Как бы то ни было, но здешний схрон выглядел на порядок приличнее. На стенах - старенький кафель, потолок беленый. Из мебели - добротная тумбочка и довольно приличный стеллаж, заставленный самой разной мелочовкой. Помимо табурета еще и нескольких стареньких раскладушек.
- М-да… Как я погляжу, вы тут действительно неплохо устроились.
- Видел бы ты, что тут раньше творилось. - Марго фыркнула. - Кроме того, этот схрон не мы сооружали.
- А кто?
- Откуда мне знать. Это подвал, оставшийся от бывшего кинолектория. Над нами сейчас парк, а здание кинолектория давно разрушено. Там сейчас только кошки ночуют. Ну а про подвал как-то забыли. Сверху сюда и не проникнуть уже. А тут и свет, и даже паровое отопление сохранилось.
- В самом деле роскошно!
Она метнула в его сторону взгляд, видимо ожидая увидеть на лице насмешку, но Стас вовсе не насмешничал.
- А если дальше по тоннелю пройти, можно полюбоваться самыми настоящими скелетами.
- Крыс или кошек?
- Людей, - ответила она, не поддержав юмора. - Так возле труб и высохли. Наверное, случайные бомжики. То ли заблудились, то ли от голода умерли.
- И ты не боишься?
- А чего их бояться? Бояться надо живых.
Стас на это только шевельнул бровью. Видно было, что относиться к Марго следовало как к взрослому человеку. Возраст, конечно, еще субтильный, а вот душа, судя по всему, уже подзакалилась.
- Ну, так как? - перешел он к делу. - Могу я надеяться на твою помощь?
- Можешь-то можешь, только что мы будем иметь взамен?
Сухо и деловито, но, возможно, так оно было даже лучше.
- Не бойся, одним «спасибо» отделываться не собираюсь. Есть какие-то конкретные просьбы?
- Есть, - негромко, но твердо произнесла девушка. - Нам нужна «крыша».
- В смысле дом?
- Крыша в смысле «крыша», - терпеливо, как маленькому, повторила она. - Нормальная, не блатная. Если вы охранное агентство, значит, можете в случае чего защитить.
- Считай, что договорились, - кивнул Стас. - Что-нибудь еще?
- Само собой, но это будет уже зависеть от конечных результатов.
- Ты хорошо говоришь.
- Что значит «хорошо»?
- А то и значит, что ты не из этих. - Зимин повел подбородком, указывая в сторону тоннеля. - И не спорь. Подобные вещи не столь уж сложно угадываются. - Он глянул в упор, заставив девушку смутиться. - Красивая, с манерами, речью. И бардака не терпишь… Нет, в самом деле, как ты сюда угодила?
Зардевшись, Марго опустила голову, но уже через мгновение смущение вытеснила ярость.
- Тебя это не касается!
- Разумеется, не касается.
- Тогда давай говорить о деле.
- Давай. - Стас миролюбиво поднял руки. - За длинный язык прошу прощения, больше не буду.
Без спросу усевшись на табурет, он обернулся к местной повелительнице. Чуть помолчав, заговорил:
- Давай поступим так: я расскажу все как есть, а ты девочка умная - сама после рассудишь, где и что сумеют вынюхать твои дозорные. И еще раз повторяю: любую информацию мы готовы оплачивать.
- Для нас сейчас важнее «крыша».
- Все помню. С «крышей» тоже поможем, для нас это не проблема. - Стас вздохнул. - Ну а теперь слушай. Постараюсь быть по возможности лаконичным…

Глава 18
День оплывал, как огарок свечи. Солнце тонуло за щеткой леса, и багровые отсветы били в маленькое оконце, окрашивая интерьер баньки в зловещие тона. Висящие на стенах веники, ковшики, полки с посудой и лицо сидящего напротив Черкизова - все в равной степени отдавало лиловым. Матвей Плюснин уже и шахматные фигурки начинал путать, дважды по ошибке хватался не за свою пешку. Тем не менее свет по-прежнему не включали. Может быть, оттого, что боялись спугнуть ту атмосферу доверия и уюта, что возникла в баньке за последние час-полтора. В печурке сухо потрескивали дрова, игроки сидели за столом, прихлебывая бутылочное пиво, раздумчиво похрустывая чипсами. Шахматная игра, воспринятая сначала с азартом, перешла в более спокойную фазу, и, выиграв первые две партии, Плюснин утерял контроль над сражением, позволив противнику медленно, но верно овладевать инициативой. Впрочем, возможно, так влияло на него пиво, привезенное ребятами Черкизова. Последний и впрямь воспринимал плен с небывалым спокойствием. Более того, кажется, Лосев не ошибся в своих предположениях. Очень походило на то, что начальнику случившееся пленение даже пришлось по вкусу. Кто знает, может, в своем офисе, постоянно пребывая в окружении охранников и подхалимов, он и поговорить-то толком ни с кем не мог. Вот и расслабился мужик, обрел терпеливого собеседника…
- Сам посуди, - говорил между тем Черкизов, - и неглупый ты, и мужик стоящий, а до сих пор катаешься на стареньком «москвиче», живешь в двухкомнатной хрущевке.
