В интерьере не было ничего эротичного.
— Да сюда можно человек двадцать привести и никому тесно не будет! — Кумиров сотрясся в негромком смехе.
Эммануель задернула шторы и прошла в глубь комнаты. Игорь, привыкая к обстановке, проследовал за ней. Они остановились около стола. Хозяйка открыла один из ящиков, извлекла почтовый конверт, положила в него деньги, написала «1500» и возвратила в ящик. Только тут гость заметил за спиной мулатки дверь. Он предположил, что за ней дежурит охранник на случай, если клиент окажется маньяком или грабителем, а может быть, сутенер или оба в одном лице. Впрочем, дверь могла просто соединять два салона.
Эммануель спросила, хочет ли гость выпить, и стала перечислять спиртные и прохладительные напитки. «Шампанское!» — заказал Кумиров. «Шампань!» — с деланным восторгом воскликнула проститутка, достала листок бумаги, начертала на нем очередную сумму и протянула гостю. После этого она извлекла из бара бутылку и два фужера, поставила все на поднос и прошла за ширму, отсекавшую треть помещения. Игорь, не читая, положил на бумажку сто долларов и отправился следом. Здесь он увидел диван, кресло, столик и умывальник.
Мулатка опустила свою ношу на стол и спросила гостя, желает ли он мыться. «Слегка!» — ответил Кумиров и навис над умывальником. Проститутка стала раздевать клиента, с уважением оценивая несомненную мощь его тучного тела.
— Не придуривай, коза! Ближе к сексу! — с нарочитой дружелюбностью произнес гость.
Эммануель подвела разоблаченного Кумирова к умывальнику, включила воду и достала неведомое Игорю моющее средство.
— За секс без границ! — Кумиров поднял свой бокал.
— Прозит! — эхом отозвалась мулатка.
Поставив фужер, Игорь обнял севшую вплотную к нему проститутку…
Усердно исполнив все пожелания клиента, мулатка подошла к умывальнику и стала решать свои санитарно-гигиенические вопросы.
Игорь обратил внимание на то, что даже фигура проститутки стала совершенно чужой и независимой, будто такси, освободившееся от очередного пассажира.
Одеваясь, гость наполнил бокалы шампанским и жестом пригласил к столу мулатку, уже облаченную в цветастый халат с драконами.
Сглотнув вино, клиент двинулся на выход. Мулатка, профессионально поигрывая ягодицами, обогнала его и отворила дверь.
* * *
Кумиров, не пытаясь анализировать свои довольно противоречивые чувства, пошел по уже знакомой улице в сторону отеля. Пройдя полпути, он свернул налево и вскоре очутился в «старом», как он его называл, городе, который ночью почему-то не освещался, хотя днем был чрезвычайно люден и являлся, вероятно, сугубо деловым районом. Здесь высились дворцы и памятники. «Угасающая Европа», — улыбнулся Игорь Семенович, пересекая добротно мощенную площадь. Его ноги величественно ступали по отполированным за столетия плитам. Кумиров представлял себя неким монархом, блуждающим ночами по своей ничего не подозревающей столице.
Перейдя площадь, Игорь заметил узкую улицу, по которой он вроде бы еще ни разу не ходил. Здесь было совершенно темно. Впрочем, некоторое обнадеживающее свечение просматривалось впереди.
* * *
Когда Кумиров преодолел расстояние до пересечения избранной им для прогулки улицы с другой, перпендикулярной, его ослепили потоки оранжевого, желтого и голубого света. Происходящее здесь походило на сон или сцену из кинофильма. Кумиров даже не сразу понял, что тут происходит: обилие людей и товаров, многоязычье и музыка. Вот мужчина трясет двумя руками огромную рыбину, убеждая публику ее обязательно купить. А вот застыл с немигающими глазами «человек-маска», загримированный под Пьеро. Полуобнаженные акробаты поражают немыслимыми кульбитами. Приветливая, наряженная под Белоснежку особа бодро предлагает приобрести конфеты и выпечку. В прозрачном барабане вертятся цыплята-гриль. Лилипут со сморщенным, как выжатый лимон, личиком шагает через три метра на пятиметровых ходулях и разбрасывает рекламные листки приезжего цирка.
