_К_о_н_с_е_р_в_а_ц_и_я_.
- Как выглядит жизнь в среду? - спросил Том у мужчины, который из-за
случайности оставался дольше.
- Откуда мне знать? Я был в сознании всего пятнадцать минут, а когда
пришел в себя, находился в том же городе. Я даже не видел лиц людей со
скорой помощи. Меня подвергли сомнамбуляции и оставили в больнице, чтобы
мною занялась смена вторника.
"Со мной что-то не так", - пришел к выводу Том. Не так. Даже думать о
таком - просто безумие. Перемещение в среду почти невозможно. Почти, но не
совсем. Конечно, это потребует времени и терпения, но дело выполнимое.
Минуту спустя он уже стоял перед своим сомнамбулатором и слушал, как
другие говорили: "До свидания!", "Салют!", "До вторника!". Мабель
крикнула:
- Спокойной ночи, дорогой!
- Спокойной ночи, - буркнул он.
- Что ты сказал?
- Спокойной ночи.
Он взглянул на прелестное лицо за дверями и улыбнулся, боясь, что она
услышала, как он говорит "спокойной ночи" женщине, назвавшей его
"дорогим".
Оставалось еще десять минут времени. Из радиотелефона неслось
крикливое: "Конец!", "Начинаем шестидневное путешествие!", "Просим
поторопиться", "Помните о наказании!"
Том отлично помнил, но хотел оставить сообщение. Магнитофон стоял на
столе, он включил его и сказал:
"Дорогая мисс Марло. Меня зовут Том Пим, и наши сомнамбулаторы стоят
рядом. Я тоже актер, и мы работаем в одной студии. Конечно, это дерзость с
моей стороны, но я должен сказать, что никогда не видел никого красивее
вас. Равен ли ваш талант вашей красоте? Очень хотел бы увидеть несколько
отрывков из ваших фильмов. Не могли бы вы оставить пленки в комнате номер
5? Надеюсь, ее жилец из среды не будет возражать. Искренне ваш Том Пим".
Он прослушал сказанное. Текст звучал довольно сухо, но этого ему и
хотелось. Будь он слишком цветастым или напористым, это вызвало бы ее
подозрения, а так он дважды подчеркнул ее красоту, но без экзальтации, а
кроме того, сыграл на профессиональном тщеславии, что не могло оставить ее
равнодушной. Никто не знал этого лучше Тома.
Направляясь к сомнамбулатору, он тихо насвистывал, а оказавшись
внутри, нажал кнопку и взглянул на часы. Без пяти двенадцать. Через десять
минут новая смена служащих покинет свои сомнамбулаторы в здании районного
участка и примется за дело.
Между окончанием службы полицией одного дня и началом ее полицией
следующего имелся перерыв в десять минут. За эти несколько минут могло
произойти Бог знает что - и часто происходило. Но в конце концов
требовалось платить за поддержание неприкосновенности границ времени.

Том открыл глаза, колени его подогнулись, голова опустилась вниз.
Пробуждение наступило на миллион микросекунд раньше и почти немедленно
перешло на тело и кровь, так что сердце почти не почувствовало, что
останавливалось на такой большой промежуток времени. И все-таки мышцы
среагировали с опозданием.
Он нажал кнопку, открыл дверь, и ему показалось, что это нажатие
разбудило день. Мабель сделала вечером макияж и выглядела свежей, как
утро. Том сделал ей комплимент, и она счастливо улыбнулась. Крикнув ей,
что они встретятся за завтраком, он начал было подниматься, но на середине
лестницы остановился, подождал, пока женщина скроется, и украдкой вернулся
в сомнамбуларий. Там включил магнитофон.
Слегка хрипловатый, но мелодичный голос сказал:
"Дорогой мистер Пим, я получила несколько писем из других дней.
Надеюсь, вы простите мне некоторую претенциозность, если я скажу, что
разговор через делящую два мира пропасть доставил мне удовольствие. Но
когда мы привыкнем, он потеряет всякий смысл. Интерес к кому-то из другого
мира - причина неудовлетворенности, ведь этот кто-то может быть для нас
лишь голосом с ленты или восковым лицом в металлическом гробу. Впрочем, я
впадаю в лирику. Прошу прощения. А если этот кто-то не вызывает интереса,
зачем с ним переписываться? Так или иначе, это не имеет смысла. Может, я и
красива - во всяком случае спасибо за комплимент, - но при этом еще и
разумна.
