Я хочу предложить вам сделку.
- Сделку? - Трущенко насторожился. - Какую сделку?
- Вы отдаете мне Прокуророва, а я в свою очередь гарантирую вам, что через несколько месяцев назначу новые выборы. А там в честной борьбе мы и определим, кто из нас более достоин занять кресло мэра.
- Ваше предложение для меня несколько неожиданно. К тому же, я не совсем понимаю, что значит это ваше "отдаете мне Прокуророва".
- Вы думаете, сейчас он на вашей стороне? Это не так. Раскройте "Утренний вестник", и вы сразу поймете, какую игру он ведет.
- Я уже просмотрел эту газету. По-моему, все поднятые ей темы на сегодняшний день более чем актуальны.
- Но, судя по всему, вы не заметили главного: Прокуроров нацелился на кресло мэра. Иначе зачем ему подымать скандал вокруг своего имени?
- Мне кажется, это абсолютно нормальная реакция человека, которого столь грубо и примитивно подставили! Я имею в виду ваши газетенки.
- Черт побери! Я не имею к этим фотографиям никакого отношения!
- То есть вы хотите сказать, что их опубликовали без вашего ведома? - в голосе Трущенко послышался откровенный сарказм.
- Нет, - твердо произнес мэр. - Я дал добро на их публикацию. Но сделал это в порыве несдержанности. Сейчас я уже жалею об этом. Прежде чем публиковать материалы, их нужно было проверить. А также выяснить, кто их настоящий автор. Я этого не сделал, и это моя единственная ошибка. Но теперь, мне кажется, я знаю "автора". Скажите, откуда Прокуроров мог узнать о содержании материалов до их публикации?
- А вы считаете, что подобную информацию можно удержать в секрете? Не забывайте, в какое время мы живем!
- Не нужно все так усложнять, дорогой мой Андрей Дмитриевич! Прокуроров начал свою игру. Завтра он обольет помоями уже вас (а, согласитесь, к этому ему ни привыкать!) и останется в гордом одиночестве перед креслом мэра. Я просто боюсь представить, к чему это может привести!
Трущенко надолго задумался.
- Единственное, что я могу вам обещать: это то, что непременно подумаю над вашими словами.
- Подумайте, Андрей Дмитриевич, подумайте! Но, боюсь, что времени на принятие решения у вас уже практически не осталось.
ГЛАВА 68. Среда, 15 октября - 8 часов утра.
Александр Александрович Груша лихорадочно искал выход. То, что он случайно услышал в кабинете мэра, потрясло его до глубины души. Оказывается, Дотов решил взорвать машину с террористами! Не остановило его и то, что в машине наверняка будут лежать деньги. Тридцать миллионов долларов! Нужно быть сумасшедшим, чтобы не попытаться эти деньги спасти! Но Дотов не похож на сумасшедшего. Совсем не похож. В чем же тогда дело? Возможно, он решил не отдавать эти деньги террористам? Но, в таком случае, они просто не сядут в машину. А если вместо денег в мешках будут "куклы"? Мало вероятно. Террористы без труда это выяснят. Что же тогда? Зачем Дотову избавляться от террористов? Так избавляются только от неугодных свидетелей. Но свидетелей чего? Может быть, террористы и Дотов работают в одной связке? Безумная мысль. Но Александр Александрович привык в этой жизни ничему не удивляться. С другой стороны, с трудом верится, что Дотов пойдет на подобный шаг. Есть гораздо более спокойные способы делать деньги. Но совершенно очевидно, что Дотов что-то задумал. Хорошо, а если он решил отдать террористам только часть денег? Тогда многое, если не все, объясняется. У террористов просто не будет выхода. Либо они принимают его правила игры, либо их всех ждет смерть. Впрочем, смерть их ждет в любом случае. Дотову ни к чему свидетели.
Нужно попытаться предупредить зятя. Выйти из мэрии в ближайших пару часов вряд ли удастся, а позже в этом уже не будет никакого смысла. В том, что его телефоны прослушиваются, Груша нисколько не сомневался. Можно, конечно, позвонить из холла, но это будет выглядеть подозрительно. Значит, в любом случае, звонить придется из своего кабинета. Груша набрал номер Гения, но к телефону никто не подходил. Александр Александрович нажал на рычаг и снова набрал номер. Неужели Гений отключил телефон? И в этот момент трубку сняли.