«Вот они, рыночные отношения, — подумал Кумиров. — Каждый старается как может. Один — чтобы лучше сделать и дороже продать, другой — чтобы выбрать лучшее и дешевле купить».
Игорь шел сквозь эту сказку, ощущая какое-то необычное тепло. Он поднял глаза и обнаружил источник тепла и света: мощные желтые светильники, закрепленные под крышами невысоких зданий, придавали происходящему внизу ощущение нереальности.
— Лось! — услышал Кумиров голос Самонравова и от неожиданности вздрогнул. Мстислав с компанией шел ему навстречу. — Что, Лосятина, в «сиреневые окна» лазил? — Мстислав повелительно обнял Игоря и потерся своей лысой головой о поросшую бородой щеку друга. — Ты про презервативы не забыл, а то тут у них есть одна проблема под названием СПИД.
— Да разве я без тебя отважусь в номера завалиться?! — отшутился Кумиров. — Если только на разведку.
— Ну ладно, Сохатый. — Мстислав дыхнул спиртным теплом Игорю в ухо. — Пойдем, покажешь свою искусительницу, а я тебе скажу, залетишь ты от нее или нет.
Конечно, он никуда не собирался идти, этот неугомонный Самонравов.
А через пару месяцев, когда Кумиров лег в больницу для удаления вросших ногтей на больших пальцах ног, при анализе крови у него выявили СПИД.
Врачи сразу отбросили версию Кумирова о бельгийском варианте, сказав более отдаленную и, по их мнению, почти точную дату его заражения. Получалось, что это произошло почти пять лет назад, как раз в тот период, когда они таскали в баню самых низкопробных шлюх, находя в этом некую брутальную забаву. Собственно, он так и объяснил медикам: было то-то и то-то, — а чего скрывать, мало ли что они еще подумают? Конечно, были проблемы с Клерой, она до сих пор находится в состоянии «обморожения», как шутканул все тот же весельчак Самонравов, хотя, слава Богу, все анализы ни в чем не повинной женщины оказались отрицательными.
Глава 44. Репортаж с места события
На телевизионном экране появляется знакомое зрителям изображение: обнаженные мальчик и девочка, схватившись за руки, убегают от нависшей над ними морской волны. Следом, после призывных аккордов органа, возникает название, словно нацарапанное неопытной ребячьей рукой: «Детская тема». Через несколько секунд на экране возникает зарешеченное подвальное окно. Беспристрастный глаз видеокамеры предъявляет заскорузлую грязь на треснутых в нескольких местах стеклах, проржавленные железные прутья, траву, паутину, насекомых.
От окна камера обращается к веснушчатому лицу мальчика лет двенадцати. Он смотрит на зрителей выразительными зелеными глазами и, видимо, ждет команду, чтобы заговорить, или просто стесняется начать свою речь. Но вот он сглатывает слюну и бороздит рукой длинные, кудрявые, нечесаные волосы.
— Мы жили втроем: я, мать и отец. Вот там, на третьем этаже. Квартира была двухкомнатная. — Мальчик встряхивает головой и указывает пальцем на три окна, расположенные слева от парадной. — Когда отец попал в аварию, ему предложили, в качестве компенсации за ущерб, поменять квартиру на дом в деревне. Сказали, вы там хозяйство заведете, в городе все равно постоянной работы нет. В общем, вам от этого еще лучше сделается. Когда все документы оформили, нас погрузили с вещами в машину и отвезли в деревню. Это где-то под Новгородом. Высадили у одного забора, говорят, вот ваш дом — живите на здоровье. Мы вещи понесли, стали затаскивать, а дом-то, считай, без крыши. Ну просто развалюха. Вот-вот обвалится. У нас денег на грузовик не было — мы вещи у соседей оставили, а сами в город вернулись. Пришли домой, а здесь люди живут, которых мы не знаем. Родители говорят, что нас обманули, а те отвечают, что ничего не знают, они, мол, эту квартиру купили. Ну, отец куда-то ходил, а мать уже заболела. Да, а жили мы вон в том подвале.
