- Как подумаю. что когда-то все мое состояние, нажитое потом и кровью, достанется случайному человеку, пусть даже из родственников - крыша ехать начинает.
Ага, вот ты и выложился до конца, мерзкий старикашка! Лилю даже передернуло от накатившей волны бешенства.
- Потом и кровью, говоришь, нажито добро? Возможно, не спорю, но только не твоей, Рахматулла Ниязов! Можешь кому другому вешать лапшу на уши про честно нажитые бизнесом деньги. Вспомни свою банду в Краснодарском крае - по угону иномарок и рэкету на пляжах и трассах Причерноморья. Это и был твой начальный капитал. Ты даже моего брата не пожалел - прикарманил деньги, которые он вез, чтобы обеспечить мое счастливое будущее. Да, я его ненавидела и продолжаю ненавидеть всей душой - как невольную причину смерти наших родителей. Но обошелся ты с ним, прямо скажем, как самая распоследняя сволочь и мародер.
- Киса, но ведь ты сама тогда попросила... - пытался остановить её Роман Юрьевич.
- Молчи, старый извращенец! Я попросила тебе сделать ему больно, но в моральном отношении, а не в физическом! - сквозь подступившие слезы выкрикнула Лиля, запрыгав в кресле так, что платье уехало совсем черт знает куда. Но она сейчас этого не замечала так же, как до этого не замечал её любовник и спонсор. - Если уж тебе так нужны были его деньги - мог бы просто забрать их.
- Ну, конечно, это так просто, - чуть не поклонился ей Рахматулла. Подойти и вежливо попросить отдать то, что он, по твоим словам, копил пять лет. Ты прекрасно видела, как твой братик послал в нокаут одного из моих секьюрити. Так что треть экспроприированной суммы ушла на пересадку хрящей для ремонта переносицы этому самому телохрану плюс подтяжка лица. Еще треть - на контурную пластику мягких тканей твоего лица и последствующую лазерную шлифовку кожи - ты ведь всегда мечтала выглядеть лучше всех. И выглядишь сейчас на все сто - мама родная не узнает. Я тогда влюбился в тебя во второй раз, киса, решительно и бесповоротно, - пытался подлизаться к ней Рахматулла.. - Я ведь и увез тебя в Москву, чтобы оградить от всяких нежелательных слухов. Ты понимаешь, надеюсь, о чем я.
Если и хотел он добиться этими словами благотворного результата, то достиг прямо противоположного. Упоминание о бывшей профессии "плечевой" на Краснодарской трассе окончательно взбеленило притихшую было после комплимента Лилю.
- Лжешь, Мохи! Ты уехал после того, как тебе на хвост упали Краснодарские менты. Сбежал, изменив фамилию, документы, сбрив усы и бороду, прихватив деньги, драгоценности и меня - в качестве бесплатного интимного приложения. Еще немного, и тебя накрыли бы вместе с твоей бывшей компашкой из тринадцати мордоворотов. Несчастливое число для банды, а, Мохи?
- Я был четырнадцатым, - напомнил он, внимательно глядя на нее.
- Потому-то тебе и повезло во сто крат больше, чем всем остальным. Интересно, сколько денег нужно, чтобы все тринадцать вдруг в один вечер пали неожиданной смертью "при попытке к побегу", не подскажешь, дорогой? невинно поинтересовалась Лиля. - И куда подевался вдруг "общак", на проценты из которого так рассчитывали вдовы твоих бывших соучастников? А ведь у многих из них, да почти у всех, остались сыновья... На что рассчитывал ты, Рахматулла?
- На временную амнезию в твоей хорошенькой головке, - с расстановкой ответил Роман Юрьевич таким тоном, что у Лили вдруг сыпнуло морозом по коже и сразу мучительно захотелось в туалет. - Я, видишь ли, не Гай Юлий Цезарь, и летописцы мне ни к чему. Но если когда-нибудь и обращусь к мемуарам, то найду себе для этого более подходящего человека, чем какой-нибудь следователь Московской прокуратуры. Ты, надеюсь, понимаешь, о чем я? - он поглядел ей в глаза тяжелым взглядом, от которого Лиля вжалась в кожаное нутро кресла, стараясь затеряться в укромном его уголке. Господи, если бы можно было сейчас превратиться в ма-аленькую мышку! Конечно, она понимала, о чем речь - насмотрелась в свое время достаточно голых и обезглавленных трупов по многочисленным ерикам и заросшим едва проходимым камышом лиманам Кубани. Одно время у Мохи была привычка показывать ей полароидные фото несчастных жертв - своеобразное доказательство исполнения приговора. До сих пор они снились Лиле иногда в кошмарных снах. и сейчас она была не рада, что затеяла этот разговор.
