"Я отчетливо понимаю, что путь в Кремль лежит только через Вашингтон и Бонн" (Почему же он забыл упомянуть и Тель-Авив?). За свою недолгую политическую карьеру Лебедь выражал взгляды и социал-демократов, и "профсоюзников", и откровенных сионистов. Но по существу является латентным мондиалистом, чьи карьерные устремления и преданное служение устроителям нового Мирового Порядка - выше интересов России.
Анатолий положил рядом "объективки" на Лебедя и Лужкова, представив, что произойдет, если они пойдут "в связке" (через Гусинского), и как долго продержится этот союз, прежде чем фигуранты не станут откусывать друг у друга различные части тела? Затем его внимание привлекло "не афишируемое событие", которое должно было состояться ровно через две недели в Израиле. Там, по сообщениям из достоверных источников, в тихом "семейном" кругу, 14 апреля Михаилу Горбачеву будет вручен орден Царя Давида - одна из высших иудейских наград - за борьбу с антисемитизмом в России. Анатолий криво усмехнулся: иудушка и его заслуги оценены по достоинству. Впрочем в Кремле могут не завидовать, они - на очереди... Еще одно интересное известие, на сей раз из Патриархии, где также идет скрытая, подковерная борьба за власть - зеркальное отражение борьбы светской, политической. Алексий II выделил исправному посетителю синагог и мечетей, защитнику религиозного плюрализма Лужкову место для захоронения в Храме Христа Спасителя. А вот это уже серьезно: в канун Пасхи, Православная Церковь с благословения Патриарха намерена подключиться к системе "Интернет". Произойдет это 27 апреля. Нет, не даром в Россию засобирались компьютерный "бог" Гейтс и финансовый спекулянт Сорос... После смерти владыки Иоанна, русская Церковь осиротела.
За стеной продолжали звучать души грешников во время пира чертей. Но этот пир шел сейчас по всей России... Как остановить его? Исцелить одержимых и разогнать бесов? Просторов знал - как. И эту тайну он не унес с собой. Он оставил ее "Русскому Ордену". Киреевский глубоко вздохнул, пытаясь сосредоточиться. В последние недели он все время пытался вспомнить одну фразу, сказанную Геннадием Сергеевичем, вроде бы случайно оброненную им в ту предновогоднюю ночь. Через день, 1 января его не стало. Но в тех словах, Анатолий теперь остро чувствовал это, заключался какой-то ключ, скрытый код к "шифру"; может быть, лично для Просторова, к пониманию его судьбы и смысла жизни, а возможно - для всех нас, оставшихся на земле... Навязчивый туман, наваждение, мешало вспомнить ту фразу. Но Киреевский был убежден, что рано или поздно, она мелькнет в его сознании вновь, подобно предгрозовой молнии.
ГЛАВА ВТОРАЯ
1
За этим человеком Днищев шел давно, не упуская его из вида ни в толпе, ни в безлюдных переулках. Объект наблюдения напоминал низкорослого шимпанзе - такой же проворный, с колючим взглядом и обильной растительностью. Он часто останавливался, рассматривая витрины, иногда оборачивался, шел назад, будто позабыв дорогу - вел себя как слабоумный или умелый конспиратор. Сергею приходилось прикладывать все усилия, чтобы тот его не заметил. Рыбка не должна сорваться с крючка. Возле кинотеатра "Форум" человек снова застрял, уставился на броскую афишу американского фильма. Герой боевика целился в прохожих из суперсовременного оружия, напоминающего ядерную установку, предупреждая, чтобы россияне вели себя тихо и смирно, как кролики в загоне. А то придет дядя Сталлоне и наведет порядок. Сплюнув, Днищев купил у уличной торговки пачку сигарет и ... упустил "шимпанзе". Тот исчез, словно растворившись в воздухе. Либо шмыгнул за кинотеатр, либо нырнул в подземный переход. Покрутив головой, Сергей заметил своего "приятеля" уже на другой стороне Садового кольца. "Ловкий, чертяга!" досадливо подумал Днищев, вновь пускаясь в преследование. Петлять и кружить пришлось еще долго, почти час. Но конец, рано или поздно бывает у всякой охоты. Удачный или не очень. Но сей раз удача, вроде бы, повернулась к Сергею лицом.
