это так романтично.
– Но ведь, моя комната для прислуги не имеет ничего общего с дворцом!
– Может быть… Но, несмотря ни на что, ты все прекрасно устроила: это настоящее гнездышко влюбленных.
– Это единственная причина? После короткого раздумья он ответил:
– В этом отеле я встречался со многими женщинами, которые приходили туда только на одну ночь… Не хочешь же ты, чтобы с тобой обращались, как с ними, и служащие отеля или ночной консьерж провожали тебя взглядами, принимая за одну из них?
– Мне все равно, что подумают другие! Я тебя люблю и этого достаточно… И, потом, ты мог бы поменять отель…
– Скоро будет три года, как я живу в этом отеле, в конце концов, мы свыклись друг с другом!
У Аньес было только одно право: звонить в отель и просить комнату номер 24. Она не отказывала себе в этом праве: у нее, как и у всех настоящих влюбленных, было чувство, что мужчина был очень далек от нее, если он не был рядом. Со странным чувством удовлетворения она, набрав номер отеля, говорила стандартные фразы:
– Соедините меня с месье Вернье. Это его жена. Жорж так и советовал ей:
– Когда ты мне звонишь, бесполезно называть имя: оно не касается никого в отеле. Для меня намного важнее, что они тебя считают моей женой. Ни одна женщина до тебя не имела права назваться мадам Вернье. Разве это не доставляет тебе удовольствия?
Аньес так быстро усвоила привычку быть «его женой», что в конце концов поверила в то, что она действительно ею стала.
Переходы из одного дома моделей в другой позволили ей обзавестись хорошим гардеробом. Но мода менялась так стремительно, что в каждый новый сезон она готова была сказать, как все француженки, которые хотят оставаться элегантными: «Мне нечего одеть!» Элегантность была необходима Аньес по трем причинам: во-первых, это было ее врожденным свойством, во-вторых, она не должна была разочаровывать Элизабет и сестер-монахинь в каждый из своих приходов, в-третьих, и это было главным, она хотела нравиться Жоржу, который смотрел только на хорошо одетых женщин. Разве его жена не должна выглядеть лучше, чем все остальные? Для Аньес было трудным делом – постоянно обновлять свой гардероб. Сбережения, которые ей удалось скопить благодаря множеству маленьких ежедневных жертв в те годы, когда она жила одна, таяли с неумолимой скоростью.
Она должна была также признаться себе в том, что, несмотря на значительные финансовые средства, которыми, по-видимому, располагал ее любовник, он совсем не был щедр с ней. Впрочем, он не был щедрым ни с кем: его натура побуждала его думать о себе прежде, чем думать о других. Эгоист? Скорее это проявлялось у него бессознательно… Скупец? Только не в тех случаях, когда речь шла о посещении шикарных ресторанов или модных ночных кафе в обществе своей очаровательной подруги. Тогда он тратил без счета, вынимая из кармана пачки денег. Он раздавал чаевые налево и направо, как будто стремился прежде всего завоевать уважение официантов.
На этом его щедрость заканчивалась: наряды Аньес, плата, даже очень скромная, за квартиру на бульваре де Курсель, текущие расходы по хозяйству полностью ложились на плечи молодой женщины. Жорж проводил все ночи в постели Аньес, но ему никогда не приходила в голову мысль спросить свою подругу, не испытывает ли она недостатка в деньгах. А ведь это он настоял на том, чтобы она оставила свою работу. Положение Аньес стало критическим. Но ни за что на свете она не хотела признаться в своих трудностях любовнику: Аньес была убеждена, что мужчина перестает любить женщину, когда она становится для него обузой.
Жорж никогда не дарил ей никаких подарков, никогда не посылал ей даже самых скромных цветов. Аньес и не думала упрекать его в этом, никогда ни на что не жаловалась: она чувствовала себя счастливой рядом с ним!
Однажды вечером он очень удивил ее, сказав, оплачивая большой счет в ночном клубе:
– Возьми: это тебе. Я провернул сегодня выгодное дело. – И он опустил в ее сумочку пачку банкнот. Она хотела вернуть деньги, протестуя:
– Я люблю тебя не ради денег, дорогой!
