– Нет, он еще не вернулся…
– До свидания, – повернулась к нему женщина, протягивая на прощанье руку.
– Нет, нет, я спущусь вниз и провожу вас, осторожно, здесь крутой поворот, смотрите же, не забудьте о втором взносе, сами понимаете, в моем бизнесе не годится взыскивать долги через суд… Разумеется, если возникнут дополнительные вопросы, если что-то изменится, хотя, я думаю, что предусмотрел все, то можете снова заглянуть ко мне. А собака у вас была замечательная, жалко, что вы отдали ее, да что поделаешь, забот у вас этой весной было слишком много – и ребенок, и хозяйство, не знаешь за что хвататься в первую очередь, а он и в ус не дует… До свидания, дорогая, вам не придется сожалеть о потраченных деньгах, за пять лет никто ни разу не пожалел о деньгах, да вы сама убедитесь в этом, сама принесете мне второй взнос, сама. Зима, до утра снег наверно припорошит следы, осторожно, не поскользнитесь…
– До свидания, – сказала женщина. Постепенно ее фигура, удалявшаяся в сторону поляны, медленно растворилась в темноте.
* * *
Она во второй раз настойчиво позвонила. Дверь распахнулась, и на пороге показался старичок, закутанный в давешнюю кофту.
– О, все кончено? – он высунул голову в дверь и осмотрелся по сторонам. – За вами никто не следит?
Женщина ворвалась в коридорчик:
– Убийца, убийца! – захрипела она, схватила старичка за воротник кофты и затрясла его.
– Вы не имеете права оскорблять меня, я не давал вам подобного основания!
– Убийца! – продолжала кричать женщина, не выпуская из рук воротника кофты.
– Вас услышат, перестаньте кричать, – сказал старичок, пытаясь высвободиться из ее рук. – Вас услышат, и станет еще хуже…
– И пусть, я все равно буду кричать…
– Пройдемте наверх, пройдемте, сейчас за убийство введена смертная казнь, – он схватил ее за руку и потянул к лестнице. Осторожно, здесь поворот…
– Будьте прокляты со своим поворотом, убийца! – снова завопила женщина.
– Я не убийца, убийца, по всякой вероятности, это вы, я же, насколько вам известно, всего-навсего продал вам несколько травок. Я не заставлял вас приходить сюда, выпытывать, да и кто даст 150 левов за какие-то травы? К тому же, вы торговались, уважаемая, готовясь совершить убийство, хладнокровно торговались за сотню левов, а сейчас заявляетесь сюда и пытаетесь свалить свой грех на мою голову.
– Негодяй! – женщина опустилась в кресло и заплакала, уткнувшись лицом в столик.
Старичок вытащил из стола коробку шоколадных конфет, постоял в нерешительности, не зная куда ее положить, и в конце концов убрал в стол.
– Я донесу на тебя, – подняла голову женщина. Лицо ее полыхало ненавистью, – донесу! Я положу конец твоей грязной торговле. Я никогда не решилась бы на этот шаг, если бы не ты, никогда!
– Легко же вам обвинять меня… Но вам не удастся меня оклеветать. Я скажу, что продал вам целебное снадобье, я ведь сдаю травы и государству, так почему бы мне не услужить своей соседке?
Старичок подошел к библиотечному шкафу, вытащил бутылку „Метаксы". Затем достал и две рюмки, налил коньяк и поставил одну из рюмок перед женщиной.
– Выпейте. Алкоголь, время и аспирин, говорят, лучшие лекарства.
Она схватила рюмку и швырнула ее в окно. Хрустальная рюмка ударилась о подоконник и разлетелась вдребезги, коньяк опрыскал стену.
– Хе-хе, в следующий раз мне придется включить в счет и рюмку, того и гляди, обанкротишься с такими клиентами: делаешь им скидку, а они бьют твои рюмки…
– Я убью тебя! – захрипела женщина.
– Что ж, вам не впервой.
– И про нумерованные убийства расскажу, и про комбинации.
– Так я же написал два криминальных романа, их не напечатали – что верно, то верно, зато рукописи, пронумерованные, прошнурованные, хранятся в издательстве. Хе-хе, даже если вы убьете меня, то это выйдет у вас слишком грубо, вас арестуют, раскроется и первое убийство, правосудие не погладит вас по головке, адвокаты не жалуют убийц… А вам что, уже сообщили о нем? – старичок посмотрел на свои часы. – О, так уже два часа!
