— В котором часу это было?
— Часов около трех, ну, может, в полтретьего.
Ногалес — это тот самый город, куда Гарри Коул собирается повезти комиссара. В Тусоне бары закрываются в час, а по ту сторону границы можно пить всю ночь.
— Кто сел с вами в машину?
— Бесси и четверо моих приятелей.
— Как вы вначале расселись в машине?
— Я за рулем, Бесси на переднем сиденье между мной и сержантом Маллинзом. Остальные — на заднем.
— Перед выездом из города вы останавливали машину?
— Да, сэр.
— И вы велели Бесси переменить место. Почему?
— Чтобы она не сидела рядом с Дэном Маллинзом.
— Вы сказали, чтоб она пересела, и капрал Ван-Флит занял ее место. Вас не беспокоило, что она сидит сзади вас в темноте, рядом с двумя мужчинами?
— Нет, сэр.
И тут совершенно неожиданно коронер объявил:
— Перерыв!
После этого он сразу же поднялся и ушел в соседнюю комнату, на застекленной двери которой было написано: «Посторонним вход воспрещен». Иезекииль вытащил из кармана трубку неимоверной длины, раскурил и с усмешкой глянул на Мегрэ. Все — присяжные, военнослужащие, женщины, несколько любопытных — вышли из зала.
Зал находился в нижнем этаже монументального здания в испанском стиле с колоннадой вокруг патио: одно его крыло занимала тюрьма, в другом размещались административные учреждения округа.
Пятеро парней из ВВС отошли в сторону и сели под колоннами; Мегрэ про себя отметил: они ни словом не обменялись между собой. Жара стояла невыносимая. В углу галереи находился красный автомат; люди подходили к нему, совали в щель пятицентовик и получали взамен бутылку кока-колы.
Почти вся публика собралась у автомата, в том числе и седовласый окружной атторней. Пили прямо из горлышка, без церемоний, а пустые бутылки ставили в ящик.
Мегрэ чувствовал себя, словно мальчишка на первой перемене в новой школе, тем не менее ему уже не хотелось, чтобы Гарри Коул забрал его отсюда.
Никогда еще Мегрэ не доводилось появляться в суде без пиджака, и вопрос, как одеваться, недавно перерос для него в проблему. После того как он пересек границу Вирджинии, ему стало ясно: ходить по такой жаре в пиджаке и рубашке с пристежным воротничком невозможно.
Но трудность была в том, что Мегрэ всю жизнь носил подтяжки. Его брюки, сшитые во Франции, доходили ему чуть ли не до середины груди.
В каком-то городке (Мегрэ забыл его название) один из американских коллег повел его в магазин готового платья и заставил купить легкие брюки, в каких здесь ходят все, и кожаный ремень — на его большой серебряной пряжке красовалось изображение бычьей головы.
Другие приезжие с Востока оказывались куда решительней Мегрэ: они сразу же кидались в магазины и выходили оттуда одетые с ног до головы ковбоями.
Мегрэ заметил: двое присяжных, выглядевшие вполне мирными людьми, тем не менее носили ковбойские ботинки на высоких каблуках да еще с многочисленными кожаными вставками.
А револьверы, оттягивающие ремни шерифов, приводили Мегрэ прямо-таки в восторг: точь-в-точь такие же он в детстве видел в кино у героев вестернов.
— Хэлло! Присяжные! — крикнул Иезекииль, словно школьный учитель, созывающий ребятишек.
Он хлопнул в ладоши, выбил о каблук трубку и краем глаза глянул на Мегрэ.
Но Мегрэ был уже не новичок. Он уселся на свое место; в прошлый раз, сам того не желая, он разделил Хэролда Митчелла, брата Бесси, у которого фурункул под ухом, и Эрну Болтон, но сейчас они устроились рядом и вполголоса беседовали между собой.
Правда, слушая показания о выпитом пиве и виски и о близости раз в неделю, Мегрэ еще не понял, был ли кто-нибудь убит. Механизм расследования, проводимого коронером, — вот единственное, что он более или менее представлял себе, да и то лишь потому, что присутствовал на подобных процессах в Англии.
Тихо, почти что с робостью сержант Уорд занял свое место на стуле для свидетелей. Иезекииль опять вступил в борьбу с вентилятором, а коронер с безразличным видом принялся за выяснение фактов.
— Вы остановили машину почти в восьми милях от города, неподалеку от муниципального аэродрома. Зачем?
— Чтобы оправиться, сэр.
