Надо было
посоветоваться с Котляром.
У Гриши светлая голова, как Гриша скажет, так и следует делать -
имеет, зараза, нюх настоящей гончей, видит на десять саженей вглубь.
Григорий Котляр - титан коммерции. Его еще никто не обводил вокруг пальца.
Серошапка посидел в кабинете, машинально перебирая бумаги. Фактически
стол был пуст - несколько писем, оставленных Галицким, копия приказа по
заготконторе...
Вчера Серошапка долго беседовал со следователем из Киева. Тот
рассказал ему про убийство Пруся и просил помочь следственным органам. По
его просьбе Серошапка просидел полночи, разбирая бумаги Пруся, привезенные
в область работниками милиции. Правда, Прусь был осторожным человеком и не
держал ничего, что могло бы скомпрометировать его. Не отличался
аккуратностью - бумаги бросал в папки без всякой системы, приказы не
подшивал как полагалось по инструкции, и принципиально не признавал
нумерации входящих и исходящих...
Серошапку заинтересовало недописанное письмо, точнее записка - всего
несколько торопливо написанных слов:
"Поля... Я вчера не мог быть дома, потому..."
На этом записка обрывалась. Серошапка показал ее Козюренко, и
полковник просил его, если будет возможность, выяснить, кто эта Поля.
Правда, всего несколько слов, но они свидетельствовали о каких-то
отношениях Пруся с женщиной по имени Поля: возможно, это любовница Пруся,
которая бывала у него дома, заранее договорившись о встрече, а может,
просто приходила, чтобы навести порядок в квартире, выстирать белье.
Серошапка вышел в цех. Сейчас, перед началом сезона, там было мало
рабочих. Через месяц-полтора, когда начнут завозить ягоды и фрукты,
заготконтора наберет сезонных рабочих, и тогда работа закипит. А теперь
готовили тару, ремонтировали оборудование.
Галицкий, увидев Серошапку, приветственно помахал ему рукой. Мастер
занимался очень прозаичной работой: осматривал бочки, в которых должны
отправлять заказчикам соки и яблочное пюре. Брезгливо пинал их ногой,
командовал:
- На эту набейте обручи! Откати ее, Микола, в сторону. А для этой
нужно новое дно, пометь мелом...
Серошапка прошел мимо. Конечно, можно было бы расспросить Галицкого о
Поле, но Козюренко отсоветовал: может, она общается с Галицким, может,
причастна к преступлению, и расспросы только насторожат ее.
Серошапка хотел посмотреть, как ремонтируют пресс, но его остановила
молодая женщина, повязанная платком.
- На два слова, Дмитро Семенович... - проговорила, смутившись.
Серошапка подошел к ней. Внимательно посмотрел. Женщина не отвела
глаз, и Серошапка прочитал в них какую-то глубоко затаенную тревогу.
- Вы меня знаете, а я, к сожалению...
- Меня зовут Мартой Васильевной, - женщина метнула взгляд на
Галицкого, и зрачки ее сузились, а лицо приобрело решительное выражение. -
Хочу поговорить с глазу на глаз!
"Ну что ж, - решил Серошапка, - пресс подождет".
- Идемте ко мне, - предложил он.
Когда они проходили мимо Галицкого, тот с интересом посмотрел на них
и демонстративно отвернулся.
Женщина села у стола, сняла платок, разгладила его на коленях. Видно,
что-то волновало ее, и она не знала, с чего начать. Серошапка помог ей:
- Я вас внимательно слушаю, Марта Васильевна. Прошу, говорите все,
что думаете.
Женщина собрала платок, стиснула в кулаке.
- Тут вот что... - начала не совсем уверенно, - и может быть, не мое
это дело, хотя мое, потому что я здесь профгрупорг. Выбрали недавно, -
пояснила она. - Да если б и не выбрали, все равно... Вижу я вас впервые,
но все же хочу предупредить: что-то не так у нас делается.
- Как это не так? - Серошапка сделал вид, что не понял. - Насколько
мне известно, план выполняется...
Верно, ему не следовало говорить это, потому что женщина как-то сразу
увяла.
- Вот так все, - сказала растерянно, - кому ни скажешь...
