- Еще двое.
... Вопросы чередовались, повторялись. Допрос длился уже полтора часа. Кротов анализировал ответы. Сергею Днищеву приходилось несколько раз менять ампулы, то возвращая Латыпова в чувство, то вновь вводя его в полубессознательное состояние. Но что-то не устраивало Кротова.
Они вышли из домика, покурить.
- Он продолжает лгать, что-то скрывает, - произнес Алексей Алексеевич. - Что-то слишком важное.
- Может быть, пока мы тут с ним бьемся, его помощники уже транспортируют гексоген к плотине? - опросил Днищев. - Почему он держится этой цифры - одиннадцатое сентября? Почему не десятое, завтра? А если сегодня?
- Знаешь что? Вколи-ка в него самую большую дозу.
- Сердце не выдержит. А он нам еще нужен.
- Уже нет.
Они вернулись к Латыпову. Он смеялся, глядя на них, бешено вращал глазами, что-то лопотал на своем родном языке.
- Когда произойдет взрыв? Где? - упорно опрашивал Кротов.
Латыпов мотал, головой, что-то мычал, с губ его капала красная пена. Днищев поддерживал его голову. Наконец, они добились своего.
- В пять - ноль пять, - выговорил Латыпов. - Прямо на складе.
И голова его безвольно повисла, словно болталась на тонкой нитке. Кротов взглянул на свои наручные часы.
- Половина пятого, - произнес он, - Если будем гнать - успеем.
- А с этим что делать? - спросил Днищев. Кротов потрогал вздувшуюся вену на шее Латыпова.
- Ничего, - ответил он. - Умер.
Они опаздывали, промчались мимо поста ГАИ, но останавливаться и объясняться не было времени. На карту было поставлено слишком много. Сотни человеческих жизней. Сотни людей, которые сейчас спали и видели последние, предутренние сны. Последние - в своей жизни. "Москвич" резко затормозил на улице Гурьянова.
- Алексей Алексеевич! - бросил Днищев. - Вы оставайтесь здесь, нечего нам вдвоем туда соваться. Если Латыпов нас надул - это одно. Воли нет ... Я все-таки бывший взрывник, разберусь сам.
Кротов хотел возразить, но, встретившись с взглядом Сергея, понял, что спорить бесполезно. Только затягивать время. На часах было без одной минуты пять.
Днищев в несколько прыжков пересек улицу, спустился по лестнице к складскому помещению. Плечом вышиб дверь - замок был довольно хлипкий. Он сразу увидел - свет проникал через полуподвальное окошко - два трупа. Один лежал на раскладушке, другой на полу. Но это его не волновало. Он побежал к мешкам с "сахаром". Успел взглянуть на свои часы - две минуты шестого. Потребовалось еще какое-то время, чтобы обнаружить спрятанный в глубине таймер с взрывателем.
- Сейчас, - прошептал Днищев. - Сейчас, одну минутку...
Но этой последней минуты как раз и не хватило.
Глава седьмая
1
Адский взрыв прогремел так, будто обрушилось само небо. Или разверзлась земля, поглотив дом, который стоял на этом месте. Но дом не провалился в никуда - он стоял несколько мгновений, как страшный, вытянутый в длину короб, из которого рвались языки пламени, - а потом превратился в конусообразную груду обломков, из бетона, этажных перекрытий, лестничных пролетов, и все это было густо замешано на человеческих телах, крови, как специальном дьявольском растворе... Кротов оглох. Он ничего не слышал, хотя эхо взрывной волны еще стояло в воздухе. Гул не смолкал, неслись какие-то крики из соседних зданий, с улицы, но главный взрыв "съел", проглотил все остальные звуки. И всюду стояла пыль, марево, сквозь которое ничего не было видно. Кротов подумал, что он ослеп, глаза запорошило песком. Он еле выбрался из своего искореженного "москвича", отброшенного на десяток метров, лежащего на крыше, вращающего почему-то колесами. Выбрался, разбив переднее стекло ногами. Шатаясь, пошел вперед, к дому. Остановился, ничего не соображая. Так было с ним после контузии, в Афгане, когда он чудом выбрался из горящего танка, после прямого попадания ракеты "земля - земля". Тогда он выжил, обгорев, как головешка. И сейчас он отчего-то тоже подумал, что в его машину кто-то выстрелил из гранатомета. Но перед ним лежал дом, вернее, то, что от него оставалось. Огромная мертвая гора. А над ней - дым, дымящиеся очаги пожаров. И вокруг все черно, так черно и мрачно, как глухой беззвездной ночью... Кротов споткнулся. Нагнувшись, поднял чью-то оторванную, тлеющую руку. Рядом лежала голова с косичками. Чуть дальше выброшенная искореженная ванна. Он посмотрел вверх - ничего не видно, ни солнца, ни луны, ни неба. Сплошной мрак. Лишь пробивается какой-то золотой луч, далеким, меняющий форму, похожий на крест. И этот золотой крест сиял над взорванным домом, словно зовя и собирая к себе из мертвых, изувеченных и распыленных тел души погибших.