– Ты меня любишь ради меня. Ты мне это уже говорила, и я тебе верю. Ну, а если мне приятно сделать тебе маленький подарок?
Возвратившись к себе, она обнаружила в сумочке сто тысяч франков. Возникшее было чувство стыда отступило перед другим, более приятным чувством. Тот, кого она называла «мой» Жорж, любил ее не только в постели, он заботился о ней. И она упрекнула себя в том, что втайне плохо судила о нем, по достоинству не оценив его любви.
Две недели спустя при обстоятельствах, почти аналогичных, он снова сунул в ее сумочку пачку денег. В этот раз речь шла о двухстах тысячах франков.
Наконец, в третий раз он вручил ей еще один подарок такой же значимости, как и предыдущий: в сумме это составило полмиллиона. Она не могла удержаться от вопроса:
– Ты, наверное, считаешь меня девушкой «люкс»?
– Это тебе льстит?
– Конечно, нет!
– Ты не права, поверь мне! Нет такой честной женщины, которая не мечтала бы быть похожей на нее хоть раз в жизни. Ты увидишь, что станешь менее непреклонной…
– Это было бы удивительно для меня! Во всяком случае, дорогой, я запрещаю тебе разоряться ради меня.
– Ты забавная девочка, моя малышка Аньес! Такую, как ты, сейчас редко встретишь! Ты нравишься мне все больше и больше!
Пятьсот тысяч франков позволили Аньес обновить гардероб. Но главным было не это. Она была особенно счастлива ощущать деликатность своего любовника, который, ни о чем не спрашивая, помог ей поправить ее денежные дела. Но одна мысль все-таки не давала ей покоя:
– Послушай, дорогой, когда же я смогу вернуть тебе все эти деньги?
– Неужели ты действительно собираешься мне их возвращать? Я же тебе сказал, это были подарки… Если в один прекрасный день ты разбогатеешь, ты поступишь точно так же, вот и все!
– Скажи, почему ты все-таки настаиваешь на том, чтобы я ничего не делала? Ведь так я быстро разленюсь и буду думать только о любви.
– Это только потому, что я люблю тебя!
– Если бы я работала, я могла бы не только покрывать свои расходы, но и помочь тебе в покупке квартиры.
– Ты долго еще будешь надоедать мне своей профессией манекенщицы? Я считаю, это не профессия вообще. Она не приносит никакого дохода в сравнении с потраченными часами и той усталостью, без которой у вас не обходится. Если действительно будет нужно, чтобы однажды ты снова устроилась на работу, то позволь мне найти для тебя что-нибудь прибыльное. Гордись моим здравым смыслом и доверься мне.
Шли месяцы. Аньес не получила больше ни одного подарка. Почти каждый вечер они посещали такие места, где люди собирались, чтобы потанцевать, выпить, но, главным образом, чтобы показать себя.
– Ты заметила, каким пользуешься успехом? – сказал он ей однажды. – Все мужчины смотрят на тебя, а все женщины завидуют…
– Это благодаря тебе, дорогой…
В один из вечеров Аньес заметила, что Жорж впервые (раньше он всегда платил наличными) подписал ресторанный счет, который представил ему метрдотель, говоря:
– Вы меня знаете давно, с того времени, как я появился у вас впервые! Передайте вашему шефу, чтобы он предоставил мне его в следующий раз.
На следующий день он повторил то же самое в ресторане, где они ужинали, и в ночном баре, куда они пошли потом.
Всю неделю Жорж поступал таким же образом: подписывал счета, но всегда в разных местах. Похоже было, что, поставив свою подпись где-нибудь на счете, он больше не собирался показываться в этом заведении. Аньес начала испытывать от этого некоторую неловкость. Но доводы Жоржа всегда были настолько убедительными, что она не осмеливалась высказать ему даже малейшего сомнения. Если он выбрал этот метод отсрочки платежей, значит на это у него были свои причины.