- Извините, Марта Васильевна, хочу выслушать вас до конца.
- Тут меня считают скандалисткой, - вдруг быстро заговорила женщина,
- но, нравится или не нравится, буду говорить в глаза. Прусь с работы
хотел выгнать, да профгрупорг я... Галицкий - видели, как посмотрел! К
сожалению, нет у меня никаких доказательств, хотите - слушайте, не хотите
- уйду...
- Но я же вас слушаю внимательно.
- Прусь был жулик, и Галицкий тоже, - отрубила женщина.
- У вас есть факты?
- Если бы были. С фактами я бы в милицию пошла. Я с вами потому и
разговариваю, что человек вы здесь новый и этот пройдоха Галицкий будет
стараться обвести вас вокруг пальца. Вот и предостерегаю.
- Благодарю, - ответил Серошапка не совсем искренне. Если бы знала
эта женщина, какое у него самого мнение о Галицком! - я учту ваши
предостережения. Но почему вы так думаете?
- Да все знают, что они жулики.
- Так я могу о каждом сказать.
- Не о каждом. Сколько Галицкий получает? Зимой - сто рублей, ну,
летом значительно больше, но жена его не работает, двое детей, а
посмотрите, какой дом поднял! К себе они не приглашают, но люди все знают,
чего только в доме нет! Вот Прусь - тот был похитрей. Берег копейку.
- Говорят, ссорился в последнее время с Галицким?
Марта Васильевна сокрушенно покачала головой.
- Одного поля ягоды. Сегодня поссорились - завтра помирились!
- И все же могли что-то не поделить... Тем более, что Прусь, говорят,
был нелюдим...
- На глазах - нелюдим, а любовницу имел... Полину какую-то...
- Откуда знаете?
- Да слыхала...
- Вот что, Марта Васильевна, - сказал Серошапка, - вы сегодня мне
много наговорили. Этот разговор останется между нами, сами понимаете.
Скажите только еще, что вы знаете о Полине?
- Знаю, что она живет во Львове, и Прусь зачастил к ней. Но лучше
Нину расспросите. Это она мне говорила.
- Кто такая?
- Вместе работаем.
- Попросите ее зайти сейчас ко мне.
Нина, пухленькая красивая молодица, рассказала, что весной Прусь и
Галицкий ехали во Львов на заготконторовском "газике". Попросилась и она.
Прусь сперва не хотел ее брать в машину, но потом все-таки согласился. В
машину бросили два ящика яблок, и Прусь завез их на Тополиную улицу. Еще
слышала, как Галицкий спросил: "Завтра вернешься? Привет Полине..."
Потом Прусь с шофером выгружали ящики. Нет, Нина не помнит номера
дома, но вокруг усадьбы зеленый забор и возле калитки растет каштан.
Когда Серошапка вышел во двор, Галицкий окликнул его.
- Надо обмыть твою новую должность! - и заговорщицки подмигнул. -
Вечером махнем во Львов, я тебя с девушками познакомлю.
- Ну что ж, - согласился Серошапка. Козюренко подчеркнул, что нужно
войти в доверие этого типа, а в ресторане Галицкий может разговориться...
- Зачем к тебе эта сплетница приходила? - полюбопытствовал Галицкий.
- Жаловалась?
- Ерунда... - махнул рукой Серошапка. - Всем не угодишь!
- Это точно, всем не угодишь! - повеселел Галицкий. - Значит, до
вечера?..

ДОМ НА ТОПОЛИНОЙ
Гриша Котляр на собственной "Волге" отвез Серошапку в облпотребсоюз.
Тот сидел сзади вместе с Галицким - украдкой вздыхал и жаловался на
головную боль. Гриша предложил опохмелиться, но Серошапка решительно
отказался.
- Сегодня должен быть у начальства, - пояснил он. - Надо оформить
личное дело. Неудобно, когда пахнет...
- А завкадрами тебе знаком? - начал осторожно выпытывать Галицкий. -
Его тоже не мешало бы...
- Познакомились два дня назад.
- Может, мы тебя подождем? - предложил Галицкий.
- А если я задержусь? Цех останется без глаза - ни начальника, ни
мастера... Так совсем до ручки дойдем.