На "шимпанзе" его вывел Юра Ковчегов. Три дня назад они снова встречались, в сауне, но о делах говорили вскользь. Старый приятель выглядел каким-то чересчур озабоченным, напряженным, отвечал рассеянно, словно прислушиваясь к чему-то. А Днищев и не лез с расспросами: мало ли что случилось? Спрашивать позволено только всевышнему, прокурору и любимой женщине, но и последним двум отвечать не обязательно. После взрыва в "Тайнинке" прошло четырнадцать дней. В сауне потели еще несколько человек из окружения Ковчегова. Кто-то завел речь о мэре, и присутствующие сразу же загудели, как пчелы в улье. Слишком многим предпринимателям он в последнее время перекрывал кислород, не трогая своих. Создавал видимость борьбы с "черными", а выходцы с Кавказа заправляют московскими рынками, владеют в Москве гостиницами, банками, недвижимостью. Бензиновые колонки Колерова захватила послушная Лужкову подставная компания во главе с Хаджиевым бывшим главой правительства Чечни. Открыл где-то под Москвой источник с питьевой водой - и теперь эта "лужковская минеральная" в обязательном ассортименте всех коммерческих магазинов, как и другие продукты, по списку мэра. Не хочешь выставлять на прилавок - поднимем плату за аренду. Установить светильники перед офисом - обращайся только к такому-то заказчику и ни к кому другому. А там - в два раза дороже. Не хочешь - лишим лицензии.
- До маразма доходит, - сказал один из парившихся. - Вот мне, перед банком в праздничные дни полагается вывешивать российский флаг. Я сам могу его купить. Но приходит человек от мэра и говорит: купишь за столько-то и там-то. А это на миллион рублей дороже. Вроде, ерунда? А куда идут деньги? Обложил со всех сторон, как говорится, кто не с нами, тот против нас! Круче него "авторитета" в столице нет...
Ковчегов, выйдя из молчания, вдруг начал говорить еще громче, резче, припоминая лучшему мэру и многое другое, о чем было мало известно даже в этом кругу. Видно, у него были с ним свои счеты. Его понесло, словно он очнулся после спячки, а в установившейся тишине слова вылетали и били, как пули. Помешать высказать накопившуюся злость было уже невозможно. "Зря, Юра, ты это делаешь, - подумал Днищев. - А если тебя проверяют, да наматывают на ус? И прикидывают: что ждать от Кочегова дальше? Конечно, Лужков начал свою президентскую компанию, это очевидно, на размерах московского княжества он не остановится. Сейчас он разыгрывает патриотическую карту, прощупывает регионы не даром устраивает там фестивали "И возродится Русь", а к 850-летию Москвы достигнет своего временного пика. Уж постарается вовсю, чтобы пустить пыль в глаза, а разъехавшиеся после праздника гости рассказывали бы дома - какой хороший московский мэр. А взять строительство Храма Христа Спасителя? Ведь это же подделка, эклектика стилей, архитектурный "новояз", учиненный с благословения Патриарха. Надо смотреть в корень: кто это дело затеял, что им двигало, откуда деньги и какие строители, не "вольные ли каменщики"? Это будет не Храм Христа, а памятник Юрию Лужкову (набирающего очки в гонке за президентское кресло и оседлавшего патриотическую идею), да построенный к тому же в принудительном порядке на выжатые из простых россиян деньги, и не православными, а турецкими рабочими, и не из кирпича, как положено, а из железобетона, с лифтами, подземными этажами-гаражами и компьютерными залами, подключенными к "Интернет", - этому всевидящему оку сатаны. Даже Илья Глазунов отказался расписывать Храм, зато друг Лужкова Церетели - тут как тут. Создается впечатление, что Храм - это козырь в разыгрываемой на наших глазах политической игре. У каждого из игроков - свой интерес: кто-то деньги отмоет, кто-то авторитет поднимет, кто-то народ в очередной раз оболванит сотрет память о преступлении Кагановичей. Взорванный Храм был символом, напоминавшим Москве, что она - столица Православного Царства, России, что она - подножие престола Господня, а всем русским - что он народ-богоносец. Ему был дан Ангел, который обитал в Храме, как в доме. А когда Храм взорвали ненавистники Веры, прогнали и Ангела. Вернется ли он в новостройку? Будет ли там благодать? Или его место займет "противник правды, отец лжи"? С такими устроителями - вполне может быть ...