Мегрэ сперва не понял. Хорошо еще, что Уорд ответил очень тихо и его попросили повторить; только краска смущения, появившаяся на лице этого здоровенного детины, помогла комиссару догадаться.
Видно, Уорд не сумел найти иных приличных слов, чтобы сообщить, что им нужно было помочиться.
— Из машины вылезли все?
— Да, сэр. Я отошел от нее футов на двадцать.
— Один?
— Нет, сэр. С ним.
И Уорд опять кивнул на Маллинза; очевидно, он имел против него зуб.
— Вы не знаете, где в это время была Бесси?
— Думаю, она тоже отошла.
Понятно, после двадцати бутылок пива на брата им это было просто необходимо.
— В котором это было часу?
— Думаю, между тремя и половиной четвертого. Точно не могу сказать.
— Вы видели Бесси, когда вернулись назад к машине?
— Нет, сэр.
— А Маллинза?
— Он вернулся через несколько минут после меня.
— Откуда?
— Не знаю.
— Что вы сказали своим приятелям?
— Я сказал; «Пошла она к черту! Это ей наука!»
— Почему вы так сказали?
— Потому что она уже выкидывала такие штучки.
— Какие?
— Сбегала от меня, не сказав ни слова.
— И вы поехали назад?
— Да. Проехав футов триста в направлении Тусона, я остановился и вышел из машины.
— Почему?
— Я надеялся, может, она надумает вернуться, и хотел дать ей эту возможность.
— Она была пьяна?
— Да, сэр. Но ведь ей и раньше случалось напиваться. В этот раз она еще соображала, что делает.
— Куда вы пошли, выйдя из машины?
— К железнодорожной линии. Она проходит в пустыне вдоль шоссе, футах в ста пятидесяти от него.
— На насыпь поднимались?
— Да, сэр. Я прошел футов триста, почти до того места, где Бесси нас бросила, и кричал ее по имени.
— Громко?
— Да. Но не нашел ее, и она не отозвалась. Я решил, что она хочет меня позлить.
— И тогда вы вернулись к машине. А ваши приятели вам ничего не сказали, увидев, что вы включаете двигатель и трогаетесь в Тусон, оставив Бесси в пустыне?
— Нет, сэр.
— Скажите, по-вашему, бросить женщину среди ночи в пустыне это по-джентельменски?
Уорд не ответил. Он стоял, опустив голову.
— Вы сразу же вернулись к себе на базу?
Дейвис-Моггген, одна из основных баз бомбардировщиков В—29, находилась в десяти километрах от Тусона, но в противоположном направлении.
— Нет, сэр. Я подвез троих моих приятелей в город к автобусной остановке.
— Один, значит, остался с вами. Кто?
— Сержант Маллинз.
— Зачем?
— Я хотел поискать Бесси.
— Вы вернулись на ногалесское шоссе?
— Да, сэр. Я затормозил почти на том же месте, где мы стояли в тот раз.
— Вы ходили к железной дороге? Уорд ответил не сразу.
— Нет. Вроде бы, нет. Я просто не помню, чтобы вылезал из машины.
— Что же вы делали?
— Не знаю. Я очнулся и увидел, что лежу головой на руле, машина развернута к Тусону, а перед ней торчит телеграфный столб. Как сейчас помню: телеграфный столб, а рядом с ним кактус.
— Маллинз был с вами?
— Да. Он сидел рядом и спал, свесив голову на грудь.
— Короче говоря, вы, если я вас правильно понял, не помните, что происходило с вами до вашего пробуждения перед телеграфным столбом?
По тому, как дрогнули губы Уорда, Мегрэ догадался: сейчас сержант сообщит нечто очень важное.
— Да, сэр. Мне вкатили наркотик.
— Вы хотите сказать, что не были пьяны?
— Мне часто случалось выпивать столько же, а то и больше, но я ни разу не отключался. Я вообще никогда не отключаюсь. Себя я знаю. Той ночью мне вкатили наркотик.
— Вы подозреваете, что вам что-то подсыпали в стакан?
— Или дали сигарету с наркотиком. Очухавшись, я машинально полез в карман за сигаретами и вытащил «Кэмел», а я курю только «Честерфилд». Выкурил сигарету из этой пачки и снова отключился, во второй раз.
— Маллинз при этом присутствовал?
— Да.
— Вы подозреваете, что это Маллинз подсунул вам в карман сигареты с наркотиком?
— Может, и он.
— Очнувшись, вы говорили с ним об этом?