... За два километра от этого места и за пять минут до взрыва мужчина средних лет курил на балконе трехкомнатной квартиры. Он всегда поднимался рано - работал машинистом в метро. Он был уже одет, собран, сейчас докурит сигарету - и в машину, старенький "жигуль". Жена и теща спят, вокруг тишина, рассвет еще не наступил, но внизу угадываются верхушки деревьев. Скоро пойдут совсем желтые листья. Мужчина чувствовал себя не совсем выспавшимся. Но это пройдет, едва он сядет за руль. Он уже загасил окурок в консервной банке, привязанной к балконным перилам, как неожиданно раздался оглушительный взрыв и грохот. Небо озарилось ярким красным светом. Все это произошло где-то в районе товарной станции. "Чертовщина какая-то!" подумал он и тут же сработали сигнализации многих машин, стоящих внизу. Ему показалось, что даже в "ракушках" и гаражах гудят автомобили. Словно по команде, все сразу.
- Ничего себе! - произнес мужчина. От этого шума тут же проснулась жена, прибежала на балкон, встала рядом, прижимаясь к плечу. От нее тянуло теплом и уютом.
- Что это? - спросила она.
- Наверное поезда столкнулись.
- Быстрее! - крикнула из комнаты теща. Она надевала плащ, хватала какие-то вещи. - Землетрясение! Сейчас новый толчок будет!
- Погодите! - остановил ее мужчина. - Не похоже на землетрясение. Это взрыв, настоящий. Может быть, у какого-то крутого на стоянке машину рванули. Слышите, как сигнализации надрываются?
- Что же все-таки это? - плаксиво сказала теща. - Ни житья, ни покоя!
- Съезжу - узнаю, - произнес мужчина, - Мне все равно по пути, Потом позвоню...
Внизу, под балконом промчались несколько "скорых" с сиренами и все стихло.
Мужчина сел в "жигули", добрался до места трагедии. Оно еще не было оцеплено милицией. Стояли пожарные машины, "скорые". Бродили люди. Неслись из-под развалин крики о помощи. Но их было не так много. Шум стоял от разговоров. Сюда прибежали те, кто жил в соседних домах. Те дома тоже были покорежены, стояли с выбитыми стеклами.
Одна девушка громко рассказывала какому-то молодому человеку:
- Я приехала вечером, к подруге, во-он в тот дом! А утром - словно бомба упала! Я оглохла, ничего не видно...
- Помоги, хватит тараторить! - оборвал ее молодой человек. Мужчина выбрался из "жигулей", вместе с молодым человеком и каким-то типом, лицо которого было черно, как головешка, взгляд - безумен, а под носом - щеточка усов, стал разбирать завал, цепляясь руками, ногтями за груды камней, выворачивая какую-то застрявшую дверь. За ней слышались голоса. Потом они смолкли. Дверь не поддавалась. Тогда мужчина, лицо которого превратилось в закопченую маску, а волосы повисли красными сосульками в разные стороны, стал биться в нее плечом.
- Сейчас МЧС подъедет! - выкрикнул милиционер. - Отойдите! Мужчина, который напрочь забыл о своей работе в метро, бился в дверь, словно это был выход в иной, более счастливый мир и плакал и слезы смешивались с красной металлической пылью на его лице.
