Он понимал, что до большинства присяжных не дошла суть ответов доктора Карпа, но не сомневался, что повреждения, нанесенные Эдварду Джафету, теперь представлялись им не такими уж тяжелыми.
Следующей клятву говорить только правду дала мисс Мерфи. Она приехала в зал суда прямо из больницы и выглядела очень внушительно в белоснежном наряде медицинской сестры.
Кантор уже раскрыл рот, чтобы задать первый вопрос, когда заметил, что Боб Ферлингер пытается привлечь к себе его внимание. Кантор не стал отвлекаться и отвернулся от своего ассистента. Тот склонился над столом и начал что-то писать.
- Мисс Мерфи, я знаю, что вы пришли прямо из больницы и должны вернуться к исполнению служебных обязанностей, поэтому я несколько отойду от традиционной формы допроса и с разрешения судьи спрошу вас следующее. Работаете ли вы в "Фелпс Мемориал" старшей сестрой и исполняли ли вы обязанности старшей по этажу в тот день, когда в палату доставили Эдварда Джафета? Если возможно, ответьте "да" или "нет".
- Да. Это так.
- Вы продолжали исполнять свои обязанности, когда было совершено второе нападение на Эдварда Джафета?
Томасси встал, но не произнес ни слова.
- Я чувствую, мистер Томасси хочет заявить протест, - заметил судья Брамбейчер. - Я не умею читать чужие мысли, мистер Кантор, но несколько ваших слов дают десяток поводов для подобной реакции адвоката.
- Извините, ваша честь. Я пытался ускорить допрос, чтобы свидетельница могла вернуться в больницу.
- Мы тоже заняты немаловажным делом. Речь идет о свободе человека. Полагаю, вам не стоит торопиться.
- Да, ваша честь.
- Продолжайте.
- В понедельник, двадцать четвертого января, вы дежурили в больнице?
- Да.
- Появился ли в тот вечер на вверенном вам этаже посторонний человек и вошел ли он в палату?
- К Джафету?
- Да, в палату к Джафету.
- Я этого не видела.
Ассистент по-прежнему подавал знаки Кантору, что ему необходимо переговорить с ним.
- Как вы узнали, что на вашем этаже посторонний? - спросил Кантор, делая шаг к столику, за которым беспокойно ерзал Боб Ферлингер.
- Мисс Гинслер несла поднос с инструментами... Я это видела, добавила мисс Мерфи, вспомнив наказ судьи говорить только о том, что произошло у нее на глазах. - Кто-то выскочил из палаты Джафета и врезался в нее, выбив из рук поднос.
- Я протестую! - воскликнул Томасси. - Ваша честь, я подозреваю, свидетельница хотела сказать, что ее внимание привлек грохот упавшего подноса и только тогда она заметила мисс Гин...
- Мистер Томасси, - резко прервал его судья. - Все это вы можете выяснить при перекрестном допросе, но не сейчас. Я думаю, мистер Кантор должен повторить вопрос, а свидетельница - ответить, что она действительно видела и слышала.
Кантор воспользовался передышкой, чтобы взять со стола записку Ферлингера и прочесть: "Гинслер отказалась давать показания".
- Пожалуйста, продолжайте, - сказал судья.
- Как вы узнали, что в палате находился посторонний человек?
Мисс Мерфи чувствовала, что под сомнение поставлена ее профессиональная репутация.
- Я... услышала шум. Подняв голову, я увидела летящий поднос с инструментами и бегущего к лестнице мужчину, по всей видимости выбившего этот поднос из рук мисс Гинслер.
Кантор совершенно растерялся. Содержание записки выбило почву у него из-под ног.
- Могли ли вы... - он хотел спросить: "Могли ли вы предположить, что мужчина, выбежавший из палаты Эдварда Джафета, совершил что-то дурное", но вовремя понял, что свидетельнице не позволят ответить на этот вопрос. - Что же вы видели? - спросил Кантор.
- Где?
- Везде.
Томасси едва удержался от смеха.
- Ну, я видела разбросанные инструменты и ошарашенную мисс Гинслер. Потом мы с другой сестрой вошли в палату Джафета и обнаружили перерезанную трубку.
К удивлению Кантора, Томасси пропустил ответ без возражений.
- Можете ли вы рассказать о назначении трубки?
- Через ноздрю и пищевод она вводится в желудок и служит для откачки желудочного сока на тот период, когда питательные вещества пациенту вводят в вену.