- Это плохо?
- Плохо, Матвей. Конечно плохо. Жизнь - это полоса препятствий. Ты же водила, должен понимать. Кто останавливается, того сбивают и затаптывают. Потому что позади, - Евгений Михайлович изобразил ладонью, - позади тоже мчатся беспрерывным потоком.
- Да кто мчится-то?
- Как это кто? Соперники, конкуренты и миллионы прочих лохов. И им, Матвей, на тебя плевать. Более того, они тебя просто не заметят. Затопчут просто потому, что не сумеют вовремя притормозить.
- Что же делать?
- Держать скорость. - Черкизов передвинул коня. - Шах, Матюша!… Скорость - это все. Будешь гнать - как минимум, не дашь себя затоптать, а то и окажешься в числе лидеров. Ну а начнешь отставать - амба! Таковы наши суровые реалии. Впрочем, есть и третий путь.
- Какой это? - Плюснин рассеянно глазел на доску.
- А вот такой. - Черкизов неожиданно протянул руку и взял прислоненную к бревенчатой стене одностволку. - Да ты не вздрагивай, я - посмотреть. Больно уж интересное ружьецо. И ненашенское, и древнее.
- Это еще старинная. Дед с войны привез. Чехословацкий полицейский карабин.
- Знаю, знаю. Немцы его потом на вооружение альпийских стрелков приняли. - Черкизов с любопытством рассматривал карабин. Не зарегистрировано?
- Ну, вообще-то…
- Ладно, ладно. Я сам такие вещи коллекционирую. Видел небось мои палашики с кинжалами? А еще есть гирьки с шипами, кистени, арбалеты. На даче и другие коврики красуются - с маузерами да «люгерами» прежних времен. Самое обидное, что толково делали! - Черкизов качнул винтовкой. - «Мосинские» винтари тоже, конечно, неплохие, но есть там одна нелепица - после перезаряжения руку надо было отводить чуть назад. Иначе не угадаешь пальцем на спусковую скобу. Чепуха вроде, но теряешь драгоценные мгновения. На войне это, сам понимаешь, многого стоит. А тут, как на «спрингфилдах» с «ремингтонами», взвел и рука сама собой оказывается на положенном месте. Я ведь когда-то биатлоном занимался, чуток до мастера не дорос - тогда и оценил этот нюанс.
- Так какой все-таки третий путь? - напомнил Матвей.
- А третий путь - самый простой. Когда, значит, берешь в руки такую вот игрушку и ломаешь правила игры. - Черкизов с улыбкой поставил ружьецо на место. - Ты ведь, прости меня, тоже в тюфяках числишься. И топтать себя позволял, и насмешки терпел. Я тебя, может, потому и не замечал, что нечего было замечать. Ан нет, промашка вышла. Ты вон взял и сделал рывок. И молодец! Я тебя сразу зауважал. Или думаешь, что всерьез испугал Евгения Михайловича? - Черкизов ухмыльнулся. - Нет, Матюша! Ты мне лишний раз доказал, что историю делают сильные личности, а с сильными нельзя не считаться. Вот скажи мне честно, там, в кабинете, ты ведь не шутил?
Плюснин неловко поежился.
- Колись, колись! - Начальник шутливо боднул его кулаком в плечо. - Готов ведь был зарубить меня, а?… И нечего тут краснеть, я это в момент просек. И тогда же, наверное, понял, что ты тоже мужик. Потому что только настоящий мужик, защищая семью, способен на все. Ты понимаешь, о чем я толкую? Я не о судах и не ментовской заступе - тут у нас всякий готов сопли мотать на кулак, скулить и жаловаться. А вот так - чтобы с оружием да навстречу врагу…
- Какой же вы враг! - Плюснин смущенно прикашлянул.