Тем не менее, она чувствовала, что он очень озабочен. Его озабоченность не давала покоя и ей. В последние вечера он казался ей еще более хмурым, чем обычно, и их отношения становились все более напряженными, несмотря на все усилия, которые она прилагала, чтобы казаться веселой и счастливой. Когда они возвращались в квартиру на бульваре де Курсель, он делал вид, что она надоела ему. После того, как она в течение последних недель щедро расточала ему свои ласки, ставшие для нее привычными, и с которыми она не могла больше расстаться, он, казалось, больше не придавал никакого значения своему присутствию в постели возле нее. Она видела, как он угрюмо поворачивался на другой бок, засыпая, в то время, как она, внезапно лишенная телесного наслаждения, грустно охраняла сон того, кто дарил ей минуты счастья. Наконец, не в силах больше выносить это безразличие, отчаявшись и не сдерживая себя больше, она спросила его:
– Я тебе уже надоела?
– Дело не в этом, – ответил он спокойно.
– Тогда в чем же?
– Ты непременно хочешь знать?
– Разве ты не повторял мне много раз, что я твоя жена? Разве я не должна разделять твои печали и твои радости? У тебя неприятности в делах?
– Пожалуй…
– Чем я могу тебе помочь?
– Ты действительно хочешь мне помочь?
– Я готова сделать все, что угодно, лишь бы вернуть себе твою любовь. Я так в ней нуждаюсь! Разве ты не понимаешь, что я сойду с ума, если ты меня разлюбишь?
– Тогда слушай… Мои дела – дрянь. Таможенные барьеры постепенно отменяют, а значит, моему экспорту-импорту приходит конец. Таким образом, я на пороге…
– На пороге чего?
– Разорения, вот чего!
– Но не думаешь же ты, что это серьезнее, чем если бы мы перестали любить друг друга?
– Любовь в мансарде, даже в такой хорошенькой, как твоя, – этого недостаточно в наше время. Ты прекрасно знаешь, я не романтик, а человек, который твердо стоит на земле и который может любить только тогда, когда у него есть деньги. Нам нужны деньги… И как можно быстрее! Иначе у меня будут большие неприятности… У меня долги…
– Если бы только я могла вернуть те деньги, которые ты мне дал! К несчастью, я их уже потратила, чтобы быть элегантной и нравиться тебе.
– Ты могла бы вернуть мне их быстро и без особого труда.
– Как?
– Если ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу, мы очень быстро выйдем из этого неприятного положения, и я смогу поправить свои дела… Слушай! Сейчас у тебя есть все необходимое, чтобы быть элегантной и нравиться не только мне, но и другим… Ты будешь не первой женщиной, которая помогает таким образом своему мужу в трудный момент… Этим, в большей или меньшей степени, занимаются сегодня все умные женщины. Главное – не слишком утруждаться. Например, если ты завтра оденешься пошикарнее, я смогу представить тебя одному человеку, с которым меня связывают деловые отношения. Этот господин сказочно богат, и я знаю, что он меня уважает. Этот мешок с деньгами мог бы выдать мне кредит на новое дело, которое я хочу запустить.
– Какое дело?
– Снек-бар. Они повсюду пользуются успехом, эти заведения! В них полно народу! Мы могли бы управлять делами, ты и я. Тогда мы работали бы вместе и не расставались целый день. Тебе это нравится?
– Конечно!
– Но у этого господина есть один недостаток: у него другие заботы. Нужно, чтобы ты убедила его в необходимости подписания соглашения со мной. Можешь не сомневаться: тебе это удастся! Ты без труда одержишь над ним верх, не заходя слишком далеко, конечно. В нужный момент ты скажешь ему: «Если бы я была на Вашем месте, я не колебалась бы… Я дала бы кредит Жоржу Вернье… Это замечательный парень и он знает толк в деньгах». А если ты повторишь это еще раз, когда почувствуешь, что он взволнован тобой, я уверен, что все закончится тем, что он тебя послушает…
– Но то, о чем ты меня просишь, не очень порядочно!
– Не порядочно! А что ты скажешь на то, что этому человеку все равно нужно поместить свои деньги куда-нибудь, как всем тем, у кого их слишком много? Что же плохого в том, что ты посоветуешь ему вложить деньги в дело, которое начинает твой муж?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
– Но ведь, моя комната для прислуги не имеет ничего общего с дворцом!