– Его нет.
– Где его нет?
– На работе его нет, никто ничего не знает, в „неотложку" звонила – туда его не привозили, в морге тоже нет. Боже мой, ведь он всегда говорит, куда идет!
– Ну, что ж, ему стало плохо, он где-нибудь свалился, вы же знаете, как оно бывает при инфаркте. Да и медицинское обслуживание у нас не на высоте, его могут не сразу перевезти в центральный морг, я уже сталкивался с подобным случаем. Но как это вам взбрело в голову явиться в морг посреди бела дня, какая жена так поступает? Вы ведете себя неблагоразумно, в вас могут усомниться, а что тогда?
– Я покончу жизнь самоубийством! Это ты меня убил, ты!
– Вот вам моя рюмка, – съежился старичок. – Вы не станете этого делать, лучше выпейте…
Женщина одним махом осушила рюмку. – Я выдам тебя, я тебя убью! – снова зашипела она. – Вы ходили в библиотеку?.. Поплачьте, поплачьте…
– Да, я была там.
– И позвонили из кафе ему на работу? – Да.
– Затем самолично отправились в „неотложку", а потом в морг… – Да.
– Плохо дело, вы, женщины-торопыги. Реализуют интересную задумку, а потом начинают суетиться, не могут довести все до ума… вот и сейчас, рыдаете, дрожите, врываетесь ко мне в обеденное время, соседи увидят, а ведь мы оба – вдовцы, двадцать лет, как минимум, обеспечено. А сейчас, вы уж меня извините, но вместе с коньяком я дал вам и снотворное…
– Так это же ваша рюмка, – рассмеялась женщина.
– Вся бутылка наполнена этим элексиром, я приготовил ее загодя, мне уже приходилось сталкиваться с такими клиентами, купят товар, а потом являются требовать с меня ответа…
– И теперь ты убьешь меня, чтобы я не выдала тебя…
– Не бойтесь, милочка, я никогда не сделаю этого собственными руками. Я всего лишь придумываю способы убийств, это совершенно иное дело. Никогда в жизни я ни на кого не поднял руки, тогда как вы преступили черту, осмелились пойти на это, насладились своей местью… Пойдемте, пойдемте, прилягте, а потом мы решим, как вам лучше поступить, кончить жизнь самоубийством или же выдать меня. Ложитесь вот сюда, на покрывало, здесь чисто, вот так, а сейчас расслабитесь, успокойтесь.
Женщина покорно легла на кровать. Старичок помог ей укрыться пледом и отошел от нее, но внезапно вернулся и погладил по голове.
– Я не хочу, чтобы это случилось на самом деле, – схватив его за руку и медленно выговаривая слова, произнесла она, с ужасом погружаясь в состояние дремоты.
– Ах вот как! – склонился над ней старичок. – Вы хотите, чтобы все оказалось дурным сном, так что ли?
– Да, – ответила женщина. – Да, дурным сном, прошу вас, только сном, – и еще сильнее вцепилась в его руку.
– Значит вы уже насладились мщением, преступив роковую черту, а сейчас вас страшит содеянное. Вам мало того, что преступление останется в тайне, теперь вам хочется, чтобы его вообще не было, с вас довольно и того, что вы решились на этот шаг, вас тешит сама мысль, что вы способны на такое. Значит вы, моя милочка, уже окончательно перебесились?
– Я не хочу, – медленно и тихо повторила женщина.
– Вот и хорошо, хорошо, – старичок от радости даже стал напевать какую-то мелодию, – просто отлично. – И он вышел из комнаты. – Хе-хе, интересно, разведутся ли они теперь, когда она поуспокоилась, мы, со своей стороны, выжали отраву из ядовитого зуба этой гадючки, насколько это было в наших силах… Придется мне поставить на кухне кушетку, из-за этих пациентов не отдохнешь спокойно в своей кровати, плюс расходы на чистые простыни, а она считает, что это слишком дорого. Но я напомню этой гадючке про второй взнос, вот увидишь, – сказал он, обращаясь к женщине на фотографии, и принялся собирать хрустальные осколки.
Прошел месяц. И вот однажды старикашка вынырнул, как из-под земли, перед своей недавней клиенткой, которая возвращалась под руку с мужем домой.