Мальчик поворачивается, идет к девятиэтажному дому и растворяется в чернеющем зеве парадной. Вот он спускается по лестнице в подвал, заходит в темное помещение, освещаемое мутным светом из приземистого окна.
— Скажи, Олег, а где вы здесь размещались? — раздается звонкий голос Лолиты Руссо.
— Ну, спали мы вот здесь, на трубах, — Мальчик привычно садится на корточки около серой бетонной стены. — Днем отец ходил искать работу. Ну, ящики на рынке носил, около ларьков прибирал. Я ему помогал. Раз пришли, а мать не разговаривает. Отец говорит, умерла. А потом у него ноги стали пухнуть. Раздулись так, что ботинки не налезали. Он меня все просил: сынок, пойди, сдайся в интернат. А я говорю, нет, батя, я с тобой тут останусь, может, мы свою квартиру отсудим. А вчера вот прихожу, а он на этом самом месте вот так веревку на трубу намотал и повесился, то есть удавился.
— Эта леденящая сердце трагедия, к сожалению, не единичный случай, а печальная примета нашего тяжелого времени. — Включается голос врача-педиатра Федора Бороны, памятного зрителям по скандальным сюжетам о проблемах семьи и детства. Тотчас камера показывает и самого Данилыча, стоящего с пригнутой головой в одном из проемов подвала. — Самоубийства, убийства, гибель от несчастных случаев — все это ежедневно происходит в наших подвалах, на чердаках, в квартирах, обычно, к нашему облегчению, соседних. Куда теперь деваться этому мальчику, оставшемуся в свои двенадцать лет полным сиротой? Детские спецучреждения, приюты, особенно частные, которые появляются в нашем городе с подозрительной скоростью и на которые мы еще недавно возлагали самые серьезные надежды, — это тема для особого разговора. Сейчас мне хочется обратить внимание правоохранительных органов на судьбу этой семьи, которой, как вы только что услышали, больше не существует, и на судьбу этого мальчика, Олега Ревеня. Кто он теперь — беспризорник?! А сколько их таких в культурной столице России? Одни специалисты утверждают, порядка шестидесяти тысяч, другие доказывают обратное — практически ни одного. А если тем, кто не замечает детей, вынужденных постоянно жить вне дома или не имеющих своего угла, если этим фомам неверующим показать те чердаки и подвалы, где дети устраивают свои лежбища на утильных пальто и матрасах, в коробках и ящиках или, зарываясь в песок и опилки? Если показать им этих детей, которые в десять-двенадцать лет не знают грамоты? Если показать, что и как едят эти дети, как они зарабатывают на свой хлеб пагубным трудом, криминалом, проституцией?..
— Мальчишка — пальчики оближешь, — говорит один из постоянных зрителей передачи «Детская тема», которого, с легкой руки Руссо, все СМИ прозвали Людоед Питерский. — Спасибо тебе, Лолита, за заботу о ценителях. При случае я позабочусь об этом пупсике. И о тебе, сладкая ты моя.
Глава 45. Убейте киллера!
Новый автосалон, открытый суматохинцами вместо крупно оскандалившегося заведения «АИД», получил название «СТИКС». Название это, на удивление, привлекало внимание всяческих умников, гадавших — что же оно может означать на самом деле? Одни почему-то решили, что оно расшифровывается как «Станция техобслуживания икс», то есть в некотором смысле — неизвестная. Другие чудаки понимали вывеску как «Стабильно и качественно».
Попадались и более умудренные фантазеры, воображавшие разные неприличия. Версии последних суматохинцы особенно часто пересказывали друг другу, неизменно разражаясь при этом неудержимым хохотом.
Сегодня в салоне «СТИКС» готовились к достойной встрече прославленного и загадочного, непредсказуемого и невероятно прозорливого киллера по прозвищу Скунс. Лазарь Вершков, кажется, предусмотрел все возможные действия смертельно опасного гостя и уготовил тому неминуемый конец.
Наверное, кому-то могло показаться странным, что Скунс столь безалаберно раскрыл свои карты и благодаря непростительной утечке информации фактически сам заранее известил суматохинцев о своем намерении проникнуть под видом клиента в принадлежащий им автосалон «СТИКС».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
— Да сюда можно человек двадцать привести и никому тесно не будет! — Кумиров сотрясся в негромком смехе.
