- Через
полчаса, минимум через сорок минут из республиканского центра на вертолете
прибудет ремонтная бригада с запчастями, которая устранит замеченные
экипажем в полете незначительные неисправности левого двигателя. Ремонт
ориентировочно продлится около часа. Так что продолжение полета последует,
если брать с запасом, через два часа. Сейчас будут сгружены контейнеры с
пищей, и вы поужинаете здесь, потому что салон самолета может понадобиться
ремонтной бригаде. Кроме того, будет торговать ларек на валюту. По всем
интересующим вас вопросам можете обращаться к экипажу. - Трое молодцев в
синем за его спиной охотно покивали публике. Закончил свою речь Сергей
Сергеевич весьма эффективно: - А теперь попросим все вместе наших
музыкантов дать нам маленький концерт!
И зааплодировал, зараза. Бездельные пассажиры с радостью аплодисменты
эти подхватили. Захлопали и аборигены: любопытно было им послушать
недобредавших еще сюда столичных гастролеров.
Дэн вышел на свободное пространство, прищурил один глаз, другим без
удовольствия осмотрел аудиторию и заявил нахально:
- Ну что ж, пеняйте на себя - мы будем играть. Но играть вот... - он
пальцем указал на Александра Ивановича, - для папика. В надежде поймать
драйв. Если поймаем - спасибо вам.
Никто ничего не понял, но на всякий случай все зааплодировали. И
началось.
- Композиция "Черное вино"! - выкрикнул Дэн.
У барабанов не было барабанов, и он, усевшись на пол у намертво
скрепленной пятерки стульев, выдал на их фанерных сиденьях вступительный
брэк. Вошел саксофон, мотая душу, загудели гитары, а Дэн запел негромко и
лающе. Он пел о черном вине ночи, которое пьет человек, потерявший
надежду, идя в полной тьме в никуда из ниоткуда.
Поначалу культурные граждане из самолета с большим вниманием
врубились в андерграундовую пьесу: наслышаны были, что модно это. Но тут
три бортпроводницы вкатили в зал три алюминиевых контейнера, и культурные
граждане стали, стыдясь и таясь (голод не тетка), расхватывать извлекаемые
из контейнеров подносы с пресловутой авиационной курицей и джемом.
Но музыканты не обижались на них. Музыканты забыли про них. Они уже
достигли того, чего хотели. Они поймали драйв, они тащились. Они играли
для себя и отчасти для папика, который стоял рядом, слушая их, и которому
хотелось выпить, а не есть. Но прежде дослушать ребят, работавших для него
истово и самозабвенно. Пьесы без паузы переходили одна в другую, а
пассажиры бесшумно поглощали казенную пищу.
Так продолжалось долго. Пассажиры насытились, сдали бортпроводницам
подносы и по новой старались понять современную музыку.
Звук вертолета, еле слышимый звук, незаметно присоединился к звучанию
инструментов и в первые мгновения воспринимался как звук еще одного
музыкального инструмента. Но постепенно звук этот перешел в
жизнеутверждающий всепоглощающий рев.
Музыканты прекратили играть, и раздались бурные аплодисменты. Однако
было непонятно, чему аплодировала публика: то ли выступлению артистов, то
ли появлению вертолета. Скорее все-таки вертолету. Быстренько покончив с
рукоплесканием, народ рванул на волю.

12
Вертолет опускался рядом с самолетом. Пружинисто опустился. Утихал
моторный рев, стали видны лопасти крутящегося раскидистого винта. Еле
удерживая фуражку обеими руками, к создавшему буранный ветер вертолету
побежал второй пилот. Из обширного вертолетного брюха выпрыгнули по
очереди четыре человека в рабочей униформе. Объединились со вторым
пилотом, бурно заговорили, изображая нечто непонятными жестами. На людей,
на аэровокзал, на горы они не смотрели, не интересовало их это.
- Граждане пассажиры! - голосом Сергея Сергеевича прорезалось сквозь
утихающий шум местное радиовещание. - Настоятельно просим вас вернуться в
зал ожидания. Своим присутствием на летном поле вы мешаете ремонтной
бригаде производить работы.
