– Не имею привычки рыться в чужих вещах. Толик привез два чемодана. Костюмы и плащ я повесила в шкафу, остальное так и лежит в чемоданах.
– Чемоданы заперты?
– Кто его знает…
– Давайте посмотрим.
Они осмотрели два довольно больших чемодана: сорочки, белье, обувь, несессер и электрическая бритва, транзисторный радиоприемник, будильник, галстуки… Собственно, и все. Негусто, Хаблак ожидал большего. Правда, белье, сорочки, обувь и костюмы были высшего сорта; костюмы Бобырь шил у портного, только один приобрел в магазине готового платья – дорогой, импортный. Сорочки преимущественно цветные, и в модную полоску. Ни бумаг, ни книг. Ни одного блокнота или записной книжки.
– Хорошо, – решил Хаблак, – пусть все лежит, сейчас у меня нет времени, потом в присутствии понятых перепишем вещи. Надеюсь, все останется на месте.
– Неужели вы думаете, что мне нужен какой-то костюм?
– Нет, не думаю, – заверил Хаблак. – Скажите только, Бобырь не опьянел от вина, выпитого за ужином?
– Вы же знаете Толика – бездонная бочка…
– Да, его нелегко было перепить. А от двух стаканов сухого вина…
– Детская доза! Хаблак подумал и спросил:
– Вам не кажется, что деловая встреча, на которую спешил Бобырь, могла состояться в электричке?
Высоцкая задумалась.
– Может быть, да, – ответила не очень уверенно. – Но утверждать не могу.
– У Бобыря были тут знакомые? Вы знаете их?
– Мы с Толиком познакомились в электричке, когда он к кому-то ехал сюда. Но к кому – не знаю. Потом спрашивала – отмахивался: мол, какое это имеет значение, главное, мы встретили друг друга.
– Но ведь он мог ехать к знакомым в соседнем поселке.
– Мы тогда сошли с поезда вместе, и Толик сказал, что нам по дороге.
Вдруг Высоцкая перегнулась через стол, заглянула в упор Хаблаку в глаза.
– Скажите, – попросила она, – скажите мне, если можете: Толик погиб сам или его убили? Я подумала сейчас… Вы говорите, он был связан с какими-то людьми… А вчера встретился с ними…
Ей нельзя было отказать в проницательности, но что знал сам Хаблак? Поэтому и ответил искренне:
– Не знаю. Бобырь попал под электричку, а при каких обстоятельствах – еще не известно, но мы выясним это.
– Он вернулся ко мне и хотел порвать с ними! – вдруг выкрикнула Таня. – Он сказал мне, что хочет выйти из игры, – он точно сказал это, понимаете?
– Понимаю, – кивнул Хаблак. – Кстати, Бобырь никогда не говорил вам, что Славко живет тоже тут? Славко, с которым мы были в ресторане?
– Этот лысый? – пренебрежительно переспросила она, и Хаблак подумал, что она явно недооценивает Хмыза. – Что ухаживал за Маринкой?
– Да.
– Деревня… – махнула рукой Таня. – И где только Толик его откопал? Чурбан неотесанный.
Хаблак вспомнил двухэтажный дом Хмыза – вот тебе и «чурбан!» Но промолчал. Впрочем, разговор с Высоцкой пока что был исчерпан – надо ехать к Хмызу.
Предстоящий допрос Хмыза волновал и возбуждал капитана: ощущал подсознательную тревогу, как перед охотой на опасного зверя. Был уверен, что именно с Хмызом Бобырь возвращался вчера в Ирынь, но ведь тот, по всей вероятности, будет все отрицать, а найти доказательства нелегко.
Попрощавшись с Высоцкой, пообедал с шофером в ресторане. Но сам только поковырялся в ромштексе: обдумывал план допроса. Наконец, решил: Ярослав Михайлович должен растеряться, увидев именно его, Хаблака, в роли сотрудника милиции, как растерялась Высоцкая. Этим и следует воспользоваться: не дать ему опомниться, задавать неожиданные вопросы, загнать в угол.
Немного постоял под дубом, собираясь с мыслями, медленно перешел улицу и толкнул калитку усадьбы Хмыза. Думал, что заперта, и придется стучать, но калитка открылась легко, капитан ступил на бетонированную дорожку, ведущую к дому. И увидел Хмыза. Тот стоял шагах в десяти от него и поливал из шланга грядки. Шум воды заглушил скрип калитки, Хмыз не видел непрошенного гостя – стоял боком к нему – и капитан остановился, глядя, как ловко Хмыз делает свое дело. Он поднимал шланг так, чтобы струя воды высоко взлетала в воздух и падала на землю мелким дождем – не повреждая растения и равномерно орошая грядки.