- Да? - Груша с трудом узнал голос зятя.
- Макс? Я не разбудил?
- Нет, Александр Александрович. Я был в ванной и просто не слышал звонка.
- Как Татьяна? Встречался с ней?
- Нет. Пока нет. Может быть, вечером. С утра у меня много работы.
- Понятно, - Груша помолчал, а затем заговорил, тщательно подбирая слова: - Как навестишь - позвони мне. Кстати, ты как-то упоминал, что твои друзья ищут машину?
- Какие друзья, Александр Александрович? - в голосе Гения отчетливо прозвучал испуг.
Груша про себя трехэтажно выругался. Идиот! Неужели он не может лучше скрывать свои чувства?!
- Ладно, ладно, не притворяйся, что не понимаешь меня! Я слышал ваш последний разговор.
- Но я действительно не...
- Так вот, я знаю, что они договорились с одним парнем. Но, можешь мне поверить, - эта машина никуда не годится.
- Не годится?
- Зачем мне тебя обманывать? Знаешь, что обычно говорят в таких случаях? Сесть-то они в нее сядут, а вот в том, что им удастся из нее выйти, я откровенно сомневаюсь.
- Да, Александр Александрович. Мне кажется, я вас понимаю.
- Вот и умница! Позвони им. Только не откладывай. Времени практически не осталось.
Двое сотрудников ФСБ, прослушивающих разговоры из здания мэрии, переглянулись.
- Звонок из кабинета Груши. Но я не уверен, его ли это голос?
- Его, его, можешь не сомневаться! Ты заметил номер, по которому он звонил?
- Нет, но это можно легко выяснить.
- Займись этим! А я - на доклад к Львову.
Тридцать миллионов разместились в трех объемных прорезиненных пакетах. На каждом из них стояла восковая печать, а также значились росписи Нистюка и Груши. Дотов опустился в кресло, придвинул к себе ближайший пакет и осторожно, стараясь не производить шума (нет никакой гарантии, что его кабинет не прослушивается), его вскрыл. Затем выложил на стол деньги. Они заняли примерно четверть стола. Немало, но и немного. Откровенно говоря, он рассчитывал, что они займут больше места. Все-таки десять миллионов долларов.
Дотов подошел к книжной полке и снял несколько книг, а свободное пространство заставил книгами из второго ряда. Затем сложил из книг стопку, аналогичную той, что представляли собой деньги. После чего аккуратно заполнил книгами пустой пакет. Гораздо больше беспокойства вызывала у него печать, но Дотову удалось аккуратно приклеить ее на место. Теперь определить, вскрывался пакет или нет, было практически невозможно. Дотов положил пакет рядом с двумя другими и достал из шкафчика дипломат, аналогичный тому, с которым его ежедневно видели на работе. Если деньги не поместятся в один дипломат, он воспользуется вторым. Но едва он стал перекладывать деньги, в дверь постучали. На мгновение у Дотова оборвалось сердце. Впрочем, он тут же взял себя в руки. Догадаться по шуму, чем он тут занят, было невозможно, а в том, что здесь могут быть установлены видеокамеры, он откровенно сомневался. Но даже если и так, он всегда сможет объяснить, для чего ему понадобилось перекладывать деньги.
Стук повторился.
- Кто там? - раздраженно спросил Дотов. Десять минут назад он лично проинструктировал трех охранников, чтобы они никого и близко не подпускали к двери в его кабинет.
- Это Львов, Герман Олегович!
Дотов огляделся, затем, не найдя другого выхода, сорвал с окна штору и накрыл ею стол. После чего открыл дверь.
- Что-нибудь случилось? - спросил он.
- Кажется, мы выявили информатора террористов, - Львов бросил взгляд на стол, затем на окно. - Кто бы вы думали им оказался?
- Я что, должен угадать с трех попыток? - раздраженно отреагировал Дотов.
- Извините... Это ваш второй заместитель Груша.
Дотов поморщился.
- Чушь!
- Но у нас есть неопровержимые доказательства!
- Знаю я эти ваши "неопровержимые доказательства"! Записали, небось, какой-нибудь его разговор, который можно трактовать так или иначе. Вижу, вижу, что угадал! Все, можете быть свободны! Меня сейчас мало занимают ваши версии. Я и сам могу придумать их с десяток. Кроме того, Груше я доверяю как самому себе!