– Добрый вечер, рад вас видеть, сударыня… А это ваш супруг, не так ли? Очень приятно, давненько я не видел вас вместе. Старикашки, пребывающие на пенсии, мои дорогие, со скуки и от безделья начинают заниматься сплетнями… а что нам еще остается… Кстати, помогли вам тогда мои травки, сударыня?
– Да-а, – промямлила женщина, а затем быстро добавила:
– Вы уж извините меня, я совсем замоталась, но вовсе не забыла о своем долге.
– Ну что ж, зайдите, когда вам представится такая возможность. Пенсионеры привыкли считать каждую копейку и не остаются без денег, не то что в молодые годы, но все же, когда у вас будет возможность…
– Непременно, – кивнула женщина, – и о другой вашей просьбе я не забыла, так что если вам понадобится консультация, я всегда к вашим услугам.
– Но лишь в том случае, если снадобье действительно помогло вам, сударыня, таков принцип торговли в моей лавочке. Иногда я даже называю ее фирмой, сударь, – обратился он к супругу, – а второй взнос платится, если клиенту и впрямь полегчало, если он полностью излечился и ему уже не приходят в голову разные нехорошие мысли. Знаете ли, я сушу свои травы листочек по листочку, не на солнце, но не и в густой тени, до десяти утра, и затем снова выношу их ближе к вечеру… А вы чудесно выглядите, сударыня, я рад за вас. Вот уже пять лет, как существует моя фирма, и никто не жалуется, все чувствуют себя намного лучше после приобретения моего товара… Всего вам доброго, дорогие мои, любите друг друга! Моя любимая хоть и покинула меня, но навсегда осталась в моем сердце. И иногда мне чудится ее голос, он звучит у меня вот здесь, – и старичок постучал ладонью по груди, – идет словно из самой души и нашептывает мне… Спокойной ночи, мои дорогие.
– Интересный старичок, – заметил супруг.
– Да, – отозвалась супруга, – писал детективы, но издатели отказываются их печатать под тем предлогом, что они походят на справочники для убийц… потому он и продает целебные травы… от всех недугов.
– Так ты задолжала ему?
– Да, но завтра же верну ему долг.
1 2 3 4 5
– До свидания, – повернулась к нему женщина, протягивая на прощанье руку.
– Нет, нет, я спущусь вниз и провожу вас, осторожно, здесь крутой поворот, смотрите же, не забудьте о втором взносе, сами понимаете, в моем бизнесе не годится взыскивать долги через суд… Разумеется, если возникнут дополнительные вопросы, если что-то изменится, хотя, я думаю, что предусмотрел все, то можете снова заглянуть ко мне. А собака у вас была замечательная, жалко, что вы отдали ее, да что поделаешь, забот у вас этой весной было слишком много – и ребенок, и хозяйство, не знаешь за что хвататься в первую очередь, а он и в ус не дует… До свидания, дорогая, вам не придется сожалеть о потраченных деньгах, за пять лет никто ни разу не пожалел о деньгах, да вы сама убедитесь в этом, сама принесете мне второй взнос, сама. Зима, до утра снег наверно припорошит следы, осторожно, не поскользнитесь…
– До свидания, – сказала женщина. Постепенно ее фигура, удалявшаяся в сторону поляны, медленно растворилась в темноте.
* * *
Она во второй раз настойчиво позвонила. Дверь распахнулась, и на пороге показался старичок, закутанный в давешнюю кофту.
– О, все кончено? – он высунул голову в дверь и осмотрелся по сторонам. – За вами никто не следит?
Женщина ворвалась в коридорчик:
– Убийца, убийца! – захрипела она, схватила старичка за воротник кофты и затрясла его.
– Вы не имеете права оскорблять меня, я не давал вам подобного основания!
– Убийца! – продолжала кричать женщина, не выпуская из рук воротника кофты.
– Вас услышат, перестаньте кричать, – сказал старичок, пытаясь высвободиться из ее рук. – Вас услышат, и станет еще хуже…
– И пусть, я все равно буду кричать…
– Пройдемте наверх, пройдемте, сейчас за убийство введена смертная казнь, – он схватил ее за руку и потянул к лестнице. Осторожно, здесь поворот…
– Будьте прокляты со своим поворотом, убийца! – снова завопила женщина.