- Это ты брось! - прикрикнул Черкизов. - Враг - да еще какой! Во всяком случае, был таковым. Потому как, Матюш, если у человека беда, а ему отказывают в помощи, для него все становятся врагами. И это, между прочим, еще одно мужское счастье. Миг, когда ты один против всех, смекаешь? - В глазах Черкизова зажглись шальные огоньки. - И это, Матвей, похлеще любого хмеля! Потому что, когда ты один против всех, время правил и законов кончается. Отныне тебе можно все, и ты - вне закона. А значит, руби в капусту и дави в кашу! Ты прав уже только потому, что ты один.
Плюснин удивленно поглядел на Черкизова.
- Что, не ожидал? - Евгений Михайлович снова улыбнулся, отечески положил ладонь на плечо подчиненного. - Так что ты не тушуйся и лишнее не думай. Считай, что в заложника мы только играемся. А на самом деле один мужик решил помочь другому. Вот и все.
- Вы поймите, у меня просто не было выхода…
- Не оправдывайся. - Черкизов покачал головой. - Оправдываются те, кто считают себя виноватыми, а тебе-то в чем виниться?
- Ну как же, все-таки превысил эти… Как обычно говорят-то?… - Матвей сбился.
- Вот видишь, и сам не знаешь, что бормочешь. Потому что от лукавого твоя речь. Все ты, Матюша, знал! И не хрен теперь извиняться. - Рука Черкизова крепче стиснула плечо Плюснина. - И что за дочкой не уследил - тоже бывает. Как говорят: у семи нянек - четырнадцать сисек и ни одного глаза.
Матвей невесело улыбнулся.
- Как там следствие-то? Не нашли еще Марину?
- Пока нет.
- Но Харитонов ведь тебе звонил, докладывал, наверное, о новостях?
- Да я больше сам ему названиваю.
- И правильно делаешь. Они, конечно, парни обязательные, но и их лишний раз потеребить не мешает. Кстати, можешь передать Харитонову, если найдут девочку, я и премиальных отстегну, не поскуплюсь.
От этих слов что-то разом потекло в груди Матвея. Словно начал оттаивать угловатый кусок льда. На глазах сами собой выступили слезы, а шахматные фигурки расплылись и помутнели.
- Спасибо, Евгений Михайлович… - Он ширкнул носом и, окончательно расслабившись, начал рассказывать о всех последних новостях. Чуть склонив седовласую голову, Черкизов внимательно слушал. Кивая в такт словам водителя, нервно тискал в кулаке шахматную фигурку.
- Ничего, Матюш, мы этих подонков достанем. Может, и я на досуге что-нибудь придумаю. Слава богу, не один «Кандагар» подобными вещами занимается. И ребятки у меня крепкие имеются. Короче, скрутим уродов, уж поверь мне на слово…

Глава 19
Поход, разумеется, начали с центрального рынка. Именно здесь обилие выходцев с юга могло разогреть компанию до нужного градуса. Шли нарочно без шапочек, открыто демонстрируя свастику и бритые черепа, нагловато подмигивая смуглокожим продавцам, зубоскаля по поводу выставленного товара. Их не задирали, напротив - предусмотрительно уступали дорогу, хотя Ленчик не сомневался: случись что, и рыночные бойцы отметелят их без особых проблем в пару-тройку минут. Другое дело, что темная лошадка - она всегда темная, и затевать с пришлыми ссору многие из торговцев попросту опасались. А ну как вслед за хамовитым квартетом примчится кавалькада машин, и выскочившие мальчики затеют бойню, повторив прецедент московского рынка.
- Сколько, сколько?! - Бешено вращая красными глазками, Геббельс тряхнул замшевой курткой. - За эту дерюгу ты хочешь пять кусков?
- Могу уступить, - торопливо залопотал полнолицый китаец. - Четыре пятьсот. Атлишная кожа! Лучче не найдешь!…
- Эту дрянь ты у себя дома вместо коврика в прихожей постели! - Череп выхватил у Геббельса куртку, швырнул на прилавок. - Уроды черномазые! Уже и тут от них не протолкнуться.
Пожалуй, Череп выделывался больше всех. И было из-за чего. Около месяца назад его, возвращавшегося в подпитии домой, остановили двое кавказцев. Может быть, дагестанцы, а может, и чечены. Пьяненький Череп мало что запомнил из их сумбурных речей, - только рассказывал потом, что поминали Кизляр с Грозным, говорили о какой-то особой правде ваххабитов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52