– Может быть… Но, несмотря ни на что, ты все прекрасно устроила: это настоящее гнездышко влюбленных.
– Это единственная причина? После короткого раздумья он ответил:
– В этом отеле я встречался со многими женщинами, которые приходили туда только на одну ночь… Не хочешь же ты, чтобы с тобой обращались, как с ними, и служащие отеля или ночной консьерж провожали тебя взглядами, принимая за одну из них?
– Мне все равно, что подумают другие! Я тебя люблю и этого достаточно… И, потом, ты мог бы поменять отель…
– Скоро будет три года, как я живу в этом отеле, в конце концов, мы свыклись друг с другом!
У Аньес было только одно право: звонить в отель и просить комнату номер 24. Она не отказывала себе в этом праве: у нее, как и у всех настоящих влюбленных, было чувство, что мужчина был очень далек от нее, если он не был рядом. Со странным чувством удовлетворения она, набрав номер отеля, говорила стандартные фразы:
– Соедините меня с месье Вернье. Это его жена. Жорж так и советовал ей:
– Когда ты мне звонишь, бесполезно называть имя: оно не касается никого в отеле. Для меня намного важнее, что они тебя считают моей женой. Ни одна женщина до тебя не имела права назваться мадам Вернье. Разве это не доставляет тебе удовольствия?
Аньес так быстро усвоила привычку быть «его женой», что в конце концов поверила в то, что она действительно ею стала.
Переходы из одного дома моделей в другой позволили ей обзавестись хорошим гардеробом. Но мода менялась так стремительно, что в каждый новый сезон она готова была сказать, как все француженки, которые хотят оставаться элегантными: «Мне нечего одеть!» Элегантность была необходима Аньес по трем причинам: во-первых, это было ее врожденным свойством, во-вторых, она не должна была разочаровывать Элизабет и сестер-монахинь в каждый из своих приходов, в-третьих, и это было главным, она хотела нравиться Жоржу, который смотрел только на хорошо одетых женщин. Разве его жена не должна выглядеть лучше, чем все остальные? Для Аньес было трудным делом – постоянно обновлять свой гардероб. Сбережения, которые ей удалось скопить благодаря множеству маленьких ежедневных жертв в те годы, когда она жила одна, таяли с неумолимой скоростью.
Она должна была также признаться себе в том, что, несмотря на значительные финансовые средства, которыми, по-видимому, располагал ее любовник, он совсем не был щедр с ней. Впрочем, он не был щедрым ни с кем: его натура побуждала его думать о себе прежде, чем думать о других. Эгоист? Скорее это проявлялось у него бессознательно… Скупец? Только не в тех случаях, когда речь шла о посещении шикарных ресторанов или модных ночных кафе в обществе своей очаровательной подруги. Тогда он тратил без счета, вынимая из кармана пачки денег. Он раздавал чаевые налево и направо, как будто стремился прежде всего завоевать уважение официантов.
На этом его щедрость заканчивалась: наряды Аньес, плата, даже очень скромная, за квартиру на бульваре де Курсель, текущие расходы по хозяйству полностью ложились на плечи молодой женщины. Жорж проводил все ночи в постели Аньес, но ему никогда не приходила в голову мысль спросить свою подругу, не испытывает ли она недостатка в деньгах. А ведь это он настоял на том, чтобы она оставила свою работу. Положение Аньес стало критическим. Но ни за что на свете она не хотела признаться в своих трудностях любовнику: Аньес была убеждена, что мужчина перестает любить женщину, когда она становится для него обузой.
Жорж никогда не дарил ей никаких подарков, никогда не посылал ей даже самых скромных цветов. Аньес и не думала упрекать его в этом, никогда ни на что не жаловалась: она чувствовала себя счастливой рядом с ним!
Однажды вечером он очень удивил ее, сказав, оплачивая большой счет в ночном клубе:
– Возьми: это тебе. Я провернул сегодня выгодное дело. – И он опустил в ее сумочку пачку банкнот. Она хотела вернуть деньги, протестуя:
– Я люблю тебя не ради денег, дорогой!
