Кастелло был известен как истинный гурман; считают, что именно он финансировал издание роскошного кожаного фолианта «Поваренная книга мафии». В тот вечер Кастелло заказал почки в красном вине — «боккончини ди вителло», деревенскую колбасу — «семифреддо аль пистаччо» и много земляники — натуральной, такой, как она растет в лесу, с листиками.
Обедал он со вкусом. Друзья любили наблюдать, как ел Фрэнк, — это ведь искусство: красиво есть, словно бы приглашая окружающих к празднеству чревоугодия.
Кастелло отдавался еде, забывая все суетные мирские заботы на эти часы. А ему в тот майский день отдых был нужен, ибо в суде продолжался разбор его дела: он втянул мощнейшую «Дженерал моторс» в интересный бизнес, который принес ей десять миллиардов долларов; конкуренты конечно же выступили с разоблачениями, начался скандал. Пусть себе, дело сделано. Когда есть деньги, скандал не страшен. Он страшен для того, кто проиграл и вынужден униженно одалживать паршивые сто тысяч на хлеб насущный.
Кастелло оставил чаевые, попросил вызвать такси, вышел на улицу, ощутил капли теплого дождя на лице, сел в припарковавшуюся машину и услышал знакомый голос:
— Фрэнк!
«Премьер» оглянулся. Человек шагнул к нему, сказал:
— Это тебе, Фрэнк!
И — разрядил в «премьера преступного мира» обойму кольта.
В госпитале врачи только диву давались: человек, изрешеченный пулями, остался жив. Оттуда, из госпиталя, его переправили в полицию: ФБР ликовало: от Кастелло потянется цепь, быть делу\
Когда Кастелло смог говорить, к нему пришли полицейские.
— Кто в меня стрелял? — переспросил Кастелло. — Видите ли, в мире у меня нет врагов. Я обыкновенный человек, старый бизнесмен, уставший от проклятой жизни. По правде говоря, я даже не разглядел человека, который совершил это злодейство.
Он видел этого человека! Более того, он хорошо знал его: Винсенте по кличке «Подбородок», бывший боксер из Гринвич-Виллидж, «исполнитель», от которого нити шли к самому Вито Дженовезе. Кастелло сразу же рассчитал: если будет молчать — может выжить, скажет хоть слово — добьют, дон Вито шутить не любит и не умеет.
Но даже молчание не всегда спасает тех, кто знает слишком много. По-настоящему молчать умеют только мертвые. Этому принципу мафия следует неукоснительно. Пример тому — участь свидетелей и людей, так или иначе причастных к убийству президента Кеннеди. Один за другим они были убиты, погибали при невыясненных обстоятельствах или просто исчезали…
Первым, кого убрали таким образом, был Ли Харви Освальд.
В Мемориальном музее Кеннеди есть стенд, посвященный Освальду. Что же представлено на этом стенде? Советские открытки, книги, изданные в Москве: «ЧП — дармоед!», «Песенник», «Фидель Кастро», «Правда о втором фронте», «Новая республика». Посетителей словно бы подталкивают к мысли, что Освальд был связан с Советским Союзом и Кубой, посетителям словно бы вдалбливают: «Смотрите, кто стоял за Освальдом», «Запомните, откуда этот Освальд», «За ним — русские».
Давайте проанализируем истинное отношение «левого» Освальда к Советскому Союзу и к Кубе, используя для этого официальный отчет комиссии Уоррена.
Семнадцатилетним юношей Ли Харви Освальд осуществил мечту своей жизни, вступив в морскую пехоту США. Службу он проходил на Филиппинах, в Японии и на Тайване.
«Во время своего пребывания в Ацуги (Япония) Освальд учил русский язык — возможно, с помощью одного из офицеров этой части…» К сожалению, фамилии этого американского офицера в списке допрошенных комиссией Уоррена свидетелей нет. Кто он? Откуда знал русский? Из армейской ли он разведки или агент ЦРУ? Неизвестно.
