Волин подошел к окну, глянул сверху на тихую таллинскую улочку. Раньше он часто бывал в этом городе и искренне любил его - как прекрасную частицу тогда еще могучей и громадной Империи, коей он служил верой и правдой, и ни на миг не сомневаясь, что занят архиважным, достойным сильного мужчины и верного сына своего Отечества делом.
Давно это было.
Первую трещинку его железные убеждения дали в Афганистане. Самое обидное, что в плачевном исходе войны была виновата не армия. Оснащение было приличным, солдаты поступали не самые худшие, а те, кто в первые полгода выживал, становились профессиональными вояками, да и командирский состав, за небольшим исключением, обладал прекрасными кадрами. Просто прежде, чем лезть в это пекло, следовало изучить опыт американцев во Вьетнаме и своих в двух Отечественных и понять простую истину: в стране со сложными природными условиями даже относительно слабый противник, избрав тактику партизанской войны, становится непобедимым...
Из Афгана Волин вернулся немного дезориентированным, но не сломленным. Страну только начинало лихорадить, полковнику вверяли исключительно элитные подразделения, и о безудержном падении армии он знал пока лишь понаслышке. Жилось нормально. Пока не стало превращаться в жалкие копейки его жалование, пока не посыпались в спину плевки охреневших от всеобщего развала штатских сограждан, пока не побежали из армии знакомые и даже близкие друзья.
Крушение империи и вовсе нокаутировало; служить считай задаром обрубленной России Волин уже не мог. Глядя, как бывшие сослуживцы самыми различными способами заколачивают баснословные в его представлении деньги, полковник подал в отставку и с громким скандалом (отпускать такого ценного спеца все же не хотели) ушел на гражданку. Но делец из него не получился, а идти к кому-то в пусть высокооплачиваемые, но холуи не представлялось возможным. "Полковник Кудасов нищ, дамы и господа!" Жена не вынесла выпавших на ее долю тягот, прихватила все мало-мальски ценное из остававшегося имущества и сбежала с дочерью неизвестно куда.
Тут началась бойня в Чечне. Волин не мог допустить, чтобы лишенную рук и ног Империю вовсе изорвали на куски. В военкомате его встретили с распростертыми руками, понимающе выслушали и предложили принять под командование создаваемый под Москвой новый полк. А он все твердил: "В Чечню меня, в Чечню!" Пожав плечами, военкоматовские приятели оформили необходимые бумаги, напутственно похлопали полковника по плечу, а в спину покрутили пальцами у виска: "Еще один афганским солнцем перегретый".
Чуть ли не через неделю после прибытия в Чечню Волин оказался на грани сумасшествия: его мозг отказывался воспринимать спокойно совершенно бессмысленные ежеминутные смерти полураздетых, голодных и непристрелянных "помазков", повальное пьянство, откровенное, наглое мародерство, продажность чуть ли не половины офицеров, за небольшую мзду пропускающих боевиков через "непреодолимые" кольца окружения.
Именно в Чечне лишившийся последних ориентиров Волин познакомился с Дариевым. Хан вывозил из пекла свою родню, заодно помог исчезнуть полковнику и четверым его верным подчиненным. От предложения работать начальником охраны Хана Волин отказался, но согласился обучать его телохранителей азам воинского мастерства - стрельба, приемы рукопашного боя и тому подобное.
Трудно сказать, как дальше сложилась бы его жизнь, не появись на горизонте Хамзат Рязаев - дальний родственник Дариева, до развала Союза служивший резидентом ГРУ на Ближнем Востоке, а затем переметнувшийся к диктатору Хаддаду. Он остро нуждался в Волине и Дариеве для осуществления грандиозного плана, узнав о котором, полковник не смог отказаться.
- О чем задумались, Николай Алексеевич? - Хан настороженно глянул на выступившие желваки на плотном лице полковника.
Волин вернулся за стол, с протяжным вздохом побарабанил пальцами.
- Плохо дело. Про кинокамеры забыли.
Хан замер на миг, с непониманием глянул на полковника.
- А хороший боевик сняли бы! - захохотал Волин.
Хан подхватил смех, но сердце его похолодело - он отчетливо понял: сегодня полковник готов пойти на смерть.