— Нет. Я поехал домой. Живу я в городе с женой и детьми. Маллинз пошел ко мне. Я бросил ему подушку на диван и сказал, чтобы он ложился. Сам я тоже уснул.
— Сколько времени вы спали?
— Не знаю. Около часу, наверно. В шесть мы приехали на базу: мне нужно было подготовить мой самолет к полету.
— В чем состоят ваши обязанности?
— Я не из летного состава, а механик: проверяю самолет перед вылетом.
— А потом что делали?
— Около одиннадцати уехал с базы.
— Один?
— Нет, с Дэном Маллинзом.
— Когда вы узнали о смерти Бесси Митчелл?
— В три часа дня.
— Где находились в это время?
— В баре на Пятой авеню. Мы с Маллинзом пили пиво.
— Много уже выпили?
— Бутылок десять — двенадцать. Вошел шериф и спросил, не я ли сержант Уорд. Я ответил, что да, и тогда он мне велел идти с ним.
— Тогда вы еще не знали, что Бесси Митчелл мертва?
— Нет, сэр.
— И не знали, что трое ваших приятелей, которых вы оставили на остановке автобуса, расставшись с вами, сразу же взяли такси и поехали на ногалесское шоссе?
— Нет, сэр.
— На шоссе вы не видали такси? И поезда, шедшего из Ногалеса тоже не слышали и не видели?
— Нет, сэр.
— А в то утро встретили на базе кого-нибудь из ваших приятелей?
— Сержанта О'Нила.
— Он вам что-нибудь говорил?
— Точно не помню, но что-то вроде: «С Бесси все о'кей».
— Как вы поняли его слова?
— Решил, что она, должно быть, вернулась домой, поймав какую-нибудь машину на дороге.
— В тот день вы заходили к ней на квартиру?
— Заходил. В одиннадцать, после базы, Эрна сказала, что Бесси еще не возвращалась.
— Это было уже после того, как сержант О'Нил сказал вам, что с Бесси все о'кей?
— Да.
— И вам это не показалось странным?
— Я решил, что она пошла куда-нибудь.
— Вы утверждаете, что не видели Бесси после того, как вышли вместе с сержантом Маллинзом из машины?
— Живую не видел.
— А мертвую видели?
— Да, в морге. Меня шериф туда привел.
— Когда во время первой остановки вы вернулись в машину и сели за руль, сержанта Маллинза еще не было и пришел он только через несколько минут?
— Да, сэр.
— Атторней, у вас есть вопросы?
Седовласый атторней отрицательно покачал головой.
— У вас, присяжные?
Пятеро мужчин замотали головами, а полная женщина, предвидя, что сейчас скажет коронер, взяла свое вязание.
— Перерыв!
Иезекииль закурил трубку. Мегрэ тоже. Публика потянулась на галерею, ища в карманах пятицентовики для красного автомата с кока-колой.
Но некоторые, видимо, посвященные, скрывались за какой-то таинственной дверью, а когда выходили оттуда, от них, как отметил Мегрэ, попахивало спиртным.
Мегрэ, по правде сказать, до сих пор еще не был окончательно уверен в реальности того, что его окружает. Присяжный, пожилой негр с коротко подстриженными волосами и в очках с металлической оправой, дружески улыбнувшись, посмотрел на Мегрэ, и комиссар ответил ему улыбкой.
Глава 2
Первый ученик в классе
Бывает, особенно в провинции, что в кафе, где обычно собираются одни завсегдатаи, забредет случайный человек — дождаться поезда или убить время до назначенного свидания; скучающий, сонливый, он сидит на диванчике и от нечего делать посматривает на соседний столик, за которым играют в карты.
Правил игры он явно не знает, однако вскоре, заинтересовавшись, пытается в ней разобраться. Вот он уже наклонился и заглядывает игрокам в карты. После каждого хода знаками выражает одобрение или досаду; наконец, наступает момент, когда он уже с трудом удерживается, чтобы не вмешаться в игру.
Сегодня днем Мегрэ чувствовал себя таким же чужаком, случайно заглянувшим в провинциальное кафе, и от этого ему было несколько не по себе. Тем не менее он стал входить в игру.
Уже во время допроса сержанта Уорда Мегрэ начал ерзать на своем месте. Да самый бездарный из его инспекторов обязательно задал бы допрашиваемому кое-какие вопросы, а этот судья при всей его дотошности и внешности педанта, похоже, и не думает их ставить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18