Сосредоточьтесь на том, что произошло.
Возле тела психотерапевта крутились двое в штатском - что-то мерили, скоблили, фотографировали. Их движения напоминали бы ритуальные танцы индейцев. Только индейцы танцуют молча. Увы, эти не молчали. Один, помоложе, монотонно перечислял случаи, когда жертве перерезали горло. От подробностей у меня голова пошла кругом.
При этом знаток не переставал посыпать все вокруг каким-то серым порошком. Второй - мужчина постарше и поплотнее, с угрюмым выражением лица, что-то тихо бурчал про себя. Потом громко выругался - как раз, когда я уселась в кресло и решила больше ни на кого не смотреть и никого не слушать.
- В чем дело, Яков? - спросил человек, встретивший меня.
- Такую рану можно нанести обычным кухонным ножом для рубки мяса, буркнул Яков. - Так оно, скорее всего, и было. Ищи ветра в поле... - и добавил непонятно: - Все то же самое.
Первый подошел ко мне:
- Нам нужно снять ваши отпечатки пальцев, не возражаете?
Я покорно протянула руки к подушечке со штемпельной краской. Следователь молча ждал, пока эксперт закончит процедуру, потом сообщил:
- Меня зовут Михаэль Борнштейн, я буду вести расследование. Расскажите, что здесь произошло.
Путаясь в подробностях, я рассказала о зонтике, о полоске света из-под двери кабинета Когана, о шагах, которые я слышала под своей дверью.
- И что же, - спросил Михаэль Борнштейн, - шаги были мужскими или женскими?
Я немного подумала.
- Мужскими. Не слышно было стука каблуков.
- Так. Как насчет других звуков? Ну там, - он сделал неопределенный жест рукой, - какие-либо характерные покашливания, хрипы, вздохи? Не слышали?
Я молча покачала головой. Мне хотелось домой.
Но похоже, он не собирался меня отпускать. А что спрашивать - еще не решил. Повернувшись к тому эксперту, который снимал отпечатки пальцев, он спросил:
- Рони, есть что-нибудь новенькое?
- На дверной ручке пальчики убитого и госпожи Вишневской, - радостно сообщил тот. "Чего тут радоваться?" - раздраженно подумала я.
- Больше ничего? - без особой надежды поинтересовался следователь.
- Есть еще парочка смазанных отпечатков, но они довольно старые, сказал Рони с сожалением. - Идентифицировать невозможно.
Борнштейн повернулся к второму:
- Что у тебя, Яков?
- Частицы черной лайки под ногтями убитого, - откликнулся тот. - Можно предположить, что убийца был в перчатках.
- Почему "был"? - буркнул следователь. - Почему не "была"?
Вот только быть заподозренной в убийстве мне и не хватало для полного счастья! Я собралась выдать гневную тираду и даже открыла рот.
- Я вас не подозреваю, - словно подслушав мои мысли, быстро сказал следователь. - Это так - дурацкая привычка придираться к экспертам... Даа, эстет, - хмыкнул он. - В тонких перчатках и с кухонным ножом. Эстет.
Прибыла скорая. Двое санитаров вынесли тело несчастного психоаналитика. Я почувствовала себя чуть лучше.
- Скажите, Валерия... Вы позволите вас так называть? - обратился ко мне Борнштейн.
Я кивнула.
- Вы всегда так поздно работаете?
- Бывает, - ответила я. - Если много писанины, не успеваю. А откладывать назавтра не хочется.
- Понятно. Значит, когда вы уходили, все прочие офисы в этом здании были закрыты?
- Кроме кабинета доктора Когана.
- Да, конечно. Но вы не сразу заметили, что он открыт, верно? Только после того, как вернулись за... - следователь глянул в свой блокнотик.
- За зонтиком, - подсказала я.
- Совершенно верно, за зонтиком. Так?
- Так. Дверь открывается в другую сторону. Если идти к выходу, свет не виден. Только когда возвращалась, заметила.
- И что же вас заставило войти?
Я пожала плечами.
- Ничего не заставляло, просто одной возвращаться не хотелось. Думала, выйдем вместе.
Следователь Борнштейн некоторое время молча смотрел на меня ничего не выражающими глазами. Пауза затягивалась. Я начала нервничать.