Эммануель задернула шторы и прошла в глубь комнаты. Игорь, привыкая к обстановке, проследовал за ней. Они остановились около стола. Хозяйка открыла один из ящиков, извлекла почтовый конверт, положила в него деньги, написала «1500» и возвратила в ящик. Только тут гость заметил за спиной мулатки дверь. Он предположил, что за ней дежурит охранник на случай, если клиент окажется маньяком или грабителем, а может быть, сутенер или оба в одном лице. Впрочем, дверь могла просто соединять два салона.
Эммануель спросила, хочет ли гость выпить, и стала перечислять спиртные и прохладительные напитки. «Шампанское!» — заказал Кумиров. «Шампань!» — с деланным восторгом воскликнула проститутка, достала листок бумаги, начертала на нем очередную сумму и протянула гостю. После этого она извлекла из бара бутылку и два фужера, поставила все на поднос и прошла за ширму, отсекавшую треть помещения. Игорь, не читая, положил на бумажку сто долларов и отправился следом. Здесь он увидел диван, кресло, столик и умывальник.
Мулатка опустила свою ношу на стол и спросила гостя, желает ли он мыться. «Слегка!» — ответил Кумиров и навис над умывальником. Проститутка стала раздевать клиента, с уважением оценивая несомненную мощь его тучного тела.
— Не придуривай, коза! Ближе к сексу! — с нарочитой дружелюбностью произнес гость.
Эммануель подвела разоблаченного Кумирова к умывальнику, включила воду и достала неведомое Игорю моющее средство.
— За секс без границ! — Кумиров поднял свой бокал.
— Прозит! — эхом отозвалась мулатка.
Поставив фужер, Игорь обнял севшую вплотную к нему проститутку…
Усердно исполнив все пожелания клиента, мулатка подошла к умывальнику и стала решать свои санитарно-гигиенические вопросы.
Игорь обратил внимание на то, что даже фигура проститутки стала совершенно чужой и независимой, будто такси, освободившееся от очередного пассажира.
Одеваясь, гость наполнил бокалы шампанским и жестом пригласил к столу мулатку, уже облаченную в цветастый халат с драконами.
Сглотнув вино, клиент двинулся на выход. Мулатка, профессионально поигрывая ягодицами, обогнала его и отворила дверь.
* * *
Кумиров, не пытаясь анализировать свои довольно противоречивые чувства, пошел по уже знакомой улице в сторону отеля. Пройдя полпути, он свернул налево и вскоре очутился в «старом», как он его называл, городе, который ночью почему-то не освещался, хотя днем был чрезвычайно люден и являлся, вероятно, сугубо деловым районом. Здесь высились дворцы и памятники. «Угасающая Европа», — улыбнулся Игорь Семенович, пересекая добротно мощенную площадь. Его ноги величественно ступали по отполированным за столетия плитам. Кумиров представлял себя неким монархом, блуждающим ночами по своей ничего не подозревающей столице.
Перейдя площадь, Игорь заметил узкую улицу, по которой он вроде бы еще ни разу не ходил. Здесь было совершенно темно. Впрочем, некоторое обнадеживающее свечение просматривалось впереди.
* * *
Когда Кумиров преодолел расстояние до пересечения избранной им для прогулки улицы с другой, перпендикулярной, его ослепили потоки оранжевого, желтого и голубого света. Происходящее здесь походило на сон или сцену из кинофильма. Кумиров даже не сразу понял, что тут происходит: обилие людей и товаров, многоязычье и музыка. Вот мужчина трясет двумя руками огромную рыбину, убеждая публику ее обязательно купить. А вот застыл с немигающими глазами «человек-маска», загримированный под Пьеро. Полуобнаженные акробаты поражают немыслимыми кульбитами. Приветливая, наряженная под Белоснежку особа бодро предлагает приобрести конфеты и выпечку. В прозрачном барабане вертятся цыплята-гриль. Лилипут со сморщенным, как выжатый лимон, личиком шагает через три метра на пятиметровых ходулях и разбрасывает рекламные листки приезжего цирка.