Ничему они, честно говоря, не мешали. Но ремонтная бригада, ведомая
вторым пилотом, поднялась в самолет, наблюдать было не за чем, и пассажиры
подчинились командирскому приказу.
Обладатели СКВ рванули к заманчивому киоску. Но их опередили:
рок-группа и Александр Иванович, предусмотрительно не участвовавшие в
экскурсии к вертолету, уже причащались у импровизированной стойки.
Жаждущим пришлось выстраиваться в очередь.
Аборигены были, как выражался Остап Бендер, чужими на этом празднике
жизни. Они стояли у стен и тоскливо следили за тем, как отоваренные
счастливчики ретиво опрокидывали и опустошали только что наполненные
бокалы. Когда очередь рассосалась и прилавок с напитками обнажился во всей
своей красе, один из темно-серых ватников не выдержал и, как сомнамбула,
направился к вожделенной стойке.
- Сто пятьдесят. Вот этого, - приказал он стюардессе-продавщице,
щелкнув толстенным черно-желтым ногтем по зеленому боку "Балантайна", и
протянул двадцатидолларовую бумажку.
- Откуда у тебя зелененькие, Серый? - вкрадчиво поинтересовались за
его рифленой спиной. Человек, которого звали Серым, медленно и
настороженно обернулся. За его спиной стоял Александр Иванович со стаканом
в руках и скалился. И непонятно было, улыбнулся он или ощерился.
- Из деревни помогают, начальник, - без выражения ответил тот, кого
звали Серым. Продавщица с двадцаткой замерла. Он, краем глаза заметив ее
нерешительность, подсказал ей: - А ты наливай, наливай.
- Из какой? Из Атланты? Майами? Лас-Вегаса? - Александр Иванович
хотел все знать.
- Из Говноедовки, - уточнил Серый. - А в общем, какое твое собачье
дело?
- Просто любопытно, Серый, просто любопытно.
- Говорили, будто ты на пенсии? - в свою очередь спросил Серый.
- Правильно тебе говорили.
- Тогда понятно. Одно осталось - любопытствовать.
- Говорливым стал, - ответил Александр Иванович. - А на допросах
молчал. Сколько отсидел?
- А сколько ты мне наматывал?
- Восьмерик, Серый, законный восьмерик.
- Три зимы у тебя адвокат отобрал.
- Значит, повезло тебе с адвокатом, - Александр Иванович вдруг
заметил, что буфетчица по-прежнему на распутье - наливать или не наливать.
- Налейте ему. Деньги настоящие. Наш Серый не фальшивомонетчик. Он суровый
скокарь-домушник.
Сказал и отошел к музыкантам. Серый поднял стакан, наконец-то
наполненный подозрительной стюардессой, левой рукой взял сдачу, сунул ее в
карман, выпил до дна, нашел глазами Александра Ивановича, встретился с ним
взглядом и, смачно плюнув в пустой стакан, поставил его на стойку.
- Вы почему безобразничаете?! Вы почему безобразничаете?! - залилась
криком от отвращения стюардесса. Не отвечая, Серый кинул на стойку пятерик
из сдачи и, не торопясь, удалился.
Поняв, что Серый уже не видит его, Александр Иванович прикрыл глаза и
в ярости сжал челюсти. Боже, как ненавидел он таких, ушедших от
человеческой жизни навсегда и с дешевой бравадой. Их завистливую жадность
без границ, их подлый и направленный на действия цинизм, их фальшивый
воровской кодекс, их пошлые и дешевые позы, их речь, жесты, манеру
поведения!..
Чуткие музыканты с ходу усекли и дуэль взглядов, и легкий скандалец.
- Кто этот хряк? - мягко поинтересовался Дэн.
- Уголовник, Митяй, - ответил Александр Иванович. - И очень скверный
человечишка.
- А вы, случаем, не из ментовки будете, папик? - еще мягче спросил
Дэн.
- Был в ней до недавнего времени.
- Полный лом, - признался Дэн, - а мы хотели вас полюбить, папик.
Александр Иванович непонятно посмотрел на них всех, на каждого по
очереди, усмехнулся кривовато и жестко закончил разговор:
- Извините за знакомство. В самое ближайшее время постараюсь вернуть
должок за угощение.