– Ты меня любишь ради меня. Ты мне это уже говорила, и я тебе верю. Ну, а если мне приятно сделать тебе маленький подарок?
Возвратившись к себе, она обнаружила в сумочке сто тысяч франков. Возникшее было чувство стыда отступило перед другим, более приятным чувством. Тот, кого она называла «мой» Жорж, любил ее не только в постели, он заботился о ней. И она упрекнула себя в том, что втайне плохо судила о нем, по достоинству не оценив его любви.
Две недели спустя при обстоятельствах, почти аналогичных, он снова сунул в ее сумочку пачку денег. В этот раз речь шла о двухстах тысячах франков.
Наконец, в третий раз он вручил ей еще один подарок такой же значимости, как и предыдущий: в сумме это составило полмиллиона. Она не могла удержаться от вопроса:
– Ты, наверное, считаешь меня девушкой «люкс»?
– Это тебе льстит?
– Конечно, нет!
– Ты не права, поверь мне! Нет такой честной женщины, которая не мечтала бы быть похожей на нее хоть раз в жизни. Ты увидишь, что станешь менее непреклонной…
– Это было бы удивительно для меня! Во всяком случае, дорогой, я запрещаю тебе разоряться ради меня.
– Ты забавная девочка, моя малышка Аньес! Такую, как ты, сейчас редко встретишь! Ты нравишься мне все больше и больше!
Пятьсот тысяч франков позволили Аньес обновить гардероб. Но главным было не это. Она была особенно счастлива ощущать деликатность своего любовника, который, ни о чем не спрашивая, помог ей поправить ее денежные дела. Но одна мысль все-таки не давала ей покоя:
– Послушай, дорогой, когда же я смогу вернуть тебе все эти деньги?
– Неужели ты действительно собираешься мне их возвращать? Я же тебе сказал, это были подарки… Если в один прекрасный день ты разбогатеешь, ты поступишь точно так же, вот и все!
– Скажи, почему ты все-таки настаиваешь на том, чтобы я ничего не делала? Ведь так я быстро разленюсь и буду думать только о любви.
– Это только потому, что я люблю тебя!
– Если бы я работала, я могла бы не только покрывать свои расходы, но и помочь тебе в покупке квартиры.
– Ты долго еще будешь надоедать мне своей профессией манекенщицы? Я считаю, это не профессия вообще. Она не приносит никакого дохода в сравнении с потраченными часами и той усталостью, без которой у вас не обходится. Если действительно будет нужно, чтобы однажды ты снова устроилась на работу, то позволь мне найти для тебя что-нибудь прибыльное. Гордись моим здравым смыслом и доверься мне.
Шли месяцы. Аньес не получила больше ни одного подарка. Почти каждый вечер они посещали такие места, где люди собирались, чтобы потанцевать, выпить, но, главным образом, чтобы показать себя.
– Ты заметила, каким пользуешься успехом? – сказал он ей однажды. – Все мужчины смотрят на тебя, а все женщины завидуют…
– Это благодаря тебе, дорогой…
В один из вечеров Аньес заметила, что Жорж впервые (раньше он всегда платил наличными) подписал ресторанный счет, который представил ему метрдотель, говоря:
– Вы меня знаете давно, с того времени, как я появился у вас впервые! Передайте вашему шефу, чтобы он предоставил мне его в следующий раз.
На следующий день он повторил то же самое в ресторане, где они ужинали, и в ночном баре, куда они пошли потом.
Всю неделю Жорж поступал таким же образом: подписывал счета, но всегда в разных местах. Похоже было, что, поставив свою подпись где-нибудь на счете, он больше не собирался показываться в этом заведении. Аньес начала испытывать от этого некоторую неловкость. Но доводы Жоржа всегда были настолько убедительными, что она не осмеливалась высказать ему даже малейшего сомнения. Если он выбрал этот метод отсрочки платежей, значит на это у него были свои причины.