– Я не убийца, убийца, по всякой вероятности, это вы, я же, насколько вам известно, всего-навсего продал вам несколько травок. Я не заставлял вас приходить сюда, выпытывать, да и кто даст 150 левов за какие-то травы? К тому же, вы торговались, уважаемая, готовясь совершить убийство, хладнокровно торговались за сотню левов, а сейчас заявляетесь сюда и пытаетесь свалить свой грех на мою голову.
– Негодяй! – женщина опустилась в кресло и заплакала, уткнувшись лицом в столик.
Старичок вытащил из стола коробку шоколадных конфет, постоял в нерешительности, не зная куда ее положить, и в конце концов убрал в стол.
– Я донесу на тебя, – подняла голову женщина. Лицо ее полыхало ненавистью, – донесу! Я положу конец твоей грязной торговле. Я никогда не решилась бы на этот шаг, если бы не ты, никогда!
– Легко же вам обвинять меня… Но вам не удастся меня оклеветать. Я скажу, что продал вам целебное снадобье, я ведь сдаю травы и государству, так почему бы мне не услужить своей соседке?
Старичок подошел к библиотечному шкафу, вытащил бутылку „Метаксы". Затем достал и две рюмки, налил коньяк и поставил одну из рюмок перед женщиной.
– Выпейте. Алкоголь, время и аспирин, говорят, лучшие лекарства.
Она схватила рюмку и швырнула ее в окно. Хрустальная рюмка ударилась о подоконник и разлетелась вдребезги, коньяк опрыскал стену.
– Хе-хе, в следующий раз мне придется включить в счет и рюмку, того и гляди, обанкротишься с такими клиентами: делаешь им скидку, а они бьют твои рюмки…
– Я убью тебя! – захрипела женщина.
– Что ж, вам не впервой.
– И про нумерованные убийства расскажу, и про комбинации.
– Так я же написал два криминальных романа, их не напечатали – что верно, то верно, зато рукописи, пронумерованные, прошнурованные, хранятся в издательстве. Хе-хе, даже если вы убьете меня, то это выйдет у вас слишком грубо, вас арестуют, раскроется и первое убийство, правосудие не погладит вас по головке, адвокаты не жалуют убийц… А вам что, уже сообщили о нем? – старичок посмотрел на свои часы. – О, так уже два часа!
– Его нет.
– Где его нет?
– На работе его нет, никто ничего не знает, в „неотложку" звонила – туда его не привозили, в морге тоже нет. Боже мой, ведь он всегда говорит, куда идет!
– Ну, что ж, ему стало плохо, он где-нибудь свалился, вы же знаете, как оно бывает при инфаркте. Да и медицинское обслуживание у нас не на высоте, его могут не сразу перевезти в центральный морг, я уже сталкивался с подобным случаем. Но как это вам взбрело в голову явиться в морг посреди бела дня, какая жена так поступает? Вы ведете себя неблагоразумно, в вас могут усомниться, а что тогда?
– Я покончу жизнь самоубийством! Это ты меня убил, ты!
– Вот вам моя рюмка, – съежился старичок. – Вы не станете этого делать, лучше выпейте…
Женщина одним махом осушила рюмку. – Я выдам тебя, я тебя убью! – снова зашипела она. – Вы ходили в библиотеку?.. Поплачьте, поплачьте…
– Да, я была там.
– И позвонили из кафе ему на работу? – Да.
– Затем самолично отправились в „неотложку", а потом в морг… – Да.
– Плохо дело, вы, женщины-торопыги. Реализуют интересную задумку, а потом начинают суетиться, не могут довести все до ума… вот и сейчас, рыдаете, дрожите, врываетесь ко мне в обеденное время, соседи увидят, а ведь мы оба – вдовцы, двадцать лет, как минимум, обеспечено. А сейчас, вы уж меня извините, но вместе с коньяком я дал вам и снотворное…
– Так это же ваша рюмка, – рассмеялась женщина.
– Вся бутылка наполнена этим элексиром, я приготовил ее загодя, мне уже приходилось сталкиваться с такими клиентами, купят товар, а потом являются требовать с меня ответа…
– И теперь ты убьешь меня, чтобы я не выдала тебя…
– Не бойтесь, милочка, я никогда не сделаю этого собственными руками. Я всего лишь придумываю способы убийств, это совершенно иное дело. Никогда в жизни я ни на кого не поднял руки, тогда как вы преступили черту, осмелились пойти на это, насладились своей местью… Пойдемте, пойдемте, прилягте, а потом мы решим, как вам лучше поступить, кончить жизнь самоубийством или же выдать меня. Ложитесь вот сюда, на покрывало, здесь чисто, вот так, а сейчас расслабитесь, успокойтесь.