Краем уха Днищев слышал Юру Ковчегова, который сейчас вел речь об одном закрытом совещании, где слияние процессинговых компаний ОНЭКСИМ-банка и Мост-банка должно было получить дальнейшее развитие и привести к структурному слиянию эти банков вообще. Сближение Потанина и Гусинского означало сближение и Чубайса с Лужковым, их "примирение", а следовательно и последующую раскрутку московского мэра как потенциального первого лица в государстве. Если "Лужок" еще и договорится с Лебедем, а попутно займет кресло главы Совета Федерации - третье по рангу в стране, то ... Все акции Лужкова хорошо продуманы и просчитаны, начиная от пресловутой кепки и кончая поддержкой Лукашенко. Из него прет такая энергетика, что после 2000-х тысячного года над Кремлем может вновь засверкать лысинка. А то и раньше.
- Хитрый товарищ - добавил Ковчегов и умолк, будто потеря интерес и к Лужкову, и к разговору вообще.
- У тебя неприятности? - спросил Сергей, когда они окунулись в бассейн.
- Есть немного, - уклончиво отозвался тот. И перевел на другую тему: Ты что-нибудь слышал о Мокровце?
- Нет. Что это за птица?
- Скорее, шимпанзе. Уж больно похож, - и Юрий нырнул в воду. Больше он ничего не сказал, придержав свой "сюрприз" до конца. Когда они выходили из сауны к машинам, Ковчегов протянул Сергею фотографию.
- Вот этот Мокровец. Тот человек, которого ты ищешь, - сказал он.
- А кого я ищу?
- Понятия не имею, - пожал плечами друг и усмехнулся. - Может быть, судьбу? А у Мокровца с ней приятельские отношения. Там, на обороте, адрес, по которому его видели. Если повезет, встретишь.
Ковчегов пошел к "БМВ", окруженный четырьмя телохранителями. Видно, он действительно чувствовал себя неспокойно. Повертев в руках фотографию, Днищев направился к своему "жигуленку".
2
Шестнадцатого апреля президент Ельцин вместе с любимой дочкой полетел в Бонн к "другу Колю". В этот же день Днищев "ходил" за Мокровцом, а Киреевский размышлял об исторических взаимоотношениях Германии и России и перспективах на будущее. Перед ним лежали рукописные тетради из архива Просторова, которые он не только готовил к печати, но и лично для себя подвергал системному анализу, обращаясь к ним всякий раз, когда возникал тот или иной трудный, а то и неразрешимый вопрос. Казалось, что в многочисленных заметках и записках Геннадия Сергеевича, оставленных им в наследство, посвящены ли они прошлому России или ее будущему, хранятся ответы именно сегодняшнего дня. Просторов, например, точно подметил характерную особенность средств массовой информации - даже ссылаясь на достоверные, малоизвестные факты, и создавая тем самым видимость объективности и беспристрастности, - любым способом искажать подлинный смысл или ретушировать его навязчивым контекстом. Впрочем, это было свойственно пропаганде с давних времен, но приобрело массовое звучание именно с расцветом телевидения. При этом он ссылался на манерного популяризатора Радзинского, тихо заговаривающего с экрана зрителя то байками о Сталине, то о царской семье. Вроде бы льются исторические факты, создается эффект присутствия автора в одной комнате с Николаем II, но вот что говорит "милый Эдвард": В 1917 году последний русский царь записал в своем дневнике: "Господи, усмири Россию..." Просторов показывал Киреевскому ксерокопию этой страницы, где было рукой Императора начертано вроде бы тоже ... да не то: "Господи, умири Россию..." Совсем иной смысл, другое отношение писавшего к своему Отечеству. "Умири" - значит принеси ей мир и спокойствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Анатолий