- Резонно, - похвалил Галицкий. - Дело прежде всего. Ты, Дима,
начинаешь мне еще больше нравиться. - Говоря это, он бесстыдно лгал: хотел
иметь начальником человека безынициативного или пьянчужку. Вздохнул и
подумал, что напрасно сетует: могли бы вместо Серошапки прислать
кого-нибудь непьющего и тогда...
Серошапка постоял в вестибюле облпотребсоюза. Убедившись, что синяя
"Волга" исчезла в конце улицы, позвонил Козюренко и условился о встрече.
...Роман Панасович хмурился. Молча слушал Серошапку, и тот, стыдясь
подробностей вчерашней выпивки, краснел. А Козюренко думал о том, какая у
них все же тяжкая работа: парень этот, Серошапка, хороший и чистый, но вот
попросили помочь следствию - и уже столкнулся с грязью. Рассказывал обо
всем с отвращением, Козюренко невольно вспомнил свое первое столкновение с
преступным миром. Это было давно, но он помнил даже малейшие детали, так
они запечатлелись в его памяти...
Серошапка уже кончил рассказывать, а Козюренко все еще молчал, будучи
не в силах стряхнуть тяжесть воспоминаний. Налил себе полстакана воды и,
перехватив взгляд Серошапки, подвинул бутылку к нему.
- Дом на Тополиной и любовница Пруся - это любопытно, - сказал он
наконец. - Теперь вот что: алиби Галицкого не подлежит сомнению. Мы
проверили: он восемнадцатого мая был в Николаевской области. Котляра
восемнадцатого приблизительно до половины одиннадцатого ночи видели во
львовском ресторане "Интурист". Но, имея свою "Волгу", можно за полчаса
доехать до Желехова. Думаю, там, где речь идет о деньгах, рука у него не
дрогнет. Ну, что жулики они - понятно. Галицкий и Котляр, должно быть, уже
немножко поверили вам... Позвольте им и дальше обрабатывать себя. Они
признают вас своим, когда Галицкий хоть в чем-то возьмет верх. Но сразу
сыграть с ним в поддавки опасно - этот лис может что-то почуять. Не
поддавайтесь, боритесь за власть. - Подумал и добавил: - Недолго уже им
гулять... А дом на Тополиной проверим сегодня же...

...Сперва "работники инвентарного бюро" зашли в соседние дома, -
всякое может случиться, и лучше, чтобы все знали: инвентаризация касается
не только дома номер пятнадцать.
В двух предыдущих домах ограничились лишь поверхностным осмотром
зданий. В доме номер пятнадцать им открыла сама хозяйка, Полина
Герасимовна Суханова - женщина еще молодая и красивая, с черными
цыганскими глазами, мягко очерченными губами и ямочками на щеках. Такие
ямочки, как утверждают наблюдательные люди, чаще бывают у блондинок и
свидетельствуют о мягком характере. Однако Полина Суханова не считала себя
особенно мягкосердечной - имела энергичную натуру и была женщина
практичная, умела взять от жизни как можно больше.
Лет шесть назад Полина сошлась с Прусем. Было ей тогда за двадцать.
Она только что окончила училище и работала медсестрой в больнице. Пруся
положили на операцию, и они познакомились в предоперационной палате. Потом
Полина несколько раз навещала его в палате, а когда выписывался, наняла
такси и отвезла в Желехов.
"Что такое больница? - рассуждала она. - Зарплата небольшая,
общежитие, в перспективе - влюбленный студент... А старик намекнул, что у
него есть деньги, и я хоть сегодня могу бросить больницу. Правда, нужна
ширма, дармоеды теперь не в почете - ну что ж, потом найду легкую
работу..."
Ночь, проведенная в мансарде прусевского дома, окончательно убедила
Полину в правильности ее намерения: Василь Корнеевич, или Вася, как она
его уже называла, будет не очень докучать ей; они договорились, что все
останется по-старому - он будет жить в Желехове, она - во Львове. Правда,
Прусь обещал найти для нее квартиру и взять все хлопоты и затраты на себя.
Через два года Прусь построил и записал на ее имя хороший особнячок.
Полина распустила слух, что у нее умерла бабушка и оставила ей в
наследство немало денег на сберкнижке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13