- А здесь темнота была такая... Даже страшно стало. Ну, не то что
страшно, а так...
Павлик невольно вспоминает, как прошлой зимой он с Олегом лазил
сюда, отыскивал старые лыжи. Стояла глухая тьма, лишь в маленьком
окошке вздрагивала от холода большая синяя звезда. Олег включил
фонарь, и громадные тени заметались по чердаку. В дальнем углу, как
чьи-то тусклые глаза, поблёскивали шарики на спинке сломанной
кровати...
Через голову Андрейки Павлик видит коробку на кирпичном выступе
дымохода. Коробка совсем раскисла от воды. Теперь уже всё равно...
- Ладно, - тихо говорит он. - Это ничего, что было страшно... Я
тоже испугался бы. А ты ведь был без фонарика.
Андрейка счастливо смеётся.
- Здорово я их обдурил, верно?
- Верно, - говорит Павлик, поворачивая его спиной к дымоходу. -
Пойдём обратно. Коробка пусть лежит пока.
- А что в ней?
- Да так, ерунда... Это вчера было важно, сегодня можно
подождать. Я потом расскажу.
Вдруг перекладины лестницы начинают ритмично скрипеть, и снаружи
слышится знакомое покашливание грозного управдома Бориса Семёныча. И
что ему здесь понадобилось? Андрейка испуганно замирает.
- Скорей, - шепчет Павлик. Он тащит Андрейку в другой конец
чердака. Там они через маленькое оконце выбираются на крышу.
- Прыгай, - приказывает Павлик. Андрейка зажмуривается и летит в
сугроб. Он ударяется коленом о что-то твёрдое, скрытое под снегом.
Слёзы сами закипают в глазах! Павлик падает рядом.
- Не реви, - строго шепчет он.
- Я не ревлю, - отвечает Андрейка тоже шёпотом. Он снова
зажмуривается, чтобы не было видно слёз. Боль проходит медленно, и
Андрейка держится за коленку обеими руками.
- Павлик, - говорит он, не открывая глаз. - А теперь я...
настоящий друг?
Сильные руки Павлика поднимают его из сугроба.
- Настоящий, - слышит Андрейка. - Самый настоящий.

1 2