«Вот они, рыночные отношения, — подумал Кумиров. — Каждый старается как может. Один — чтобы лучше сделать и дороже продать, другой — чтобы выбрать лучшее и дешевле купить».
Игорь шел сквозь эту сказку, ощущая какое-то необычное тепло. Он поднял глаза и обнаружил источник тепла и света: мощные желтые светильники, закрепленные под крышами невысоких зданий, придавали происходящему внизу ощущение нереальности.
— Лось! — услышал Кумиров голос Самонравова и от неожиданности вздрогнул. Мстислав с компанией шел ему навстречу. — Что, Лосятина, в «сиреневые окна» лазил? — Мстислав повелительно обнял Игоря и потерся своей лысой головой о поросшую бородой щеку друга. — Ты про презервативы не забыл, а то тут у них есть одна проблема под названием СПИД.
— Да разве я без тебя отважусь в номера завалиться?! — отшутился Кумиров. — Если только на разведку.
— Ну ладно, Сохатый. — Мстислав дыхнул спиртным теплом Игорю в ухо. — Пойдем, покажешь свою искусительницу, а я тебе скажу, залетишь ты от нее или нет.
Конечно, он никуда не собирался идти, этот неугомонный Самонравов.
А через пару месяцев, когда Кумиров лег в больницу для удаления вросших ногтей на больших пальцах ног, при анализе крови у него выявили СПИД.
Врачи сразу отбросили версию Кумирова о бельгийском варианте, сказав более отдаленную и, по их мнению, почти точную дату его заражения. Получалось, что это произошло почти пять лет назад, как раз в тот период, когда они таскали в баню самых низкопробных шлюх, находя в этом некую брутальную забаву. Собственно, он так и объяснил медикам: было то-то и то-то, — а чего скрывать, мало ли что они еще подумают? Конечно, были проблемы с Клерой, она до сих пор находится в состоянии «обморожения», как шутканул все тот же весельчак Самонравов, хотя, слава Богу, все анализы ни в чем не повинной женщины оказались отрицательными.
Глава 44. Репортаж с места события
На телевизионном экране появляется знакомое зрителям изображение: обнаженные мальчик и девочка, схватившись за руки, убегают от нависшей над ними морской волны. Следом, после призывных аккордов органа, возникает название, словно нацарапанное неопытной ребячьей рукой: «Детская тема». Через несколько секунд на экране возникает зарешеченное подвальное окно. Беспристрастный глаз видеокамеры предъявляет заскорузлую грязь на треснутых в нескольких местах стеклах, проржавленные железные прутья, траву, паутину, насекомых.
От окна камера обращается к веснушчатому лицу мальчика лет двенадцати. Он смотрит на зрителей выразительными зелеными глазами и, видимо, ждет команду, чтобы заговорить, или просто стесняется начать свою речь. Но вот он сглатывает слюну и бороздит рукой длинные, кудрявые, нечесаные волосы.
— Мы жили втроем: я, мать и отец. Вот там, на третьем этаже. Квартира была двухкомнатная. — Мальчик встряхивает головой и указывает пальцем на три окна, расположенные слева от парадной. — Когда отец попал в аварию, ему предложили, в качестве компенсации за ущерб, поменять квартиру на дом в деревне. Сказали, вы там хозяйство заведете, в городе все равно постоянной работы нет. В общем, вам от этого еще лучше сделается. Когда все документы оформили, нас погрузили с вещами в машину и отвезли в деревню. Это где-то под Новгородом. Высадили у одного забора, говорят, вот ваш дом — живите на здоровье. Мы вещи понесли, стали затаскивать, а дом-то, считай, без крыши. Ну просто развалюха. Вот-вот обвалится. У нас денег на грузовик не было — мы вещи у соседей оставили, а сами в город вернулись. Пришли домой, а здесь люди живут, которых мы не знаем. Родители говорят, что нас обманули, а те отвечают, что ничего не знают, они, мол, эту квартиру купили. Ну, отец куда-то ходил, а мать уже заболела. Да, а жили мы вон в том подвале.