- Что за человек был покойный? - спросил он наконец. - Чем именно занимался? Кто его навещал? Вы ведь работали в одном помещении, наверное, встречали его ежедневно.
- Ну... - я задумалась. - Я все-таки слишком мало его знала. Встречались... Как встречались - здоровались в коридоре. Разговаривали мы всего-то пару раз. В кафе напротив, когда выходили на обеденный перерыв. Ну, а чем он занимался, вы и сами догадываетесь - людей лечил, психозы, неврозы. Мы же в сумасшедшее время живем - в кого ни ткни - невротик. Я ему тоже как-то раз на нервы пожаловалась, а он меня внимательно выслушал и дал почему-то телефон массажистки, говорил, что она - специалист именно по этому виду заболевания, - ну что за чушь я несу, при чем здесь массажистка?
- А где телефон? - спросил следователь.
Я порылась в сумочке, нашла картонный квадратик, протянула следователю:
- Я так им и не воспользовалась.
Борнштейн аккуратно переписал номер и я спрятала карточку снова в сумку. Потом снова обратился ко мне:
- Он работал один?
- Нет, - ответила я, - у него была секретарша, Габриэль. Но она никогда не задерживается на работе позже шести. Она замужем и у нее девочка четырех лет.
- Нужно ее вызвать, - Борнштейн повернулся к своему молодому помощнику. Завтра, на восемь утра ко мне.
- Вы знаете ее телефон? - это он уже спросил меня.
- Нет, но может быть найти по телефонной книге?
- Как ее фамилия?
- Марциано, Габриэль Марциано, а ее мужа зовут Чико.
Мне вдруг пришло в голову, что было бы лучше, если бы я сама позвонила бы Габриэль. Ее муж обладал просто клинической ревностью и звонок в вечернее время незнакомого мужчины просто свел бы его с ума. Я робко поделилась своими сомнениями со следователем.
- То, что вы сказали, Валерия, очень интересно. Вы не могли бы поподробнее рассказать об этой семье?
Да, язык у меня еще тот. Ну чего это мне вздумалось сообщать про ревнивого Чико? Габриэль, веселая итальянка с пышным бюстом просто не могла не приковывать взгляды всех мужчин, попадавшихся ей на глаза. Небольшого роста, вся кругленькая и живая как ртуть, она была неплохой секретаршей у Когана, вела всю документацию, приклеивала бирки на магнитофонные кассеты и вообще была правой рукой рассеянного психоаналитика с вандейковской бородкой. Ее закрученные в тонкие спиральки рыжие кудри прыгали на лбу, когда она с очередным возмущением рассказывала мне, что "профессор" - так она называла Когана, снова засунул не туда важную бумагу.
Обеспокоенные посетители, приходящие на прием, увидев ее, забывали о депрессии и страхах, мучающих их и часто я была свидетелем однообразных сцен: выйдя с сеанса психоанализа, пациенты мужского пола поджидали Габриэль в коридоре, чтобы назначить ей свидание. У меня была твердая убежденность, что доктор Коган знал об этом и считал эти притязания дополнительным стимулирующим лечением. Не могу сказать. что это ей не нравилось, иногда Габриэль забегала ко мне в кабинет и делилась "по секрету" пылким признанием какого-нибудь ипохондрика, только что вышедшего из кабинета.
- Ей двадцать три года и Чико очень ее любит. Габриэль пошла работать потому, что он был водителем грузовика, попал в аварию и долго лечился. Нужно было зарабатывать деньги и один из пациентов доктора Когана, дальний родственник Чико, предложил ее в качестве секретаря - Коган тогда искал, но объявление давать не хотел. Она была медсестрой, но после рождения дочки прекратила работать.
- А как ее муж отнесся к тому, что она пошла работать? - спросил Михаэль.
- Габриэль рассказывала, что он не хотел, чтобы она работала, но после аварии он смирился, так как несмотря на страховку, денег не хватало, а устроится на новую работу Чико до сих пор не может.
- А как он относился к доктору? - в голосе следователя мне почудился подвох и я решила не скрывать. Пусть меня назовут сплетницей, но я должна рассказать то, что я знаю.
- Пару раз он приходил и устраивал скандал. Он явно был навеселе.
- А что ему не нравилось?