Мне вообще не следует отвечать, но я не хочу быть невежливой и
оскорблять ваши чувства. Поэтому прошу больше со мной не говорить".
Воцарилась тишина, но Том ждал - может, это лишь пауза для лучшего
эффекта? Наверняка сейчас послышится хохот или низкий чувственный смех и
Дженни скажет: "Ну ладно, я не хочу разочаровывать своих поклонников.
Пленки у вас в комнате".
Однако тишина затягивалась. Он выключил магнитофон и пошел в столовую
на завтрак.
Перерыв для сиесты во время работы приходился между 14 и 14.45. Лежа
на диване, Том нажал кнопку и в течение минуты погрузился в сон. На этот
раз Дженни приснилась ему. Она была белой мерцающей фигурой, вынырнувшей
из темноты, и приближалась к нему. Она показалась ему еще красивее, чем в
сомнамбулаторе.
В тот день работа затянулась надолго после полудня, так что домой он
явился только к ужину. Даже студия не могла задержать никого дольше, тем
более что кормили там только в обед.
У него еще хватило времени посмотреть на Дженни, прежде чем в
радиотелефоне заскрипел голос миссис Кутмар. Шагая через холл, Том думал:
я теряю из-за нее голову. Это смешно, ведь я взрослый человек. Может,
стоит сходить к психиатру?
Вот именно - сделать заявку и ждать, пока психиатр его примет. Если
повезет, может, уже через триста дней он отыщет для тебя время. А если
этот психиатр тебе не поможет, делай заявку на следующего и жди шестьсот
дней.
Заявка... Том замедлил шаги. Заявка. А если вместо нее попросить
перемещения? Почему бы и нет? Что ему терять? Скорее всего он получит
отказ, но можно хотя бы попытаться.
Даже получение бланка для такого случая оказалось делом непростым.
Два свободных дня он провел в очереди в Центральной Городской конторе,
прежде чем получил нужные бумаги. В первый раз ему дали не тот бланк, и
пришлось начинать все сначала. Отдельной очереди для тех, кто хотел
сменить день, не существовало, поскольку их было слишком мало, и пришлось
стоять в Секцию Разных Вопросов Отдела Движения Населения в Департаменте
Принципиальных Перемен Конторы Перемещений и Переселений. А ни одна из
этих организаций не имела ничего общего с эмиграцией в другие дни.
Когда он наконец получил бланк вторично, то не сдвинулся с места,
пока не проверил его номер и попросил служащую сделать это еще дважды, не
обращая при этом внимания на протесты стоящих сзади. Потом встал в очередь
к перфораторам и, прождав два часа, сел за небольшое устройство,
напоминавшее секретер, над которым находился большой экран. Вставив бланк
в отверстие и глядя на его изображение на экране, Том принялся нажимать
кнопки, отмеряя нужное расстояние против каждого вопроса. После этого
оставалось только надеяться, что формуляр не затеряется.
В тот вечер он прижал голову к твердому металлу и прошептал, обращаясь
к застывшему лицу:
- Должно быть, я тебя действительно люблю, раз прошел через все это.
А ты даже этого не знаешь или знаешь, но тебе все равно.
Чтобы убедить самого себя, что с головой у него все в порядке, он
пошел вечером вместе с Мабель на прием к режиссеру Солу Воремвольфу. Тот
как раз сдал госэкзамен и получил категорию А-13, так что через некоторое
время при определенном везении мог стать вице-председателем студии.
Прием удался. Том и Мабель вернулись за полчаса до начала
сомнамбуляции. Том соблюдал меру в употреблении алкоголя и наркотиков, но
знал, что все равно проснется как пьяный и придется принимать
возбуждающее. На работе он будет выглядеть и чувствовать себя ужасно,
поскольку лишился необходимых часов сна.
