- Ну что? - она схватила меня за руку и чуть ли не силком затащила меня внутрь квартиры.
- Денис сидит в камере предварительного заключения, - бухнула я.
Элеонора упала в кресло:
- Так я и знала! Я чувствовала, что эта история так просто не кончится...
- Успокойтесь, еще ничего не кончилось. Все только начинается, - я спохватилась, что ляпнула что-то не то. Да уж, утешительница из меня, как из вороны - Монсеррат Кабалье.
- Нужно найти адвоката, - Элеонора лихорадочно соображала, - я позвоню Шульману. Или нет, Шульман в Канаде... Тогда к этому, как его...
- Да подождите вы, - я остановила поток ее мыслей, - адвокат - это, конечно, хорошо, но пока надо понять, в чем Дениса конкретно обвиняют. Если мы докажем, что этот погром в вашей квартире как-то связан с убийством Татьяны, то Дениса выпустят, и никакой адвокат не понадобится! Лучше расскажите, как тут все было.
Элеонора выглядела постаревшей лет на десять. Она непонимающе смотрела на меня, потом тряхнула головой, как будто прогоняя наваждение, потом сказала:
- Они перевернули весь дом! Конечно, что-то я смогла прибрать, но здесь еще работать и работать!
- Что пропало, кроме джинсов и долларов?
- Папка моего мужа.
- Это все взяла я. Денис попросил принести чистые вещи, деньги и документы, - Элеонора непонимающе взглянула на меня, но я не дала оформиться в ее голове мысли: "Кто шляпку украл, тот и тетку пришил". - Вещи взяла я, а погром устроил кто-то другой.
- Зачем вам понадобилась старая папка с никому не нужными документами? - недоумевала Элеонора. - Мы ее держим потому, что там переводы, написанные рукой Сергея, это единственная память о нем!
- Простите мою невоспитанность, папку я прихватила машинально, но у меня есть большое подозрение, что тот, кто влез в квартиру, искал именно ее.
Элеонора задумалась. Видно было, что она что-то сопоставляла в уме и наконец произнесла:
- Мне кажется, что это не первая их попытка. Несколько дней назад начались странные звонки по телефону, молчали и клали трубку. Видимо проверяли - дома ли я.
В моей голове, пустой как туристский котелок в конце маршрута, появилась мысль:
- Элеонора, что за старушка живет у вас на этаже?
- Не знаю, это семья новеньких из Биробиджана. Приехали пару месяцев назад. А зачем вы спрашиваете, Валерия?
- Когда я заходила к вам за вещами, из той двери выглянула бабулька, и оказалось, что она внимательно следит за вашей квартирой. Вот я и подумала, а не зайти ли нам к ней?
- Пошли! - решительно сказала Элеонора, и мы постучались в соседскую дверь.
- Кто это? - раздался глухой старческий голос.
- Откройте, бабушка, это соседка ваша, - ответила Элеонора.
Дверь приоткрылась на ширину цепочки, и на нас глянула знакомая бабка. Глаза у нее были на удивление ясными и хитрющими.
- Какая я тебе бабушка, - сказала она недовольно, - самой небось пора внуков-то нянчить, а не бегать с тетрадками.
"Ого, - подумала я, - все примечает. Не бабка, а юный следопыт!"
Элеонора неожиданно смутилась:
- Извините, баб... А как вас зовут?
- Рахиля Никитишна мы, надо что?
От этого сочетания имени и отчества я остолбенела, не зная, как мне обращаться к старушке - ведь лопну со смеху, выговаривая.
Но на стальную Элеонору это не произвело впечатления, и она сказала:
- Нам бы хотелось поговорить с вами, Рахиля Никитишна, вы бы не могли нас впустить?
- А позади никто не прячется? - подозрительно спросила бабка.
Мы, не сговариваясь, расступились, чтобы она смогла осмотреть лестничную площадку. Убедившись в полной безопасности, Рахиль Никитишна прикрыла дверь и, пошуршав цепочкой, впустила нас в квартиру.
Мне чуть не стало плохо от спертого воздуха. Все окна оказались закрыты, что было бы разумно при работающем кондиционер, но его не было и в помине. Разнокалиберная мебель, видимо, была собрана на "выставке", то есть взята оттуда, куда ее выставляют за ненадобностью. На полу лежал потертый палас, в углу большой комнаты до потолка были навалены коробки, перетянутые прочными веревками.