Мальчик поворачивается, идет к девятиэтажному дому и растворяется в чернеющем зеве парадной. Вот он спускается по лестнице в подвал, заходит в темное помещение, освещаемое мутным светом из приземистого окна.
— Скажи, Олег, а где вы здесь размещались? — раздается звонкий голос Лолиты Руссо.
— Ну, спали мы вот здесь, на трубах, — Мальчик привычно садится на корточки около серой бетонной стены. — Днем отец ходил искать работу. Ну, ящики на рынке носил, около ларьков прибирал. Я ему помогал. Раз пришли, а мать не разговаривает. Отец говорит, умерла. А потом у него ноги стали пухнуть. Раздулись так, что ботинки не налезали. Он меня все просил: сынок, пойди, сдайся в интернат. А я говорю, нет, батя, я с тобой тут останусь, может, мы свою квартиру отсудим. А вчера вот прихожу, а он на этом самом месте вот так веревку на трубу намотал и повесился, то есть удавился.
— Эта леденящая сердце трагедия, к сожалению, не единичный случай, а печальная примета нашего тяжелого времени. — Включается голос врача-педиатра Федора Бороны, памятного зрителям по скандальным сюжетам о проблемах семьи и детства. Тотчас камера показывает и самого Данилыча, стоящего с пригнутой головой в одном из проемов подвала. — Самоубийства, убийства, гибель от несчастных случаев — все это ежедневно происходит в наших подвалах, на чердаках, в квартирах, обычно, к нашему облегчению, соседних. Куда теперь деваться этому мальчику, оставшемуся в свои двенадцать лет полным сиротой? Детские спецучреждения, приюты, особенно частные, которые появляются в нашем городе с подозрительной скоростью и на которые мы еще недавно возлагали самые серьезные надежды, — это тема для особого разговора. Сейчас мне хочется обратить внимание правоохранительных органов на судьбу этой семьи, которой, как вы только что услышали, больше не существует, и на судьбу этого мальчика, Олега Ревеня. Кто он теперь — беспризорник?! А сколько их таких в культурной столице России? Одни специалисты утверждают, порядка шестидесяти тысяч, другие доказывают обратное — практически ни одного. А если тем, кто не замечает детей, вынужденных постоянно жить вне дома или не имеющих своего угла, если этим фомам неверующим показать те чердаки и подвалы, где дети устраивают свои лежбища на утильных пальто и матрасах, в коробках и ящиках или, зарываясь в песок и опилки? Если показать им этих детей, которые в десять-двенадцать лет не знают грамоты? Если показать, что и как едят эти дети, как они зарабатывают на свой хлеб пагубным трудом, криминалом, проституцией?..
— Мальчишка — пальчики оближешь, — говорит один из постоянных зрителей передачи «Детская тема», которого, с легкой руки Руссо, все СМИ прозвали Людоед Питерский. — Спасибо тебе, Лолита, за заботу о ценителях. При случае я позабочусь об этом пупсике. И о тебе, сладкая ты моя.
Глава 45. Убейте киллера!
Новый автосалон, открытый суматохинцами вместо крупно оскандалившегося заведения «АИД», получил название «СТИКС». Название это, на удивление, привлекало внимание всяческих умников, гадавших — что же оно может означать на самом деле? Одни почему-то решили, что оно расшифровывается как «Станция техобслуживания икс», то есть в некотором смысле — неизвестная. Другие чудаки понимали вывеску как «Стабильно и качественно».
Попадались и более умудренные фантазеры, воображавшие разные неприличия. Версии последних суматохинцы особенно часто пересказывали друг другу, неизменно разражаясь при этом неудержимым хохотом.
Сегодня в салоне «СТИКС» готовились к достойной встрече прославленного и загадочного, непредсказуемого и невероятно прозорливого киллера по прозвищу Скунс. Лазарь Вершков, кажется, предусмотрел все возможные действия смертельно опасного гостя и уготовил тому неминуемый конец.
Наверное, кому-то могло показаться странным, что Скунс столь безалаберно раскрыл свои карты и благодаря непростительной утечке информации фактически сам заранее известил суматохинцев о своем намерении проникнуть под видом клиента в принадлежащий им автосалон «СТИКС».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53