* * *
- Мда-а, - протянул Паша, глядя на сыплющиеся из крышки стартера сажу и графитную пыль.
- Все по новой? - тускло спросил Стасис.
- А как же! - воскликнул Паша, за долгие годы работы в порту попривыкший к вещам много худшим, и, разглядывая оплавленную изоляцию обмотки статора, озадаченно почесал кудрявую макушку. - Найти бы только мало-мальски пригодную обмотку...
- А щетки?
- Какие-то на складе есть - переделаем. Я пороюсь у себя в запасниках, а ты разбери пока стартер на все составляющие, проверь их на пригодность и приведи в порядок.
Паша тут же умчался на поиски обмотки, а Стасис протяжно вздохнул, зажал корпус стартера в тисках и зубилом да молотком принялся откручивать неподатливые винты крепления "башмаков". Очень скоро Паша принес какую-то занюханную обмотку, при проверке на стенде выказавшую всего один пробой в изоляции, который он тут же и замотал. После этого Стасис занялся сборкой почищенного агрегата, а Паша отправился стачивать под нужный размер найденные на складе щетки.
К "кофе-тайму" работа была почти завершена - оставалось только установить на место преображенные щетки и закрыть крышку стартера.
- Пора! - Стасис указал на часы.
- Иди, - кивнул Паша. - Я сейчас дособеру эту железку, а ты сразу после перерыва поставишь ее обратно на "Валмет".
Минут через десять, кое-как отмыв руки, все кофеманы бригады расселись по своим местам в вулканизаторной и, попивая свежезаваренный горячий кофе, пустились в обычную для таких посиделок болтовню обо всем на свете.
- Слушайте анекдот! - крикнул практикант Леха, вонзая ввысь короткий палец неестественно миниатюрной для такого мордоворота ладошки; все притихли. - Встречает русский эстонца, хочет над ним приколоться и спрашивает: "Видал ли ты когда-нибудь фотку длинноухого осла?" Эстоха тупо мотает головой: откуда же - не наш зверь. Русский ему и говорит: "Посмотри тогда в свой паспорт!" Проходит какое-то время. Русский о своей хохме и думать забыл, а эстонец, мечтая ему отомстить, при первой же встрече и спрашивает: "Ты фотограафию длинноухого ослаа когда-нибудь видел?" "Нет, отвечает тот. - Фото - не видел". Ну эстоха и орет: "Посмотрии тогда, русаак подлый, в мой пасспорт!"
Хохот стоит неимоверный. Никто и не подозревает, что хитрый Леха немного переориентировал вычитанную им в газете историю о взаимоотношениях француза и бельгийца.
- А вот еще...
Леха раскрыл рот, чтобы рассказать еще один анекдот, но за его стулом послышался вдруг отчетливый шумок мышиной возни.
- Ожили, кровопийцы! - брезгливо поморщился баллонщик, которого, не взирая на сорокалетний возраст, из-за поджарой фигуры и мальчишеского взгляда голубых глаз и стар и млад звали исключительно Витек. - Видать, и им лехин анекдот понравился.
Звук доносился из мусорного ведра в углу вулканизаторной. Судя по его характеру, можно было смело предположить наличие там, по крайней мере, двух серых грызунов.
- Елки! - Паша страдальчески закатил глаза, почесал плохо выбритый, но все равно порезанный подбородок. - Надо нам, мужики, смастерить какие-нибудь мышеловки. Я даже знаю одну оригинальную конструкцию...
- Вот и воплотишь ее к завтрему! - отрубил бригадир - крепкий, загорелый мужик пятидесяти лет с мощным "мозолем" на животе и физиономией отпетого уголовника.
- А время и ресурсы дашь?
Бригадир залпом допил кофе, покрутил в руке еще горячий стакан и по-отечески посоветовал:
- Насчет давания ты к жене обратись - может, сжалится.
- И не будь дураком, - подхватил Витек. - Пусти слезу горючую-горючую и говори, мол, сам "бугор" велел расслабиться. Сам же вроде как и не причем!
Пока Паша сквозь смех внимал советам умудренного жизненным опытом старшего товарища, бригадир направился к выходу, у ведра вдруг задержался и, узрев что-то, воткнул в него ногу.