- Чико кричал на доктора, что тот делает из его жены проститутку, подкладывает ее под своих больных и прочие глупости. Бедняжка Габриэль! Ей все это было так неприятно! И поэтому она не могла задерживаться на работе допоздна, чтобы не злить мужа. А Коган работал иногда и до десяти вечера. Правда на следующий день она была в ужасе - ей приходилось разгребать тот беспорядок, который Коган оставлял после себя.
- Как долго Габриэль работает у Когана?
- Около полугода.
- А что, до этого доктор обходился без секретаря?
- Нет, ну что вы, - возразила я, - просто они у него долго не задерживаются. Одна, проработав четыре месяца, вышла замуж за пациента доктора, а предыдущую, Деби, поклонник увез во Флориду. Кстати тоже бывший клиент. Поэтому он и выбрал на этот раз замужнюю женщину.
- Чтобы снова не увезли, - усмехнулся Михаэль.
- Да, а что вы думаете, его посетители были весьма состоятельные люди. Курс психоанализа у доктора Когана не всем по карману. Поэтому у него и была возможность практически бесплатно заниматься наркоманами. Он вел группы поддержки и курс реабилитации для них. И вот именно об этой стороне своей работы доктор с гордостью мне рассказывал. Он был хороший человек, - заключила я.
Михаэль немного помолчал. Дурацкая привычка - многозначительные пауза, это начинало действовать на нервы.
- В конце дня вы не выходили из кабинета, - сказал он, скорее утвердительно.
- Не выходила, - ответила я. - И никого из пациентов доктора не видела.
- Да, понятно... Значит, вы уверены в том, что в здании никого не было. .. - повторил задумчиво следователь. - Никого. Кроме вас и убитого.
- И убийцы, - напомнила я.
- Да, конечно... Ну хорошо, - вдруг сказал он после очередной долгой паузы. - На сегодня хватит. Куда вас отвезти? Муж, наверное, беспокоится.
Это было неожиданным. Я-то опасалась, что меня будут допрашивать если не до утра, то по крайней мере еще пару часов. Я даже почувствовала укол разочарования. Неужели по одному моему виду полицейский определил, что ничего путного от меня не дождешься?
Он повторил свое предложение отвезти и фразу насчет беспокойства мужа.
- Нет у меня мужа, - сердито ответила я, - мы с дочкой вдвоем живем.
- Значит, дочь беспокоится, - заключил следователь, - так где вы живете?
- У меня машина, - я пожала плечами, - сама доберусь.
- Нет, - он говорил терпеливо, словно с упрямым ребенком. - Вы сейчас в таком состоянии, что запросто попадете в аварию. Я сяду за руль, а мои ребята поедут за нами.
Предложение показалось мне разумным. Больше всего на свете я хотела расслабиться в горячей ванне и забыть обо всем.
Мы вышли из кабинета Когана, Рони опечатал дверь.
Ехали молча. Я была в полудреме. Да и о чем мне говорить со следователем?
Проводив меня до подъезда, Михаэль сказал:
- Отдыхайте, Валерия, может быть нам придется вас вызвать еще раз, так что не уезжайте далеко. И дайте мне номера ваших телефонов, что бы я мог вас всегда найти. Договорились? Спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
"Хорошенькая спокойная ночь", - подумала я, отпирая дверь своей квартиры.
Дашка, как и обещала, сидела за компьютером. На звук входной двери она никак не отреагировала. Только когда я подошла к ней почти вплотную и остановилась за ее спиной, она соизволила заметить. Бросив на меня короткий рассеянный взгляд, она спросила:
- Что-нибудь случилось? - и не дожидаясь ответа, вновь обратилась к экрану. Ее пальцы резво прыгали по клавиатуре, на мониторе плыли английские фразы.
- Привет, ты что - до сих пор в Интернете шляешься? А тебе известно, что уже два часа ночи? Завтра в школу!
- Ну, мам, ну еще минуточку, - заныла Дашка, - еще чуточку, и все. Я обещаю.
- Никаких чуточек и минуточек, чистить зубы и спать, ты и так сидишь более, чем достаточно. И не препирайся со мной, не видишь - я устала.
Дарья хмуро буркнула что-то и поплелась в ванную. Странно, что не привела свой любимый аргумент - дескать, так она учит английский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15