Не дождавшись приглашения, мы с Элеонорой осторожно уселись на шаткий диван, застеленный цветастым покрывалом.
Из соседней комнаты послышался мощный храп.
- Это Давидик, внук мой, - пояснила бабулька, - с ночной вернулся, отдыхает.
- Рахиля Никитишна, - обратилась к ней моя спутница, - вы из дома не выходите... Может, видели вчера вечером кого-нибудь, кто заходил ко мне в квартиру?
- Не мое это дело по чужим квартирам-то глазами елозить, - отозвалась старуха. - Ты ее спроси, - она ткнула в меня пальцем, - она тебе скажет, тоже ведь была намедни.
- Верно, - кивнула я, соглашаясь, - была, но нас интересует, кто был после меня? Дело в том, что после моего ухода кто-то устроил в квартире полный беспорядок.
- Украли чего? - заинтересовалась она.
- Нет, нет, - поспешила ответить Элеонора, - ничего не украли, только веши раскидали.
- А раз не украли, так мне нет никакого резону встревать. Это ваши дела, семейные, а я в них не участник.
- Что значит семейные? - удивилась Элеонора.
- А то, что сын у тебя большой уже, а ты его за маленького держишь, денег не даешь, вот он по квартире-то и рыскает.
- С ума сойти можно! - Элеонора поднялась с дивана и нервно зашагала по комнате. - Ты что-нибудь понимаешь в этой дичи? - обратилась она ко мне.
Бабка видимо обиделась:
- Какая-такая дичь, вроде бы культурная женщина, а ведешь себя как неразумная, бегаешь тут, Давидика будишь...
- Послушаете, бабушка, - я совсем забыла, что она не любит, когда ее так называют, но у меня не было сил выговорить ее имя-отчество, - вы можете подробно рассказать, что тут произошло?
- А что рассказывать? Ты была здесь? Была. Покрутилась маленько и вышла. Так?
Я кивнула, соглашаясь.
- А за тобой почти сразу сынок ейный, - она показала подбородком на Элеонору, - с приятелем зашли.
- Как сынок?! - мы с Элеонорой вскрикнули одновременно. - Когда это было? Бабушка, вы не ошибаетесь?
- Чего я буду ошибаться, - старушка обиженно поджала губы, - говорю тебе, сын твой, значит сын. Я на глаза еще не жалуюсь. Вытащил из кармана ключ, открыл дверь и зашел. И дружок его вместе с ним.
- Во что он был одет? - спросила я.
- Штаны белые, и майка с портретом.
- А что на портрете нарисовано? - снова одновременно спросили мы.
- Старик какой-то язык показывает. И как людям только не стыдно носить такое! Срам один. Одно слово - интелехенция! - последнее слово бабка выговорила с таким презрением, что я невольно поежилась.
Мы с Элеонорой переглянулись. Действительно, у Дениса были светло-голубые джинсы, застиранные почти до белизны. И майка с портретом Эйнштейна - знаменитой фотографией, где Эйнштейн показывает язык.
Я ничего не могла понять. Как же так? Ведь в это время Денис был у меня, более того - в моей постели!
Спокойно, Валерия, давай думать логично. На основании чего бабулька утверждает, что Денис приходил домой? Он был в майке с портретом Энштейна. Я обознаться не могла, так как Дениса не только видела, но и ощущала, а бабка ошиблась! В квартиру к Элеоноре вламывался не Денис, а некто в его майке. Где он мог ее взять? Только в гостинице, когда Денис сбежал, бросив в номере бедной Татьяны все свои вещи. Получается, что те, кто учинил погром в квартире, имеют отношение также и к убийству Татьяны. А иначе как они умудрились взять майку до прихода полиции?
Из задумчивости меня вывел голос старухи:
- А тот, дружок его, и раньше приходил. Я тебе, кажись, рассказывала. Черный такой, в зеленой куртке и с серьгой. Цыган, ей-богу, цыган! И как таких в еврейскую страну пускают?
Видимо, национальный вопрос был излюбленной темой рассуждений новой репатриантки из Биробиджана Рахили Никитичны.
- Скажите, пожалуйста, когда они вышли, у них что-то было в руках? подала голос Элеонора.