- Да брось ты, киска! - голос Рахматуллы неожиданно подобрел и в нем прозвучали ласковые, почти отеческие нотки. Он подошел к креслу и погладил Лилю по её пушистым волосам. - Не бойся, не стану я тебя убивать - не для этого связал с тобой свою жизнь. Ну посуди сама: ты главный после меня держатель акций компании "Линия плюс". Да и фирма названа, как ты знаешь, лишь в честь нас двоих, из первых букв твоего имени и моей настоящей фамилии. И сына ты мне родишь - я буду очень стараться на этом поприще. Кстати, будущий ребенок и есть тот самый плюс - дополнение к названию фирмы. Любая уважающая себя страна не может обойтись без символов власти: Флага, гимна и герба. Герб - это мое состояние. Флагом будешь ты, Лиля. А гимном - продолжение моего рода в лице наследника, которого ты мне подаришь. Как тебе эта идея насчет моих личных символов? - захохотал Рахматулла, довольный столь удачно найденным сравнением.
- По-моему, совсем неплохо, - Лиля потихоньку отходила от шокового состояния, вызванного убийственным взглядом любовника. Можно было, конечно, вспомнить, как в старые добрые времена флибустьеры запросто меняли на мачте флаг собственной родины на более прозаический - с черепом и костями. Но к чему вновь будить спящую собаку? Пусть его тешится своими честолюбивыми замыслами. Но как же все-таки быстро разбогател Ниязов, едва появившись здесь! Для этого, кроме огромного стартового капитала, нужно было всего ничего: либо иметь очень большие связи с преступной диаспорой, курирующей строительную отрасль Москвы и Подмосковья, либо мохнатую лапу в среде высокопоставленных чиновников, способствующих прогрессу бизнеса в данной отрасли. Что, по сути, одно и то же. У Ниязова было и то, и другое. Плюс интуиция, правильная оценка происходящих и назревающих событий и мертвая хватка бульдога. И, главное, ему нужна была Лиля - пусть даже в качестве инкубатора для его будущего наследника. А что будет потом? А-а, черт, потом будем посмотреть, как говорят в Одессе! Ниязов, в свою очередь, был нужен Лиле как никто другой - как толчковая опора для прыжка в сказочную жизнь. Конечно, с её теперешним положением и мордашкой лучшей кинозвезды Голливуда можно найти и другого спонсора. Но уж очень непредсказуемой и хлипкой выглядела эта неизвестная пока опора - ещё ногу вывихнешь. А Рахматулла был рядом: раскрытый для нее, словно книга, изученный за эти годы до тонкостей, с твердо-гарантированным уставным капиталом компании "Линия плюс" - её компании в том числе. Значит, ставку нужно делать именно на него.
- Я рожу тебе наследника, Ниязов, - ужасаясь этим своим словам, произнесла Лиля. - Именно мальчика, как ты того желаешь. Но за период моей беременности ты выполнишь два условия: перепланируешь квартиру и женишься на мне. Иначе ведь никогда не поздно сделать аборт, ты об этом знаешь.
Она шла ва-банк. Ставила сейчас на карту не только свою дальнейшую карьеру, но и жизнь. Ниязов мог ответить, что вместе с неродившимся ребенком автоматически закончится и её земное существование, так как пустой инкубатор ему будет без надобности. Потому что другого наследника он может просто не дождаться - в связи с преклонным возрастом. И лишний свидетель приобретения стартового капитала для возрождения фирмы "Линия плюс" тоже вроде как ни к чему. Он мог все это сказать, даже намеревался сначала Лиля готова была себе в этом поклясться. Но почему-то промолчал. А когда пауза затянулась и стала уже почти невыносимой, она вдруг каким-то шестым чувством осознала, что победила в этой слишком неравной схватке кролика с удавом. По проясневшему вдруг лицу Ниязова и мимолетной торжествующей ухмылке, едва заметно проскользнувшей в уголке рта. Он-то думал, что выиграл, добившись от неё согласия зачать его наследника. И уже торжествовал победу. Что ж, пусть его, значит, каждый останется при своей Виктории.
