Надобно сказать, что храм и раньше нарушал торговую монополию,
но тайком.
- А потом, - прибавил, поколебавшись, Даттам, - не все у
варваров достойно осуждения. Например, крестьяне их пребывают в
бедности, немыслимой для жителя ойкумены, однако ж не жалуются и
не бунтуют.
- Почему? - быстро спросил экзарх.
- Потому что над ними - не чиновник с печатью, а сеньор с мечом.
Потому что нет, увы, государя, которому подают жалобы, и потому
что нет людей мудрых, учащих народ стоять за свои права... И
поэтому, - сказал Даттам, - хотя железо в стране варваров
спрятано так же глубоко, как и здесь, добыть его легче.
Долго смотрел наследник на далекие горы, еще пребывающие во
мраке, и, вздохнув, молвил:
- День сменяет ночь, и ночь сменяет день, и изо лжи рождается
истина... День, однако, сменяет ночь - чтобы на полях росли
колосья. Что-то же растет и в истории?
Вздохнул и вынул из рукава золотого государя.
- Говорят, - сказал наследник, - деньги - те же знаки собранного
урожая. Почему же тогда не размножаются они, как зерна? Говорят:
в древности государев лик рисовали на монетах, и деньги
размножались сами собой. Говорят: золото ближе по свойствам к
зерну, чем бумага.
Засмеялся и добавил:
- Что ж, - пусть храм торгует с королевством.
* * *
В этот год случилось чудо: у подошвы Голубой горы стала оживать
мертвая половина старого ясеня, пустила клейкий листок. А одному
ярыжке было видение: заскворчали яшмовые вереи, расскочились
засовы, камни Золотой Горы перекинулись Золотым Городом...
Гадальщики и прочие чародеи остались только те, что приписаны к
цехам.


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11