После демобилизации, имея в кармане 1500 долларов, Ли Харви Освальд приезжает в Европу и по туристской визе попадает в Москву. (Вопрос о том, как, где и от кого он получил 15 00 долларов, в отчете комиссии Уоррена серьезно не освещается. Комиссия априори посчитала, что Освальд, при его «бережливости», мог «скопить» эту сумму на поездку в СССР во время службы в армии.) В Москве он просит советские власти предоставить ему возможность стать гражданином СССР. Когда Освальду в этом было отказано, он полоснул себе руку бритвой и лег в ванну. Комбинация была разыграна таким образом, что служащие Интуриста смогли вовремя заметить столь драматическое «изъявление любви к СССР». В своем дневнике Освальд записал: «Я уверен, что русские примут меня после этого доказательства моего доверия к ним». Выписавшись из больницы в конце октября 1959 года, Освальд посетил американское посольство и передал второму секретарю заявление с просьбой аннулировать его американское гражданство. Ему было сказано, что для этого он должен еще раз явиться в посольство через два дня. Но больше он там не появился. Американская журналистка Присцилла Джонсон 16 ноября 1959 года пять часов интервьюировала Освальда в его номере в гостинице «Метрополь». «У госпожи Джонсон, — отмечается в отчете комиссии Уоррена, — создалось впечатление, что Освальд сознательно или несознательно старался избежать официального отказа от гражданства, чтобы как-то сохранить за собой право на возвращение в Соединенные Штаты». Почему?
В январе 1960 года Освальду был предоставлен вид на жительство в СССР с условием ежегодного возобновления. Он получил квартиру в Минске и начал работать там на радиозаводе. Но уже в мае он записывает в своем дневнике: «Я ненавижу СССР, но я все же думаю, что идеи марксизма можно осуществить при других обстоятельствах».
Вскоре Освальд пишет письмо сенатору от Техаса Д. Тауэру: «Я гражданин Соединенных Штатов Америки (паспорт № 1733242, 1959 г.), и я умоляю Вас, сенатор Тауэр, поднять вопрос о том, что Советский Союз задерживает гражданина США против его воли и выраженного желания» (!).
Государственный департамент любезно предложил Освальду ссуду в 500 долларов для возвращения в Нью-Йорк.
Вернувшись на родину, Освальд, выражавший в дневнике свою ненависть к Коммунистической партии США («Она превратилась в традиционный рычаг иностранной державы для свержения правительства Соединенных Штатов не во имя свободы или высоких идеалов, но для рабского подчинения желаниям Советского Союза в предвидении полного господства Советской России над Американским континентом»), тем не менее обращается к работникам аппарата ЦК Компартии с вопросом: стоит ли ему вести открытую борьбу или уйти в «подполье» (намекая на свое пребывание в СССР). Более того, он шлет Гэсу Холлу фиктивный листок почетного члена комитета «За справедливое отношение к Кубе»; фотографируется с винтовкой в одной руке и с коммунистической газетой «Уоркер» в другой и бомбардирует американских коммунистов вопросами, как лучше построить работу комитета.
Тем не менее на вопрос, был ли Освальд именно тем, кто 22 ноября 1963 г. застрелил Джона Кеннеди, факты, которыми мы располагаем, заставляют ответить отрицательно. Был ли он участником заговора? Да, был. Но мало знавшим, не понимавшим его конечной цели. Кому же этот заговор был на руку?
В Далласе есть один дом. Если вы заплатите пять долларов и распишетесь в книге, оставив свой адрес, хозяйка, миссис Роберте, покажет вам крошечный четырехметровый закуток, который снимал Освальд: кровать и белый шкафчик — это все. Дверь выходит в общую гостиную: телевизор, диван и кресла — жильцы миссис Роберте проводят здесь досуг.