- Спасибо, киса, - пробормотал растроганно Ниязов. - Я знал, что в глубине своего сердца ты все-таки оставила для моей любви маленький уголок. Но давай договоримся все же на будущее - Рахматуллы Ниязова больше нет. Пусть это тоже останется только в твоей памяти. А лучше всего выбрось, чтобы зря не занимало места. И с завтрашнего дня я финансирую ремонт твоей квартиры. Выбирай лучшего дизайнера, за деньгами дело не станет.А пока...
Он с плотоядной улыбкой приблизился к креслу, в котором утопала Лилина фигурка и, подцепив пальцем то, что сейчас у женщин называется трусиками, легонько дернул. Кружево тут же лопнуло, обнажив то, что, собственно, почти не прикрывало до этого. Лиля легонько ойкнула, невольно ухватившись за его руку.
- Ты что это делаешь, паразит? Это же французское белье!
- Как что - приступаю к процессу производства того, о чем мы с тобой только что договорились, - Роман Юрьевич тяжело задышал и, содрав с неё остатки белья, принялся за платье, Оно с треском расползлось снизу доверху после очередного рывка. И этот звук рвущейся материи подействовал на Лилю почище любого возбудителя. Тем более, она знала - завтра с утра, да что там с утра - ещё сегодня, Рома выдаст ей сумму, с лихвой десятикратно перекрывающую стоимость этих лохмотьев, минуту назад бывших самым престижным нарядом на сегодняшний день. И она поедет по магазинам. О-о, это ни с чем не сравнимое ощущение свободы выбора того, что тебе нравится, без оглядки на содержимое кошелька! Это пьянящее чувство безнаказанности в трате денег! Экстаз независимости и эйфория власти над чопорной обслугой супермаркетов и бутиков!
Легко возбудившись от предвкушения, Лиля в свою очередь так рванула на спонсоре двухсотдолларовую сорочку, что от неё только пуговицы полетели в разные стороны. Роман Юрьевич, распаляясь от еле сдерживаемого желания, расправился с бюстгальтером. Лиля наманикюренными коготками превратила в ленточки его белоснежную майку, сама оставшись, в чем мать родила. Нижнюю часть своей одежды Боровиков сбросил сам, торопясь и путаясь поэтому в отдельных деталях. Слегка подкачанный тренажерами, он смотрелся отнюдь неплохо для своего возраста. Но Лиля...Уже овладев её божественно вылепленным телом, Роман Юрьевич самым краешком тонущего в любовном экстазе сознания успел осознать - она явно продешевила только что в своих запросах...
Потом они курили, сидя прямо на клочьях некогда бывшей одежды, и пили "Шерри" из горлышка, передавая бутылку друг другу. И густой кроваво-красный ликер, проливаясь на разгоряченное тело Лили, оставлял на нем липкие потеки.
- Очень похоже на кровь, - рассмеялся Боровиков. А Лиля вдруг вспыхнула и, резко обернувшись, уперла свой взгляд в его глазницы.
- А ну, оближи сейчас же! - приказала, словно заслужила это право стажем супружеской жизни.
И Роман Юрьевич покорно повиновался, по новой доводя до эйфории и её, и себя. И снова объятия и бурные ласки: до дрожи, стона, до полного проникновения и взаимной самоотдачи.
- Знаешь, - отстранившись затем, опустошенная и усталая, Лиля вновь схватилась за сигарету, - если бы дело происходило в темной спальне да под соответствующую мелодию - ни одна из находящихся под тобой сказочных принцесс ни за что не угадала бы твой возраст.
Она знала, что сказать и когда - Боровиков вмиг расцвел и выглядел уже отнюдь не тем выжатым лимоном, каким казался полминуты назад. Он долго молча любовался ею, наслаждаясь и млея от сокровища, которым обладал.
- Я тебя никому не отдам, - решительно вымолвил наконец. - Люблю, несмотря на твои скептические выссказывания насчет этого чувства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55