Хаблак кашлянул. Хмыз недовольно повернулся к нему и узнал сразу – капитан был уверен в этом, потому что рука у него дернулась, и струя воды полетела куда-то в кусты. Но Хмыз потерял самообладание только на мгновение – положил шланг на землю так, чтобы вода не размывала грядки, вытер руки о не очень чистые брюки и направился к Хаблаку, радостно улыбаясь.
– Каким ветром занесло тебя к нам? – спросил он, заглядывая капитану в глаза и протягивая руку. – Рад видеть тебя, дружище, вот никогда бы не подумал…
Хаблак стоял, заложив правую руку за борт пиджака. Хмыз, поняв, что руку ему не подадут, сделал попытку похлопать Хаблака по плечу.
Капитан шагнул назад. Хмыз уже все понял, потому что глаза у него стали холодными, однако уступил дорогу, и слащаво сказал:
– Мне очень приятно видеть тебя, хотя не надеялся… Но мы всегда рады гостям, прости только, я сейчас перекрою воду…
Он повернулся спиной к Хаблаку и пошел к крану, а капитан медленно направился к дому, думая о том, что эти первые секунды Хмыз явно выиграл у него. Эта мысль раздражала, и Хаблак остановился и, дождавшись, когда тот завернет кран, сказал, не спуская глаз с Хмыза:
– Не ждали меня, Ярослав Михайлович, да что поделаешь – гора с горой не сходится… Есть серьезный разговор, может, пригласите в комнату?
И все же Хмыз не мог отказаться от начатой игры. Хаблак понимал почему: Славко тянул время, чтобы выяснить положение и избрать линию поведения – все же появление Хаблака было неожиданным для него. Махнул рукой и сказал, снова изобразив чуть ли не радостную улыбку:
– Зачем эти китайские церемонии, дружище?! Проходи, пожалуйста, только, – он приложил палец к губам, – жена дома и не дай бог о девушках… Пропустив гостя в прихожую, показал на дверь слева, в просторную гостиную, устланную розовым ковром. Гардины на окнах тоже были розовыми, и все в этой комнате казалось розовым, даже светлая полированная мебель.
Хмыз указал Хаблаку на огромное мягкое кресло у журнального столика.
– Садись, дружище, – гостеприимно сказал он, – а я попрошу жену приготовить нам кофе. Надеюсь, ты уже обедал, а то мы…
Хаблак остановил его властным жестом. Вынул удостоверение, раскрыл перед Хмызом. Тот, лишь взглянув, захохотал подчеркнуто весело. Хаблак окончательно убедился, что Хмыз давно разгадал их игру, исчезновение Бобыря, как они и считали, не было случайным.
– Зачем же эти… фигли-мигли? Сказал бы сразу – из милиции… Ну и что? Главное – свой парень, а где работаешь…
– В данном случае это имеет значение, – прервал его Хаблак, – и я пришел к вам, гражданин Хмыз, с вполне официальной миссией.
– А если с официальной, – ни чуточку не встревожился Хмыз, – так очень прошу садиться. – Сам уселся на диване боком к капитану. – Я внимательно слушаю.
Хаблак вытащил из портфеля бумаги.
– Прошу ознакомиться и расписаться, – сказал он сухо.
Хмыз читал подчеркнуто долго. Наконец взял ручку, вздохнул и расписался. Сказал сокрушенно:
– Вот не думал, что нам придется вести такой разговор. У Валерии было веселее…
Хаблак оборвал его:
– Прошу ответить, где вы находились вчера между девятью и одиннадцатью часами вечера?
Хмыз не задумался ни на секунду:
– Дома.
– И это кто-нибудь может подтвердить?
– Ну, кто? Конечно, жена, дети…
– Что вы делали в это время?
Хмыз как-то смущенно пожал плечами, как бы извиняясь:
– Спал, – объяснил он. – Я вообще рано ложусь, а вчера почему-то разморило. В моем магазине ревизия, днем навертелся, так рано лег спать. Знаете, как с ревизорами? И то им плохо, и се…
Хаблак не дал запутать себя.
– Когда вы легли?