— Пусть мне не говорят, что Освальд и Руби не знали друг друга, — после долгого молчания говорит миссис Роберте, — пусть в это верят наивные дурашки. За неделю до того, как Освальд был убит, он стоял вот здесь, у дивана, и смотрел телевизор, и там показывали Кеннеди. А я выходила из ванной. Он обернулся, увидел меня, и какая-то особая улыбка, а может, и не улыбка, а просто особое выражение промелькнуло на его лице — точно такое, как когда он увидел Руби в тюрьме: я смотрела ту прямую передачу. Я не сомневаюсь в этом, и, как бы меня ни уговаривали, что это не так, меня не уговорят: он здесь жил, и я к нему имела время присмотреться. Как бы меня ни уговаривали, меня не уговорят и в другом: я-то была при обыске, я открывала его шкаф, я видела карту Далласа с крестиком в том месте, где был убит Кеннеди. В музее есть все, только отчего-то в музее нет этой карты. Почему? Чтобы «не было заговора»?
Кому же было выгодно подставить Освальда на роль убийцы Кеннеди, убийцы-одиночки? Ультраправым? Бесспорно. «Ястребы» не могли простить Кеннеди его попыток начать диалог с Советским Союзом, который всегда последовательно и настойчиво предлагал мир — миру. Но не могли простить этого и ультралевые, считающие, что ядерная война лучше, чем мирное сосуществование. Разве убийство сорокашестилетнего президента не прекрасный повод для того, чтобы навсегда посеять в американском народе семена ненависти к русским, если злоумышленник связан с Москвой?! И к Кубе, поскольку он состоит в «прокастровской» организации?! Кто умеет в Штатах убивать, подставляя? Мафия.
И Освальда подставили.
После того как в 12 часов 30 минут прогремели роковые выстрелы, после первой паники, охватившей всех, после первых слухов и показаний о том, что «они убрали винтовку из окна», в 12.44, то есть уже через четырнадцать минут, штаб-квартира далласской полиции передает следующее: «Внимание всем полицейским! Подозреваемый (уже не они, а он! — Авт.)… описывается как неизвестный белый мужчина, около тридцати лет, худощавый, рост пять-шесть футов, вес сто шестьдесят пять фунтов, вооружен винтовкой тридцатого калибра». Как могли получить за 14 минут столь точные данные — даже предположительный калибр винтовки?! Кто мог определить вес и рост преступника?! Комиссия Уоррена считает, что эти сведения дал полиции свидетель Хауард Бреннан, который за несколько минут до убийства Кеннеди видел человека в окне склада школьных учебников, откуда, как считалось, были произведены выстрелы. Все это, конечно, вполне вероятно, однако как Бреннан мог дать показания по поводу роста и веса Освальда — поразительные по своей точности, если видел в окне только его голову, ибо Освальд «не мог стрелять стоя, а лишь с колена», как утверждает сама же комиссия Уоррена? Можно ли точно определить рост и вес человека, если видишь его высоко в окне, да к тому же только лицо?! И как получилось, что Бреннан, дав такое точное описание Освальда, в тот же день, только чуть позже, не смог опознать его в полицейском участке?! Кто же дал информацию, более похожею на данные из полицейского досье, чем на примерное описание человека, увиденного мельком, к тому же тогда, когда он, еще ничего не успев совершить, не мог привлечь особого внимания? Комиссия уклончиво отвечает на этот вопрос: «Информация для первых радиопередач была, очевидно (курсив наш. — Авт.), от Бреннана». Но это же несерьезно! Был кто-то другой (другие), кто передал (передали) в полицию приметы Освальда. Вернемся, однако, к тому моменту, когда Освальд ушел из дома миссис Роберте. Полицейский Типпит, уже знавший приметы возможного убийцы президента Кеннеди, был в это время в районе Ок-Клифф. Ему было приказано находиться в центре района, но он переместился на тихую 10-ю улицу, ближе к Паттон-авеню. Здесь, как показала единственная свидетельница происшедшего Хелен Маркхэм, позвонившая в полицию, она увидела «полицейскую машину, которая медленно подъехала к человеку сзади и остановилась около него. Она видела, как человек подошел к правому окну полицейской машины. Разговаривая, он опирался руками о раму правого окна. Когда полицейский спокойно открыл дверцу автомобиля, медленно вышел и направился к передней части машины, ей показалось, что человек этот сделал шаг назад. Затем он выхватил револьвер». Дальше начинается обычная для доклада комиссии Уоррена странность: Маркхэм говорила по телефону, что убийца «маленького роста, полный, с густыми волосами» (это описание совсем не подходит к Освальду).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Обедал он со вкусом. Друзья любили наблюдать, как ел Фрэнк, — это ведь искусство: красиво есть, словно бы приглашая окружающих к празднеству чревоугодия.