И развернулся, и пошел, больше обычного припадая на палку. На выходе
из зала он неожиданно столкнулся с Галиной Георгиевной.
- Где это вы пропадаете, милый Александр Иванович? - потребовала у
него отчета взвинченно-веселая Галина Георгиевна.
- Я-то как раз все время на месте, на боевом посту у буфетной стойки.
А вот вы...
- Давайте-ка выпьем. Коньячка. Я угощаю, - быстро предложила она.
- Нет, - твердо отказался он. - Хватит. Наугощался за чужой счет. Под
завязку.
- А я все-таки выпью. Подождите меня.
Галина Георгиевна убежала в зал, а Александр Иванович вышел на
воздух. За разговором он и не услышал, как ремонтники начали проверять
двигатели. Неведомый громадный дикий зверь то нестерпимо взвывал, то
умолкал.
Бегали туда-сюда по трапу ремонтники, нарушая командирский запрет,
колбасились вокруг самолета наиболее нетерпеливые пассажиры.
Вернулась Галина Георгиевна, взяла его за руку, предложила:
- Погуляем?
- Полегчало? - вопросом на вопрос ответил он.
- А отчего мне должно было полегчать? Просто выпила, вот и все.
- Если от выпивки не легчает, зачем тогда она?
- Давайте не будем словоблудить, - попросила она. - Просто погуляем.
- Для прогулок я мало приспособлен, - признался Александр Иванович и
как аргумент слегка приподнял трость. - У вас же, как я понимаю, новый
дружок в самолете завелся. Вот он - для прогулок: молодой, крепкий,
строевой амбал.
- Какой еще амбал? - настороженно спросила Галина Георгиевна.
- Из первого ряда. С которым вы так мило кокетничали.
- А-а-а... - деланно протянула Галина Георгиевна. - Это простодушный
мужичок, рядом с которым я присела, устав до невозможности? Вы ревнуете,
Александр Иванович.
- А-а-а... - он очень точно передразнил. - Так это вы не кокетничали,
а отдыхали? Вы слегка переигрываете, Галина Георгиевна.
Завершить пикировку им не дал второй пилот. Стремительно приблизился
к ним и, продираясь между ними (они мешали пройти ему в здание), буркнул
недовольно:
- Дело сделано, а закончить по-человечески все мешают. - В
раздражении он случайно толкнул Галину Георгиевну и нашел в себе силы на
ходу извиниться: - Пардон.
- Чего это он? - удивился Александр Иванович.
- Пошли за ним. Узнаем, чего это он, - предложила Галина Георгиевна.

13
Второй пилот ворвался в зал ожидания, найдя глазами командира,
заорал:
- Сергеич, я снимаю с себя всякую ответственность! Так работать
невозможно!
- Ну чего орешь? - вопросом осудил его горячность командир.
- А как не орать? - на полтона ниже, но все-таки возразил второй
пилот. - Последняя доводка, а они шастают вокруг. У двигателей, в
салоне...
- Кто?
- Да пассажиры же!
- Бортпроводницы! - заорал теперь командир. Две отдыхающие после
раздачи пищи стюардессы вскочили с фанерных кресел и подбежали к первому
после Бога. - Вот что, девочки. Давайте-ка к самолету и гоните всех сюда в
зал. Всех без исключения! - Девочки без разговоров метнулись к дверям. -
Ну, а как там у вас?
- Заканчиваем, - обрадовался второй пилот. - Проверяем в последний
раз.
- Подожди-ка, - прервал его командир. Он увидел музыкантов и подошел
к ним: - Парни, не в службу, а в дружбу. Сейчас всю шоблу сюда пригонят, и
единственная возможность задержать всех здесь - ваш концерт. Сыграете, а?
- Если партия сказала: "Надо!" - комсомольцы отвечают: "Есть!", -
бодро откликнулся Дэн. - Напитками обеспечите, как в первом классе?
- Обеспечу, - пообещал командир.
- Ну, тогда держись, аэропорт Хаби! - И своим: - К оружию, граждане!
Но не успели музыканты разобраться с инструментами, как в зал
ожидания вбежал один из местных, незаметный такой гражданин, и,
остановившись посередине, сообщил горестно и звонко:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10