2
Киреевский смотрел по телевизору репортаж с места происшествия. Показывали абсолютно фантастический пейзаж, словно на этом месте по улице Гурьянова произошли одновременно бомбежка и извержение вулкана. Всё покрыто красновато-серой пылью. Два соседних дома были также сильно повреждены, а еще в пятидесяти выбиты окна. А этот, который взорвали, был как бы разорван надвое, с дымящимся посередине завалом, работающей спецтехникой и копошащимися сотрудниками МЧС в ярких комбинезонах. Второй дом, что стоял подальше, метрах в 50-ти, был весь в трещинах, с проломами квартир. На уровне второго этажа из него торчала задняя часть легковой автомашины. Ее забросило туда и "впечатало" взрывной волной. Вокруг повсюду - жженый бетон. Поваленные деревья, искореженные машины и "ракушки". Как после урагана или торнадо. Но торнадо над Москвой по отдельно взятой улице не проносятся. Диктор уже выдвигал первые версии, упирая на главную террористический акт.
Кадры мелькали по экрану, но все вновь и вновь возвращалось к взорванному дому. Место уже было оцеплено милицией и людьми в штатском сотрудниками ФСБ. По периметру были натянуты пластиковые ленты. За ними стояли и сидели люди - родственники погибших, пострадавшие из соседних зданий, просто любопытные. Некоторые сидели на узлах, одетые во что попало. Киреевский увидел крупным планом лицо Шойгу, очевидно, он руководил Штабом по спасению. У него брал интервью корреспондент телевидения. И колонны машин "скором помощи"...
В телекамеру рассказывала женщина из соседнего дома:
- Мы уже спали, проснулись от страшного грохота. Думали - война, Или землетрясение. Схватила дочку, одеяло - и на выход. А дверь заклинило. Пришлось с балкона прыгать...
Другой очевидец, молодой человек:
- Мой друг Андрей жил с семьей в этом доме. Но вечером мы загуляли у меня, я в другом районе, под утро поехали сюда вместе. На подходе к перекрестку - что-то рвануло. Потом секунд десять тишины и - грохот падающих панелей. И земля дрожит под ногами. Я в шоке, голова гудит, из одного уха кровь сочится. Разворачиваюсь, и назад - а навстречу мне быстро идут два подтянутых, коротко стриженых человека, в ухе одного из них микрофон переговорного устройства, и голос: "Ну где эти чертовы мусора?" Я двигался в сторону взрыва среди орущих сирен и вдруг вошел как бы в густой туман взвешенной пыли. Видимость - метра полтора, не больше. Сердце билось, страха не было, только вопрос: "Что же случилось?"
Еще одна женщина (кричит в камеру):
- Дайте мне автомат, я этих гадов, что взорвали дом, расстреляю!..
Показали Лужкова, который деловито отдавал распоряжения местным властям, чтобы они собрали всех предпринимателей района и дабы те сделали "добровольные взносы".
...Днем продолжали передавать последние новости с улицы Гурьянова. Появились предварительные выводы спецкомиссии. Взрыв этот соответствовал примерно 200-м килограммам тротила. Взрывчатка, скорее всего, располагалась в складских помещениях, в подвале. Примерно 95% за то, что это был террористическим акт. В доме было прописано около 150-ти человек, найдено на этот час всего 80 тел. Более точные выводы будут сделаны после расчистки завала и анализа частиц взрывчатого вещества...
Киреевский выключил телевизор. А вечером приехал Кротов, совершенно измученный, черный, и сообщил, что Днищев погиб.
3
Почти три дня пробыл Анатолий Киреевский у Трубина. Приехал к старику десятого, вечером, и... загостился. Не хотелось уезжать, покидать эту тихую обитель, возвращаться к взорванному дому. Кротов был там, в Печатниках, надеялся отыскать среди погибших тело Днишева. Охрип, отгоняя вместе с милиционерами зевак, а то и мелких воришек, или просто любителей сфотографироваться на месте трагедии. До какого же цинизма и скудости совести надо дойти, чтобы творить это? Трупы увозили в морг, многих из них с трудом можно было опознать. Оставались и фрагменты человеческих тел... Но те, кто находился в эпицентре взрыва, были попросту перемолоты, в пыль, рассеяны в молекулы и атомы. Даже хоронить было нечего. У Гавриила Тимофеевича были припасены готовые травы на все случаи жизни; от болезней, от расслабления рассудка, от тоски на сердце, от тяжести души.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21