Кастелло отдавался еде, забывая все суетные мирские заботы на эти часы. А ему в тот майский день отдых был нужен, ибо в суде продолжался разбор его дела: он втянул мощнейшую «Дженерал моторс» в интересный бизнес, который принес ей десять миллиардов долларов; конкуренты конечно же выступили с разоблачениями, начался скандал. Пусть себе, дело сделано. Когда есть деньги, скандал не страшен. Он страшен для того, кто проиграл и вынужден униженно одалживать паршивые сто тысяч на хлеб насущный.
Кастелло оставил чаевые, попросил вызвать такси, вышел на улицу, ощутил капли теплого дождя на лице, сел в припарковавшуюся машину и услышал знакомый голос:
— Фрэнк!
«Премьер» оглянулся. Человек шагнул к нему, сказал:
— Это тебе, Фрэнк!
И — разрядил в «премьера преступного мира» обойму кольта.
В госпитале врачи только диву давались: человек, изрешеченный пулями, остался жив. Оттуда, из госпиталя, его переправили в полицию: ФБР ликовало: от Кастелло потянется цепь, быть делу\
Когда Кастелло смог говорить, к нему пришли полицейские.
— Кто в меня стрелял? — переспросил Кастелло. — Видите ли, в мире у меня нет врагов. Я обыкновенный человек, старый бизнесмен, уставший от проклятой жизни. По правде говоря, я даже не разглядел человека, который совершил это злодейство.
Он видел этого человека! Более того, он хорошо знал его: Винсенте по кличке «Подбородок», бывший боксер из Гринвич-Виллидж, «исполнитель», от которого нити шли к самому Вито Дженовезе. Кастелло сразу же рассчитал: если будет молчать — может выжить, скажет хоть слово — добьют, дон Вито шутить не любит и не умеет.
Но даже молчание не всегда спасает тех, кто знает слишком много. По-настоящему молчать умеют только мертвые. Этому принципу мафия следует неукоснительно. Пример тому — участь свидетелей и людей, так или иначе причастных к убийству президента Кеннеди. Один за другим они были убиты, погибали при невыясненных обстоятельствах или просто исчезали…
Первым, кого убрали таким образом, был Ли Харви Освальд.
В Мемориальном музее Кеннеди есть стенд, посвященный Освальду. Что же представлено на этом стенде? Советские открытки, книги, изданные в Москве: «ЧП — дармоед!», «Песенник», «Фидель Кастро», «Правда о втором фронте», «Новая республика». Посетителей словно бы подталкивают к мысли, что Освальд был связан с Советским Союзом и Кубой, посетителям словно бы вдалбливают: «Смотрите, кто стоял за Освальдом», «Запомните, откуда этот Освальд», «За ним — русские».
Давайте проанализируем истинное отношение «левого» Освальда к Советскому Союзу и к Кубе, используя для этого официальный отчет комиссии Уоррена.
Семнадцатилетним юношей Ли Харви Освальд осуществил мечту своей жизни, вступив в морскую пехоту США. Службу он проходил на Филиппинах, в Японии и на Тайване.
«Во время своего пребывания в Ацуги (Япония) Освальд учил русский язык — возможно, с помощью одного из офицеров этой части…» К сожалению, фамилии этого американского офицера в списке допрошенных комиссией Уоррена свидетелей нет. Кто он? Откуда знал русский? Из армейской ли он разведки или агент ЦРУ? Неизвестно.