положил рядом "объективки" на Лебедя и Лужкова, представив, что произойдет, если они пойдут "в связке" (через Гусинского), и как долго продержится этот союз, прежде чем фигуранты не станут откусывать друг у друга различные части тела? Затем его внимание привлекло "не афишируемое событие", которое должно было состояться ровно через две недели в Израиле. Там, по сообщениям из достоверных источников, в тихом "семейном" кругу, 14 апреля Михаилу Горбачеву будет вручен орден Царя Давида - одна из высших иудейских наград - за борьбу с антисемитизмом в России. Анатолий криво усмехнулся: иудушка и его заслуги оценены по достоинству. Впрочем в Кремле могут не завидовать, они - на очереди... Еще одно интересное известие, на сей раз из Патриархии, где также идет скрытая, подковерная борьба за власть - зеркальное отражение борьбы светской, политической. Алексий II выделил исправному посетителю синагог и мечетей, защитнику религиозного плюрализма Лужкову место для захоронения в Храме Христа Спасителя. А вот это уже серьезно: в канун Пасхи, Православная Церковь с благословения Патриарха намерена подключиться к системе "Интернет". Произойдет это 27 апреля. Нет, не даром в Россию засобирались компьютерный "бог" Гейтс и финансовый спекулянт Сорос... После смерти владыки Иоанна, русская Церковь осиротела.
За стеной продолжали звучать души грешников во время пира чертей. Но этот пир шел сейчас по всей России... Как остановить его? Исцелить одержимых и разогнать бесов? Просторов знал - как. И эту тайну он не унес с собой. Он оставил ее "Русскому Ордену". Киреевский глубоко вздохнул, пытаясь сосредоточиться. В последние недели он все время пытался вспомнить одну фразу, сказанную Геннадием Сергеевичем, вроде бы случайно оброненную им в ту предновогоднюю ночь. Через день, 1 января его не стало. Но в тех словах, Анатолий теперь остро чувствовал это, заключался какой-то ключ, скрытый код к "шифру"; может быть, лично для Просторова, к пониманию его судьбы и смысла жизни, а возможно - для всех нас, оставшихся на земле... Навязчивый туман, наваждение, мешало вспомнить ту фразу. Но Киреевский был убежден, что рано или поздно, она мелькнет в его сознании вновь, подобно предгрозовой молнии.
ГЛАВА ВТОРАЯ
1
За этим человеком Днищев шел давно, не упуская его из вида ни в толпе, ни в безлюдных переулках. Объект наблюдения напоминал низкорослого шимпанзе - такой же проворный, с колючим взглядом и обильной растительностью. Он часто останавливался, рассматривая витрины, иногда оборачивался, шел назад, будто позабыв дорогу - вел себя как слабоумный или умелый конспиратор. Сергею приходилось прикладывать все усилия, чтобы тот его не заметил. Рыбка не должна сорваться с крючка. Возле кинотеатра "Форум" человек снова застрял, уставился на броскую афишу американского фильма. Герой боевика целился в прохожих из суперсовременного оружия, напоминающего ядерную установку, предупреждая, чтобы россияне вели себя тихо и смирно, как кролики в загоне. А то придет дядя Сталлоне и наведет порядок. Сплюнув, Днищев купил у уличной торговки пачку сигарет и ... упустил "шимпанзе". Тот исчез, словно растворившись в воздухе. Либо шмыгнул за кинотеатр, либо нырнул в подземный переход. Покрутив головой, Сергей заметил своего "приятеля" уже на другой стороне Садового кольца. "Ловкий, чертяга!" досадливо подумал Днищев, вновь пускаясь в преследование. Петлять и кружить пришлось еще долго, почти час. Но конец, рано или поздно бывает у всякой охоты. Удачный или не очень. Но сей раз удача, вроде бы, повернулась к Сергею лицом.