Под каким-то предлогом он попрощался с Мабель и пошел в сомнамбуларий
раньше всех, хотя не мог ничего сделать, даже если бы захотел - "гробы"
действовали в строго определенных границах времени.
Прижавшись к сомнамбулатору Дженни, он постучал в дверь.
- Весь вечер я старался не думать о тебе: это нечестно - ходить с
Мабель, а думать о тебе.
Он записал для нее очередное письмо, но потом стер. Это ничего не
даст. Кроме того, он понимал, что язык его заплетается, а ему хотелось
предстать перед ней с лучшей стороны.
Только зачем? Для чего он ей?
Это она требовалась ему, и никакие законы логики не могли ничего
изменить. Он любил эту запрещенную, такую-далекую-и-такую-близкую женщину.
Бесшумно подошла Мабель.
- Ты болен, - сказала она.
Том подскочил как ошпаренный. А собственно, почему? Он не сделал
ничего постыдного. Но если так, почему он злится на нее? Можно понять его
смущение, но не гнев.
Мабель стала смеяться над ним, и Том обрадовался: теперь можно на нее
прикрикнуть. Он сделал это, и женщина повернулась и вышла, но тут же
вернулась со всеми остальными - близилась полночь.
К тому времени Том уже стоял в своем цилиндре. Он переставил
сомнамбулатор Дженни так, что теперь они стояли друг против друга. Две
двери лишь немного искажали картину, но Дженни казалась еще более далекой
в пространстве и времени, еще более недостижимой.
Спустя три дня, в середине зимы, Том получил письмо. Когда он выходил
из дома, почтовый ящик на дверях загудел. Том вернулся и подождал, пока
письмо будет отпечатано и выскочит в отверстие. Это оказался ответ на
просьбу перемещения в другой день.
Отказ. Причина: отсутствие причин.
Это была правда. Не мог же он сообщить истинную причину, ее бы сочли
еще менее убедительной. Он пробил отверстие напротив номера 12. ПРИЧИНА
ПОПАСТЬ В ОБЩЕСТВО, ГДЕ МОИ ТАЛАНТЫ ПОЛУЧАТ ВОЗМОЖНОСТЬ РАЗВИТИЯ.
Том выругался. Как человек и гражданин он имеет право выбрать себе
день, который ему нравится. По крайней мере, должен иметь. Что с того, что
это хлопотно, требует перемещения личного дела и всех документов с момента
рождения? Какая разница, что...
Нет, так можно злиться сколько угодно, и ничего не изменится. Он
обречен на мир вторника.
Спокойно, буркнул он, спокойно. К счастью, я могу просить о
перемещении неограниченное число раз. Попрошу снова. Думаете, мне надоест?
Это вам надоест. Человек против машины. Человек против системы. Человек
против бюрократии и бездушных законов.
Незаметно пролетели двадцать дней зимы, за ними восемь дней весны и
вновь наступило лето. На второй из двенадцати дней лета он получил ответ
на свою повторную просьбу.
Он не был ни отказом, ни согласием. В нем говорилось, что если по
диагнозу астролога Том будет чувствовать себя в среду лучше, этот диагноз
должен подтвердить психиатр. Том Пим подскочил от радости и щелкнул
каблуками своих сандалий. Слава Богу, он живет во времена, когда
астрологов не считают шарлатанами. Люди - то есть массы - потребовали
признания астрологии и придания ей соответствующего ранга. Были приняты
необходимые законы, у благодаря им у Тома теперь появился шанс.
Он спустился в сомнамбуларий, поцеловал дверь цилиндра Дженни и
сообщил ей хорошую новость. Она не ответила, хотя Тому показалось, что
глаза девушки слегка сверкнули. Конечно, то была иллюзия, но Том любил
свои иллюзии.
Чтобы попасть на прием к психиатру и получить три консультации,
потребовался еще год - сорок восемь дней. Благоприятным для Тома
обстоятельством оказался тот факт, что доктор Зигмунд Трауриг был другом
доктора Стелхели, астролога.
- Я внимательно изумил мнение доктора Стелхели и проанализировал ваше
навязчивое стремление к этой женщине, - сказал психиатр.
1 2 3