После демобилизации, имея в кармане 1500 долларов, Ли Харви Освальд приезжает в Европу и по туристской визе попадает в Москву. (Вопрос о том, как, где и от кого он получил 15 00 долларов, в отчете комиссии Уоррена серьезно не освещается. Комиссия априори посчитала, что Освальд, при его «бережливости», мог «скопить» эту сумму на поездку в СССР во время службы в армии.) В Москве он просит советские власти предоставить ему возможность стать гражданином СССР. Когда Освальду в этом было отказано, он полоснул себе руку бритвой и лег в ванну. Комбинация была разыграна таким образом, что служащие Интуриста смогли вовремя заметить столь драматическое «изъявление любви к СССР». В своем дневнике Освальд записал: «Я уверен, что русские примут меня после этого доказательства моего доверия к ним». Выписавшись из больницы в конце октября 1959 года, Освальд посетил американское посольство и передал второму секретарю заявление с просьбой аннулировать его американское гражданство. Ему было сказано, что для этого он должен еще раз явиться в посольство через два дня. Но больше он там не появился. Американская журналистка Присцилла Джонсон 16 ноября 1959 года пять часов интервьюировала Освальда в его номере в гостинице «Метрополь». «У госпожи Джонсон, — отмечается в отчете комиссии Уоррена, — создалось впечатление, что Освальд сознательно или несознательно старался избежать официального отказа от гражданства, чтобы как-то сохранить за собой право на возвращение в Соединенные Штаты». Почему?
В январе 1960 года Освальду был предоставлен вид на жительство в СССР с условием ежегодного возобновления. Он получил квартиру в Минске и начал работать там на радиозаводе. Но уже в мае он записывает в своем дневнике: «Я ненавижу СССР, но я все же думаю, что идеи марксизма можно осуществить при других обстоятельствах».
Вскоре Освальд пишет письмо сенатору от Техаса Д. Тауэру: «Я гражданин Соединенных Штатов Америки (паспорт № 1733242, 1959 г.), и я умоляю Вас, сенатор Тауэр, поднять вопрос о том, что Советский Союз задерживает гражданина США против его воли и выраженного желания» (!).
Государственный департамент любезно предложил Освальду ссуду в 500 долларов для возвращения в Нью-Йорк.
Вернувшись на родину, Освальд, выражавший в дневнике свою ненависть к Коммунистической партии США («Она превратилась в традиционный рычаг иностранной державы для свержения правительства Соединенных Штатов не во имя свободы или высоких идеалов, но для рабского подчинения желаниям Советского Союза в предвидении полного господства Советской России над Американским континентом»), тем не менее обращается к работникам аппарата ЦК Компартии с вопросом: стоит ли ему вести открытую борьбу или уйти в «подполье» (намекая на свое пребывание в СССР). Более того, он шлет Гэсу Холлу фиктивный листок почетного члена комитета «За справедливое отношение к Кубе»; фотографируется с винтовкой в одной руке и с коммунистической газетой «Уоркер» в другой и бомбардирует американских коммунистов вопросами, как лучше построить работу комитета.
Тем не менее на вопрос, был ли Освальд именно тем, кто 22 ноября 1963 г. застрелил Джона Кеннеди, факты, которыми мы располагаем, заставляют ответить отрицательно. Был ли он участником заговора? Да, был. Но мало знавшим, не понимавшим его конечной цели. Кому же этот заговор был на руку?
В Далласе есть один дом. Если вы заплатите пять долларов и распишетесь в книге, оставив свой адрес, хозяйка, миссис Роберте, покажет вам крошечный четырехметровый закуток, который снимал Освальд: кровать и белый шкафчик — это все. Дверь выходит в общую гостиную: телевизор, диван и кресла — жильцы миссис Роберте проводят здесь досуг.
— Пусть мне не говорят, что Освальд и Руби не знали друг друга, — после долгого молчания говорит миссис Роберте, — пусть в это верят наивные дурашки. За неделю до того, как Освальд был убит, он стоял вот здесь, у дивана, и смотрел телевизор, и там показывали Кеннеди. А я выходила из ванной. Он обернулся, увидел меня, и какая-то особая улыбка, а может, и не улыбка, а просто особое выражение промелькнуло на его лице — точно такое, как когда он увидел Руби в тюрьме: я смотрела ту прямую передачу. Я не сомневаюсь в этом, и, как бы меня ни уговаривали, что это не так, меня не уговорят: он здесь жил, и я к нему имела время присмотреться. Как бы меня ни уговаривали, меня не уговорят и в другом: я-то была при обыске, я открывала его шкаф, я видела карту Далласа с крестиком в том месте, где был убит Кеннеди. В музее есть все, только отчего-то в музее нет этой карты. Почему? Чтобы «не было заговора»?