На "шимпанзе" его вывел Юра Ковчегов. Три дня назад они снова встречались, в сауне, но о делах говорили вскользь. Старый приятель выглядел каким-то чересчур озабоченным, напряженным, отвечал рассеянно, словно прислушиваясь к чему-то. А Днищев и не лез с расспросами: мало ли что случилось? Спрашивать позволено только всевышнему, прокурору и любимой женщине, но и последним двум отвечать не обязательно. После взрыва в "Тайнинке" прошло четырнадцать дней. В сауне потели еще несколько человек из окружения Ковчегова. Кто-то завел речь о мэре, и присутствующие сразу же загудели, как пчелы в улье. Слишком многим предпринимателям он в последнее время перекрывал кислород, не трогая своих. Создавал видимость борьбы с "черными", а выходцы с Кавказа заправляют московскими рынками, владеют в Москве гостиницами, банками, недвижимостью. Бензиновые колонки Колерова захватила послушная Лужкову подставная компания во главе с Хаджиевым бывшим главой правительства Чечни. Открыл где-то под Москвой источник с питьевой водой - и теперь эта "лужковская минеральная" в обязательном ассортименте всех коммерческих магазинов, как и другие продукты, по списку мэра. Не хочешь выставлять на прилавок - поднимем плату за аренду. Установить светильники перед офисом - обращайся только к такому-то заказчику и ни к кому другому. А там - в два раза дороже. Не хочешь - лишим лицензии.
- До маразма доходит, - сказал один из парившихся. - Вот мне, перед банком в праздничные дни полагается вывешивать российский флаг. Я сам могу его купить. Но приходит человек от мэра и говорит: купишь за столько-то и там-то. А это на миллион рублей дороже. Вроде, ерунда? А куда идут деньги? Обложил со всех сторон, как говорится, кто не с нами, тот против нас! Круче него "авторитета" в столице нет...
Ковчегов, выйдя из молчания, вдруг начал говорить еще громче, резче, припоминая лучшему мэру и многое другое, о чем было мало известно даже в этом кругу. Видно, у него были с ним свои счеты. Его понесло, словно он очнулся после спячки, а в установившейся тишине слова вылетали и били, как пули. Помешать высказать накопившуюся злость было уже невозможно. "Зря, Юра, ты это делаешь, - подумал Днищев. - А если тебя проверяют, да наматывают на ус? И прикидывают: что ждать от Кочегова дальше? Конечно, Лужков начал свою президентскую компанию, это очевидно, на размерах московского княжества он не остановится. Сейчас он разыгрывает патриотическую карту, прощупывает регионы не даром устраивает там фестивали "И возродится Русь", а к 850-летию Москвы достигнет своего временного пика. Уж постарается вовсю, чтобы пустить пыль в глаза, а разъехавшиеся после праздника гости рассказывали бы дома - какой хороший московский мэр. А взять строительство Храма Христа Спасителя? Ведь это же подделка, эклектика стилей, архитектурный "новояз", учиненный с благословения Патриарха. Надо смотреть в корень: кто это дело затеял, что им двигало, откуда деньги и какие строители, не "вольные ли каменщики"? Это будет не Храм Христа, а памятник Юрию Лужкову (набирающего очки в гонке за президентское кресло и оседлавшего патриотическую идею), да построенный к тому же в принудительном порядке на выжатые из простых россиян деньги, и не православными, а турецкими рабочими, и не из кирпича, как положено, а из железобетона, с лифтами, подземными этажами-гаражами и компьютерными залами, подключенными к "Интернет", - этому всевидящему оку сатаны. Даже Илья Глазунов отказался расписывать Храм, зато друг Лужкова Церетели - тут как тут. Создается впечатление, что Храм - это козырь в разыгрываемой на наших глазах политической игре. У каждого из игроков - свой интерес: кто-то деньги отмоет, кто-то авторитет поднимет, кто-то народ в очередной раз оболванит сотрет память о преступлении Кагановичей. Взорванный Храм был символом, напоминавшим Москве, что она - столица Православного Царства, России, что она - подножие престола Господня, а всем русским - что он народ-богоносец. Ему был дан Ангел, который обитал в Храме, как в доме. А когда Храм взорвали ненавистники Веры, прогнали и Ангела. Вернется ли он в новостройку? Будет ли там благодать? Или его место займет "противник правды, отец лжи"? С такими устроителями - вполне может быть ...