Женщина покорно легла на кровать. Старичок помог ей укрыться пледом и отошел от нее, но внезапно вернулся и погладил по голове.
– Я не хочу, чтобы это случилось на самом деле, – схватив его за руку и медленно выговаривая слова, произнесла она, с ужасом погружаясь в состояние дремоты.
– Ах вот как! – склонился над ней старичок. – Вы хотите, чтобы все оказалось дурным сном, так что ли?
– Да, – ответила женщина. – Да, дурным сном, прошу вас, только сном, – и еще сильнее вцепилась в его руку.
– Значит вы уже насладились мщением, преступив роковую черту, а сейчас вас страшит содеянное. Вам мало того, что преступление останется в тайне, теперь вам хочется, чтобы его вообще не было, с вас довольно и того, что вы решились на этот шаг, вас тешит сама мысль, что вы способны на такое. Значит вы, моя милочка, уже окончательно перебесились?
– Я не хочу, – медленно и тихо повторила женщина.
– Вот и хорошо, хорошо, – старичок от радости даже стал напевать какую-то мелодию, – просто отлично. – И он вышел из комнаты. – Хе-хе, интересно, разведутся ли они теперь, когда она поуспокоилась, мы, со своей стороны, выжали отраву из ядовитого зуба этой гадючки, насколько это было в наших силах… Придется мне поставить на кухне кушетку, из-за этих пациентов не отдохнешь спокойно в своей кровати, плюс расходы на чистые простыни, а она считает, что это слишком дорого. Но я напомню этой гадючке про второй взнос, вот увидишь, – сказал он, обращаясь к женщине на фотографии, и принялся собирать хрустальные осколки.
Прошел месяц. И вот однажды старикашка вынырнул, как из-под земли, перед своей недавней клиенткой, которая возвращалась под руку с мужем домой.
– Добрый вечер, рад вас видеть, сударыня… А это ваш супруг, не так ли? Очень приятно, давненько я не видел вас вместе. Старикашки, пребывающие на пенсии, мои дорогие, со скуки и от безделья начинают заниматься сплетнями… а что нам еще остается… Кстати, помогли вам тогда мои травки, сударыня?
– Да-а, – промямлила женщина, а затем быстро добавила:
– Вы уж извините меня, я совсем замоталась, но вовсе не забыла о своем долге.
– Ну что ж, зайдите, когда вам представится такая возможность. Пенсионеры привыкли считать каждую копейку и не остаются без денег, не то что в молодые годы, но все же, когда у вас будет возможность…
– Непременно, – кивнула женщина, – и о другой вашей просьбе я не забыла, так что если вам понадобится консультация, я всегда к вашим услугам.
– Но лишь в том случае, если снадобье действительно помогло вам, сударыня, таков принцип торговли в моей лавочке. Иногда я даже называю ее фирмой, сударь, – обратился он к супругу, – а второй взнос платится, если клиенту и впрямь полегчало, если он полностью излечился и ему уже не приходят в голову разные нехорошие мысли. Знаете ли, я сушу свои травы листочек по листочку, не на солнце, но не и в густой тени, до десяти утра, и затем снова выношу их ближе к вечеру… А вы чудесно выглядите, сударыня, я рад за вас. Вот уже пять лет, как существует моя фирма, и никто не жалуется, все чувствуют себя намного лучше после приобретения моего товара… Всего вам доброго, дорогие мои, любите друг друга! Моя любимая хоть и покинула меня, но навсегда осталась в моем сердце. И иногда мне чудится ее голос, он звучит у меня вот здесь, – и старичок постучал ладонью по груди, – идет словно из самой души и нашептывает мне… Спокойной ночи, мои дорогие.
– Интересный старичок, – заметил супруг.
– Да, – отозвалась супруга, – писал детективы, но издатели отказываются их печатать под тем предлогом, что они походят на справочники для убийц… потому он и продает целебные травы… от всех недугов.
– Так ты задолжала ему?
– Да, но завтра же верну ему долг.
1 2 3 4 5