Тем не менее, она чувствовала, что он очень озабочен. Его озабоченность не давала покоя и ей. В последние вечера он казался ей еще более хмурым, чем обычно, и их отношения становились все более напряженными, несмотря на все усилия, которые она прилагала, чтобы казаться веселой и счастливой. Когда они возвращались в квартиру на бульваре де Курсель, он делал вид, что она надоела ему. После того, как она в течение последних недель щедро расточала ему свои ласки, ставшие для нее привычными, и с которыми она не могла больше расстаться, он, казалось, больше не придавал никакого значения своему присутствию в постели возле нее. Она видела, как он угрюмо поворачивался на другой бок, засыпая, в то время, как она, внезапно лишенная телесного наслаждения, грустно охраняла сон того, кто дарил ей минуты счастья. Наконец, не в силах больше выносить это безразличие, отчаявшись и не сдерживая себя больше, она спросила его:
– Я тебе уже надоела?
– Дело не в этом, – ответил он спокойно.
– Тогда в чем же?
– Ты непременно хочешь знать?
– Разве ты не повторял мне много раз, что я твоя жена? Разве я не должна разделять твои печали и твои радости? У тебя неприятности в делах?
– Пожалуй…
– Чем я могу тебе помочь?
– Ты действительно хочешь мне помочь?
– Я готова сделать все, что угодно, лишь бы вернуть себе твою любовь. Я так в ней нуждаюсь! Разве ты не понимаешь, что я сойду с ума, если ты меня разлюбишь?
– Тогда слушай… Мои дела – дрянь. Таможенные барьеры постепенно отменяют, а значит, моему экспорту-импорту приходит конец. Таким образом, я на пороге…
– На пороге чего?
– Разорения, вот чего!
– Но не думаешь же ты, что это серьезнее, чем если бы мы перестали любить друг друга?
– Любовь в мансарде, даже в такой хорошенькой, как твоя, – этого недостаточно в наше время. Ты прекрасно знаешь, я не романтик, а человек, который твердо стоит на земле и который может любить только тогда, когда у него есть деньги. Нам нужны деньги… И как можно быстрее! Иначе у меня будут большие неприятности… У меня долги…
– Если бы только я могла вернуть те деньги, которые ты мне дал! К несчастью, я их уже потратила, чтобы быть элегантной и нравиться тебе.
– Ты могла бы вернуть мне их быстро и без особого труда.
– Как?
– Если ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу, мы очень быстро выйдем из этого неприятного положения, и я смогу поправить свои дела… Слушай! Сейчас у тебя есть все необходимое, чтобы быть элегантной и нравиться не только мне, но и другим… Ты будешь не первой женщиной, которая помогает таким образом своему мужу в трудный момент… Этим, в большей или меньшей степени, занимаются сегодня все умные женщины. Главное – не слишком утруждаться. Например, если ты завтра оденешься пошикарнее, я смогу представить тебя одному человеку, с которым меня связывают деловые отношения. Этот господин сказочно богат, и я знаю, что он меня уважает. Этот мешок с деньгами мог бы выдать мне кредит на новое дело, которое я хочу запустить.
– Какое дело?
– Снек-бар. Они повсюду пользуются успехом, эти заведения! В них полно народу! Мы могли бы управлять делами, ты и я. Тогда мы работали бы вместе и не расставались целый день. Тебе это нравится?
– Конечно!
– Но у этого господина есть один недостаток: у него другие заботы. Нужно, чтобы ты убедила его в необходимости подписания соглашения со мной. Можешь не сомневаться: тебе это удастся! Ты без труда одержишь над ним верх, не заходя слишком далеко, конечно. В нужный момент ты скажешь ему: «Если бы я была на Вашем месте, я не колебалась бы… Я дала бы кредит Жоржу Вернье… Это замечательный парень и он знает толк в деньгах». А если ты повторишь это еще раз, когда почувствуешь, что он взволнован тобой, я уверен, что все закончится тем, что он тебя послушает…
– Но то, о чем ты меня просишь, не очень порядочно!
– Не порядочно! А что ты скажешь на то, что этому человеку все равно нужно поместить свои деньги куда-нибудь, как всем тем, у кого их слишком много? Что же плохого в том, что ты посоветуешь ему вложить деньги в дело, которое начинает твой муж?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31