- Клянусь: не убил, так контузил. Обоих!
- А, может, это самочки? - живо среагировал Витек.
Словно оскорбленные его предположением мыши вдруг повыпрыгивали из ведра - и тю-тю.
- А я бы, - вздохнул юный Дима, - сразу же вытащил эту штуку, - он указал на бригадирскую ногу в ведре, - и побежал бы к мусорному контейнеру.
- Какой умный! - как бы восхитился бригадир.
- Гадюка рыжая! - подхватил Витек. - Но мыслит, надо признать, в очень даже верном направлении.
- Ах так, душа твоя резиновая! - проскрипел бригадир. - Ну, погоди: еще попросишь дрель!
Стасис допил кофе, вернул в шкаф ополоснутый стакан и, прихватив с собой стартер, пару ключей и отвертку, побрел на контейнерный терминал. Еще месяца три назад он поехал бы на малом погрузчике - стартер, все же, штука не самая легкая. Но в последнее время начальство строго наказывало работников, пользующихся техникой, не имея внутрипортовых прав. Хотя по отношению к ремонтникам это было полнейшей глупостью. Стасис, например, никогда не превышал допустимую скорость. Он прекрасно знал, чего могут стоить не имеющим амортизатор погрузчикам скачки по многочисленным портовым колдобинам: сам же ремонтировал, проклиная лихачей-докеров, которые любили поиграть в "пятнашки" на двухтонных автопогрузчиках.
Возле "Валмета" никого не было. Наверное, Спецназ не вынес вынужденного безделья и ушел в теплушку - пообщаться с другими свободными грузчиками.
Четкими, выверенными движениями - раз в сотый небось, - Стасис вогнал стартер в гнездо, зажал гайки на шпильках крепления и подсоединил проводку. Глянув с тоской на руки, за пять минут покрывшиеся толстым слоем промасленной и прокопченной грязи руки, залез в кабину, кое-как обтер пальцы валявшейся под сиденьем тряпицей и включил стартер. Раздался отвратительный скрежет металла по металлу - бендикс бесполезно бился в раскуроченные зубья маховика. Пришлось выйти и провернуть маховик, толкая ногой лопасти вентилятора. Только после этого бендикс попал в пазы между нормальными зубьями, и двигатель завелся с одного оборота стартера.
На рокот пришел Спецназ - низкорослый мужичок лет сорока с вечно грустными глазами.
- Можно забирать? - спросил он, заглядывая в кабину.
Стасис пожал плечами:
- За "стоху" могу еще часок подержать.
- Не надо, - испугался Спецназ. - У меня на сегодня тьма контейнеров! и кивнул на испещренный номерами листок за приборной панелью.
- Тогда забирай.
Стасис решил понаблюдать за работой погрузчика и сел на скамейку у стены ближайшего склада.
Тридцатитонный "Валмет" лихо развернулся, подъехал к составленным в два яруса контейнерам, вогнал в пазы одного из верхних свои стальные лапы и легко поднял его, весящего тонн двадцать. От длинной колонны грузовиков отъехал белый красавец "Вольво" и подставил под призывно висящий в воздухе контейнер свой длинный трейлер. Спецназ немного поприноравливался, затем мягко опустил контейнер гнездами точно на фитинги крепления.
Стасис вспомнил, как, проработав в порту первый месяц, услышал о каком-то докере Спецназе и представил себе двухметрового бугая с железными ручищами. Потом ему показали этого мужичка, внешне более чем заурядного, а на закономерный вопрос, за что же его одарили столь громким прозвищем, рассказали прелюбопытную историю.
Как-то раз, лет двадцать назад тогда еще просто Степа по пьяному делу вывалился из окна квартиры аж на четвертом этаже. Все участники шумного застолья в миг протрезвели и затряслись - хана ведь парню! Вызвали скорую, выгребли беднягу из сугроба - лицо все в крови, вроде, и не дышит! Кто-то ляпнул безнадежно: "Вона и мозги на снегу". Но Степа в реанимационной от шока отошел, увидел над собой каких-то людей в белом и, заподозрив неладное, начал вдруг бедных врачей материть и "метелить".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22