- Он был так плох?
Томасси начал приподыматься.
- Позвольте мне перефразировать вопрос. Почему Джафету вводили питательные вещества через вену?
- Ваша честь, - сказал Томасси, - не лучше ли задать этот вопрос врачу?
- Может быть, свидетельница даст нам компетентный ответ, - покачал головой судья Брамбейчер.
- Насчет того, почему ему делали внутривенные вливания?
- Да.
- Из-за повреждений шеи. Он не мог глотать.
- Можете задавать вопросы. - Кантор взглянул на Томасси и довольно улыбнулся.
- Мисс Мерфи, вы видели, как перерезали трубку?
- Дело в том, что...
- Пожалуйста, ответьте "да" или "нет".
- Нет.
- Мисс Мерфи, а кто-нибудь видел, как перерезали трубку? Вам никто не говорил, что видел, как перерезали трубку?
- Нет. Когда мы вошли в палату, трубка уже была перерезана.
- Значит, ни вы, ни другие сестры не видели, как кто-то перерезал трубку, введенную в желудок Джафета?
- Нет.
- Вы достаточно хорошо разглядели мужчину, чтобы опознать его?
- Нет.
- Исходя из того, что вы видели и слышали, могли бы вы утверждать, что именно подсудимый был в больнице и пытался причинить вред Эдварду Джафету? Впрочем, можете не отвечать. У меня больше нет вопросов к свидетельнице.
И, повернувшись спиной к изумленной мисс Мерфи, Томасси пошел к своему столику.
- Ваша честь, - встрепенулся Кантор, - я уверен, что мистер Томасси забылся и задал этот вопрос без всякого умысла. - Его взгляд, наоборот, говорил о том, что он подозревает адвоката защиты во всех смертных грехах. - Тем не менее я бы хотел, чтобы суд проконсультировал членов жюри относительно сведений, вычеркнутых из протокола.
Судья Брамбейчер согласно кивнул и повернулся к десяти мужчинам и двум женщинам, сидевшим на скамье присяжных.
- Леди и джентльмены, если вопрос или ответ вычеркивается из протокола суда тем, кто произнес эти слова, как произошло в нашем случае, или мною, это означает, что вопрос никогда не задавался. Таким образом, последний вопрос адвоката защиты должен быть стерт из вашей памяти и не приниматься во внимание. Показания мисс Мерфи должны заканчиваться ответом на предыдущий вопрос. Будьте добры, зачитайте нам вопрос и ответ, - обратился судья к стенографистке.
Стенографистка встала и ровным голосом прочла:
- "Вопрос: Вы достаточно хорошо разглядели невысокого человека, чтобы опознать его? Ответ: Нет".
Пока судья объявлял о перерыве до завтрашнего утра и инструктировал членов жюри о правилах их поведения вне зала суда, Томасси едва сдерживал довольную ухмылку. Повторное прочтение вопроса и ответа оказалось, как он и предполагал, исключительно эффективным.
23.
- Интересно, что делалось сегодня в суде? - сказал мистер Джафет, когда вся семья села за стол. - Эд, а ты знаешь, почему мы не можем находиться в зале?
- Нет, - ответил Эд.
- Вероятно, потому, что нас вызвали в качестве свидетелей и мы не должны слышать, что говорят другие свидетели.
- О? - удивился Эд.
- Мистер Кантор предупреждал, что меня вызовут завтра. Ты поедешь, Джозефина? Да и тебе, Эд, незачем оставаться дома. Я уверен, они найдут место, где ты сможешь посидеть до вызова в зал суда.
- Лучше я останусь дома. Мне надо подогнать школьную программу.
- Я уверен, что, в свете случившегося, учителя отнесутся к тебе более снисходительно.
- Они будут более снисходительны, потому что ты мой отец.
Мистер Джафет пропустил шпильку мимо ушей.
- А как ты доберешься до Уайт-Плейнс, если тебя вызовут в суд? Скорее всего, я не успею приехать за тобой и вернуться обратно.
- Я что-нибудь придумаю. В конце концов, я всегда смогу взять такси.
- Что случилось, Эд? Ты чем-то расстроен.
Эд взглянул на мистера Джафета.
- Папа?
- Да?
- Я обязан давать показания?
- Что ты имеешь в виду?
- Я обязан выступать в качестве свидетеля?
