А когда в прошлом году кто-то изрисовал, исцарапал новый гараж
у Висловых и они подняли крик, что это Садовский и Данько, мы даже
не стали ничего доказывать, а только смеялись в ответ. Потому что
Мишка и Валерий сказали ребятам: "Честное пионерское, не мы".
А когда группа "Ветер" дала слово, что через три дня соберет
библиотеку для октябрят Северки, разве кто-нибудь сомневался?
До сих пор наше слово было как закон. Давшему слово верили как
себе. Не надо было ничего доказывать, подтверждать, бояться обма-
на... А теперь?
Тридцать девять человек смотрели на Серёжку и молча спрашивали:
"А теперь?" Может быть, не только его спрашивали, но и себя.
Вот если бы речь шла о другом каком-то деле, Серёжка огрызнулся
бы уже десять раз. Он вспомнил бы, что часто попадало Садовскому за
грубость со взрослыми, что Бритый Ёжик однажды в походе отказался
вставать на ночную вахту и заревел, когда его начали будить покреп-
че, что у Мишки Данько вечно мятая форма и, кроме того, он чуть не
заработал годовую двойку по русскому. Он мог бы сказать, что сам
Сергей Семенов чуть не был пойман в сквере детского сада, когда ла-
зил за сиренью (знаем для кого!).
Но все эти грехи, большие и маленькие, все-таки можно было
простить. Они не нарушали главного. А главное нарушил он, Серёжка
Коноплёв, - человек, никогда не просыпавший ночных вахт, не боявший-
ся трудных походов, смело встречавший на паруснике семибалльные
шквалы, гордо носивший отрядную форму и дробными веселыми сигналами
встречавший пионерское знамя.
И снова стало тихо и пусто вокруг.
- Что же теперь делать? - спросил Валерий. - Не громко и груст-
но спросил, совсем не для того, чтобы лишний раз упрекнуть Серёжку.
И все молчали. Было ясно, что в словах Валерия не один, а два
вопроса. Во-первых, что делать вообще. Во-вторых, что делать с Ко-
ноплёвым.
Вообще делать было нечего. Просто с горечью запомнить этот слу-
чай. Потому что никуда не денешься: что было - то было.
А с Серёжкой?
- Как же нам быть? - громко и с легкой усмешкой спросил Сергей
Семенов. - Что с тобой делать, бывший штурман Коноплёв?
И многие поняли, что за этой усмешкой и громкостью он прятал
нерешительность: начиналось самое неприятное.
Серёжа встал. Можно было уже и не вставать, все равно. И все же
он встал, подчиняясь давней привычке, опустил по швам руки. Только
голову не поднял.
Он знал, что никто не станет считать его врагом. И разговари-
вать с ним будут, и футбол будут гонять вместе. И в кино бегать. И
лишний раз не напомнят о том, что было. Но когда заполощут у пирса
паруса, когда выйдут горнисты на склон горы и заиграют старый сигнал
"Ветер с утра", когда мимо окон побегут с рюкзаками и веслами Вовка
Голосов, Павлик Локтев, Мишка Данько, как же он, Серёжка, будет
жить?
Вот если бы заплакать сейчас, сказать, что больше не будет ни-
когда-никогда... Но заплакать было почему-то нельзя.
И, отвечая на прямой безжалостный вопрос, он одними губами ска-
зал:
- Выгнать из пионеров и из флотилии.
Видимо, этим он спас себя.
Все-таки, сами понимаете, у каждого сердце не камень. Четыре
года он был вместе со всеми. Шагал по горам, спал у костров, строил
яхты и пел отрядные песни.
- Все-таки жалко же, - сказал Вовка Голосов и стал смотреть в
угол. - С ума, что ли, вы посходили?
Как будто ему одному было жалко! Но что делать?
- Пусть просто так уйдет из отряда,- сказал Мишка Данько. - Не
надо его ниоткуда исключать. Мы никому ничего не скажем. И в школе
никто не узнает. Будет он в отряде шестого "А", запишется в ка
кой-нибудь кружок... И будет вроде как все люди.
- Значит, в нашем отряде он не может быть пионером, а в другом
может? Это правильно? - жестко спросил Сергей Семенов.
- Ну, я не знаю, - тихо сказал Мишка. - Наверно, неправильно.
Только, по-моему, так можно. Ну, ради него...
