А там, минуя дачи, на выезд, вернее, к центральному въезду, где справа, в небольшом домике, живет дед Филиппыч — один, семья уехала в город. С ним у Старикова как-то сами собой сложились дружеские отношения. Может, оттого, что каждый в свое время, в своей войне, служил в разведке? Кто знает? Но только у Филиппыча, если ничего не произойдет по пути, он сможет и медицинскую помощь получить, предупредить Лилю, чтобы не шла с работы домой, а оставалась до прибытия милиции в госпитале, дабы избежать возможного и вполне вероятного нападения бандитов. Обдумать все и спланировать свои ближайшие действия. Действия, от которых вздрогнет весь город! За своих близких мстить он будет страшно!
Воспоминания о Тамаре и Ольге резанули душу, исторгнув стон, стон раненого зверя, ему хотелось завыть, как волку, нашедшему свое логово разоренным, а самку и детенышей безжалостно убитыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49