Львов, явно в расстроенных чувствах, выскочил из кабинета. Дотов запер за ним дверь и вернулся к столу.
Значит, Груша? Что ж, по крайней мере, это не явилось для него неожиданностью. В какой-то степени Груше повезло. Если бы Дотов согласился с выводами Львова, ему пришлось бы прослушать запись, затем выслушать объяснения сторон, но на все это у него не было времени.
Дотов снял штору. Несколько пачек упали на пол, но он не стал их подымать. В любом случае, в один дипломат все не вместится. Он откинул крышку и аккуратно, стараясь не оставлять свободного места, заполнил дипломат. На столе осталось чуть меньше половины. Дотов принес второй дипломат и сложил оставшиеся деньги в него. Потом отнес оба дипломата в шкаф. Он мог бы запереть их в сейфе, но это скорее вызовет подозрение. А в шкафу у него достаточно надежный замок.
Закончив работу, Дотов посмотрел на часы. Что ж, у него осталось немного времени, чтобы еще раз все основательно обдумать.
Дверь открыл один из телохранителей.
- Валентин Андреевич, вас! - крикнул он из прихожей.
"Интересно, кто бы это мог быть", - подумал Потапчук, выходя навстречу гостю.
В шикарном черном костюме и крахмальной белой рубашке с бабочкой в квартиру впорхнул Зорин. Именно "впорхнул", а не вошел, - определил для себя хозяин. В одной руке Зорин держал букет цветов, а в другой - бутылку французского шампанского.
- Что за праздник? - убитым голосом поинтересовался Потапчук и, поправляя перевязь на правой руке, болезненно сморщился.
- Это ты по поводу чего? - спросил Зорин.
Потапчук кивнул в сторону цветов и шампанского.
- Ах, это! - Зорин вручил цветы одному телохранителю, а шампанское другому. - Да вот, узнал о несчастье, которое с тобой приключилось, и решил навестить.
"Ну, да, конечно, так я тебе сразу и поверил!" - подумал Потапчук и небрежно бросил:
- Что ж, раздевайся и проходи в комнату.
- Извини, я тороплюсь, - Зорин посмотрел на часы.
Потапчук печально кивнул.
- В банк? Представляю, что там сейчас творится!
- Да, обстановка не самая благоприятная. Кто-то ночью поджег дачу Андрея Дмитриевича и расстрелял из автомата окна управления банка. Да ты не волнуйся: в твоем кабинете стекла уже вставили! Кроме того, снова напали на секретаря Трущенко. Но парень сумел отбиться. Ты же знаешь, у него какой-то там пояс. А я тороплюсь на самолет. После того, как ты сломал руку, Андрей Дмитриевич решил послать в Прибалтику меня.
Потапчук испытал что-то вроде удара.
- Но только вчера он отозвал меня из поездки!
- Андрей Дмитриевич понял, что несколько погорячился. Проблемы "Платины Балтики" тоже ведь нужно кому-то решать!
Потапчук кивнул.
- Да, наверное. Значит, Андрей Дмитриевич остался совсем один.
- Ну, он рассчитывает на тебя! По-моему, он этого никогда и не скрывал.
- На меня? - Потапчука вдруг охватили дурные предчувствия. Уж не погорячился ли он с рукой? В конце концов, писать ему не придется. Господи! Ну, почему он не сломал ногу?
- Разве сестра не передала тебе его просьбу?
Дурные предчувствия Потапчука стали обретать реальную форму.
- Какую просьбу?
- Приехать сегодня в банк пораньше. То-то я смотрю, ты еще даже не переоделся!
- Переоделся? - безжизненным голосом повторил Потапчук.
- Ладно, не буду тебе мешать! - Зорин сделал знак сопровождавшим его телохранителям и "выплыл" за дверь.
Потапчук прислонился к стене и закрыл глаза. Дурные предчувствия полностью материализовались.
ГЛАВА 69. Среда, 15 октября - 10 часов утра.
Дотов в сопровождении трех омоновцев, у каждого из которых в руках было по мешку, подошел к практически разрушенному зданию КПП и остановился. С противоположной стороны появились две фигуры в плащах и масках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44