Краем уха Днищев слышал Юру Ковчегова, который сейчас вел речь об одном закрытом совещании, где слияние процессинговых компаний ОНЭКСИМ-банка и Мост-банка должно было получить дальнейшее развитие и привести к структурному слиянию эти банков вообще. Сближение Потанина и Гусинского означало сближение и Чубайса с Лужковым, их "примирение", а следовательно и последующую раскрутку московского мэра как потенциального первого лица в государстве. Если "Лужок" еще и договорится с Лебедем, а попутно займет кресло главы Совета Федерации - третье по рангу в стране, то ... Все акции Лужкова хорошо продуманы и просчитаны, начиная от пресловутой кепки и кончая поддержкой Лукашенко. Из него прет такая энергетика, что после 2000-х тысячного года над Кремлем может вновь засверкать лысинка. А то и раньше.
- Хитрый товарищ - добавил Ковчегов и умолк, будто потеря интерес и к Лужкову, и к разговору вообще.
- У тебя неприятности? - спросил Сергей, когда они окунулись в бассейн.
- Есть немного, - уклончиво отозвался тот. И перевел на другую тему: Ты что-нибудь слышал о Мокровце?
- Нет. Что это за птица?
- Скорее, шимпанзе. Уж больно похож, - и Юрий нырнул в воду. Больше он ничего не сказал, придержав свой "сюрприз" до конца. Когда они выходили из сауны к машинам, Ковчегов протянул Сергею фотографию.
- Вот этот Мокровец. Тот человек, которого ты ищешь, - сказал он.
- А кого я ищу?
- Понятия не имею, - пожал плечами друг и усмехнулся. - Может быть, судьбу? А у Мокровца с ней приятельские отношения. Там, на обороте, адрес, по которому его видели. Если повезет, встретишь.
Ковчегов пошел к "БМВ", окруженный четырьмя телохранителями. Видно, он действительно чувствовал себя неспокойно. Повертев в руках фотографию, Днищев направился к своему "жигуленку".
2
Шестнадцатого апреля президент Ельцин вместе с любимой дочкой полетел в Бонн к "другу Колю". В этот же день Днищев "ходил" за Мокровцом, а Киреевский размышлял об исторических взаимоотношениях Германии и России и перспективах на будущее. Перед ним лежали рукописные тетради из архива Просторова, которые он не только готовил к печати, но и лично для себя подвергал системному анализу, обращаясь к ним всякий раз, когда возникал тот или иной трудный, а то и неразрешимый вопрос. Казалось, что в многочисленных заметках и записках Геннадия Сергеевича, оставленных им в наследство, посвящены ли они прошлому России или ее будущему, хранятся ответы именно сегодняшнего дня. Просторов, например, точно подметил характерную особенность средств массовой информации - даже ссылаясь на достоверные, малоизвестные факты, и создавая тем самым видимость объективности и беспристрастности, - любым способом искажать подлинный смысл или ретушировать его навязчивым контекстом. Впрочем, это было свойственно пропаганде с давних времен, но приобрело массовое звучание именно с расцветом телевидения. При этом он ссылался на манерного популяризатора Радзинского, тихо заговаривающего с экрана зрителя то байками о Сталине, то о царской семье. Вроде бы льются исторические факты, создается эффект присутствия автора в одной комнате с Николаем II, но вот что говорит "милый Эдвард": В 1917 году последний русский царь записал в своем дневнике: "Господи, усмири Россию..." Просторов показывал Киреевскому ксерокопию этой страницы, где было рукой Императора начертано вроде бы тоже ... да не то: "Господи, умири Россию..." Совсем иной смысл, другое отношение писавшего к своему Отечеству. "Умири" - значит принеси ей мир и спокойствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24