- Лучше уж наоборот, - неожиданно предложил Павлик Локтев. -
Пусть во флотилии остается, а галстук забрать.
- Ну, Ёжик! Сам же говорил: совет не утвердит.
- А какой совет? Нету никакого совета дружины, потому что кани-
кулы. Да вы что думаете. Серёжка жаловаться пойдет? Пойдешь?
Серёжа мотнул головой: не пойду.
"Наверно, все надо не так,- торопливо и растерянно думал Вале-
рий. - Наверно, с точки зрения педагогики, здесь делается что-то не
то. И не так. А как надо? Вот тебе и педагогика".
Он не знал. И, наверно, никто не мог дать совета. Когда проис-
ходит такой случай, все старые правила никуда не годятся.
- Пусть решает сам, - твердо сказала Ольга Сватова. - Если хо-
чет, пусть уходит из отряда. Ну, а если нет... Ну, тогда пусть все
начинает заново... Уйдешь?
Серёжа покачал опущенной головой: не уйду.
- А галстук? - спросил дотошный Павлик Локтев.
- Тоже... Сам пусть решает.
...Разбежались кто куда. Будто сразу про него забыли. На улице
стояла солнечная знойная тишина. Даже малыши не возились в песочни-
це. И снова подумалось Серёже, что, может быть, ничего не случилось.
Ведь все, как прежде, спокойно и светло. Но это был секундный обман.
Ведь еще не стерты с фотографии проклятые чернильные следы. А вах-
тенный Андрюшка Копытов сейчас делает короткую беспощадную запись в
журнале про недавний сбор отряда. В конце, перед сдачей дежурства ,
он , конечно , напишет : "Вахту здал" . Не "сдал" , а именно "здал".
И получит очередной нагоняй от Сергея Семенова за безграмотность. И
несмотря на этот нагоняй, он будет в тысячу раз счастливее Серёжки.
Серёжа ушел с солнцепека за угол, за кусты черёмухи, и, моргая,
стал развязывать галстук.
Дома не горели. В озере никто не тонул. Лесные пожары щадили
ближайшую сосновую рощу, яростные циклоны обходили наши края сторо-
ной, высоковольтные линии не обрывались, бандиты не нападали по но-
чам на уставший от похода отряд. Некого было спасать, негде риско-
вать, не с кем сражаться. Даже работать как вол было нельзя: строи-
тельство яхт кончилось, шла парусная практика. И требовалась лишь
точность, уверен ность, умение. Но ведь это - не подвиг.
Лишь один раз, во время ночной операции "Десант", Серёже пока-
залось, что он может, что он должен рискнуть.
Охрана острова прозевала подошедшие из темноты парусники и не
включила вовремя контакты взрывпакетов. Группа отчаянных малышей с
тендера "Стивенсон" уже готова была высыпаться на отмель и заголо-
сить "ура". А если пакеты начнут рваться у них прямо под ногами? Се-
рёжа ринулся на нос парусника и хотел уже прыгнуть на берег, чтобы
опередить ребят. Но Валерий крепко взял его за плечо.
- Куда? Не лезь без команды.
Он прыгнул сам, скомандовал малышам и вывел их по отмели правее
опасного места. В траве запоздало начали хлопать безвредные "мины".
Тогда Серёжа испугался. Ему показалось, что все обязательно до-
гадаются о его тайных мыслях. О том, что он геройством хочет добыть
прощение.
И с тех пор он больше не надеялся на подвиги и риск. Стал жить,
как все. И даже часто забывал о том, что с ним случилось. Лишь на
линейках становилось неловко и грустно, когда, шагая навстречу зна-
мени, малёк Валерка Свешников неумело колотил в его, Серёжкин, бара-
бан. И непривычно было стоять с опущенной рукой, когда отдавали са-
лют. Рука сама рвалась вверх, когда звенела команда: "Флаг пошел'"
Несколько раз он отдавал салют вместе со всеми, и ему ничего не ска-
зали. Серёжа понял, что его пожалели.
В конце июля вернулся из лагеря Юрка Сараев. В лагере он совсем
отвык от морского порядка и явился на линейку без ремня. Он стоял в
строю и украдкой под дергивал сползавшие шорты.
- В следующий раз без ремня в строй не пущу. Ясно? - сказал
Сергей Семенов.
Юрке бы ответить "ясно", и делу конец. А он полез в бутылку:
- Подумаешь, ремень забыл один раз. Вон Серёжка без галстука
пришел, а ему ничего не говорят.