Кому же было выгодно подставить Освальда на роль убийцы Кеннеди, убийцы-одиночки? Ультраправым? Бесспорно. «Ястребы» не могли простить Кеннеди его попыток начать диалог с Советским Союзом, который всегда последовательно и настойчиво предлагал мир — миру. Но не могли простить этого и ультралевые, считающие, что ядерная война лучше, чем мирное сосуществование. Разве убийство сорокашестилетнего президента не прекрасный повод для того, чтобы навсегда посеять в американском народе семена ненависти к русским, если злоумышленник связан с Москвой?! И к Кубе, поскольку он состоит в «прокастровской» организации?! Кто умеет в Штатах убивать, подставляя? Мафия.
И Освальда подставили.
После того как в 12 часов 30 минут прогремели роковые выстрелы, после первой паники, охватившей всех, после первых слухов и показаний о том, что «они убрали винтовку из окна», в 12.44, то есть уже через четырнадцать минут, штаб-квартира далласской полиции передает следующее: «Внимание всем полицейским! Подозреваемый (уже не они, а он! — Авт.)… описывается как неизвестный белый мужчина, около тридцати лет, худощавый, рост пять-шесть футов, вес сто шестьдесят пять фунтов, вооружен винтовкой тридцатого калибра». Как могли получить за 14 минут столь точные данные — даже предположительный калибр винтовки?! Кто мог определить вес и рост преступника?! Комиссия Уоррена считает, что эти сведения дал полиции свидетель Хауард Бреннан, который за несколько минут до убийства Кеннеди видел человека в окне склада школьных учебников, откуда, как считалось, были произведены выстрелы. Все это, конечно, вполне вероятно, однако как Бреннан мог дать показания по поводу роста и веса Освальда — поразительные по своей точности, если видел в окне только его голову, ибо Освальд «не мог стрелять стоя, а лишь с колена», как утверждает сама же комиссия Уоррена? Можно ли точно определить рост и вес человека, если видишь его высоко в окне, да к тому же только лицо?! И как получилось, что Бреннан, дав такое точное описание Освальда, в тот же день, только чуть позже, не смог опознать его в полицейском участке?! Кто же дал информацию, более похожею на данные из полицейского досье, чем на примерное описание человека, увиденного мельком, к тому же тогда, когда он, еще ничего не успев совершить, не мог привлечь особого внимания? Комиссия уклончиво отвечает на этот вопрос: «Информация для первых радиопередач была, очевидно (курсив наш. — Авт.), от Бреннана». Но это же несерьезно! Был кто-то другой (другие), кто передал (передали) в полицию приметы Освальда. Вернемся, однако, к тому моменту, когда Освальд ушел из дома миссис Роберте. Полицейский Типпит, уже знавший приметы возможного убийцы президента Кеннеди, был в это время в районе Ок-Клифф. Ему было приказано находиться в центре района, но он переместился на тихую 10-ю улицу, ближе к Паттон-авеню. Здесь, как показала единственная свидетельница происшедшего Хелен Маркхэм, позвонившая в полицию, она увидела «полицейскую машину, которая медленно подъехала к человеку сзади и остановилась около него. Она видела, как человек подошел к правому окну полицейской машины. Разговаривая, он опирался руками о раму правого окна. Когда полицейский спокойно открыл дверцу автомобиля, медленно вышел и направился к передней части машины, ей показалось, что человек этот сделал шаг назад. Затем он выхватил револьвер». Дальше начинается обычная для доклада комиссии Уоррена странность: Маркхэм говорила по телефону, что убийца «маленького роста, полный, с густыми волосами» (это описание совсем не подходит к Освальду).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63