– Точно не помню. По-моему, около девяти. Но вы у жены спросите, она лучше знает. Катря у меня полуночница, но что поделаешь – женщина. У нее свои хлопоты, двое детей у нас, их накормить, обстирать – это, я вам скажу, не сахар. Тещу хочу выписать, а то прилепилась к своему селу…
И снова Хаблак не дал увести себя в сторону:
– Давно видели Бобыря? – спросил он.
Хмыз не задумался: он ждал этого вопроса, сразу понял, зачем пришла к нему эта милицейская ищейка. Адрес мог выведать только у Бобыревой любовницы. Толик вчера навестил ее – утром, до свидания с ним, и, еще, очевидно, от восьми до девяти вечера, когда Хмыз заходил домой. Не следовало отпускать Бобыря, но он должен был обеспечить себе алиби, хоть какое-нибудь.
Отпираться не было смысла – это только бы усложнило его положение, и Хмыз твердо ответил:
– Толика? Вчера встретился на вокзале. Оказывается, – он подмигнул Хаблаку, – его девка живет где-то тут поблизости, Толик ехал к ней.
– Каким поездом ехали?
– Девятнадцать одиннадцать.
– Прибыли в половине восьмого?
– Точно. И разошлись на вокзале. Толик еще был немножко «под мухой», в буфет тащил пивка выпить, но я отказался.
– И больше в тот вечер не виделись?
– Каким же образом? Он ведь спешил к Тане, зачем ему я?
– После того вечера в ресторане встречались с Бобырем?
– Обещал позвонить, да исчез куда-то. Вчера сказал: хоронил бабушку. Где-то в Одессе или в Симферополе.
– Давно знакомы с Бобырем?
Хмыз позволил себе не ответить. Спросил сам:
– А что, собственно, случилось? Почему это милиция так интересуется Бобырем? Я понимаю, не от хорошей жизни вы искали контактов с Толиком. Даже в ресторане с красотками.
Хаблак решительно поставил Хмыза на место:
– Задаю вопросы только я, понятно? И прошу отвечать исчерпывающе. Итак, давно знакомы с Бобырем?
– Два года.
– Как познакомились?
– Он же в промторге работает, а я – завмагом. – А-а, – махнул рукой Хмыз. – От Толика ничего не зависит, тем более, что я в пригородном районе. Но, впрочем, если откровенно, компания у него интересная…
– Красотки?
– И это было, сами знаете. Но ведь, по-моему, это компетенция месткома, а не милиции. А вы хитрый, – подмигнул Хмыз, – теперь я понимаю: прикинулся пьяным и проспал на ковре у Валерии…
– О чем разговаривали с Бобырем в электричке?
– Так, о мелочах. О жизни…
– А конкретнее?
– Жаловался на какие-то препятствия в суде. Он по уши втрескался в Таню, но считает, что та ему скоро рога наставит.
– О каких делах шла речь?
– Делах? – Хмыз даже удивился. – Нет у меня никаких дел с Бобырем. В нашем магазине есть план, и мы его выполняем.
– Скажите, – капитан перевел разговор на другое, – вот вы ежемесячно перевыполняете план и получаете прогрессивку. Сколько это?
– Около трехсот тысяч рублей в месяц. – Хмыз заерзал на диване: понял, к чему клонит Хаблак, и разговор этот был ему не по душе.
– И жена зарабатывает сто тысяч?
– Сто пятьдесят.
– Ладно, – согласился капитан. – Вместе четыреста пятьдесят тысяч. А сколько стоит ваш дом?
– Мы живем очень экономно, – возразил Хмыз. – Кроме того, почти не тратимся на овощи и фрукты.
– Что скромно, это я вижу, – капитан красноречиво посмотрел на розовый ковер. – Но все равно сомневаюсь, что ваших общих доходов хватило бы на такой дом.
– Вы правы, – спокойно согласился Хмыз. – Родители жены помогли. Тесть и родная теща. Тесть недавно умер, а был председателем колхоза. Деньжат подбросил, вам бы, говорит, не дал, да внуков жалко, пусть они ни в чем не нуждаются.
Хаблак задумался. Вдруг какая-то идея мелькнула у него – он оживился и сказал:
– Следовательно, вы попрощались с Бобырем на привокзальной площади и больше его не видели, так? Можно внести в протокол?
– Можно, – согласился Хмыз. – Именно так и было.
– Кстати, – небрежно спросил капитан, – как был одет Бобырь?
Хмыз почесал затылок.
– Костюм, кажется, серый. Точно, темно-серый, модный, с широкими лацканами. Я еще подумал – финский. Спросил, а он говорит: шил у портного.
– Галстук был?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23