- Тебя могут вызвать повесткой.
- Они не заставят меня говорить.
- Твое молчание будет расценено как оскорбление суда.
- Скорее всего.
- Оскорбление суда - серьезное правонарушение.
- Я думал, суд занимается более важным делом.
- Не вижу повода для шутки.
- Я и не собирался шутить.
- От тебя потребуется лишь правдиво ответить на заданные вопросы.
- Я не хочу отвечать на них.
- Разумеется, тебе хочется поскорее забыть об этом. Так же, как и мне. Но, Эд, правосудие должно свершиться и...
Эд рассмеялся.
- Извини, папа, я не хотел смеяться, но мне вспомнился тот случай, когда патрульная машина развернулась прямо перед нами в неположенном месте, и, если бы не ремень безопасности, я бы вышиб головой ветровое стекло. Ты обратился в полицейский участок, и мы узнали, как вершится правосудие, не так ли?
- Видишь ли, если бы я довел дело до конца...
- Ты хотел довести его до конца. Но на твоем пути поставили столько рогаток, что ты так и не узнал, с чего начать. Правда?
Мистер Джафет промолчал.
- А помнишь того подростка, у которого ты хотел отнять нож? Ты еще погнался за ним. А потом тебе сказали, что ты угодил бы под суд, упади он на нож, когда убегал от тебя.
- К чему ты клонишь?
- Ты говорил о свершении правосудия.
- Знаешь, Эд, мне все равно, будешь ты давать показания или нет. Это твое личное дело.
- А ты будешь давать показания?
- Конечно.
- Стоя на задних лапках?
Мистер Джафет встал и пошел в ванную мыть руки. За обедом тишину нарушало лишь позвякивание посуды. Эд думал о кошмаре, мучившем его всю ночь. Ему снилось, что на всей земле остались только он и Урек.
Томасси нашел в записной книжке номер Джо Карджилла и потянулся к телефону. Он попытался вспомнить, как выглядел Карджилл. Последний раз они виделись в Вашингтоне, шесть или семь лет назад. Карджилл называл себя частным детективом, но говорил как адвокат. Томасси подозревал, что в свое время Джо лишили права заниматься адвокатской практикой. Трубку сняла секретарша.
- Это Джордж Томасси, из Нью-Йорка.
- Одну минуту, пожалуйста.
- Томасси, как поживаешь? - раздался сочный мужской голос, и перед мысленным взором Томасси тут же возник низенький толстячок с румяными щечками и цепью для часов на темной жилетке.
- Ты меня помнишь?
- Ну конечно!
- Тут есть один учитель. Его зовут Теренс Джафет. Д-Ж-А-Ф-Е-Т. Сорок семь лет, преподает биологию. Я хочу знать, не пытался ли он устроиться на государственную службу.
- Я могу достать только ксерокопию.
- Меня это устроит. Во сколько мне обойдутся твои поиски?
- Если информация не засекречена, сто двадцать пять долларов.
Томасси присвистнул. Впрочем, он собирался свистнуть при любой цифре, названной Карджиллом.
- Ладно, сойдемся на сотне. Когда тебе это нужно?
- Чем скорее, тем лучше. Сколько я тебе буду должен, если ты ничего не найдешь?
- Ничего. Я тебе позвоню.
К полному удивлению Томасси, звонок раздался меньше чем через час.
- Тебе повезло. Я отправлю ксерокопию, как только получу твой чек. Томасси рассмеялся.
- Ты не доверяешь кредиту?
- Доверяю, но предпочитаю сначала получить наличные. И так я потерял на тебе двадцать пять долларов.
- Какое учреждение?
- Государственный департамент. Ему отказали.
- Чудесно.
- Если тебе понадобится что-то еще, звони, не стесняйся.
* * *
- Если мы сможем доказать, что Томасси припугнул Гинслер и та отказалась давать показания... - начал Боб Ферлингер, но Кантор прервал его энергичным взмахом руки.
- Перестань, Боб. Представь себе, что ты доктор, к тебе приходит пациент и говорит, что у него кашель, болит грудь, поднялась температура, а его постоянный врач прописывает ему аспирин, который совершенно не помогает. Ты спрашиваешь: "Вас направляли на рентген?" Он отвечает, что нет. Ему делают снимок, и оказывается, что у него пневмония. Ты же не станешь рекомендовать пациенту подать судебный иск, чтобы первого доктора лишили диплома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21