- Нет, порожняком пошли, очень недовольные были, говорили зло. Обидела ты сына, соседка, уж не знаю чем, - бабка покачала головой.
Мне стало понятно, что больше нам ничего не удастся узнать, и я поднялась с шаткого дивана.
- Спасибо, Рахиля Никитична, за зоркость вашу. Вы нам очень помогли. Идемте, Элеонора.
Мы вышли из квартиры и услышали за спиной скрежет дверной цепочки бабка запиралась.
x x x
Возвращаться в квартиру Элеоноры мне не хотелось - пришлось бы выслушивать ее пространные рассуждения на тему о том, кто были эти двое. Во мне крепла уверенность, что один из них - мой бывший муж Борис. Прежде чем визитом незнакомцев займется полиция, нужно было найти его и поговорить начистоту.
Сославшись на занятость, я быстро распрощалась и поехала на работу. Уйдя с головой в завал из бумаг, накопившихся за последние дни, я и не заметила, как приоткрылась дверь и в кабинет зашел посетитель. Был он одутловат, среднего роста, редкие пряди покрывали начавшую лысеть макушку.
- Присаживайтесь, - сказала я ему, с трудом оторвавшись от бумаг.
- Моя фамилия Рубинчик, Рубинчик Исаак Моисеевич.
"Точно, - подумала я, - вот его внешность полностью соответствует фамилии. Это тебе, не Авдотья Самуиловна, здесь все понятно и никаких раздвоений личности не произойдет."
- Я к вам по объявлению. Мне, как доктору наук, необходимо быть в курсе событий и все, что касается...
- Простите, - нетерпеливо прервала я его, - о каком именно объявлении идет речь? И чем я могу быть вам полезна?
- Я же профессор! - почему-то удивился посетитель и вывалил передо мной на стол множество корочек-дипломов. Я взяла одну из них и раскрыла. Это действительно был диплом доктора наук, выданного на имя Рубинчика И.М. с разными подписями и печатями. - А у вас в объявлении на двери написано: "Консультации по бизнесу и регистрации частного предприятия". И поэтому я принес вам мои дипломы. Мне нужно открыть дело и я думаю, что мне понадобится помощь специалиста, на советы которого я смогу положиться и...
- Хорошо, - снова прервала я его, - вы получите все необходимые разъяснения.
"Ну, Валерия, с почином тебя, видать не зря на лекции ходишь и ума-разума набираешься." Я и вправду забыла о том, что всего пару дней назад повесила на дверь своей конторы этот кусочек бумаги. И я начав с того, сколько стоит час моей консультации, принялась выкладывать своему первому клиенту в области бизнеса все, чему меня учили на немногочисленных лекциях.
Равнодушно кивнув при упоминании стоимости моей работы, Рубинчик продолжил свои пространные рассуждения о роли высшего образования в мелком бизнесе, о своем отношении к экономике Израиля и прямо-таки вывел меня из себя своими бессвязными речами. От недовольства меня спасло только то, что посетитель рассуждал за свой счет. Поэтому я его слушала и иногда вставляла в его речь слова: "налоговая политика, скидки новым репатриантам, эффективность и умение вести дело..."
В общем, разговор был еще тот. Наконец Рубинчик поднялся, сложил свои документы в картонную папку с завязками и протянув мне руку, вялую и влажную, как лягушка, стал прощаться. Я уже достала книжечку квитанций, чтобы выписать счет за услугу - на первый раз я решила взять с него поменьше, как он неожиданно произнес своим бесцветным голосом. лишенным интонаций:
- Я вам очень благодарен. Я получил от вас ценные советы, которыми сразу же воспользуюсь, как только выйду из сумасшедшего дома. Там сейчас меня лечат и иногда выпускают в город, так как я не представляю опасности для окружающих, - посетитель медленно повернулся и вышел за дверь, а я так и осталась стоять столбом посередине комнаты, как приснопамятный Воскобойников после ухода Остапа Бендера с ордерами на мебель.
Первый блин в искусстве предоставления населению советов по открытию малого предприятия вышел комом и мне кажется, до следующей консультации дело не дойдет.
Громкий женский вопль на улице вернул меня к действительности. Подскочив к окну, я выглянула наружу, но ничего не увидела - угол здания закрывал обзор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18