И очень удивился, когда Мишка Данько локтем саданул его под
ребро. Удивился даже не удару, а тому, что этот случай - толкание в
строю - сошел Мишке совершенно безнаказанно.
А Серёжа опять подумал о пожарах и ураганах.
На рассвете с зюйд-веста сорвался сухой колючий ветер. Озеро
вздыбилось крутыми гребешками, высокие травы прижались к берегам,
телеграфные провода застонали. А если так поют провода и тросы, зна-
чит, не меньше семи баллов.
Когда вахтенный Владик Стрельцов прибежал к мачте, чтобы под-
нять флаг, мачта поскрипывала, а фанерный кораблик на её верхушке
взад-вперед ходил в синем, очень чистом небе, словно его мотали тя-
желые волны.
"При такой безоблачности и вдруг такой ветер", - подумал Вла-
дик. И загляделся на кораблик. Зря, конечно, загляделся. Когда раз-
дергиваешь фал, надо смотреть на узел.
Ветер вырвал у Владика из пальцев один конец фала, и конец этот
сразу взлетел почти до нижней перекладины. Не допрыгнешь, не ухва-
тишь.
Тот конец, который остался у Владика в руках, был длинней и по-
тому тяжелее. В короткий момент затишья плотная веревка начала мед-
ленно скользить в блоке у верхушки мачты, затем побежала быстрее. И
вот свободный конец выскочил из блока. Фал кругами упал к Владькиным
ногам. Ветер обрадованно взвыл. Владик тоже чуть не взвыл, потому
что через полчаса должны были собраться ребята. Ну и скандал же бу-
дет, если флага не окажется на мачте! Как теперь продергивать верев-
ку?
Стрельцов потоптался ещё у мачты и с несчастным видом пошел к
Сергею Семенову.
Нахлобучки не было. Вздохнул Сергей, глянул на щуплого, вконец
расстроенного Владьку и сказал:
- Иди собери ребят, несчастный человек. Может, кто доберется до
блока. Я бы сам полез, да подо мной мачта сломается, это точно.
- Она и так может сломаться, - предупредил Владька. - Такой
ветрище, гнет как тростиночку.
- Утешил, - сказал Сергей.

Мачта была высотой метров восемь. Гладкая, блестящая. В прошлом
году ребята сами шкурили ее наждачной бумагой, стеклышками скребли и
покрывали лаком.
- Легче на сосульку забраться, - сказал Мишка Данько.
- Я бы забрался, - сказал Валерка Садовский, - да Сергей не
разрешает.
- Потому что ты толстый и тяжелый. Она сломается.
- Ну и лезьте сами...
Они стояли полукругом, мальчишки в черных морских рубашках и
беретах с якорями. Смотрели, запрокинув головы, на фанерный кораб-
лик, мотавшийся взад-вперед под свистящим ветром. И думали, как
быть. Подниматься было страшно. Мальчишки не были трусами, им прихо-
дилось попадать в переделки среди ветра и волн. И дело было не в
страхе: боишься ты или не боишься, а тонкая мачта действительно мо-
жет сломаться под твоим весом и напором ветра.
А что делать?
Мачта стоит высоко на горе. Со всех окрестных кварталов виден
был флаг отряда. Всегда. С восьми утра и до захода солнца. Его виде-
ли и малыши, мечтавшие когда-нибудь надеть морскую форму, и мальчиш-
ки-ровесники, тайно завидовавшие ребятам из парусной флотилии, и
вредные соседки, считавшие, что в отряде "одно хулиганство на уме",
и ребята из ближнего пионерского лагеря - постоянные друзья и сопер-
ники юнморов. Флаг трепетал в небе - яркий и постоянный - как сигнал
о том, что "есть отряд".
А сегодня флаг был особенно нужен. К вечеру из городского пио-
нерлагеря должны были прийти ребята. Линейку надо выстроить, чтобы
все как полагается. А тут...
Пришел Валерий. Поглядел на мачту. Сказал привычную фразу:
- При такой жизни не соскучишься.
- Кинем жребий, что ли, кому лезть?- просил Вовка Голосов.
- Я вот тебе кину, - сказал Валерий.
- Кто сильный, тот тяжелый, - проговорил Сергей Семенов. - Кто
легкий, у того сил не хватит забраться.
1 2 3